Глава - 18
Вот и закончился обед, я зашел в наш магазинчик, тут же при столовой, взял две банки тушенки и хлеба, для моего художника и пошел в отведенное мне для занятий место.
Художник - как я условно назвал его, был уже на месте. Задав ему вопрос, как идут дела? Я получил ответ: «Пожалуйста , посмотрите Вас это устроит?»
Перед моими глазами на большом листе ватмана был изображен разрез котла с личным процессом начала в нем горения топливо, ход горячих газов до дымовой трубы, начало парообразования в котле и подпитка котла водой.
Все в красках, все предельно ясно и красиво оформлено. Я сказал, что сделано все отлично и преподнес ему тушенку и хлеб.
Он отказывался брать, но потом так сказать оттаял… Так постепенно от него, и о нем я узнал следующее :
Ему 45 лет он москвич, холост, никогда не был женат.
Прадед его, и дед, и отец - все жили в Москве, в одном и том же доме, в одной и той же квартире, когда - то до революции они занимали пять комнат, но позднее у них отделили две, стали они жить в трехкомнатной квартире.
Дед его и отец его были образованными людьми, окончившими Московские университеты.
Он тоже был доктором физика - математических наук, неоднократно бывал в Англии, Франции, Германии на ученых конференциях, хорошо знал английский, немецкий и французский языки.
Последние годы своей жизни в Москве, жил с мамой вдвоем, как он говорил и очень увлекался тогда теорией атомного строения вещества и его расщепления.
Для меня его увлечение, было в то время, чем - то вроде ученой блажью.
Так, как нас учили и говорили, что отделить электроны из атома одного вещества, чтобы это вещество превратилось в другое пока только фантазия ученых и пользы от их занятий этим вопросом, мало.
Наши «корифеи» больше высмеивали, таких энтузиастов, в газетах, и журналах и нам это прививали.
Он продолжал, дальше рассказывать свою немудреную историю:
В 1937 году, живший рядом с ним сосед, имеющий жену и ребенка, предложил ему поменяться квартирами, свою двухкомнатную, на потомственную трехкомнатную.
Я конечно, отказался от такого обмена, говоря, что эта квартира моих предков, она меня устраивает, и я меняться, не намерен.
Но, оказывается, я не учел по своей ученой глупости, что мой сосед был работником НКВД или как сейчас КГБ.
Вот в этом - то и вся суть. Теперь я здесь в лагерях, на Колыме, мама моя выслана из Москвы за 101 км, как мать врага народа, а мой бывший сосед живет в моей квартире.
Вот так судьба сыграла со мной злую шутку, а произошло все очень просто.
Однажды, а это было в 1937 году, когда у нас в институте начали хватать « врагов народа», в том числе ими уже были объявлены наш директор, его зам. по науке, и начали садить руководителей научных лабораторий.
Откровенно говоря, меня это мало трогало, мне нужно было срочно проанализировать одну из теорий атомной физики, и для этого понадобилась мне Теория вероятностей Эйнштейна.
Вся моя голова в то время и была этим забита, другое, что - то меня совершенно не интересовало.
Сижу я в своей лаборатории, и штудирую эту Теорию вероятностей, вдруг заходят два молодых человека в полувоенной форме, спрашивают меня я ли такой - то такой, я ответил им - я.
Тогда пройдемте с нами. Вышел я с ними на улицу, а там стоит их « черный ворон», а я то, дурень даже захватил с собой книгу по Теории вероятностей, думаю это какое - то недоразумение, и сейчас оно у них, как придем, разъяснится.
Привели меня на Лубянку, а там какими - то переходами, коридорами все вниз, да вниз.
Втолкнули меня в какую - то камеру, буквально втолкнули, так как там было людей, как сельдей в бочке.
По дороге, когда ехали, я их спрашиваю:
- А, в чем дело? Почему Вы меня куда-то везете? – а мне ответили:
- Не беспокойтесь сейчас приедем, и все скоро выяснится.
Вот я и встал около двери камеры, думаю ничего, я ведь ни в чем не виновен, сейчас все выяснится, а я тем временем не буду терять времени и проштудирую теорию вероятностей.
И пошла моя книга Теория вероятностей в дальнейшем на табачные самокрутки, так ее всю и раскурили от корки до корки.
А сейчас я стою у дверного косяка камеры, читаю и жду вот, вот меня вызовут и все разъяснится.
А, вызвали - то меня только на третьи сутки, когда я, так сказать по их нему созрел.
Предъявили мне обвинение, что я совместно с такими же физиками из нашего, и из других институтов составляли заговор с целью убийства наших пролетарских вождей.
Я, конечно на это стал говорить:
- Что Вы, да это бред! Никакой я не заговорщик, поймите, я ученый физик - теоретик, меня кроме физики и математики, вообще ничего не интересует.
У меня даже на женитьбу нет времени и так далее и тому подобное
А, мне в ответ:
- Врешь, сука - контра, сознавайся лучше, кто еще с тобой в заговоре состоит, а не хочешь говорить в карцер его, в шкаф, там сразу одумается
На последующих допросах нашли и какую-то старушку - свидетельницу, разговор был в ее присутствии, такой:
- Свидетель, посмотрите внимательно, этот человек приходил к вашему родственнику?
Та, бабуся свидетель, поглядев на меня, говорит:
- Не знаю касатик, может он, а может другой.
- Как другой? Ты же сама говорила, что ходит к Вам такой лысоватый в очках.
- Так, касатик такой, такой, а этот?
- А, ну погляди еще раз.
- Может он, не помню касатик.
- Как не помнишь? Что, сама в тюрьму захотела?
Бабка даже побледнела от его такого окрика. Ну, так он или нет? А, эта уважаемая свидетельница, уже не глядя на меня, говорит:
- Он, касатик, он.
- А, о чем они говорили? О политике?
- Да, касатик о политике.
- Они, что заговор составляли?
- Да, касатик заговор, заговор.
- Ну, вот и ладно, так и запишем в протоколе – распишитесь.
- Да я не грамотная касатик, я писать – то не умею.
- Ну ладно. Вот этот человек распишется за Вас, ясно?
- Ясно, касатик ясно .
- Ну, давай бабка пропуск, я подпишу и иди домой.
Вот так вот проходили допросы и свидетели такие ,вот как эта бабуля.
Одним словом получил я 58 статью, как враг народа, получил восемь лет лагерей.
А какой я враг? Я физик - теоретик. Мне еще повезло после всех пересылок, этапов и тюрем, по прибытию сюда в эти далекие Колымские края, попал я к водникам, а не в рудничные лагеря.
Там бы я, давно уже где либо в вечной мерзлоте лежал, как мамонт, а тут жить можно.
Первое время, как слабака, по физическому здоровью направили меня дневальным, печки в бараках топить.
Потом взял меня к себе начальник лагеря, как истопника и домработника.
Вот я, и топил ему печку в его доме, и дрова колол, и убирал, а спать ходил в лагерь, таков порядок.
В этом году к нему приехала жена с ребенком, и я перешел к ним только истопником и дровоколом, а вот теперь к Вам направлен, а потом наверно опять печки топить буду.
Продержал я этого физика целых 15 дней, на изготовлении пособий, всячески старался облегчить ему его сломанную жизнь.
Много было с ним разных разговоров, он предлагал мне обучить меня иностранному языку по своему методу, в течение месяца, но этот вопрос меня не интересовал.
Мне хватало своего русского, по которому, увы, я много двоек имел.
Но вот настала пора, его освобождать от моей работы, я и так тянул с этим.
Но чтобы как - то отблагодарить и помочь ему, обратился я к Начальнику Верхнего плеса с вопросом нельзя - ли ему, этому Зэку заплатить.
Ну скажем рублей 600 – 800 (это, конечно до военных денег), а сейчас это что - то 60 - 80 рублей, а если взять по стоимости продуктов питания, то и еще меньше.
Начальник плеса сказал:
- Заплатить - то мы сможем, а вот можно ли на руки ему эти деньги давать? Он ведь Зэк.
Позвонил он Начальнику нашего лагеря, а тот сказал:
- Заплатить Вы ему можете только переводом, на его лицевой счет, мы сами, если ему будет надо, на табак дадим, а наличные не вздумайте давать.
Так мы и сделали, перевели ему за выполненные работы что - то 1500 рублей (150 рублей), которые он сможет получить, только при освобождении - если доживет до этого.
Хотел я пристроить его на курсы кочегаров, а мне сказали, что 58 статью, как контриков - нельзя, только можно брать тех, кто сидит по бытовым, уголовным статьям кодекса.
Начались занятия с кочегарами, ежедневно по 6 - 8 уроков, а от этого у меня голова пухла, так как преподаватель я был в одном лице.
Вел я и теоретические, и практические занятия. К счастью, мои курсанты Зэки были самыми внимательными и послушными, так как лучше ходить на занятия, сидеть по 8 часов, чем вкалывать на морозе.
Да еще возможно на лесоповале по 11 - 12 часов в день, это было и дураку ясно.
Над ними даже беззлобно подшучивали лагерные Зэки и охрана, вон мол наши студенты идут, так как ходили они и на занятия, и с занятия на обед, и вечером строем, иначе у них могли быть неприятности с Начальником лагеря, а этого никто из них не хотел иметь.
Кто же были в основном мои курсанты - будущие кочегары?
Это были просто воры и карманники и домушники, были и грабители, и аферисты - фармазоны, вообще весь цвет, блатных «урок».
Но все это в прошлом у них в их личных делах и карточках.
Сейчас это просто люди разных возрастов и с разным образованием, но нет среди них тупых, не грамотных, которых нам показывают в кино или описывают в романах.
Это люди и люди с довольно живым воображением, довольно с богатой фантазией, некоторые из них имеют высшие образование, есть со средним, но всех их как бы объединяет одно, это склонность к авантюрам, к каким - то жизненным новшествам и приключениям.
Где - то, когда – то, кто - то их проглядел, или просто отмахнулся не понимая склонностей человека, а в результате то, что мы называем уголовный преступник, а ведь на каком то периоде своей жизни он этот преступник мог и не состояться.
Так кто же виновник этого? Он сам? Окружающая его среда? Или обстоятельства сложившиеся в обществе?
Я не даю сейчас на это ответа, так как у меня сейчас там, на Колыме его и не было, как не было за плечами 70 лет прожитой мною. Ох! Не легкой, и не сладкой жизни.
Однажды повел я своих курсантов на пароход «Якут» показать в натуре работу котлов и их вспомогательных устройств, а механик этого парохода не пустил нас в Машино - котельное отделение.
Его, как видно заело, что курсы кочегаров поручили мне, а не ему механику, а кто я для него, какой – то второй помощник механика.
Я, конечно пошел и доложил Начальнику плеса об этом, что механик «Якута», срывает мне вести практические занятия.
Начальство возмутилось и изрекло:
- Ах! Он кусок зеленой сопли, ну погоди, я ему дам, я ему устрою и так далее и тому подобное.
Я не писал кто такой Начальник Верхнего плеса и кто такой механик парохода «Якута».
Так вот начальник Верхнего плеса звучит конечно солидно, а фактически это в летнее время, то - есть в период навигации, это как бы начальником пристани - Средникан, так как других – то пристаней от Зырянке до Средникана вообще нет.
В зимнее время это как бы начальник отстоя, флота в Верхнем Сеймчане, где должны зимовать баржи, катера и суда.
Фамилия, имя его я за давностью лет не помню, но помню, что он был старше меня лет на 4 - 5.
Он, когда - то окончил Одесский Морской институт по факультету эксплуатационника и Борис Корасенко, о котором я писал ранее, его знал по институту, еще студентом.
Был он в то время холост, жил в затоне, как - то обособленно не с кем не дружил, из затонских и вел довольно замкнутую жизнь.
Механик парохода «Якут» - тоже его фамилия не помню, он был тоже старше меня года на 2 - 3, когда - то окончил школу Ф.З.О. годичную, по специальности слесаря- электромеханика, но попал на водный транспорт, поднатаскался в котлах и машинах.
Плавал помощником механика, а потом стал механиком, но специальных более глубоких знаний по пароходам не имел, а как ремонтник был не плохой.
Он тоже был холостым, но крутил любовь с плановичкой затона, которая была старше его лет на 15 - 17 почти ему мать, а мне и подавно.
Но об этом я узнал позднее, в апреле месяце, а сейчас наши с ним отношения были испорчены, он как - бы не замечал меня, а я его.
В общем, пока наши дороги с ним не пересекаются, но это пока, а вскоре все же пересекутся. ………….
Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/03/16/2119