За окном автобуса мелькали низко идущие тучи, за которыми пряталось яркое солнце. Погода была теплая и маловетреная, в самый раз для конца весны. В такую теплую погоду было бы неплохо лежать в шезлонге где-нибудь на берегу моря или океана и потягивать прохладный напиток, жмурится от ярких лучей солнца и бесцельно проводить дни, позволяя своему телу как следует отдохнуть и покрыться золотистым загаром. Но, к сожалению, я понимал, что ближайшие полгода, а то и год мне предстоит напряженная работа и множество трудностей на моем нелегком пути.
Я бывший офицер армии и нынешний безработный в одном лице, ехал на собеседование к одному друга моего хорошего знакомого. Как мне сказали, работа будет не сильно сложная, но хорошо оплачиваемая. Это меня малость насторожило, но я не стал раньше времени накручивать себя и строить не чем не обоснованные догадки и предположения. Приеду на место там и буду думать, что делать и как поступать, а раньше времени портить себе настроение и боевой настрой это глупо и не когда не к чему хорошему не приводило. Тем более, что я не был осведомлен и на десять процентов о том, к кому я еду. Всегда нужно уметь не перегибать палку и выбрасывать из головы ненужные мысли и переживания.
Автобус съехал на обочину, его стало нещадно трясти на ухабах. Я негромко выругался себе в зубы. Причиной такого маневра стала военная колонна, идущая нам на встречу по дороге. Во главе колонны был танк, на броне которого сидели люди в форме и с оружием в руках. За танком следовали две БМП, на которых тоже сидели люди в форме и с оружием, за БМП шли пять Уралов, а замыкали колонну два БТРа. На мое удивление на БТРах не было сверху десанта, только какие-то странны тюки и не чего больше.
За колонной был длинный поток обыкновенного гражданского транспорта, который тянулся километра на полтора. Все машины были навьючены какими-то баулами и мешками. В каждой машине было как минимум четыре человека, а в некоторых машинах было и по шесть человек.
Так-так, ситуация мне не нравилась все больше и больше. Судя по увиденному, я понял, что из города в который мне предстоит прибыть эвакуируют жителей, притом это явно были не первые жители, а скорее остатки самых смелых которые рискнули уходить с военными. Лично я бы в сложившейся ситуации держался подальше от военных, так как быть взорванным случайным снарядом предназначающемся для колонны военных, это проще простого, и встречается сплошь и рядом. Но мысли были не о том. Я быстро и без лишних движений достал свой спутниковый телефон. На экране у него светилось сообщение: "поторопись, а то попадешь под солнцепек". Я ухмыльнулся, и кривая улыбка поползла у меня по лицу. Ситуация менялась в корне и не с самыми радужными раскладами. Впереди был город, который через пару часов до неузнаваемости отутюжат самые разные РСЗО не оставив камня на камне и мне предстояло в этом городе найти того, у кого я буду работать. На самом деле, любой здравомыслящий человек, развернулся и дал бы драпака, ведь жизнь явно одна а работу можно будет и другую найти, но моя ситуация была немного иного характера и оставаться в своем родном городе мне было бы куда опаснее чем попасть в город, который отработают РСЗО. Там, в этом пустом городе меня не искали ребята из народной армии самообороны и еще с два десятка спецслужб вперемешку с охотниками за головами. В любом другом месте, не какая охрана или прятки не могли бы меня уберечь от гибели. Ведь за некоторые мои действия я был объявлен в розыск, да еще и с наградой за мою голову, а это уже как говорится: «Пахнет жареным», поэтому мне не чего другого не оставалось, как идти и наниматься в структуру, которой нужны люди с таким опытом как у меня, и там, где я смогу потеряться для всего внешнего мира. Таких структур было немного, и попасть туда без блата было просто невозможно, но мне повезло, у меня оказался один хороший знакомый, который за меня и замолвил словечко.
Автобус замедлился, и начал разворачиваться на узкой асфальтированной дороге.
- Водитель! Что происходит?
- Разворачиваемся, - сухо ответил седоватый мужик лет пятидесяти сидящий за баранкой.
- В город не едешь?
- Нет, там сейчас камня на камне не останется. Мы возвращаемся.
- Двери открой, я выхожу.
- Твое право, но я бы не советовал.
- Дверь открой! Я выхожу!
Передняя дверь распахнулась, и я вышел через нее. В руках у меня был маленький военный рюкзак черного цвета на двадцать литров. Руки легко проскользнули в лямки и рюкзак удобно расположился на моей спине. Мой затылок чувствовал все те странные недоуменные взгляды людей оставшихся в автобусе, который почти развернулся в ту сторону, с которой приехал. Поправив свою кепку, я посмотрел вперед по дороге, она была прямая и практически без поворотов, а расположившееся вокруг поле, давало пять, а то и все семь километров хорошо просматриваемого пространства. До города в который ехал автобус, оставалось примерно десять километров. Я вгляделся вперед, ни одной машины на встречу, обернулся назад и посмотрел в след уезжающему автобусу. С той стороны не было в моем направлении ни одного движущегося транспорта. Медлить было некогда, мне предстояло за полтора часа преодолеть чуть больше десяти, а то и все пятнадцать километров, впрочем, деваться было явно некуда и я начал бежать.
***
С бега я перешел на быстрый шаг, утер тыльной стороной рукава, пот с лица, жадно присосался к трубке гидратора, которая болталась на лямке рюкзака. Позади меня было чуть больше девяти километров, а впереди я уже видел невысокие дома, до них оставалось полтора километра. Глянув на часы, я удивился самому себе, почти десять километров за сорок пять минут. Неплохо, подумалось мне, но времени у меня было все равно мало. Я снова достал спутниковый телефон, на экране снова светилось сообщение: "Тебя будут ждать еще двадцать минут, не опоздай!". Сообщение пришло четыре минуты назад, и того получается у меня еще пятнадцать минут. Времени почти не оставалось, но думаю, успею. Маршрут я помнил досконально и прекрасно знал, куда мне нужно двигаться, чтобы прибыть к месту встречи. Всё-таки армия научила меня готовится к всему заранее, и на досуге вечером я потратил пару часов на изучение карты города и моего маршрута по которому я должен буду двигаться. Поэтому я даже не стал доставать карту и сверяться, а перешел на бег и быстро затрусил по дороге.
Где-то высоко над головой, прошли пара вертолетов, они то и дело отстреливали ИК ловушки. По их траектории было понятно, что это не первый их круг над городом. Я даже не стал подымать голову, чтобы рассмотреть, что за вертушки это были. В данный момент, меня заботило лишь одно, мне нужно было успеть на встречу, и это было главным приоритетом.
Я бежал вдоль двух этажных домов, ровным рядом располагающихся вдоль обеих сторон улицы. Все они были чем-то похожи и однотипны, словно их делал один и тот же архитектор или одна и та же бригада рабочих, лишенная какой-либо фантазии. Причина могла быть куда проще, эти дома строились еще до того момента, когда союз начала разваливаться. Да и мало кто знает, что лозунгом того времени было лишь одно: "Все для всех и как у всех". С моей точки зрения, этот лозунг и привел к краху столь великой и могучей державы, которая смогла просуществовать чуть больше полусотни лет. Эту державу боялись и ненавидели, но не кто не смел указывать ей, что и как она должна делать. Но все сложилось куда печальнее, и не ядерная война разрушила ее, а разрушило то, что рано или поздно, человек берет направление в сторону улучшения собственной жизни, и личное эго превосходит все моральные принципы. Кому нужно счастье других людей, когда ты сам несчастен, когда ты не живешь, а выживаешь и всеми силами цепляясь за жизнь, пытаешься построить счастливое будущее не себе любимому, а кому-то другому, чьи дети тебя и не вспомнят. Впрочем, как и все вокруг, но роли никто не смеет нарушить и пойти против системы, и только точечные удары из вне смогли изменить разум людей, заставив их двигаться в очередную яму, дна которой не видно. Вот и весь стадный инстинкт, во всей своей красе. Не люблю таких людей, они всегда горазды, кричать с толпы, но когда спросишь их лично, то ответ слышно лишь одно: "А я что?! Я как все! Все кричали и я кричал!". Винить таких людей бессмысленно, они всего лишь тупой скот, который повинно идет на убой.
Я добрался до нужного адреса. Это было старого вида здание с огромными шестью колоннами перед входом, стоящими в два ряда и полукругом. По общему виду было явно, что здание не пользовалось сильной популярностью. Исписанные граффити стены, отвалившиеся от старости куски штукатурки от стены, и этот ужасный поносного цвета, коричневый кант парапета. Все это говорило о том, что это некогда было государственное учреждение, а перейдя в руки частного владельца, не оправдало возложенных на него надежд, и теперь было вынужденно простаивать без дела.
Неожиданно зазвонил мой спутниковый телефон. Моя рука скользнула в боковой карман на шортах, именно там лежал этот не сильно удобный агрегат, больше напоминающий большую рацию с складной антенной, нежели привычный для нас всех смартфон.
- Алло.
- Заходи в здание. Только без резких движений.
- Понял, - отключив звонок, я поднял обе руки вверх и быстро, но без спешки пошел в сторону массивной двери посередине здания. Я своим загривком чувствовал, что в меня сейчас целятся, как минимум четыре человека, и отбивало любое желание резко дергаться.
Передо мной с натужным скипом отворилась массивная деревянная дверь, словно приглашая меня внутрь той темноты, которая была за порогом.
- Позывной! – не громко донеслось из темноты.
- Томас. Я от Араба.
- Я знаю от кого ты, можешь руки опустить, – голос бы тихий и спокойный, и у меня не было желания с ним спорить, я послушно опустил руки и начал вглядываться в темноту. Глаза медленно привыкали к темноте, и на фоне черноты начали неспешно проступать серые силуэты.
- Что мне делать дальше?
- Стой смирно, сейчас тебе глаза завяжут, и пойдешь туда, куда поведут.
- Хорошо, – я начинал не много нервничать, в моих планах не было такого пункта, как идти туда, не знаю куда, да еще и с мешком на голове. Впрочем, почему это должен быть именно мешок? Может шапка какая-нибудь или просо повязка на глаза.
Но чутье не обманешь, и только я закончил мысль о повязке на глаза, как тут же мне на голову надели мешок. Самый простой мешок, в такие часто набивают песок и строят из них укрепления. Мне на плечо опустилась сильная и большая ладонь в перчатке, сдавив плечо, она несильно подтолкнула меня вперед. Я шел не сопротивляясь, да и смысла в лишних телодвижениях небыло. А то как бывает, резко дернулся, не правильно все поняли и открыли огонь на поражение. Надо оно мне? Явно нет. Поэтому я решил делать все то, что мне говорили ну или показывали, хотя с мешком на голове и в полной темноте приходилось делать, так как получалось.
Сильный порыв ветра и гул разгоняющегося винта вертолета, озадачил меня. Я ожидал чего угодно, но только не вертолет, потому, что со слов моего друга, тот кому меня рекомендовали, занимался всего лишь охраной каких-то персон в зоне повышенного риска, и у них в штате было не больше десяти человек. И как полагается для таких контор, самое шикарное, что они себе могли позволить, это бронированный тайфун или два, но никак не вертолет. Что-то в этой картине не складывалось, у меня было навязчивое чувство, что меня обманули или я что-то не так понял. Но это стоило выяснять уже после того, как мне снимут мешок с головы, а пока, я решил не предпринимать не каких действий, и отдаться на волю случая и судьбы.
***
Серые стены комнаты, пять на пять метров, посередине железный стол и два стула. Один вход и не чего больше, все просто, сурово и как в тюрьме. Хотя мне то откуда знать, как там в тюрьме, я то там не разу не был, максимум что мне доводилось видеть, так это обезьянник в ментовке, да и то слава богу не изнутри. Раньше проблем с законом у меня не было, до одного весьма щепетильного инцидента, а такая спартанская обстановка больше мне напоминала какой ни будь чулан, который еще не успели заставить всяким никому не нужным хламом.
Напротив меня, сидел не высокий коренастый мужчина, на голове которого была надета Балаклава. Он неспешно читал какие-то документы лежащие перед ним в тонкой папке. Его глаза скользили по листам бумаги, извлекая оттуда, всю изложенную на них информацию. Скорее всего, это было мое резюме, а возможно даже что и личное дело. Если именно оно, то я бы здорово удивился, так как достать личное дело сотрудника спецназа из архива ФСБ весьма трудное занятие.
- Хм... Интересно... Так значит вы бывший сотрудник спецназа? – он уставился на меня своими серыми глазами, в его голосе слышалось некоторое притворство.
- Да.
- А что вас привело к нам?
- Деньги, - я сухо и лаконично отвечал на вопросы.
- Хм... По крайней мере честно. Ну и какие деньги вы хотите получать?
- Достаточные для хорошей жизни.
- Ну если вы надеетесь на хорошую жизнь, то вы явно не по адресу обратились, товарищ лейтенант. У нас работа то опасная и за частую, даже смертельно опасная. Вы это понимаете, Андрей?! Или мне вас называть Том Райт?!
- А где сейчас легко? С такими же шансами на успех, можно и на заводе умереть, вследствие несчастного случая. Называйте как вам будет удобнее, для меня давно нет разницы, - мой собеседник отчетливо дал мне понять, что мои недавние согрешения, им известны, и то, что у меня двойное гражданство, для них тоже не секрет, а ведь я этот факт скрыл весьма тщательно, и даже мое начальство из органов явно это не знало. Иначе меня бы попросту не взяли в структуру.
- Забавная у вас философия. Не скажите, не скажите. Там на заводе, шансы куда меньше. Товарищ Смолин, мне кажется вы любитель обочин и крайностей. Вам так не кажется? – с иронией в голосе, подчеркнул человек в маске сидящий за столом напротив меня.
- Может быть, – немного задумчиво протянул я, мне вовсе не хотелось развивать эту тему дальше, и по возможности я надеялся съехать с нее, но этого не пришлось делать, так как, тот, кто сейчас разговаривал со мной, решил перейти непосредственно к делу, и задавать уже вопросы по существу.
- И все же, что вас привело в нашу организацию!? – голос собеседника был ровный, спокойный и мало эмоциональный, с таким голосом разговаривают разве только роботы, или компьютерные программы.
- Знакомства и желание заработать на хорошую жизнь.
- Ясно. Ну, тогда хочу вас заранее предупредить, если вы согласитесь подписать контракт на выполнение работ, то вам будет введен препарат, посредством которого мы удалим из вашей памяти все важные данные о нас и о том чем вы занимались на время подписания контракта. Это своего рода наша гарантия безопасности, да и предавать огласке все, что мы делаем, не было бы целесообразно. Процесс безболезненный и абсолютно безвредный, как инъекция так и стирание, но последнее будет уже после истечения срока контракта, или если вы решите расторгнуть контракт досрочно. Впрочем, если вы окажитесь от контракта, то мы доставим вас до ближайшего населенного пункта и там оставим, – собеседник пристально посмотрел на меня. И что-то в этом взгляде было зловещее, так как будто на меня смотрел волк, готовый броситься мне в глотку, но досихпор, не сделавший этого, по каким-то неизвестным мне причинам.
Все, что сейчас происходит со мной, явно пахнет керосином. Да и организация эта не вызывает никакого доверия, не смотря на то, что ее мне рекомендовал мой друг, который, слово за меня замолвил. Но что-то здесь было не так, но ни времени, ни возможности это выяснять у меня не было. Сейчас у меня был только два пути, или с дыркой в голове до ближайшей канавы или подписать себя на полную неизвестность и стать инструментом в руках непонятно кого, и как полагается инструменту, безмолвно и безропотно исполнять все приказы своего владельца.
- Я приехал сюда, что бы устроится на работу. Где мне нужно расписаться, что я готов выполнять все, что от меня просят?
- Ну что вы, мы же не варвары, сейчас же век технологий, мы давно не пользуемся типичными для всех остальных организаций методами подписания бумаг. Все проще, гораздо. Ваш отпечаток станет вместо подписи, – и мне протянули небольшую коробочку с отверстием под палец. На крышке был какой-то странный логотип, его раньше мне не приходилось видеть, да и если бы я видел его то явно не запомнил бы, так как он был серым и невзрачным, состоящим из трех заглавных букв образовывающих странную аббревиатуру, «TLT». Интересно, что бы это могло значить, но у меня не было даже и малейших предположений на этот счет.
Пару секунд поколебавшись, какой палец вставлять, я выставил указательный палец левой руки и вставил его в отверстие. Палец что-то кольнуло, и я было уже хотел отдернуть его, но не смог этого сделать, вся комната, словно поплыла, и мое тело начало заваливаться на стол.
- Что за… - только это смогли выдавить мои губы.
- Добро пожаловать в «TLT», - как-то странно и в то же время зловеще проговорил мой собеседник, откуда-то из темноты, и мое сознание погасло, провалившись в небытие.
***
Сознание возвращалась нехотя. Не ровными багровыми толчками, пульсирующей рябью. Голова была словно пакет с протухшим кефиром, который надулся и вот-вот был готов взорваться. Сделав несколько усилий, мне удалось приоткрыть веки, но это ровным счётом не дало не чего. Взгляд упорно не хотел фокусироваться. Все вокруг плыло и у меня стало складываться дурное ощущение, что я нахожусь под воздействием каких-то сильных наркотиков. Тело упрямо отказывалось меня слушаться, и просто игнорировало любые попытки пошевелится.
Так прошло, какое-то количество времени, может быть, час, а может и больше. Я просто лежал и не мог пошевелиться, а в глазах все плыло разноцветными пятнами, то и дело образовывая из них причудливые узоры. Я теперь понимаю, почему многие художники обдолбавшись наркотиками, рисуют картины. Наверное, только так они способны нарисовать то, что невозможно представить себе в обычном состоянии. И мы ими еще и восторгаемся, за такие шедевры, а ведь по сути это не шедевры, это просто зарисовки, тех галлюцинаций, которые они видели. От этой мысли мне стала понята все моя неприязнь к современному искусству.
Где-то из далека, начались доноситься легкие шаги. С таким шагом обычно ходит медперсонал, ровно, размеренно и тихо. Не спеша и не торопливо, шаг за шагом словно метроном. Щелкнул замок и я услышал, как открывается дверь в то место, где я находился. Меня пронял легкий озноб, который также внезапно исчез, как и появился.
- Мистер Томас. Вы меня слышите? – донесся, приятны женский голос, и надомной возник расплывчатый силуэт.
- Да. – еле слышно выдавил из себя я, хриплым и чужим голосом, будто это был и не мой голос вовсе.
- Хорошо. Очень хорошо! Хочу вас уверить, что вред вашему здоровью не нанесен, а то, что с вами происходит, это всего лишь побочное воздействие нано-маркера. Если я не ошибаюсь, то чувствительность в теле вернется к вам через пару часов, вместе с зрением. Советую вам воздержатся от резких движений, и какое-то время отдохнуть. Идеально было-бы, если бы вы заснули. Это поможет вам скоротать время.
- Хррршшшооо. – все также натужно и чужим хрипловатым голосом просипел я.
Размытое пятно человека, который только, что разговаривал со мной, начало отдаляться. Снова щелкнул замок на двери, и мерные ровные шаги стаи медленно отдаляться от меня.
Заснуть я так и не смог, поэтому решил просто закрыть глаза и лежать, благо дело это далось мне гораздо легче, чем попытка открыть глаза и сфокусировать взгляд. Я просто лежал, и думал о том, что возможно сейчас, я попал в самую жесткую передрягу и задницу, в которой мне приходилось бывать за все время своего сознательного существования на этой планете. И мне не остается не чего другого, как выполнять четко и беспрекословно то, что от меня будут требовать мои нынешние работодатели. Хотя, что-то мне подсказывало, что я теперь не нанят, а целиком и полностью куплен в собственность, без права голоса и личного мнения. Да и называть работодателем того, кто тебя купил, как-то не правильно, это скорее хозяин теперь, ну или еще как-то, но явно не работодатель, уж это то я понял точно.
Сначала появилась чувствительность в пальцах рук, а через некоторое время и в всех остальных частях тела, но я не спешил открывать глаза и делать какие-либо движения. Я ждал того момента, когда со сто процентной уверенностью почувствую, что контроль над телом все цело принадлежит мне, и больше нет не каких остаточных онемений.
Так я еще пролежал какое-то время, но затем случилось то, что бывает у всех нормальных людей. Мой мочевой пузырь напомнил о себе, и обещал вот-вот лопнуть. Приоткрыв глаза, я невольно прищурился, свет был не ярким, но и этого было достаточно, чтобы привыкшие к темноте глаза почувствовали резкую боль. Мне пришлось снова их закрыть, а затем не спеша я приоткрыл один глаз, поморщился, но закрывать его не стал, затем открыл второй глаз. Зрение вернулось полностью, и моему взору открылась обыкновенная больничная палата, с белыми стенами и парой люминесцентных ламп на потолке. Опершись на руки, я привстал на них, откинул укрывающую меня простынь. К моему большому удивлению, я был полностью голый. Это даже от части рассмешило меня. Все то, что сейчас происходило, напоминало странную картину из «Саус парка» о пришельцах похищающих людей, и потом ставивших на них опыты при помощи анального зонда. После этих мыслей я невольно ощупал зад. Он оказался в полном порядке, и у меня отлегло от души.
- Ну, ну! Что за паранойю ты тут включил?! Скажи-ка мне на милость? Ты то не в публичный дом устроился и нечего за свою жопу трястись, – не громко и с иронией в голосе буркнул я себе под нос.
Мочевой, как-то сильно защемил, говоря о том, что через пару секунд начнется то самое, что в детстве все мы называли: "Обоссался". И эта перспектива никак не радовала меня, ибо начинать первый рабочий день с того, чтобы обмочиться на ровном месте, явно не придаст мне авторитета.
Взгляд скользнул по палате, ни чего подходящего кроме как раковины мне не удалось найти. Я вскочи с койки, ноги стали на холодный кафель пола, от неожиданности я немного поежился, но не стал медлить, подбежал к раковине и начал свое грязное дело. В этой жизни бывают разные ощущения доступные человеку, и если не брать во внимание ощущения в видоизменённых состояниях психики при помощи внешних стимуляторов или препаратов, то я могу назвать как минимум три истинные состояния блаженства. Первое, это когда долго не ешь, а потом тебе в рот попадает пища, второе это когда ты мучимый жаждой утоляешь ее, и третье, это когда долго-долго терпишь, а потом делаешь то, что хотел сделать и не мог осуществить из-за каких-либо причин. Вот и сейчас я испытал блаженство от обычного действия, которое в других обстоятельствах не было бы настолько радостным и приносящим сие неземное удовольствие.
Закончив свое бесчинство, я открыл кран у раковины и помыл руки, заодно смывая следы своего бесстыдного поступка. В дали снова послышались шаги и я поспешил к койке, на которой только что лежал, прикрылся простыней и только сейчас заметил небольшую дверь, точно такого же цвета, как и стены, только с небольшим отличием и это отличие было в том, что на двери весела табличка "WC". Мысль о том, что я лоханулся, как молния пронеслась у меня в голове. Впрочем, локти кусать было уже поздно, и я надеялся, что-то, что я сделал никто не заметит, и на всякий случай для успокоения своей совести, торопливо оглядел всю комнату. Никаких камер наблюдения в ней не было, и от этого я немного обрадовался, словно какой-то сорванец, который сделал пакость и никто не понял, что это был он.
Щелчок замка на двери, и она отворилась. В комнату вошла женщина, средних лет. В руках у нее были вещи, и это немного меня удивило, так как вещи были явно не мои.
- Вот ваши вещи, – она протянул мне аккуратно сложенную стопку вещей.
- Это не мои, – недоуменно выпалил я.
- Это ваши вещи, все вновь прибывшие получают новые вещи, а старые вы сможете забрать, как только закончится ваш контракт или при выходе в город. Так понятнее?
- Да. – ответил я, и принял аккуратно сложенную стопку вещей из ее рук.
- Я подожду вас за дверью. Постарайтесь не медлить.
- Угу, – нечленораздельно и больше себе под нос, нежели говоря это кому-либо еще, промямлил я. Женщина, в медицинской форме развернувшись, вышла за дверь, я стал быстро натягивать на себя все то, что мне принесли.
Все что мне выдали, было словно сшито на меня. Футболка сидела, словно я см ее выбирал себе, а штаны были достаточно свободными, чтобы не стеснять движения, а вот трусы меня порадовали больше всего, они сидели хорошо, ни где не давили, и не впивались в тело так и норовя натереть кожу до красна.
Заглянув под ковать, я нашел стоящую там пару легких кроссовок. Обувшись, я удивился сам себе, обувь седела приятно, так как будто я уже носил эти кроссовки, и это не могло не радовать, сразу видно всю серьёзность организации. Хотя мне-то, откуда знать, вдруг это всего лишь напускное и поверхностное, но делать какие либо выводы раньше времени я не собирался.
***
Сначала меня отвели в столовую, где я с радостью наминал за обе щеки борщ и рис с котлетами. Сразу почему-то вспомнилось свое военное прошлое, нас точно также кормили борщом и кашей с котлетой, только разница была во вкусе и количестве котлет. Но это все быть может, было мне таким радужно вкусным, от того, что по ощущения, в моем рту не было еды больше суток, а как известно, нет лучшей приправы к еде чем голод.
Затем мне устроили маленькую экскурсию по территории того пансионата в который я попал. Я пришёл к умозаключению, что то место, в котором я сейчас нахожусь это обычная военная база, или тренировочный лагерь, несильно большой, чтобы привлекать к себе внимание, но и не маленький, чтобы усложнить весь процесс подготовки будущих сотрудников.
Кубрик, в котором мне предстояло жить, был размером с однокомнатную квартиру студию, шесть с половиной метров на три метра. Здесь в вдоль одной стены стояли три двухъярусные кровати, а вдоль другой стены было всего две двухъярусные кровати и один шкаф на десять секций. Такие шкафы часто ставят в раздевалках спортзалов. Высокая узкая ниша с парой полок на уровне глаз. Все было по спартанский просто и сурово. Да и когда кубрик на десять человек отличался особой роскошью и комфортом. Лично на моей памяти такого не встречалось.
В кубрике уже были расквартированы девять человек. На поручне каждой кровати висела бирка с именем или вернее сказать с позывным, того, кто на ней спал, тоже самое было и с ячейками шкафа, каждая из дверей которого была подписана. Мне не пришлось ни чего самому подписывать или выбирать, все было сделано за меня. Мне досталась крайняя к выходу ячейка и верхняя койка у самой двери. С таким положением дел я не стал спорить. Да и смысла нет в этом, ведь в любой силовой структуре действует одно железное правило, которое гласить: "Начальство всегда право!", а спорить с тем, кто меня купил, я бы не стал, глупая и не нужная затея, которая может аукнутся.
Меня оставили в кубрике. Я, взобравшись на свою койку, умостившись по удобнее и начал разглядывать потолок. Мысли шли неспешно и спокойно, а в какой-то момент я просто провалился в сон и заснул.
***
- Подразделение! Подъем! – скомандовал строгий мужской голос.
Я на автоматизме свесил ноги с койки, и тут же с оглушительным грохотом упал на пол. В глазах засверкали снопы искр, но это не помешало мне резко подскочить, как ни в чем не бывало и начать оценивать ситуацию. Я был в полной растерянности, от того, что я не знал, что мне нужно было делать.
- Оу! Летун! Не суетись! – донеслось из-за спины. Я резко обернулся. Со мной говорил рослый мужик, на койке которого было написано "Феникс". Он только проснулся, и не сильно спешил выбираться, из-под легкого одеяла.
- Что мне делать?! – недоуменно спросил я.
- Пердеть и бегать! – мой собеседник зашёлся в хриплом припадке смеха.
- А если серьезно?!
- В шкафчике своем бери вещи, надевай и вали строиться.
- А что надевать? – растерянно и немного нелепо протараторил я.
- Форму надевай, у нас сейчас зарядка будет.
Дальше я не стал задавать лишних вопросов, подошел к своему шкафчику, открыл дверцу и извлек из узкой ячейки камуфляжную форму, висевшую на тремпеле, и принялся надевать ее на себя.
Камуфляжная форма в сочетании с кроссовками смотрелась как-то нелепо, но другой обуви мне не выдавали, да и остальные были одеты точно также, как и я. Поэтому прогнав все лишние мысли из головы, я вышел в узкий длинный коридор, в котором уже стояли несколько человек. А через пол минуты из нашего кубрика вышли и остальные парни, которых я так и не удосужился рассмотреть, когда одевался в впопыхах.
- Оу! Летун! За мной становись! – окликнул меня рослый мужик лет тридцати пяти на вид, и почти на голову выше меня. Я не стал ему перечить, и занял свое место в шеренге за ним. Лично мне не когда не приходило в голову, что у меня маленький рост, но стоя за спиной этого накачанного амбала мне, почему-то показалось, что комплекция у меня какая то маленькая, даже мелкая. Но это ощущение прошло практически сразу же, после того, как мой взгляд скользнул по рядом стоящим бойцам. Средний рост у них был не более ста семидесяти сантиментов, что немного приободрило меня. И не такой уж я карлан, подумалось мне.
- Отделение! На право! В составе своих групп на зарядку бегом марш! – скомандовал суровым голосом невысокий накачанный мужчина в камуфляже. И две сотни ног, подчинившись его громогласному голосу, повернулись в одном направлении, начав движение.
Все, что было дальше, кроме того, как назвать адом у меня язык не поворачивается. Мы пробежали пятнадцать кругов по километру, при этом всем, держа весьма хороший темп, затем сто отжиманий на кулаках и сто приседаний. В какой-то момент мне показалось, что это все просто сон и не бывает таких учебных центров, в которых вот такие зверские разминки, но, увы, действительность перевесила, и все происходящее было в взаправду, а моя дыхалка просилась за пределы грудной клетки.
Затем был завтрак и снова бег, я бы сказал много бега, очень много до самого обеда мы бегали, отжимались, приседали, подтягивались на перекладине, метали учебые гранаты и снова бегали.
Обед провалился в меня как в бездонную бочку. Я надеялся, что нам дадут хоть немного передохнуть, но видать эти надежды никак не входили в учебно-тренировочный план занятий расписанный на день. И мы получив старенькие весла в виде АК-74 продолжили бег, только в этот раз он чередовался с тактическими занятиями, да и бежать мы должны были в соответствии с тем, как движется боевое звено при патрулировании. Проще говоря, задачка не из простых.
Потом был ужин, а за ним свободное время, а потом отбой. Этот день был для мня адом, как и остальные двадцать девять дней за ним. Мы просто бегали, бегали и еще раз бегали, чередуя это все с тактическими занятиями, занятиями с разного рода оружием и разной военной техникой. Одним словом, мы учились быть универсальными солдатами. Я как то даже слышал от одного из ребят, что нас готовят по программе «Вымпела», и что этот самый «Вымпел» был некогда одним из самых лучший подразделений специального назначения в мире. Правда вот где он сейчас, этот «Вымпел»? Кто знает? И тот ли он, которым был в начале девяностых? Уже наверно не кто не знает, а те кто знают, молчат, потому, что им стыдно за то, в что нас превратили, поставив на колени, и привив в головах мысль о наживе и демократии, которой то и нет вовсе. Вот так и проявилась наша сущность, нам сказали, что грызть друг другу глотки за теплое место под солнцем, это нормально, и выживает только сильнейший. Что и привело к тому, что родилось целое поколение, которое умеет только обманывать других, и наживаться на всем чем только получится. А потом говорить, что просто не умеем жить иначе, и жизнь без выгоды, это какой то страшный сон человечества, в котором жизнь становится скучна и однообразна, когда рядом с тобой все тихо и хорошо, и все как у всех. И этот мир, начинает мне напоминать тухнущее болото с лягушками, которые то и дело плещась в собственных испражнениях, радуются тому, что в их болоте лучше чем в болоте соседей и не считают зазорным, усугубить болото по соседству. Нужно же выглядеть респектабельно, и для этого подойдет самый разный фон декораций. Но есть еще одна странная порода отмороженных дурачков, которым кроме как нести демократию всем и вся, от жизни то не чего и не нужно. С улыбкой на лицах и автоматами в руках, они кормят всех нищих и малоимущих, а также голодных и нуждающихся. Только не хлебом насущным, а изрядно сдобренным напалмом, очередями свинца, летящим во всех кто встретится им на пути правды, истины и демократии.