Сегодня жители сел Щербаково и Кущино являются свидетелями трагедии достойной пера Шекспира. «Нет повести печальнее на свете…» – вырвалось бы у Шекспира, будь он свидетелем нашей истории, хоть она и далека от сюжета «Ромео и Джульетты», а скорее созвучна другой трагедии «Король Лир».
Исходное событие нашей трагедии связано с селом Козаченково Щербаковского сельского совета, где проживала многодетная семья Важинских. Село признали неперспективным, и оно к средине 80-х окончательно прекратило свое существование. А семья Важинских к началу 70-х оказалась в с. Кущино поближе к Щербаковской школе, через которую прошли пятеро из детей.
На новом месте отец (Павел Михайлович) по бревнышку собирал материал для нового дома. Новоселье семья справляла, когда половина детей уже проживала в Харькове. Семья была дружной, и вскоре все дети вслед за старшими оказались в Харькове. Работы никто не гнушался. Павел Михайлович заслужил уважение односельчан, будучи механизатором в кормоцехе спецоткорма. Его фотография долгое время была на «Доске почета» колхоза «Родина». Домна Афанасьевна стала знатной свинаркой. Дети все прошли через ХТЗ. Причем Александр был признан лучшим токарем Левобережья Украины. Дети, как водится, постепенно обзавелись семьями. Но связи между собой не теряли. Очень радовались, когда Любовь получила однокомнатную квартиру, которая и стала местом сбора.
Ничто не предвещало беды. Пережили лихие 90-е гг. И только у автора этих строк (к тому времени уже кандидата философских наук) что-то екнуло в груди, когда Люба заявила в конце 90-х, что она стала энэлписткой. Пришлось ближе познакомиться с этим явлением, поскольку сестра не смогла объяснить толком, в чем суть того, чем она занимается. Оно и неудивительно, так как учеба ей всегда давалась с трудом. У нее было другое несомненное достоинство – удивительный голос, благодаря которому она попала в украинский народный хор «Визерунок» ДК ХТЗ.
Все, что можно было у нее узнать об НЛП (по первым буквам от «нейро-лингвистическое программирование») это часто повторяемое слово «рефрейминг». Это от английского слова «фрейм», что переводится как «рамка». Рефрейминг это выведение за рамки, т. е снятие ограничений. В литературе это преподносится как благо, позволяющее расширять рамки познания. Однако, как оказалось, эта методика позволяет выводить человека и за рамки приличия, снимать моральные ограничения. Тут важно знать суть еще одного мудрого слова «пресуппозиция». Это информация, которая не произносится, но подразумевается, к которой относятся и ценностные установки. Именно они и меняются рефреймингом. И человек становится неузнаваемым. Причем то, что в него, таким образом, заложили, можно вынуть из головы только с мозгами. Нейро-лингвистическое программирование это программирование словом на уровне клетки мозга.
Менялась Люба по мере того, как она проходила так называемые семинары. Спрятанный комплекс неполноценности, сформировавшийся на фоне неудач в учебе, стал вылезать, превращаясь в манию величия. Глаза становились злее, тон разговора постепенно превращался от уверенного в своей правоте в нетерпящий возражения.
Беда не приходит одна, гласит народная мудрость. Домна Афанасьевна с инсультом попадает в больницу. Вскоре она слегла. Все тяготы по дому и по хозяйству легли на плечи Павла Михайловича. Мое предложение забрать их к себе в Украину родители решительно отвергли: «Когда из нас останется кто-то один, тогда и заберете». И вот тут Люба зачастила к родителям. Подозрения это не вызывало. Наоборот, это приветствовалось, так как у нее было больше возможностей.
Однако вскоре стали происходить события, внесшие разлад в некогда дружную семью. Первым на себе ощутил всю прелесть «майданной» технологии, разрабатываемой на харьковских семинарах, автор этих строк. Был опорочен перед родителями и братьями. Это было необходимо для того, чтобы не мешал дальнейшим планам энэлпистки. Первое правило метода: «Обвиняйте. Тот, кто оправдывается, уже виноват!» Второе правило: «Настраивайте младших против старших». Таким образом, сестра получила оперативный простор для обработки родителей. Настроив всех против старшего брата, она взялась отдельно за мать. Играя на ее обидах из-за ошибок молодости, она подчинила своему влиянию Домну Афанасьевну. Незадолго до смерти матери она уговорила родителей сделать на нее дарственную. Как потом выяснилось в суде с серьезными нарушениями.
Первым тревожным сигналом для отца прозвучала реплика сестры, брошенная в сторону младшего брата Сергея: «Я теперь одна тут хозяйка!» Вторым тревожным сигналом стал скандал на кладбище у могилы матери на второй день после похорон, устроенный Любой. Дошло до истерики. Продолжение скандала в тот же день во дворе дома, происходило уже с активным участием ее сына тоже энэлписта. В конце скандала сестра сказала: «Павлик уже не тот. Он уже прошел семь семинаров!» Справедливость этих слов заметили все. Во время скандала впервые прозвучали откровенные угрозы в адрес отца со стороны Любы. Все разъехались, а отец серьезно задумался.
Уезжали все с тяжелым сердцем. Перед отъездом я попросил своих друзей юности семью Сычевых присматривать за отцом. Отец оставался под присмотром внучки Наташи и ее семьи, но Сычева Алла Викторовна профессиональная опытная медсестра, что совершенно нелишне в этой ситуации.
Люба время от времени наведывалась к отцу, проверяла свое хозяйство. Отношения между ней и отцом складывались таким образом, что отец все больше убеждался, что совершил самую большую ошибку в своей жизни. Уезжать из своего дома на Украину он решительно отказался. Года через два он выдвинул требование: «Верните мне хату!» Реакция Любы для него стала полной неожиданностью. И тут произошло непоправимое. В очередной раз на отцовское требование Люба скрутила в ответ две дули. Именно так называют в селе эту комбинацию из трех пальцев, именуемых в литературе как шиши (дед Щукарь у Шолохова) или кукиши. В семье Павла Михайловича это смертельное оскорбление: «Мне за всю жизнь никто дули не показывал. А тут родная дочь из-за угла сразу две!» Этого он ей простить не мог даже лежа на смертном одре.
После этого путь в дом отца сестре был заказан. Отец ее видеть не мог. И Любе пришлось с этим считаться. И вот здесь помощь моих друзей Аллы и Ивана оказалась бесценной. Отец с ними подружился. Они тоже прикипели к нему душой. Расчет Любы, что отец, оставшись один, в конце концов, смирится перед ней, не оправдался. Последовали консультации на семинарах и началась травля семьи Сычевых. «Майданные» технологии сработали, и селе нашлись люди (и не мало), кто не мог равнодушно смотреть, как за одиноким стариком наравне с внучкой заботятся чужие люди: «Что вы им за родственники?»
В конце концов, Павел Михайлович нанял адвоката и подал в суд. Суд рассмотрел тщательно обстоятельства дела и принял решение в пользу отца. Село не осталось безучастным и большая группа сельчан приехала на суд свидетельствовать против Сычевых (???): «Если бы не они, то Павел Михайлович повернулся бы лицом к дочери!..» Апелляционный срок Любовь Павловна (назвать эту женщину Любой после суда уже язык не поворачивается) не выдержала. Но ей на помощь пришла нотариус Н. Дешина. Она успела! Решение суда не вступает в силу, пока не иссякнут жалобы. На семинарах НЛП просчитали ситуацию и рекомендовали тянуть дело до бесконечности, пока старик не умрет. Цинично, но реально…
Последние дни у постели отца неотлучно находилась сестра Надя. На ее плечи легли все тяготы ухода за лежачим отцом. А Любовь Павловна ждала смерти отца, чтобы хозяйкой приехать на похороны отца. Кроме того, ее очень интересуют деньги, которые были у отца. Расходы, связанные с уходом за лежачим отцом, ее не волновали. А также в ее планах судиться с семьей Сычевых…
И вот финал. 4 марта Павел Михайлович умер. Любовь Павловна вселилась в дом, несмотря на то, что решение суда об аресте имущества и запрете ей пользоваться этим имуществом никто не отменял. Откровенный самозахват. А дальше по сценарию, разработанному на семинарах НЛП: скандал у могилы над гробом отца, поливание грязью перед односельчанами братьев, захват документов о смерти отца, в котором ей помогает медработница…
Некоторые склонны рассматривать эту историю как внутрисемейные разборки. Однако здесь уже усматривается система: нотариус с грубейшими нарушениями оформляет дарственную, медработница с грубейшими нарушениями в обход врача выдает справку о смерти… А это уже практики НЛП, это уже замена пресуппозиций – «Сделай по закону - это твой долг» меняется на «Сделай вопреки закону, и я тебя отблагодарю».
Хочется обратиться к сельчанам с вопросом, считают ли они справедливым такой финал истории с Павлом Михайловичем? Справедливость восторжествовала?
Стоит ли удивляться тому, что происходит сейчас на Украине, если там вовсю работают вот такие «майданные» технологии? Осторожно – НЛП!..