И пошли они на поляну. И попали они в рай.
О чём бы я написала в дневнике.
Теперь мы не можем оставлять Вероничку спать одну. Наши мучения возобновились.
В квартире, которую мы купили, живёт наш квартирант. Он бывший маклер, и так арендовал у нас апартаменты, что совсем не платит нам квартплату, а выгнать мы его не можем.
Я решила пойти к нему и воззвать к его совести.
Дверь мне открыла пожилая женщина, его мать, а из глубины раздался его голос:
- Кто это? Не разговаривай ни с кем!
Из-за её спины показался мерзкого вида, в одних трусах, обрюзгший мужчина с красноватыми глазками.
Я ему стала говорить, что нам негде жить, а он не платит за квартиру, и мы хотим вернуться к себе. Он закрыл дверь передо мной и всё.
Вернулась «домой» ни с чем.
Но по дороге я встретила Марину!
Ещё когда мы жили в своей квартире, где в настоящее время живёт квартирант, Дима познакомился с парнем по имени Владик. Он был немного ниже высокой Марины, узкоплечий, сутуловатый, с бесцветными глазами и уверенным, надменным взглядом. Владик выглядел, как преуспевающий бизнесмен. Марина была его женой. У них был маленький ребёнок, мальчик. Они приехали из Белоруссии.
Мы стали дружить семьями. Праздновали вместе Новый Год. Несколько раз я организовывала вызывание духов. Духов мы тогда вызывали примитивным способом. Брали большой лист Ватмана, с начерченным кругом и буквами по краям круга, в середину круга ставили тарелочку вверх дном и на краю тарелочки рисовали стрелку. Каждый из присутствовавших клал два пальца на тарелочку, и кто-нибудь один произносил: «Дух, к примеру, Пушкина, приди к нам!» О том, что дух появился, свидетельствовало незначительное движение тарелочки. Духу задавали вопрос, тарелочка двигалась к буквам. Стрелочка указывала на буквы. Так читали ответы. Пили чай.
Но Марина с Владиком уж очень серьёзно относились к спиритизму. с опаской к этому относились. Для меня же вызывание духов было просто веселым развлечением. Я верила в существование духов и, вместе с тем, не верила в них.
Марина время от времени говорила, что Владик плохой человек, что с ним невозможно жить, что он её не любит, и она хочет бросить его. На самом деле, Владик её любил и бежал за ней, когда она, якобы, уходила. Наверное, она специально так делала, чтобы он за ней бегал, весь такой страдающий и страстный.
Я встретила Марину, и она мне пожаловалась, что они с Владиком скитаются по разным квартирам, Владик всё время что-то предпринимает, но денег это не приносит. Они жили у сестры Марины, но сестра не могла больше выносить Владика, выгнала их. И теперь они снимают комнату. Живут вместе с хозяйкой. Хозяйка пустила их с условием, что они сделают мальчику обрезание. Мальчику сделали обрезание, и тогда женщина их пустила.
После встречи с Мариной я призадумалась, рассказала Диме об этой встрече и предложила:
- Давай пустим Марину с Владиком к нам! Так мы отвлечём «Его» внимание от нас. Оно распределится между нами и ими. Будет не так страшно, да и Марине с Владиком поможем.
Мы встретились с Владиком и Мариной в сквере.
Я посчитала неблагородным не сообщить им о том, что происходит у нас в квартире. На мой взгляд, надо было предупредить их обо всём. Тогда уже они должны были сами решить, соглашаться ли им идти к нам жить или нет. Я не хотела ставить людей под внезапный удар.
Марина с Владиком слушали о Древнем Маге с недоверием и даже с насмешкой. Они не поверили нам и с радостью согласились у нас жить.
Они спят в спальне, а мы в салоне. Наверное, мы всё-таки нехорошие, нечестные.
С их появлением страх уменьшился.
Марина любит слушать Таню Буланову. Под песни Тани Булановой Марина печалится. Берёт на руки своего ребёнка, прижимает его к себе и ходит взад-вперёд по комнате.
А мы с Димой больше любим слушать группу Мираж: «Наступает ночь и обещает…» и другие песни этой группы.
Марина жалуется, что у неё мальчик сильно сутулый:
- У меня ребёнок горбатый! Его кто-то сглазил!
Я думаю, ребёнок у Марины после обрезания ссутулился.
Как-то утром Владик приходит к нам в комнату, мы лежим голые под простыней, только что проснулись, нагло смотрит на нас и спрашивает:
- А что это за звук был ночью, как будто кто-то тихо стучал, два удара короткие, один – длинный, и опять два коротких, одни – длинный?
- Мы не слышали никаких стуков.
- Наверное, это был звук любви! – решил он.
Начал говорить, что он советовался с кем-то по поводу появления разных необъяснимых сущностей, и ему сказали, что с ними не надо бороться, а надо их использовать, что они исполняют желания!
Глаза у Владика блестят. В них намерение использовать Древнего Мага в своих интересах.
Вот дурак! Древний Маг просто так-то ничего не делает! Это же не джинн!
Потом Владик высказал следующее предположение:
- Я вот думаю, зачем же вы нас пригласили? Мы здесь вчетвером теперь. Два парня, две девушки. Может, вы хотели устроить коллективный секс?
Вот уж мне это не приходило в голову! Хотя Дима мечтал, чтобы я позанималась любовью с какой-нибудь девушкой. Был у него такой фетиш. Он думал, будто я нравлюсь Марине.
- Владик, мы вас пригласили, чтобы помочь вам. Вы же жаловались на отсутствие денег и жилья!
Моё благородство не знало границ. После нескольких дней совместного проживания, я не выдержала, и мы с Димой решили купить палатку, газовую горелку и пойти жить на поляну в Национальном парке:
- Пойдём жить на поляну, а Владик с Мариной насладятся одни в большой квартире!
Мы пошли в национальный парк искать подходящее место. В национальный парк каждую пятницу и субботу приезжает масса народу, так что мы не будем заметны со своей палаткой.
На каждой поляне есть по два или три стола из камня с каменными скамьями по бокам и краны с водой возле высохших древних колодцев. Мы выбрали поляну, с которой видно море. Когда пошли туда в первый раз, у нас ещё не было палатки, а было противомоскитное приспособление. Это такая очень маленькая, продолговатая палаточка с прозрачными сетчатыми стенками.
Мы оставили Вероничку спать в квартире, там же теперь находились ещё люди, так что она была не одна, а сами пошли в парк.
Ночью парк казался пугающим, было страшно заходить в него из уютного, освещённого города. Но мы нырнули в объятья темноты и ночной свежести среди громадных, неподвижных деревьев.
Прошли пол пути, и страх совершенно исчез! Наоборот, стало спокойно и легко на душе. Мы устроились спать в глубине поляны среди кустов. Ночь прошла спокойно.
На следующий день мы купили палатку и газовую горелку. Таня дала нам раскладную детскую кроватку, на которой спала Вероника, когда мы жили у Тани. Мы собрали необходимые вещи, несколько игрушек, в том числе, куколку Барби и ушли в парк. Владик с Мариной недоумевали:
- Вы уходите? Куда? Зачем? Зря вы говорили, будто в квартире страшно, нет здесь ничего!
- Ну, вот и оставайтесь здесь! Поживёте одни, свободно. Главное, платите 90 шекелей каждый месяц. А мы тоже отдохнём среди природы.
Вообще-то, Владик с Мариной хоть и останавливали нас, но на самом деле, конечно, очень обрадовались. Ещё бы! Удача-то какая!
Когда стемнело, мы ушли в парк. И опять его темнота казалась пугающей. Вероничка уже привыкла, что мы всё время куда-нибудь ходим вместе с ней и обычно засыпала в колясочке. А темноты она совсем не боялась, да она ничего не боялась.
На поляне мы поставили палатку в тех же кустах, что накануне. Палатка у нас была большая. В ней можно было стоять в полный рост. Умещалась детская кровать, мы вдвоём на широком одеяле, наши вещи, и ещё оставалось много места. На этом месте мы иногда перед сном пили чай.
На поляне мы были, как в раю! Днём, под тенистыми деревьями, жара совсем не ощущалась. Дул морской ветерок. Одуряюще пах жасмин по вечерам. С каждым днём на нашей поляне всё меньше оставалось ворон, и среди ветвей щебетали птички. Они, наверное, слетелись к нам на поляну со всего парка!
Но вороны тоже прилетали обедать. Они паслись с краю поляны. Одна из ворон была очень старой и хромой. Я заметила, что она никогда на самом деле не клюёт крошки с земли. Она только вид делает, что ничем от других птиц не отличается! И поглядывает на меня искоса. Смешная ворона!
После обеда я выносила кроватку из палатки, и Вероничка спала в кружевной тени. Мы все очень хорошо спали! Засыпали в девять, а просыпались сами, с восходом солнца. Вероничка заметно поправилась, щёчки у неё отдулись и разрумянились. Она гуляла по поляне голенькая, босиком, а вокруг неё ходили птички, клевали с земли крошки. Животные перестали прятаться от нас. Каждый день мы видели семью хорьков: самца, самку и их четверых детёнышей. Мы с Димой тоже похорошели. Кожа сделалась ровной, гладкой, губы ярко-красные, чётко очерченные, глаза, словно подведённые с безукоризненной белизны белками. По вечерам мы выходили в город, купить продуктов, люди, при виде нас, вытаращивали глаза – мы светились. А на моей загорелой груди сиял ярко-голубой крестик. Парк больше не пугал своей темнотой. Наоборот, подходя к древней городской стене, когда-то окружавшей город, мы чувствовали волну доброты, захлёстывающей нас. Эта волна шла из темноты спящего парка. Он ждал нас, обнимал, брал под свою защиту. Вероничка вылезала из колясочки, брала нас за руки и весело шагала посередине. Мы заходили в него, как в свой любимый и родной дом.
Мы ужинали при свете звёзд и свечи, а потом спали до рассвета. В будние дни в парке никого не было, а в выходные – в пятницу и субботу на полянах отдыхало множество людей. Некоторые многодетные семьи приезжали на грузовиках. Многие брали с собой на два дня столы, стулья, одна семья привезла с собой телевизор с генератором электроэнергии! И это отдых на природе?! Вечером, в субботу все уезжали и оставляли после себя груды мусора. В воскресенье я тщательно убирала весь мусор с нашей поляны. В парке работали уборщики, но они собирали только крупный мусор, а мелкий оставался в траве. Я убирала весь мелкий сор, и в результате трава на нашей поляне загустела и зазеленела необычайно! Уже совсем неохота было выходить из парка в жаркий и пыльный город-монстр. Город-вампир, устроенный по правилам, противоречащим природе, уже не казался уютным. Его населяли бледные, измученные, вечно не выспавшиеся люди с хриплыми голосами, беспрестанно по привычке пьющие кофе для поддержания жизнедеятельности и курящие.
Вокруг нас щебетали птички, зеленела трава, и мы расцветали!
Мы притащили плетёный диван и поставили его возле палатки. На нем любили сидеть бродячие кошки. Так жили мы в гармонии с природой. Ели мало. Ела, в основном, Вероника. Я готовила, кормила её, и она почти всё съедала. Я ела то, что оставалось, а оставалось немного. Это был мой первый пост.
Утром Дима уходил на работу. Мы оставались одни.
После завтрака я мыла посуду, стирала, а потом мы с Вероничкой гуляли вдоль холма по грунтовой дороге. Море сильно штормило, и мы не могли купаться. Берег шёл прямо, а потом заворачивал.
Обычно, когда мы ещё жили в собственной квартире, ходили всей семьёй на пляж вот за этот поворот. За ним не было домиков спасателей. Спасатели – это бедствие на пляже. Они всё время орут купающимся: «Лех ахуца! Асур леитрахэц! Бойи на! Кивун рахок!» - «Иди наружу! (Выходи из воды!) Запрещено купаться! (Это если волны большие). Иди сюда! Направление далёкое! (То есть, «не заходите далеко!»)
Невозможно под почти непрерывные возгласы спокойно отдыхать у моря.
За поворотом было тихо.
С холма я видела мужчину, который каждый день приходил, садился у основания обрыва и медитировал. Перед ним бушевало море. В конце медитации он плавал в этом бурном море, и я знала, что он не может утонуть, потому что море и он – одно. Каждый день мы с Вероничкой смотрели с холма на море, и каждый день там, за поворотом в полном одиночестве медитировал мужчина, а потом плавал в бушующем море.
После обеда, когда Вероника спала, я часто сидела под деревом, повернувшись лицом к морю и тоже медитировала. В это время ко мне каждый раз подлетало какое-то насекомое, похожее на маленькую осу. Оно зависало в воздухе перед моим лицом, быстро-быстро махая крылышками. Я смотрела на насекомое перед собой, а в голове было пусто-пусто.
Всё-таки нас заметили. Как-то в обеденный час ко мне подошли двое мужчин и очень вежливо спросили на английском языке, откуда мы. Они приняли нас за туристов из Америки. А к иностранцам из Америки и других стран Израильтяне относятся подобострастно. Когда оказалось, что я из России, их вежливость сменилась вальяжностью:
- А, вы из России! Ми Русия! А почему вы здесь живёте? У вас нет квартиры? Может, ты хочешь работать?
Один из них предложил производить уборку на его вилле.
Вместо того, чтобы соврать и сказать, что у нас всё в порядке, и мы просто отдыхаем в палатке, проводим здесь отпуск, я сказала, что нам негде жить, что в нашей квартире живёт квартирант и не платит за жильё.
Я тогда была очень наивной и не знала порядков жизни в цивилизованном обществе. Мы же прибыли из «дикой» России.
На следующее утро, после завтрака мы с Вероникой, как обычно, пошли прогуляться. Выйдя с поляны на дорогу, я оглянулась на палатку и увидела шевеление в кустах, позади неё. Я двинулась назад, к палатке, и какой-то парень кинулся бежать с нашим фотоаппаратом в руках. Я побежала за ним, но мне не удалось его догнать.
В фотоаппарате были снимки, сделанные в парках водных аттракционов. Все остальные фото, что мы делали с тех пор, как приехали, мы сожгли возле дома Тани, пока жили у нее. На одном из снимков я сижу, поджав ноги, на диване. У меня идеальная фигура, идеальное лицо, и от меня идёт свет. Мы с Димой решили, что это ненормально – такая идеальность, это происки нечистой силы. Сожгли все фото, сделанные в «той» квартире.
На поляне я почувствовала, что в занятиях любовью таится опасность. Тебя изгоняют из рая.
А ещё, надо скрывать своё местонахождение!
Я просила Диму никому не говорить, где мы находимся.
Но он не выполнил мою просьбу. Он не только рассказал, где мы, он ещё и привёл на поляну гостей.
Я снова с вами! Джовет!
Дим продолжал общаться с Юрой, и ничего плохого в этом не было бы, если бы Юра не подпал бы под влияние своего нового знакомого.
Диму этот субъект сразу не понравился. Не понятно было, чем так обаял Юру тощий, сутулый человек, с хитро смотревшими, черными глазами.
О чём бы я написала в дневнике:
Как-то раз мы с Димой вместе пошли в Магический салон, встретились с Юрой. Мой внешний вид поверг находящихся там дам, в состояние чёрной зависти.
Юра представил мне своего нового знакомого, от которого был в полном восторге.
- Это Рудольф! Он экстрасенс!
На самом деле Рудольфа звали по-другому, но я буду называть его Рудольфом.
Рудольф сверлил меня любопытно-заинтересованным, проницательным взглядом. Терпеть не могу этот взгляд экстрасенсов. Они его специально вырабатывают, чтобы воздействовать на людей. Под этим взглядом, обычно, все теряют здравомыслие, подпадают под гипноз. Но я под гипноз не подпала и не очаровалась его разговорами об эгрегорах.
Уж ему порассказали о наших приключениях, и он хотел увидеть квартиру, в которой, по его мнению, нам «повезло» проживать.
Юра с Рудольфом решили пойти с нами в парк, на поляну, посмотреть, где мы живём, а по дороге зайти в дом, чтобы Рудольф тоже мог прикоснуться к энергии Древнего Мага. Случай-то какой представился!
Я была против, но, боясь обидеть людей, не подавала виду. Я очень расстроилась, что Дим рассказал им, где мы. Но так уж получилось. Юра с Рудольфом хотели прийти к нам в гости, в квартиру, а там находились Владик с Мариной, пришлось, Диме сказать, что мы на поляне. К тому же, он не думал, что визит Юры может причинить нам какой-нибудь вред.
Что ж, как задумали, так и сделали. Я не стала подниматься в квартиру, а в парке мужчины не пошли сразу на поляну, потому что Рудольф попросил Диму вызвать какого-то духа, и они остановились, чтобы заняться этим не на нашем месте.
А я с Вероничкой пошла к палатке обедать, купать Веронику и укладывать её спать. Мы там мылись под краном. Очень удобный кран. Металлическая труба торчала из земли метра на полтора. Почти, как душ.
Через некоторое время на поляне появился Дима с гостями.
- Да! – восторгался Юра, - вы выбрали, наверное, самое лучшее место в парке!
Наша палатка стояла среди кустов, а над ними раскинулись ветви большого дерева, и её совсем было не видно с дороги.
Мы сидели возле палатки. Рудольф всё не унимался со своими Эгрегорами. Взял меня за руки. Мне это не доставило удовольствия, Рудольф - такой тощий и сутулый, и у женщин, видно, не пользуется успехом, - вызывал у меня жалость.
Глядя мне в глаза, Рудольф говорил, что сейчас он ставит вокруг моего тела своего Эгрегора, что этот Эгрегор будет защищать меня.
Вечером мы укладывались спать, и я почувствовала взгляд. Взгляд шёл из угла палатки. Там сидела кукла Барби. Это она смотрела. Её пластиковое личико было, как живое, а взгляд злорадно-торжествующий.
- Ах, ты! – воскликнула я, - смотри, они притащили «Его» с собой! Смотри, что с куклой!
Я схватила куклу и стала кидать её об землю. Я ужасно разозлилась. Знала же, что этим кончится! Что гости здесь, и Рудольф этот – не к добру!
Дима остановил меня:
- Кукла не виновата! Ты же знаешь!
С этого дня на поляне перестало быть спокойно.