Пансионат

Константин Крюгер
                Памяти А.Узланера
      
      Середина 70-х.

              Каникулы

     Игорь с детства пытался  "объять необъятное" -  предостережение незабвенного Козьмы  Пруткова его не касались.  В свою единственную жизнь он старался вместить три, а ещё лучше пять.  Родители с детства приучили Игоря всё делать тщательно, как следует,  на совесть. Обучаясь в МАИ, до именных стипендий он не дотягивал, но повышенную получал постоянно.  В  каникулы Игорёк активно праздновал жизнь,  стараясь наверстать сторицей время, пропущенное из-за учёбы.  В недолгие периоды  «празднования» рамки общепринятой  "социалистической"  морали были тесноваты. В части общения с девушками, употреблении веселящих напитков и участия в "товарищеских недоразумениях" – образ  поведения  Игорька неизменно тяготел к  "гусарскому".

     На зимние каникулы третьего курса отец намеренно принёс путевку в пансионат "Связист".  Отцу порядком надоели отголоски отдыха Игоря, трижды приходившие в виде официальных писем в профком организации, выдававшей путевку. По здравому размышлению и зная, что в Институте Связи (МЭИС) у сына близких друзей нет, отец выбрал именно этот пансионат. Получив  путевку вместе с устными рекомендациями  по здоровому образу жизни, Игорёк позвонил двум самым близким - Косте "Малышу", другу детства, проживающему в соседнем подъезде, и Мишке "Нильсону",  соратнику по "сейшенам", "стриту" и прочим молодецким забавам. Сообщив о своих планах на каникулы, он пообещал сразу по обустройству на месте их вызвать - готовность номер один подтвердили оба.

       Официально числившийся за МЭИС,  пансионат в зимние студенческие каникулы  принимал учащихся и других ВУЗов столицы. В числе отдыхающих были студентки Второго медицинского,  Педагогического им. Ленина, а также лица с путевками "сторонних" организаций.  Расположенный в «пешей доступности» от  Звенигорода,  в лесном массиве завораживающей красоты, пансионат имел довольно скромную территорию.  Кроме главного  4-х этажного корпуса со столовой-клубом  и пяти одноэтажных деревянных домиков, в пансионате присутствовали база проката спортинвентаря и огороженная хоккейная коробка около главного корпуса.          Стилизованный под старинную избушку "ларёк",  торговавший всем необходимым:  от бочковой сельди до пива и портвейна в разлив, примыкал к ограде.  В основное здание заселяли "связистов", причём в зависимости от курса и внутриинститутского статуса,  определялся этаж. Студенты  и студентки остальных ВУЗов распределялись по деревянным домикам.
      Всю эту информацию Игорь получил от Бориса, неожиданно и радостно встреченного им сразу после приезда в пансионат.  Игорёк знал Борю с 5 лет, с той поры,  когда их родители снимали соседние дачи на станции Удельная.  Оба жили на Автозаводской и регулярно встречались на районных и городских математических олимпиадах, но поступив в разные институты,  потеряли друг друга из виду.
     Борис учился уже на четвертом курсе МЭИСа,  в институте был личностью известной  и проживал,  естественно,  на верхнем этаже,  в номере с неразлучным другом Александром «Узлом», однокашником, сначала по школьной парте, затем по институтской группе. Борис  пригласил после заселения зайти поболтать,  познакомиться  с его друзьями и другими интересными людьми.  Все они посещали  «Связист», начиная с первого курса, и знали как обойти «узкие места» здешнего отдыха.
     В администрации сначала не заладилось: в главном корпусе «мест не было»,  но Игорь твёрдо знал, что путевка из «сторонней» закрытой организации - существенно весомей  любой институтской.  Администраторша тоже была в курсе, поэтому скрепя сердце выделила из «директорского» фонда последний свободный двухместный номер, но на первом этаже.
      Зайдя в помещение,  Игорёк мгновенно осознал разницу между комнатой в профсоюзном доме отдыха и номером в ведомственном пансионате.  Номер на двоих, с  коридором, с  душем и туалетом, и огромной комнатой с балконом, выходящим в лес.  Обустроившись, Игорь отправился к Борису скоротать время перед обедом и  уточнить распорядок на вечер. Уже на площадке второго этажа он столкнулся нос к носу с еще одним  знакомцем  - Костей "Винни Пухом", завсегдатаем  «стрита», "сейшенов"  и магазина "Российские вина" на  улице Горького.  Тот с ходу позвал к себе отметить встречу.  Проживал Костя на втором этаже в таком же  номере, но его сосед не выдержал даже суток своеобразного  отдыха «Винни» и перебрался  к одногруппникам.  В номере на прикроватной тумбочке непрерывно играл маленький кассетный магнитофон,  исполняя песни горячо любимых «Пухом» "Black Sabbath",  у изголовья кровати стоял уже неполный ящик портвейна  «777». Костя с грустью поведал, что каникулы ожидаются неинтересные, ничего  яркого и выдающегося не предвидится, правда, на четвёртом этаже каждый вечер закрытый "сейшн",  но  «они,  суки, двери на этаж перекрывают,  не пролезешь! Можно, конечно, пройтись по деревянным домикам,  отличные медички заехали!»  Пока  обсуждали последние «стритовые» новости,  спорили - кто лучше играет,  «Машина» или «Солдатики»,   закончился обед.  Обнадёжив Пуха насчёт вечера, Игорёк, наконец, добрался до номера Бориса. У  обитателей была сиеста – послеобеденный сон.  «Подготовка к вечерним танцам и ночному преферансу»,  - пояснил разбуженный Александр.  В номере стояли привезенный Борисом большой катушечный магнитофон с горой катушек  и три дефицитных пятилитровых банки "Глобуса" с солеными помидорами и огурцами, на которые Игорёк сразу положил глаз.
      На ужине, определенный за стол на шестерых, Игорь познакомился сразу с четырьмя симпатичными «связистками» и их единственным кавалером – одногруппником. Особенно понравилась  Марина, она была похожа на Софию Ротару  - недосягаемую юношескую мечту Игорька.  Народ в пансионате существенно отличался от «разночинных», одетых кто во что,  посетителей  дома Отдыха «Зеленый Курган», в котором Игорь проводил каникулы раньше. На ужин, в преддверии танцев, большинство пришло нарядными:  джинсы, батники в обтяжку,  джинсовые мини-юбки,  импортные свитерки. На общем фоне выделялись две «зрелые» дамы, лет по 28 -30, одетые сногсшибательно элегантно в вечерние платья и туфли на шпильках.   Появление нового кавалера не прошло незамеченным.  После ужина в фойе столовой несколько отдыхающих женского пола подошли к Игорьку познакомиться и поинтересовались планами на вечер.
      «Провожая» ночью к себе в номер после танцев на четвертом этаже  одну из соседок по столу,  Игорёк понял: отдых скучным  не будет.
     Проживание соло в двухместном номере несло массу преимуществ. После завтрака  Игорь позвонил в Москву.  «Нильсон» с «Малышом» с готовностью откликнулись на зов, но обещали приехать только через три дня:  Мишке предстояло пересдать экзамен. 
 Меж тем обитатели пансионата проводили каникулы по интересам:  часть мужского контингента, «спортсмены», с утра разогревшись портвейном в избушке, целый день гоняли в футбол с перерывами на обед и ужин.  Неприкаянные медички и будущие педагогини парами и тройками, взяв в прокате лыжи, нарезали круги по окрестностям, любуясь пейзажами. Интеллектуалы с утра до вечера играли в преферанс, перемежая его шахматными партиями.
      Борис с Александром жили по заранее установленному режиму:  утром лыжи, днём футбол, вечером танцы, ночью  преферанс.  За вторую ночь  Игорек  проиграл друзьям - напарникам 48 копеек по одной десятой копейки за вист и понял, что даже близко к их лиге не выступает. Проигрыш скрасила треть банки огурцов, съеденная в процессе игры.       Одиночка «Винни Пух» из номера практически не выходил, посещал только столовую и  «сейшн» на четвертом этаже.  При этом разнообразный «женский персонал» у него в номере не переводился.  Костя руководствовался девизом  «Ни одну девушку нельзя обидеть невниманием!» и  не отличался разборчивостью, поэтому его «расположением» пользовались даже самые неприметные «мышки».



              Володя.

      На третий день отдыха, возвращаясь с завтрака, Игорёк наткнулся на стоящего у входа в корпус «детину». Ростом под два метра, «косая сажень в плечах»,  в тулупе,  с фотоаппаратом на груди и небольшим  «старорежимным» чемоданом с железными скобами по углам: «Не подскажешь, где тут одиннадцатая комната?». Игорек вспомнил классику: «Счастье долгим не бывает».  На двери его номера была как раз цифра одиннадцать.  «Давай знакомиться!», - сказал парень,  зайдя  и оглядевшись.  «Владимир!  Буду у тебя соседом на ближайшую неделю».  Игорь подумал о приезжающих завтра «Малыше» с «Нильсоном»  - непруха!  Не раздеваясь, Володя  предложил отметить знакомство. Игорек со словами  «Кто бы спорил, я не буду!»,  собрался  в избушку за портвейном, но Володя предложение отмел.  «Бормотуху и всякую дрянь не пьём!», -  и предложил прогуляться «по холодку» в город за водкой. Холод, действительно, имел место -  на улице минус пятнадцать с ветром. Игорь ходить любил, да и с самого детства постоянно занимался спортом, но уже минут через двадцать понял, что против Володи, он «не боец». Тот пёр как трактор напрямик, через лес,  и местность знал отлично.  «Я сам родом из деревни неподалеку. Сейчас работаю на Камчатке. В отпуск заехал родителей проведать по пути в Краснодар к невесте,  Лильке.  Отец  тут  договорился, а то мне дома тесновато.  Я тебе мешать не буду! Сам молодой был, понимаю».  Когда бойким шагом они преодолели «пешую доступность» в шесть километров  до первого магазина на окраине города, Володя спросил: « Ты цветную водку пьешь?».  В круге общения Игорька в основном пили портвейн, и в водке он не разбирался. «Пью, а какая разница, водка же!».  «Не понимаешь! Цветная  вкуснее!», - объяснил Володя и  спросил продавщицу: «Юбилейная есть?! Ящик!». Игорек оторопел. Таких денег у него  не было,  и количество цветной испугало. Володя достал пачку пятидесятирублёвок,  выдернул из неё две купюры, протянул продавщице.  Пересчитав сдачу, поставил ящик на плечо и бодро зашагал назад к пансионату. «Ты, студент, насчет денег не думай, я себе купил  для здоровья. А  угощаю  от чистого сердца! Ты мне сразу глянулся, да и жить нам вместе ещё дней пять-шесть!». Провожаемый оценивающими взглядами «спортсменов» Володя занёс ящик в номер и стал располагаться. Под тулупом на нем оказался «беспартийный» костюм черного цвета и белая модная водолазка.  В чемодане с трудом помещался шмат сала толщиной в ладонь, завернутый в газету:  «А  то,  какие они, казённые харчи?». Ещё присутствовал синий хлопчато-бумажный тренировочный костюм, три кассеты фотопленки и две книги:  детектив  Адамова и учебник математики для техникумов: «Доучиваться надо!».  Во время застолья Володя рассказал, что на Камчатке работает рыбаком на сейнере.  В период путины, чтобы не замерзнуть, согревается спиртом:  в день грамм 700 уходит. Но в пансионате собирается вести правильный, спортивный образ жизни: «Завтра с самого утра пойдём на лыжах». Сколько точно он здесь проживёт,  зависит от невесты,  Лильки, которой он будет звонить ежедневно. На информацию о приезжающих друзьях, которую Игорек, сильно смущаясь, озвучил, только выпив четвертую рюмку, Володя отреагировал  положительно.  «Сам молодой почудил,  друзья  дело святое,  мешать не буду!». Обедом пренебрегли, закусывая «вкусную» цветную водку салом и рыбой, купленной Игорем в ларьке. Поход на ужин Игорёк помнил неясно и танцы пропустил.
       Володя, уже в спортивном костюме,  разбудил его в шесть утра:  «Ты давай быстро в душ, а я пока лыжи смазкой натру!».   «Какие лыжи?».  «Я вчера вечером в прокате взял, пока ты спал. У тебя ведь размер ботинка 43-ий!».  «Как ты узнал?».  «Я  с твоими ботинками ходил, чтобы без ошибки».  Когда Игорь,  ещё не пришедший в себя, появился из душа, Володя  сидел за уже накрытым столом:  два стакана с водкой «по Марусин поясок» и два увесистых ломтя сала.  «Давай скорее и на лыжню! Самый витамин перед пробежкой!», - сказал Володя и подал пример. Игорь не ударил в грязь лицом, хотя  водку стаканами  пил впервые.
      В старших классах школы Игорёк занимался лыжами и даже сдал на 2-ой разряд, но пробежка с Володей по пресеченной местности  далась нелегко:  не хватало дыхания, да и мышцы  болели. Вернулись через 3 часа к завтраку уставшие, но  довольные. И со зверским аппетитом. В течение дня Володя не выпивал, читал обе книги  попеременно,  обедал, ходил звонить Лильке. После ужина он отбыл проведать своих стариков,  предупредив, что вернется на следующий день.
      Ближе к ночи «нарисовались» «Нильсон»,  «Малыш» и очередная «Малышова» подруга  Ленка. Позвали общего приятеля  «Винни» и отметили приезд: с новосельем!  Как раз подошло время танцев,  и всей гурьбой поднялись наверх.  Большинство студентов посещало военную кафедру, поэтому молодые люди по необходимости одинаково коротко стриглись. Два новых персонажа с гривой до плеч вызвали явное любопытство  присутствующих,  особенно  девушек.  «Нильсон» шёл вне конкуренции – рослый,  типичный скандинав с  мужественным лицом и тяжелой челюстью, с  затуманенными синими глазами,  он всегда вызывал живой интерес  у  женского пола, с неотвратимой тягой к общению, а  у любого встреченного сотрудника милиции  желание немедленно проверить документы.  «Винни», «Малыш» и Ленка активно танцевали,  «Нильсона» обступила группа любознательных  девушек.  Костя с Ленкой и Игорёк с юной медичкой еще долго гужевались  на четвёртом этаже, переходя из номера в номер, а «Нильсон» быстро куда-то сгинул. С утра проводив медичку  и вернувшись после завтрака   в номер, Игорь обнаружил всех в сборе, включая возвратившегося Володю. Он выпивал с Мишкой, не отрывая от него глаз: «Ах, какой молодчага! В жизни таких не видал!». После чего уговорил его пробежать с ним лыжный кросс.  «Нильсон», несмотря на предупреждение Игорька, надел лыжи, и только их и видели.  Вернулись они часа через полтора без лыж, изрядно потрепанные, но ещё более сдружившиеся. Выяснилось,  Володя решил показать Мишке,  с каких сопок он катается на Камчатке, выбрал горку покруче и вниз. «Нильсон» за ним. Тормозили оба головами, лыжи срезало посередине ещё в начале спуска. Пока Володя ходил за новыми лыжами,  «Нильсон» признался, что ночевал в соседнем номере. Когда уже под утро он брёл от вчерашней незнакомки, то ошибся дверью,  и его буквально силой затащили внутрь  и уже не отпустили. В соседнем номере проживали те самые дамы в вечерних туалетах,  преподавательницы кафедры иностранных языков МЭИСа    Виолетта и Надежда.  Со студентами своего ВУЗа они вели себя высокомерно и демонстративно  не общались.  Но с самого первого дня стреляли в Игорька глазами, а теперь «отыгрались» на «Нильсоне».  Вернувшийся с лыжами Володя поведал, что познакомился с тремя замечательными медичками из деревянного домика, сейчас поведёт их кататься, а к вечеру  переберётся в их избушку. «К  вам буду заходить выпивать, с вами интересно  очень, поговорить есть о чем!».
      Сам собой установился режим!  Завтрак, гуляние по лесу. «Нильсон» иногда играл в футбол со «спортсменами». Обед, тихий час, ужин, «сейшн»,  огурцы из банки «Глобус»,  отбой  и неплатоническая любовь.  Володя заходил каждый день между кроссами и пробежками, доставал из ящика очередную «Юбилейную» и «зачинал» разговор. Обсуждали решительно всё на свете,  Володя чем-то напоминал Игорю  «шукшинских» персонажей.  С фотоаппаратом Володя не расставался.  Интересовали его,  в основном, люди,  отдыхающие и сотрудники,  а Игоря, «Нильсона» и «Малыша»  снимал при каждом удобном случае.
      На пятый день Мишка, будучи нетрезв, поссорился  с преподавательницами, у которых регулярно ночевал, и решил переехать к Игорьку, прихватив их матрас для удобства. За процессом переезда его застукал администратор корпуса и с издёвкой поинтересовался у длинноволосого «Нильсона»  принадлежностью к институту и, чего категорически не стоило делать,  его сексуальной ориентацией. На своих ногах выйти из корпуса  администратор уже не смог. Когда Игорька срочно вызвали от Бориса, у  дверей его одиннадцатого номера грозно стояла комиссия из замдиректора,  старшей администраторши, пострадавшего и двух дружинников из персонала.  Игоря  попросили отпереть дверь  и предъявить находившихся внутри незаконных постояльцев. Подумав  «двум смертям не бывать»,  Игорь открыл дверь. Небольшой беспорядок, конечно,  присутствовал, но больше в номере не было ни единой души. Сунувшись  в санузел и шкаф, члены комиссии метнулась к балкону, но ничего, кроме незапертой двери не обнаружили.
     Пригрозив досрочным выселением и письмом в профком – «завтра сам директор решит!» - администрация удалилась. Игорек выскочил через балкон, вдруг недалеко ушли. Куда там! И след простыл.
     Перед ужином появился Володя, уже прослышавший о случившемся. Он очень горевал, что не попрощался с «молодежью», особенно, что не договорил с «Нильсоном» о жизни.  Деликатно поинтересовавшись Мишкиной семьей,   и узнав, что его  отец  второй секретарь одного из Московских райкомов КПСС, Володя обрадовался: «Я же знал, что парень из хорошей семьи. Сразу видно!».
      «Про выселение не горюй, что-нибудь придумаем», - ободрил он загрустившего Игорька.

      На следующее утро, собираясь на завтрак, Игорь услышал непонятную возню за дверью. Выскочив в коридор,  он напоролся на вчерашнюю комиссию в полном составе у номера напротив. Своим ключом старшая администраторша отперла дверь, и представители администрации с Игорем на хвосте ввалились в номер, в котором проживали две студентки пятого курса МГПИ им. Ленина. В то злосчастное утро одна их них  в костюме Евы, сидя за столом с «Адамом», употребляли горячительный напиток, а вторая в койке со своим «Адамом» «осуществляли таинство любви». Причем, все четверо были настолько не в себе, что абсолютно не удивились приходу незваных гостей. Эпитеты и сравнения, прозвучавшие из уст членов комиссии,  были по большей части непечатными. Финальная фраза  «И такие будут учить наших детей!» прозвучала приговором.
      Днём на доске объявлений появился официальный листок: «Сегодня администрация во главе с директором разберет вопрос о недостойном поведении отдыхающих, проживающих в номерах 11 и 14». Директором пансионата был полковник – отставник  нрава самого крутого, и ничего хорошего Игорёк уже не ждал.
     После обеда Володя, заглянув в шкаф, достал из ящика две бутылки «Юбилейной» и исчез со словами «Я по делу». Игорь позвонил в Москву, поговорил с «Нильсоном», сообщившим, что они отлично добрались до дома, «ничего не отморозив»,  и пошел к «Винни» развеять тоску. «Пух»,  несмотря на показную безучастность, был тонко  чувствующим  и всегда готовым придти на помощь и советом и делом  другом. Но и он ничего толкового придумать не сумел. Настроение было паршивым, дамокловым мечом висела угроза письма в профком отцу -  даже на танцы идти не хотелось. Володя ночевать не пришёл,  наверное, остался у своих медичек.
     За завтраком с Игорьком неожиданно заговорила Марина. Она  единственная не участвовала в вечерних увеселениях и  постоянно находилась  в обществе одногруппника Сергея,  по слухам, жениха.  «Я тебя вчера на танцах не видела. Сегодня будешь?». Погруженный в свои невеселые мысли, Игорь  не сразу понял смысл вопроса.  «Скорее нет, чем да. Не от меня зависит!». На выходе из столовой его догнали  «связистки»  Алена и Наташа и наперебой стали рассказывать, что Маринка два дня назад поссорилась с Серёжкой, он ее « смертельно» обидел, приревновав к «Нильсону», с которым «у неё ну совершенно  ничего не было, нельзя же так, как он мог»  и т.д., и т.п. После того, как оторопевший Игорек поинтересовался, для чего ему всё это сообщили, более шустрая Алёна объяснила, что именно сейчас необходимо Маринке морально помочь. «Женская дружба» всегда являлась для Игорька загадкой, но совсем явные «намеки» он понимал.

      У доски объявлений администрации толпа отдыхающих читала вслух свежеотпечатанный приказ директора  пансионата «Связист»: «За нарушение правил внутреннего распорядка и режима пребывания, выразившееся в проведении на территорию посторонних лиц, распитии с ними спиртных напитков и аморальных безобразий досрочно выселить студенток МГПИ им. Ленина ФИО и ФИО с такого - то числа, с сообщением по месту учебы для принятия соответствующих мер». И всё! Про Игорька  - ни слова.

     В номере  Володя, собираясь на очередную лыжную прогулку с медичками, сказал вскользь: «Пришлось вчера выпить со старым чёртом.  Пока объяснял ему, какие у тебя друзья замечательные,  всю плешь мне проел про правила распорядка. Но как про Мишкиного отца услышал,  сразу успокоился».  Директор – отставник  был лучшим другом Володиного отца.
     Вечером на танцах Игорёк, не рассусоливая, пригласил Марину прогуляться, по дороге зашли к «Винни».  Оставив Марину в обществе Пуха и очередной его  «мышки», Игорек слетал к себе в номер предупредить Володю о предвидящейся ночи любви.  За Володей зашли  медички, чтобы вместе  идти  в город, так что ситуация складывалась на редкость удачно. Игорь не обольщался насчёт интереса Марины: он был ей нужен на вечер или два – отомстить Сергею. Эту незавидную роль Игорек уже исполнял, сам не зная этого, на первом курсе.  Тогда внезапно выяснилось, что его «первая» взрослая любовь,  просто использовала его как суррогат  во время регулярных ссор с будущим мужем.  «Все проходит!»  - эта надпись на перстне царя Соломона  как нельзя лучше отражала текущий взгляд Игоря на жизнь, и «двухдневная дружба» с Мариной вполне укладывалась в привычную схему. Вернувшись к «Пуху»,  Игорь встретил восхищенный  взгляд Марины и услышал окончание рассказа «Винни» о прошлогодних зимних каникулах. Они также неожиданно встретились в  Доме отдыха «Зеленый Курган», и Игорь уговорил своего друга «Митьку»  Бади из «Арсенала», тоже там отдыхавшего, выступить с «сольником». К нему присоединился,  заехавший к кому-то в гости,  Окуджава. «И такой «сейшн» получился!»  Все было не совсем так, но разочаровывать Марину Игорь не стал. Спустившись к Игорю в номер и увидев свежевымытый пол в коридоре, Марина то ли с одобрением, то ли с подначкой,  проговорив: «Да ты еще и чистюля!»,  проследовала прямо в душ. Ночь прошла без неожиданностей, и в  четыре утра Марина отбыла  досыпать к себе.

 
                Настоящий человек!
 
     Утром  до завтрака забежал Володя: «Забыл тебе вчера сказать, говорил с Лилькой,  сегодня уезжаю! Вечером поезд. Сейчас вещи соберу и после завтрака двину, к старикам перед отъездом заскочить надо». Сборы были недолгими:  спортивный костюм и книги. Всё сало съели.  В ящике оставалось еще четыре бутылки «Юбилейной». Три  Володя забрал с собой «в дорожку, и в Краснодаре пусть Московской водки попробуют». Одну оставил Игорьку,  «чтоб вспоминал, когда выпивать  будешь».
     На завтраке за столом царила непонятная невеселая атмосфера. Сергея не было, Марина сидела отчуждённо, полностью уйдя в себя, даже три «веселушки – связистки» ели молча, с осуждением поглядывая на Игоря, очередной раз заставив его задуматься о причудах «женской дружбы».
      Наскоро перекусив, Игорек поспешил прощаться с Володей. Тот уже ждал, полностью одетый  и собравшийся. Он пожал Игорю руку,  «позвоню и фотографии пришлю», и  обнял на прощание. У корпуса Володю ждали «его» медички, настолько зареванные, что  можно было подумать, что они провожают на фронт мужа, брата и отца одновременно. Игорь вернулся в номер,  и его пронзила острая, физически ощущаемая тоска.
 
     Мысль,  все эти дни пробивавшаяся наружу из подсознания,  теперь была предельно четкой: существует другая, более серьезная,  настоящая, взрослая жизнь.  В ней нет  учёбы в ВУЗе,  «стрита»,  «сейшенов» и многочисленных девчушек, но эта реальная жизнь очень интересна.  Володя  – сильный,  честный, добрый, отзывчивый  –  человек из этой,  другой жизни.  Игорь вспомнил,  что в первый вечер знакомства Володя рассказывал о себе:  «не закончив техникум,  пошел в армию, благодаря гренадерской стати  после «учебки»  попал  в Потсдам,  в роту почётного караула».  На втором году службы, уйдя в самоволку, в местном пивбаре  схлестнулся с крупным немцем  за честь страны – кто кого перепьёт. Пили шнапс, заночевали тут же в баре, а наутро немец не проснулся. «Меня после гауптвахты «от греха подальше» перевели дослуживать на Дальний Восток. Я там после армии  и остался».  Володя был старше всего на пять лет,  но, сколько всего  разного, неизвестного,  далёкого,  не очень пока понятного вместила его жизнь.  Игорь не мог толком сформулировать своё отношение к этому, абсолютно иному, не похожему  на близких знакомых, человеку.  Но уже было понятно,  этой встречи он не забудет.

      Игорь пошёл на четвертый этаж – находиться одному в номере было невыносимо.
Борю с «Узлом» Игорь застал за подготовкой к кроссу,  Александр смазывал лыжи.  «Ну, ты и боец!»,  - как-то по другому, оценивающе  оглядывая, сказал «Узел» и осекся под предостерегающим взглядом Бориса.  «О чем это он?», - спросил Игорек  у Бори, перешнуровывающего ботинки.  «А кто вчера Сергею нос сломал, не ты?», - не унимался «Узел».  «Пойдёшь с нами?», - спросил Боря, меняя тему.  «Нет, спасибо, не хочу! Пойду к Пуху, музыку послушаю». «У него другой вид спорта», - донеслись слова «Узла» уже из-за закрытой двери.
      «Винни», на удивление,  в номере не было. «Он пошёл в избушку за калориями», - серьёзно объяснила ожидавшая в номере новая «мышка».  Перед своей дверью Игорь столкнулся с Виолеттой,  ожидавшей подругу для похода в город. «Вы, Игорь, просто  Мохаммед Али», - как всегда игриво сказала она. «Объяснитесь, Виолетта!». «Вчера вечером, когда мы выходили в клуб, в Вашу дверь ломился молодой человек, кажется, Сергей, требовал впустить и поговорить!  Дверь открылась, и он вошел». «А через мгновенье дверь снова открылась, и он выпал, но уже весь в крови», - весело подхватила  Надежда.  «У Вас и друзья все такие же резвые?».  Игорёк  невежливо захлопнул дверь, понимая, что подруги не прочь  поболтать.
      «Что же случилось вчера? Какой- то кубик Рубика!».  В пустом номере мысли  вернулись к Володе, и внезапно грани кубика стали на свои места.  Слова Игоря «о ночи любви» Володя воспринял серьезно, и чтобы ничто не смогло помешать другу,  смел с его пути все препятствия. При этом,  чтобы не напугать находящихся в комнате медичек,  «разговор» молниеносно провёл в коридоре,  отсюда  и свежевымытый пол. И не обмолвился ни словом!

      Пришло горькое понимание: такого друга у Игорька ещё не было,  Володя совсем из другой обоймы: меньше слов, больше дела.  И появилась чёткая цель – жить надо ещё плотнее, быстрее, ярче.  «За себя и за того парня», а лучше за пятерых, чтобы если жизнь еще раз сведёт, то и он сможет по-хорошему удивить Володю.

     В дверь постучали.  Костя «Пух» с бутылкой «Лидии» в руках: «Старый, я к тебе по делу!». Обращение, привычное на «стриту»  среди своих, вдруг стремительно подняло настроение. «У меня новая медичка не хочет пить портвейн, говорит,  водка полезнее. Помню,  у тебя угощался, отлей грамм 200, а я тебе «Лидии» бутылку, чтоб не на шару. А хочешь, пойдем к нам, она с подругой, неудобно как-то сразу подругу выставлять».  Подруга,  рослая  второкурсница из Второго Меда, с породистым  интересным лицом, оказалась идеальной спутницей для проведения оставшихся дней каникул. 
     Неторопливая и молчаливая, с удовольствием участвующая во всех начинаниях Игорька, Галя привнесла в его бурную жизнь спокойствие и уют.
 «Каждый день отправляясь в плавание в океаны московских улиц,
 я мечтаю о тихой гавани, где б мои корабли уснули!».
 Эти слова из песни, услышанной Игорьком на предотъездном  «сейшене»  Лермана   с «Машиной»,  ещё два с лишним года ассоциировались с  Галиной квартирой на Красносельской,  сделав ее  эпизодической «гаванью» для Игорька.

      Володя, никогда  больше не встреченный, остался в памяти Игоря навсегда, оказывая неосознанное влияние на его поступки, да и на жизнь в целом.