Жених из леса. Глава 2

Александр Михельман
Арифметику-науку
Леший грыз с огромной скукой,
Потому не смог он счесть,
Сколько бус на нитке есть!
Думал, Маша всё забыла,
Да с заклятьем поспешил он,
И Мишутка - "слово-шутка"
Победил его в минутку:
Ведь пацан ещё при том,
Был с серебряным крестом!



Борис Готман. 



Перекрестился Миша на все четыре стороны, помянул имя Божье, ударил по преграде посохом и послышался звон громкий, будто разбились тьма тем хрустальных кубков. Шагнул мальчик, теперь уж ничего не мешало, и оказался в странном месте. Нет, вроде тот же лес, да только тихо как-то до жути, не рычат звери дикие, не поют птицы небесные, не летают бабочки, комаров и тех не слыхать, не шевелит ветер листочков на деревьев, не шуршит хвоя. Заробел Миша, однако идти дальше надо, сжал он пальцами крест, батюшкой подаренный, на посох опирается. И вдруг, тишина заповедная, сменилась гулом, и возникла перед мальчиком новая стена из пламени! Повалил дым чёрный, ни вздохнуть, жарко стало, так, что и аду, небось, легче, застонали деревья, закачались.
Стиснул Миша зубы, ведь известно, коли страху поддашься, убоишься злого морока, сгинешь сразу. Перекрестился он на четыре стороны, помянул имя Божье, да ударил посохом по пламени. Отпрянул огонь, задрожал, заволокло небо тучами чёрными, ударила золотистая молния, и пошёл дождь, потушил пожар мигом. Не успел мальчик, и оглянуться, а от пожарища и следа не осталось, будто и не было его никогда.
И вот пошёл Мишутка, что ни слово, то шутка, дальше, по сторонам не оглядывается, лишь молитву про себя читает, да крест в руке сжимает. И снова, откуда неведомо, подул ветер, закачались стволы деревьев, вихрь же всё сильнее и сильнее становился, вот и в ураган превратился. Полегли могучие лесные великаны на землю, как травинки тонкие, поднялась пыль до самого неба, вонзил мальчик посох в землю, вцепился в него, ещё страстнее молиться начал. И как не слаб был Миша, а ветер смертоносный не в силах его был оторвать от опоры, унести прочь. И вот стих, пристыженный. Мальчик же перекрестился и поспешил дальше. Миг, и будто не было ничего, лес прежним стал.
Не успел и трёх шагов сделать, как поднялся шум пуще прежнего, явилась стена воды, от земли до самого неба, на Мишу несётся, всё на своём пути сметает. Зажмурился Мишутка, что ни слово, то шутка, от ужаса, посох сжимает, крестится, молит Господа о помощи, и стихло всё, как и прежде. Приоткрыл глаз один, исчезла вода, не причинив вреда. Сплюнул мальчик три раза через левое плечо и снова в путь пустился.
И вот показались из-за деревьев воины в полных доспехах зелёных, вооружённые до зубов, и не было им числа. Наложили стражи стрелы на тетивы луков, взвели арбалеты смертоносные, навели на доблестного маленького странника. Вот понеслись болты в мальчика, однако устал Миша бояться, вытянул руку с крестом вперёд. Некоторые стрелы в землю перед ним вонзились и стволы деревьев, иные выше головы перелетели, не задев даже волоса. Побросали нападавшие луки с арбалетами, взялись за копья, рогатины, мечи да секиры и побежали вперёд, вопя злобно, попытались поразить Мишеньку, да только оружие отскакивало, будто наткнувшись на преграду невидимую, не могли нанести и малой раны. Застонали воители, пали на колени, испарились тела их, как вода в луже под лучами солнца яркого. Мальчик же, пожав плечами презрительно, дальше пошёл.
Да только недолго покой душу радовал, взвыло что-то, зарычало, и предстало перед мальчиком чудовище жуткое. Голова, как у тигра, туловище лосиное, лапы медвежьи, хвост, как у ящерицы, изо рта клыки кабаньи торчат, на голове – рога козлиные.
- Как посмел ты, жалкий смертный, явиться во владенья заповедные без дозволенья, – прорычал монстр лесной, - да ещё и крест с собой принести? За подобную наглость, разорву я тебя на кусочки, мясо съем, на косточках поваляюсь.
- Доброго дня тебе, чудовище лесное, - Миша поклонился низко, - прости, не знаю имени твоего, не простой я смертный, забредший в чужие владения, прознал, что хозяин твой, что Лешим прозывается, берёт в жёны сестрицу мою сводную, Машу. Вот и прибыл я на свадебку. Батюшке с матушкой, увы, дела – заботы не позволили прийти, да за дочку порадоваться, я за них и буду. Или повелитель твой задумал нечестно деву взять, без родительского благословения? Подобное и нечисти недозволенно.
- Не рады на свадьбе той таким родственникам, - монстр ухмыльнулся, - да и не вспомнит дева, что когда-то среди людей жила, потеряна она для вашего мира.
- А вот и нет, - мальчик посох в землю воткнул и вытащил три камня, показал чудищу, - не завершено заклинание, знать и Маша память, да волю не совсем утратила. Дозволь с сестрой увидеться в последний раз. Коли захочет, со мной уйдёт, нет, так с мужем останется, над лесом царицей.
- Раз так и подавно не пущу тебя, - зарычал монстр, - не дозволю забрать девы.
- Да кто тебя спрашивать будет? – Миша перед собой крест выставил, поспешно камни обратно за пазуху сунул и схватил посох, - какой бы морок не насылал лесной владыка, а моё дело правое, не отступлю!
Перекрестился мальчик крестом на все четыре стороны, помянул имя Божье и бросился к ворогу ужасному, ткнул его посохом, как копьём и исчез монстр, растаял как туман поутру.
Отринул Мишутка страхи свои и решительно зашагал прочь, а бусины за пазухой зашевелились, видать близко совсем! И точно, расступились деревья в стороны, и вышел мальчик на поляну огромную. Видит, стоят столы дубовые, ломятся от еды, да напитков, подле них скамьи. И сидит на них нечисть разная, кого только нет! И младшие лешие, и русалки – мавки, и водяные, и кикиморы, и вурдалаки, во главе стола, подле хозяина, Баба Яга с Кощеем Бессмертным, прямо на земле Змей Горыныч расселся, да и из иноземных тварей немало, тролли, да гоблины, вампиры, и призраки, даже парочка демонов прибыли. На возвышении  жених с невестой. Леший с зелёными волосами, из бороды веточки торчат, из лаптей – корни, прямо в землю уходит. Маша же в белом платье, на саван похожем, голова белой тряпкой закрыта, лица не видно. На груди ожерелье из красных камней светится алым.
Разбежался мальчик, упёрся посохом в землю и запрыгнул на стол дубовый. Идёт вперёд смело, ногами загребает, еду да питьё на гостей разбрасывает. Зашумела нечисть, полезла, было, жаждя покарать наглеца, да на барьер незримый наткнулась. Поднял Миша руку с крестом вверх, отпрянули злодеи, некоторые со скамей опрокинулись, кое-кто и вовсе прочь бросился. Змей Горыныч икает со страху, глазищами моргает, из ноздрей дым валит, а вмешиваться не решается.
И поднялся тут с места своего жених – хозяин, глазами сверкает, зубами скрежещет от ярости.
- Это кто тут явился на чужую свадьбу, не званным, не прошенным, кто смеет на стол взбираться, едой питьём кидаться, гостей моих запугивать? – зарычал леший.
- Не простой я смертный, странник случайный, забредший в чужие владения, - Миша глаза прищурил недобро, - прознал, что ты, Леший, лесной хозяин, надумал взять в жёны сестрицу мою сводную, Машу. Вот и прибыл на свадебку. Батюшке с матушкой, увы, дела – заботы не позволили прийти, да за дочку порадоваться, я за них и буду. Или ты задумал нечестно деву взять, без родительского благословения? Подобное и нечисти недозволенно!
- Не рады на этом празднике таким родственникам, - Леший ногой топнул, - да и не вспомнит жена моя, что когда-то среди людей жила, потеряна она для вашего мира.
- Не спешил бы ты с выводами, повелитель леса, - мальчик переложил крест в левую руку, сунул кулак за пазуху, вытащил три камня и швырнул на стол, - не закончено твоё заклинание, знать и Маша не совсем память и душу утратила, коли не боишься, дозволь спросить её, чего хочет. С новым мужем остаться или домой, к людям, вернуться?
Как увидел жених бусины, застонал, закрыл лицо руками, понял, рано обрадовался, победа ещё достигнута. Мишутка же, сунул руку в сумку заплечную, вытащил полотенце, рукой матушки вышитое, направился к сестре, поклонился ей низко.
- Маша, сестричка любимая, посмотри, что принёс я тебе в дар, - взмолился мальчик, - вспомни брата своего, да родителей. Плачут батюшка с матушкой по тебе, сердце их от боли разрывается. Подопечные твои, звери с птицами ждут, дождаться не могут своей благодетельницы, бродят по лесу, сиротинушки. Медведь, воспитанник не ест, не пьёт, света белого не видит, того и гляди от горя преставится.
И вздохнула девушка, как увидела полотенце, руки к груди прижала, потекли из глаз её слёзы, смочили тряпицу, что голову закрывала, и рассыпалось вдруг ожерелье, по столу да по земле раскатились камни. Поднялась Маша, брат же к ней кинулся, схватил за руку, потянул к себе, поднёс крест к губам. Стоило деве коснуться святыни, как грянул гром в небе. Нечисть, что ещё не успела удрать, наутёк бросилась, Леший, хозяин лесной на колени рухнул, поднял кулаки сжатые вверх, миг, обернулся он деревом корявым. Засветилось тело Маши, превратилось платье её в воду грязную, стекло с тела, да в землю впиталось, бывшая же невеста вновь оказалась в своей обычной одежде.
Спрыгнул мальчик со стола, прочь заторопился, сестру за собой тянет, тем временем, задул  ветер холодный, заскрипели деревья, застонали, листья с ветвей посыпались, подхватил их вихрь, рвёт он одежду на беглецах, норовит разделить, оторвать друг от друга. Поднялась буря ужасающая, полил дождь проливной, да только Миша кошмара, что вокруг творится, будто и не замечает, бежит вперёд, не выпуская ладони девушки. Вот, рано ли, поздно ли, добрались они и до барьера незримого на границе владений Лешего. Поклонился Мишенька на четыре стороны, вонзил посох в землю, перекрестился свободной рукой, помянул имя Божье, потом схватил свою палку, ударил в преграду, и рассыпалась она вновь. Ещё три шага и оказались странники в знакомом лесу, а там их поджидают знакомые старые – медведь, да заяц с белкою.
Обрадовалась зверям Маша, поклонилась низко, до самой земли, потом, бросилась к ним, начала обнимать, да целовать. А как наплакались все, нарадовались, успокоились малость, посадил медведь на спину к себе сестру с братом, да повёз домой, к родным батюшке с матушкой.