Неиссякаемый источник доброты

Наталья Нечай
Помню, как ещё в детстве, когда читала рассказы о Великой Отечественной войне, меня поражали именно те из них, в которых шла речь о человеческой доброте в такие сложные периоды истории, взаимопомощи, взаимовыручке, поддержке, риске ради спасения товарища, друга, близкого человека. Особенно много таких примеров рассказывали участники блокады Ленинграда,  а в наше время – те, кому выпадало попасть в эпицентры экологических, техногенных и разных природных катастроф.

Никогда не думала, что моя малая родина, Донбасс, в наш цивилизованный 21 век может стать территорией, на которой развернутся одни из самых трагических событий современности, а я стану их маленькой частичкой соучастия. Не берусь взяться за публицистические  размышления об истоках этой трагедии, прогнозах будущего нашего края. Наверное, для этого ещё не пришёл час. Всё, что здесь произошло и продолжает происходить, что пережито и переживается людьми, на мой взгляд, ещё должно быть осмыслено, понято, постигнуто. Но из моей души уже сегодня рвутся какие-то импульсы, заставляющие меня писать об этом времени и моих земляках.

Война обостряет чувства – от жестокости до полного самопожертвования ради других. Я, к счастью, чаще была свидетелем участливости, добросердечия, отзывчивости, гуманности своих соотечественников по отношению друг к другу в это бедственное время. Трудно перечислить всё, в чём это выражалось. Родственники, давно не общающиеся, вдруг начинали контактировать, перезваниваться, помогать один другому (хотя были и прямо противоположные случаи, если они оказывались на разной, так сказать, политической платформе). Соседи, бывшие коллеги – также общаться, передавать друг дружке полезную информацию, связанную с поездками, получением социальных выплат, гуманитарной помощи, коммунальных услуг. Я хочу рассказать о том, как в трудную минуту помогли мне, моей семье. 

Что может быть хуже отсутствия воды в кране для городского жителя? А вот её не стало. И как вентиль не крути – глухо. В такие моменты жизнь останавливается, потому что всё домашнее хозяйство «закручено» вокруг водоснабжения: купания-умывания, мытьё посуды, приготовление пищи, туалет. В Донбассе всегда существовала проблема обеспечения его территорий питьевой водой. На этот счёт разрабатывались даже специальные государственные программы. Но хоть иногда, хоть по графику,  она всё же была. Когда же в начале минувшего года здесь начались крупномасштабные военные действия, воды не стало вовсе. Населению это объясняли то повреждением в ходе обстрелов объектов водо и электроснабжения, то тем, что противная сторона перекрыла поступление воды на неподконтрольные ей территории.

И начались мытарства, описать которые трудно. Всё световое время суток мои измученные войной и всякими неурядицами соотечественники блукали по городу в поисках живительной влаги. Трудности заставили их приспосабливаться – и они в больших хозяйственных сумках-баулах в клеточку из полипропилена, установленных на тележках и в кравчучках, тащили домой непомерно большое количество ёмкостей с водой. Самые большие очереди образовывались возле криницы в центре города и нескольких родников  на его окраинах. Сюда люди начинали идти с самого раннего утра, когда едва начинало рассветать, и до позднего вечера. Можно было набрать воды и на дальней улице, где проходила ветка от водовода, обеспечивающего водой соседний город. А также – из нескольких скважин, которые имели своих хозяев. 

Мы с мужем приспособились привозить воду на своей старенькой «шестёрке» с дальней улицы, где людей было поменьше. Там, правда, были свои сложности: чтобы надеть шланг на штуцер, нужно было опускаться в колодец. Но это были мелочи по сравнению с самой проблемой. В тот день мы, как обычно, поехали за водой. Около десяти часов с грузом подъехали к своему дому. После ночных обстрелов было тревожно. Но во дворе, казалось, всё было спокойно: мелкими перебежками передвигались немногочисленные прохожие.

Мы едва выгрузили емкости с водой из машины, как вдруг серую мглу февральского утра рассёк гром, звук которого напоминал удар огромного металлического молота по великанше-наковальне. Люди мгновенно метнулись к домам. Мы также едва успели заскочить в свой подъезд, подбежав к лифту, когда огромной силы удар встряхнул наш девятиэтажный дом (снаряд установки «град» угодил прямо в лифтовую шахту соседнего подъезда). От сильного толчка порталы лифтовых дверей оказались выбиты и, словно рамка большой картины, повисли над нашими головами. Посыпалась мелкая рыжая пыль, и послышался  звон множества рассыпающихся осколков стекла. 

Где-то вверху послышался крик, затем стон. Это кричал Витёк, живший пару этажами выше от нас, бывший зек, наркоман, приносивший своим образом жизни немало неудобств и неприятностей соседям. Но, увидев его, сбегающего вниз по ступенькам, испуганного взрывом и окровавленного от стекольных порезов, кричащего «Почему именно я? Ну, почему именно мне, у меня?», мало кто бы остался равнодушным. По-человечески его было жаль, и все принялись оказывать ему помощь. На другой день другой сосед, пожилой мужчина, ветеран, который сам нуждался в помощи, пошёл в городскую управу просить помощи для пострадавшего Витька, все окна в квартире которого пострадали от взрыва.

Когда мы, пережив первую оторопь, вышли на улицу, то увидели, что наше видавшее виды транспортное средство  покрыто отверстиями от осколков снаряда. Чёрной птицей в сознании пролетела мысль: «А, если бы не успели заскочить в дом?». Жизнь без машины, служившей роль водовоза, сулила нам новые трудности. Несколько дней подряд мы, чтобы набрать воды,  выстаивали огромные очереди на кринице в центре города. И затем, навьючив баклагами с водой кравчучку, которую предложил нам сердобольный сосед, мы тянули этот груз домой.

И вот как-то, возвращаясь, мы повстречали мою старую знакомую, бывшую коллегу, с которой во время совместной работы мы были довольно дружны. Раиса всегда была добрым и отзывчивым человеком и не раз в прошлой довоенной жизни помогала мне советом и делом. Узнав о нашей беде, она предложила ходить за водой на улицу, где жила она сама, к одной знакомой женщине, у которой была во дворе своя скважина. Мы, конечно же, обрадовались этому предложению.

На следующий день в поисках воды мы уже проходили новый маршрут. На условленном месте нас встретила со своим мужем всегда говорливая и приветливая Раиса. Пройдя вдоль улицы метров двадцать, мы остановились у добротного дома. Из вольера неспешно вышел немолодой уже пёс породы овчарок. Как выяснилось, звали его Рекс. Раиса первой вошла во двор и через некоторое время она вышла к нам уже с хозяйкой. Её лицо показалось нам очень  знакомым. И не удивительно, ведь, как выяснилось, Нина долгое время работала продавцом хлеба в одном из магазинов, расположенном в центре города.

Лет шестидесяти, приятной внешности, хозяйка подворья, выслушав нашу историю и просьбу, приятно улыбнулась нам и пригласила пройти во двор. Она показала скважину, из которой разрешила нам брать воду. Немного пригорюнилась, рассказав, что колодец этот оборудовал ещё её муж, которого сейчас уже нет в живых. И вообще всё это – дом, хозяйственные постройки – дело рук умершего супруга. Мы обратили внимание на то, что всё в этом дворе сделано по-хозяйски добротно. Сейчас женщина жила одна. У неё был сын, но он жил и работал в России.

Нина объяснила нам свои нехитрые правила и требования. На скважине не было подъёмного устройства, и ведро на верёвке нужно было уметь правильно закинуть в колодец, чтобы добыть воду, затем всё оставить на своих местах. Собаку хозяйка попросила без её разрешения ничем не кормить, так как Рекс в последнее время болел.

С этого дня начались наши походы за водой в это подворье. Как правило, мы приходили утром -  нас встречала Раиса, - Нина уже была на ногах. Когда её не было, нашей провожатой была бедовая громкоголосая соседка Валентина. Брать воду из Нининого колодца приходили не только мы, но и жители соседнего жилого массива. Конечно, не всем, но тем, кто очень просил, Нина разрешала. Таким образом, получалось, что люди к ней шли в течение всего дня. И всё это время женщина неотлучно находилась дома.

Всегда приветливая и спокойная, ни разу она своим видом или неосторожно сказанным словом не выдала своего раздражения или недовольства по этому поводу. Наоборот, понимая, что в это сложное время люди нуждаются в добром слове поддержки, она внимательно выслушивала все разговоры, которые велись по ходу набора воды. А рассказывали жители в основном о том, спокойно или нет прошла эта ночь, кто, где и из какого оружия стрелял, нет ли пострадавших, а также о новостях военной городской жизни.

Мы приходили сюда не каждый день, дня через три, набирая воды впрок. И так длилось более двух месяцев. Всё это время муж стремился побыстрее отремонтировать пострадавшую нашу машину, чтобы избавить хозяйку от наших постоянных визитов. В одно из своих посещений мы заметили, что уровень воды в скважине резко упал. Если раньше за ночь вода успевала вновь наполнить колодец, то теперь этого не происходило. Придя в очередной раз сюда со своими ёмкостями, мы увидели, что калитка закрыта на запор, а Нины во дворе нет.

К нам подошли ещё и другие «нахлебники», бравшие воду у женщины. Увидевшая нас соседка Валентина  сообщила нам, что вода в колодце совсем иссякла, и что Нина поехала погостить к своему сыну. Все искренне посокрушались новости об исчезновении воды. Одна из женщин вдруг предположила: не истинная ли это примета наступления Конца времён? Ведь не зря в Библии говорится, что будет в это время засуха, вода исчезнет, влаги будет мало. Да и война идёт, люди друг против друга воюют – тоже примета. 

Нужно сказать, что за это тягостное время выпавших на нашу долю испытаний многие горожане  прониклись верой к Богу. И такие мысли убитых горем людей были вполне понятны. Постояв ещё немного у двора Нины, мы пошли искать воду в других источниках. Дня через три муж забрал нашу машину из ремонта  - и мы смогли, как и раньше, брать воду на дальней улице.

Вспоминая разные случаи, происшедшие за время военных событий, я пришла к выводу, что вода, а правильнее будет сказать, её отсутствие, как ни странно, явились причиной гибели немалого количества моих земляков. Некоторых из них смерть настигла, когда они возле криниц и колонок набирали воду или шли по городу с ёмкостями, когда нужно было спешить в укрытия. Никак не могу забыть знакомого мужчину из соседнего подъезда, доброго и интеллигентного, бывшего школьного директора, сердце которого не вынесло огромных физических нагрузок – и остановилось, когда он, принеся в свою квартиру на седьмом этаже воду, присел отдохнуть...

Прошло время. В период перемирья вода вновь появилась в наших кранах, и мы начали понемногу забывать о своих зимних мучениях. Встретив как-то свою добрую знакомую Раису, я поинтересовалась, как дела у Нины: вернулась ли она домой и пришла ли вновь вода в её источник? Оказалось – да, вода вновь пришла, колодец не иссяк. Я с облегчением вздохнула. Нет, значит  - это ещё не окончание времён. Ведь не иссякла вода в источниках, как не иссякла и человеческая доброта, добросердечие, душевность, человеколюбие, участливость, отзывчивость. Значит, будем жить. А война, она непременно должна закончиться. Значит, человечеству в который раз дан шанс.