Эдик
Москва. Кремль. Сталин задумчиво крутит голову одному из основоположников, достает оттуда табак, набивает трубку.
Подходит к окну. Смотрит на Москву. В Москве большая пауза. Входит Поскребышев.
Поскребышев. Товарищ Сталин, привезли пролетария.
Сталин (медленно). Потомственного?
Поскребышев. Потомственных не отыскали, товарищ Сталин.
Сталин. Я ведь приказал - потомственного.
Поскребышев. Слушаюсь.
Уходит. Сталин, глядя в окно, меняется в лице: прямо на него пикирует в виде самолетика румяный улыбающийся пролетарий в спецовке.
Пролетарий. Салют! Салют! Салют!
Сталин. Брысь! (Демонстрируя большое самообладание, не спеша подходит к столу, достает наган и сбивает пролетария, тот падает, задымившись).
Входит Поскребышев.
Сталин. Привезли?
Поскребышев. Никак нет. Но...
Сталин. Еще войдешь без приглашения - убью. Понял?
Поскребышев. Так точно. Умру с гордостью. Как Эдик.
Сталин. Какой Эдик?
Поскребышев. Пролетарий.
Сталин (выходя из себя). Который?
Поскребышев. Которого привезли вместо потомственного. Если б мы еще знали, зачем...
Сталин. Почему не сказал, что летает? Думал обмануть?
Поскребышев. Он не летал, товарищ Сталин. Никогда. Замечательная анкета.Но начиная с двенадцатого века,если идти оттуда - сплошь крестьяне. И полетел. Не успели поставить аэростат.
Сталин. Ладно. Иди. Найди другого, который летает. Через пять минут.
Поскребышев (побледнев). Слушаюсь.
Уходит. Сталин подходит к окну, продолжая курить. Дым клубами уходит в довольно мощную форточку.
Вновь со стороны Солнца идет на снижение летящий Эдик. В
его лбу, там, где работала сталинская пуля, дамской помадой
нарисована звезда. Эдик несколько бледен на это раз.
Эдик. Слава труду! Слава труду!
Сталин (подманивая трубкой). Влетай.
Эдик. Всегда готов!
Влетает головой в форточку, ломает крылья, падает вниз, за окно.
Сталин. Идиот! (Звонит Поскребышеву. Тот немедленно входит.) Он что, крылья не мог сложить? Кто проводил инструктаж?
Поскребышев. Ворошилов.
Сталин. Понятно.
Подходит к окну, сопит. Большая пауза. Москва затихает абсолютно, даже черви перестают глотать глину.
Сталин. Пусть снова летит.
Поскребышев (падает на колени). Не собрать, товарищ Сталин! Рассыпался!
Сталин (подходит к столу, крутит голову второму основоположнику, набивает трубку, закуривает). Тогда сам полетишь. Потом - Ворошилов.
Поскребышев. Будет исполнено.
Встает, деловито осматривает наколенники - не прохудились ли? Выходит.
Сталин у окна. Со стороны Солнца летит Эдик. Неизвестно, на чем держится душа у самолета: крылья трясутся, голова подвязана к туловищу багажными ремнями, позвоночник перебит, поэтому хвост беспрестанно шныряет по сторонам. Полет Эдика напоминает приближение пьяного налима.
Эдик. Гол в ворота басков! Еще гол в ворота басков! Еще еще гол в ворота басков! Еще еще еще гол в ворота басков!
Сталин. Стой. Виси.
Эдик зависает, выпучив глаза.
Сталин. Ты что мне хотел сказать?
Эдик. Все!
Сталин. Говори. Я слушаю.
Эдик. Товарищ Сталин, у меня берцовая кость уперлась в мошонку! Очень больно!
Сталин. Продолжай.
Эдик. Пусть Поскребышев летит, товарищ Сталин! Они надо мной надругались!
Сталин. И Ворошилов?
Эдик. И Авель Енукидзе!
Сталин. У, развратник! Я его прикончу за разврат! Он у меня забудет, как развратничать! Я Енукидзе давно подозреваю в разврате! Он в Большой театр теперь известно куда и зачем! Раз-врат-ник!
Откручивает третью голову основоположника, швыряет ее в форточку, попадая в голову Эдика. Две головы летят вниз, тело остается висеть.
Сталин. У, как разозлил!
Набивает трубку. Звонит Поскребышеву, тот входит.
Сталин. Сделай, чтобы у этого фюзеляжа была другая голова.
Поскребышев мучительно соображает. Его озаряет.
Поскребышев. Ясно, товарищ Сталин!
Выходит. Тело медленно уходит вниз на посадку. Вскоре появляется с головой третьего основоположника. Выразительная пауза.
Сталин дымит, как кочегарка, основоположник морщится, отворачивает лицо.
Сталин. Эдик.
Голова основоположника. Перестаньте дымить.
Сталин. Эдик.
Голова основоположника. Грубый, грубый человек.
Сталин. Э-дик.
Голова основоположника. Ну что? Ну что еще? Когда ты прекратишь издеваться надо мною, сын ****и?
Сталин. Эдик. (Подходит к столу, снимает трубку телефона.) Клим, если ты сейчас не собьешь самолет-шпион с первого залпа, я тебя перепилю. Огонь.
Зенитный залп большой силы. Самолет исчезает.
Сталин (вздыхает). О, гос... О, дья... О, гос... О, дья... О, бля... о, бля... Какие тяжелые дни для родины. Надо с кем-то поговорить. Что толку сидеть просто так? Сидишь, сидишь - не с кем посоветоваться. Все сам, все сам... Если еще и не бояться, так вообще можно со скуки умереть. Или от скуки? Да, буду сейчас читать. Я люблю читать. (Садится, читает.) Ох, люблю я читать! Которых уже мертвые, давно. С ними спорить. Ты им говоришь - а они только кивают. Нет. (Захлопывает книгу.) Живое общение богаче. Да, богаче. А почему? Не есть ли это проявление оппортунизма, утверждающего о наличии че¬го-то еще, кроме мяса и костей? Надо у Эдика спросить.
Звонит Поскребышеву. Тот входит, деловито становится на колени.
Сталин. Не полетит?
Поскребышев. Еще не сел, товарищ Сталин.
Сталин (пройдясь по кабинету). А голова?
Поскребышев. Голова?.. Может, так? на блюде?
Сталин. Нет. Это признак роскоши. Неси в ведре.
Поскребышев выходит, возвращается с ведром.
Сталин. Иди.
Поскребышев выходит.
Сталин (подойдя к ведру). Эдик?
Эдик плачет.
Сталин. Эдик, хочу с тобой посоветоваться.
Плач в ведре стихает.
Сталин. Ответь.
Эдик. Готов к труду... и обороне. (Всхлипывает.)
Сталин. Как ты думаешь, Эдик, есть ли у нас душа?
Эдик. Нет.
Сталин. Почему?
Эдик (тихо). Душа бы не выдержала.
Сталин. А! Хорошая мысль. (Прохаживается.) Значит, нет. Я так и знал. Молодец, Эдик.
Звонит. Входит Поскребышев.
Сталин. Так. Эдика отремонтировать. Ты женат, Эдик?
Эдик. Пока нет.
Сталин. Найти девушку. Активную. Эдика перевести летчиком-испытателем в бюро Илюшина. Пусть летают с Коккинаки. Должны подружиться. Особые желания есть, Эдик?
Эдик. Пусть мне Ворошилов авторучку вернет.
Сталин. Что скажете, Поскребышев?
Поскребышев. Поищем, товарищ Сталин.
Сталин. Что значит?
Поскребышев. Вы знаете, когда Ворошилов что-то забирает, он его в землю закапывает. Отыщем.
Сталин. Я вот думаю - у меня трубки пропадать стали!
Поскребышев. Это Енукидзе, товарищ Сталин. Потом сам курит.
Сталин долго отплевывается.
Сталин. Развратник! Ах, козел! Он меня хочет втянуть. Я его расстреляю! Уходи! Уходите все! Все уходите!
Поскребышев подхватывает ведро...
Сталин. Стой! Эдик, а вообще душа есть?
Эдик. Наверно. Иначе вы бы меня не пожалели.
Сталин. Дурак! Скотина! Выкинь его на помойку!
Поскребышев уходит. Сталин долго ходит по кабинету в раздражении. Постепенно успокаивается.
Сталин. Эх, Сулико ты моя, Сулико... Сулико ты моя... Вот интересно знать! (Смотрит в небо.) Я же тебе столько всего наделал, а ты мне даже знак не показал! Пальцем не погрозил! Ты что, такой гордый? Терпеливый такой?.. Я тогда тебя вообще уничтожу! Прямо сейчас вылетаю на уничтожение.
Начинает гудеть, не спеша отрывается от пола, взлетает столбиком, аккуратно проходит форточку и скрывается в лучах заходящего солнца.
Входит Поскребышев.
Поскребышев. Улетел... Теперь пока весь мир не облетит, в каждое окно не заглянет... Данко человечества!.. Э-это еще что?!
К окну летит сооружение, состоящее из головы Эдика и различных предметов помойки, напоминающих части самолета: корыта, весел, колес от тачки.
Эдик (хрипло). "Вспоминаю, как утречком раненько!.."
Поскребышев. Кыш! Кыш отсюда! Товарищ Сталин в отъезде! (Звонит по телефону.) Клим! Клим, всади из зенитки по Эдику! Да! Желательно по башке! Что значит - не попаду?!.. Я тебя тогда, как Енукидзе... Вот то-то же! Огонь!
Зенитный залп. В результате залпа голова Эдика влетает в форточку и завинчивается на место третьего основоположника.
Поскребышев чешет голый череп.
Поскребышев. Хорошо сидишь, Эдик?
Эдик. Нормально.
Поскребышев. Тогда порядок. Ты только, упаси бог, не чихни, когда тебя отвинчивать будут. Голландский табак-то душистый, но страшно обманчивый на чихание. Товарищ Сталин очень не любит, когда у него в руке кто-то чихает. У основоположников-то видишь, какие бороды? У них там как в лесу. Железные старики. А-а-аап-чхи!!
Головы. Будьте здоровы, товарищ член ЦК!
Поскребышев. Ты все понял, Эдик?
Эдик. Так точно!
Поскребышев. Заруби себе на носу, что тебя в порядке исключения взяли в качестве потомственного пролетария. Я сам за тебя ручался. (Смотрит в окно.) Эх, и погодка сегодня! На удивление! О, - и Клим Ворошилов в Кунцево полетел!.. А что, братва? Сгоняем до Лесной, пивка дернем?
Головы. Ура-а!
Так, в кильватер, и вылетают: впереди Поскребышев, потом двое основоположников и, последним, энтузиаст Эдик.