Пороги громко огласились -
Стучали звонко топоры!
Был день погожий. Дыбой взвились
Горящим пламенем костры.
Сверкало солнце в водной глади.
Вдали по речке плыл паром.
Толпа в оборванных нарядах
Виднелась с берега на нём!
Судно заметно приближалось
К причалу, где сидели рыбаки.
Толпа на палубе ругалась,
Её встречали казаки:
- А с чем приехали вы, люди-и?!
- С бедо-ой!- бранилась вся толпа.-
На Гетманщине горе всюду!
Нэма, ни церквы, ни попа!
На Украине жид поганый
Арендой церкви обложил,
А вы не слышите в гулянье,
Иль бес вам разум помутил?!
Прокляты ксёндзы в таратайки
Впрягают верных христиан!
В поповских ризах ходят «хайки».
Как же стерпеть такое вам?!
Молчали запорожцы. Снова
Поднялся старый кошевой.
- Позвольте!- начал он сурово,-
И мне сказать вам пару слов!
А где же были вы, герои?!
Сидели в бабы под крылом?!
Как допустили вы такое
На Гетманщине вольной зло?!
- Мы не могли. Нас было мало.
Украйну - нэньку ляхи рвут!
Земля от слёз сырою стала!
Позора мёртвые не ймут!
Погибли гетман и старшины,
Лихая выпала им доля!
В огне порватой Украины
Уже пропала наша воля!
Как ветер тучами бросает,
Пред бурей грозной их несёт,
Так злую волю выражает
Грозой взорвавшийся народ!
И запорожцы всколыхнулись,
Гул прокатился по рядам,
И сабли молнией взметнулись.
Раздались крики: «Смерть врагам!
Проклятье! Не бывать такому,
Чтоб жид значки на Пасхе клал!
Паны - браты! По - бьём жи – до - ву!»-
Поплыл к погромщине сигнал.
Кровавым вихрем запорожцы
По шинкам бросились искать.
Переворачивали бочки,
Жидов им не впервой карать.
Высокий жид, как палка, длинный,
Визгливым голосом вопил:
- За тех жидов мы не повинны!
Чтоб чёрт их души загубил!
Ответ за них держать не можем!
За что же нас можно топить?
Пусть скажут Шлёма, Шмуль. О, Боже!
Братьев ли можно погубить?
Вы нам родня, как Сары дети!
Да чтоб мне с места не сойти,
Нет лучше вас на целом свете!
Вы нам, как братья, казаки!
- Как, вы нам братья?! Да не будет!
Чтоб жид роднёй был козакам!-
Схватили скупщика за груди
И передали по рукам.
Дрожа от страха, Янкель бедный,
За ногу Бульбу ухватил.
Выглядел тощим, с лицом бледным,
Жалобным голосом просил:
«Великий рыцарь! Пан полковник,
Прошу нас с Сарой пощадить!
Знаком мне был ваш брат - покойник!
Добром ему мог послужить!
Был воин - войску украшенье,
И когда к туркам в плен попал,
То у меня он для спасенья
Все восемьсот цехинов взял!».
«Ты знал Дороша?» -удивился
Тарас, на Янкеля глядя,
И к запорожцам обратился:
- Оставьте жида для меня.
Прошу, панове, раз уважить.
Не надо нехристя топить!
Отдайте мне его под стражу.
Он от меня не убежит!
- Да забери, хоть пять в придачу!
На то б был сказ твой, атаман,
Если жив будет сын собачий,
И не повесишь его сам!
Тотчас Тарас распорядился
К обозу Янкеля забрать.
За остальных не заступился,
Кровавый пир не удержать.
И Товкачу Бульба послал
Письмо со срочным донесеньем,
Чтобы на Сечь он полк пригнал,
И тот исполнил повеленье.
Люди Тараса, сабель триста,
Прибыли с кухней полевой,
С обозом провианта, как годится.
Их кони - масти воронной.
12
А запорожцы волновались:
«Мести врагам не избежать!
На Польшу! - крики раздавались,-
На Польшу будем вы-сту-пать!»
Уж не челны, телеги брали.
Поход по суше предстоял.
Старшины лишь повелевали,
А кошевой сам власть держал!
Атаман, опытный и мудрый,
По тем обычаям далёким,
В суровый час походов трудных
Избран один вождём жестоким.
Не стало видно пьяниц больше.
Им места в деле не нашли.
На Юго - Запад панской Польши
Змеёй обозы поползли!
То курени в степи широкой
Волною длинной колыхнулись.
Из Сечи двинулись потоком,
В последний раз к ней обернулись:
«Прощай, гей, Сечь, мать дорогая!
Чтоб Веру нашу, да хранила!
Прощай землица дорогая,
Что нас лелеяла, вскормила!»