Помню, как в детстве порой будил меня по ночам маленький паровоз с прицепленными к нему вагонами. От заводских ворот до причала на берегу Камы была проложена узкоколейка, по которой часть заводской продукции отправлялась на Камскую пристань, а с пристани везли на завод топливо для мартеновских печей. Дом наш стоял на углу Комсомольской и Железнодорожной – такое название получила улица, по которой бегал взад и вперёд паровоз. Бегал, бегал да и добегался: перевозки сочли нерентабельными, паровоз отменили, рельсы разобрали в середине восьмидесятых годом, осталось лишь название улицы.
Помню, как всех жителей посёлка будил по утрам заводской гудок. Звучный и раскатистый, он был слышан на десятки километров. Когда и как он возник? В “Краткой истории Юго-Камского поселения” об этом говорится так: “Первоначально, когда только-только был построен завод, часы были величайшей редкостью. Чтобы рабочие не опаздывали на работу, по улицам посёлка бегали мальчишки-будильщики, стучали в окна домов, кричали, что пора вставать да идти на завод. Так продолжалось до тех пор, пока не была задействована первая паровая установка. Сразу отпала потребность в услугах наёмных мальчишек – рабочее время стал отсчитывать заводской гудок”.
Гудок подавали трижды в сутки: к началу первой, второй и третьей смены. В советские времена гудок приглашал людей на праздничные демонстрации 1 Мая и 7 ноября. Порой гудок ревел внепланово – звал заблудившихся в лесу, либо гудком провожали в последний путь заслуженных заводчан. Югокамцы настолько привыкли к гудку, что порой даже не обращали на него внимания. А он говорил нам о том, что завод живёт, ведёт счёт рабочего времени. С остановкой завода замолчал и гудок.
Много преступлений и бед обрушилось на посёлок в постсоветскую эпоху. Две крупные экологические аварии произошли на нефтепроводе Пермь – Альтемьевск. Первая случилась двадцать третьего апреля 2002-го года: утечка солярки из продуктопровода. Был загрязнён Северинский пруд и водовод питьевой воды. Вторая постигла родные пенаты восемнадцатого февраля 2009-го года. Несколько тысяч тонн нефти из разорванного нефтепровода в районе деревни Ключики попали в речку Каменку, приток Юга. Последствия этих аварий сказываются и поныне.
В начале юбилейного года я обратилась я к редактору нашей поселковой газеты с вопросом, кому были проданы старинные здания на главной улице. Особенно высокое двухэтажное здание в центре с каменными лепнинами на фасаде – самое большое и красивое: раньше в нём располагалась средняя, а позднее – музыкальная школа. Привожу ответ Николая Алексеева: “Фамилия предпринимателя, купившего школу, оказалась неизвестна, хранится в тайне. Здание продано было частнику из-за того, что у района в ту пору не было денег на капремонт: оно было признано аварийным, и надо было срочно избавиться от него: боялись, что детей задавит… Перестраховщики! На ремонт не нашли каких-то шесть миллионов, а продали за бесценок. После ремонта историческое здание превратилось в торговый центр.
Тот же частник купил старое здание милиции и теперь перепродаёт, он же купил магазин, где за день выручка порой бывает по сто пятьдесят – двести рублей. Одно дело взять “на халяву” за бесценок огромное здание в центре, другое дело работать и уметь конкурировать. На здании бывшей школы уничтожили мемориальную плиту, и лишь районная газета “Нива” помогла восстановить историческую справедливость. Накануне Дня Победы на фасаде торгового центра, с правой стороны, была восстановлена мемориальная доска с надписью, что в этом здании в годы Великой Отечественной войны находился военный госпиталь”.
Порой хочется мне мысленно перенестись в прошлое, увидеть начало строительства завода. Увидеть, как усилиями строгановских мужиков срывался “язык” Красной горы, как из могучих лиственниц делались ряжи и засыпались землёй, как воздвигалась плотина и строился завод. Хочется увидеть дореволюционный посёлок с добротными купеческими домами и магазинами по Казанскому тракту, увидеть величественный Собор Святой Троицы, услышать звон его колоколов, увидеть каскад прудов. Хочется увидеть посёлок и времён его расцвета в советском прошлом, когда поутру из заводских ворот одна за другой выезжали машины, гружённые востребованной заводской продукцией. Это время я застала, хорошо помню его, но и оно кануло в струи Леты.
В 1923-м году главный инженер Борис Павлович Третьяков смог пустить завод, прибегая к нестандартным, неординарным, но единственно верным способам: вместе с добровольцами он запустил гидротурбину, установил в старом сарае электромотор, оборудовал там мельницу и – за счёт десятины от смолотого зерна – выдавал голодным рабочим муку, привлекая на работу лучших специалистов. Почему же в век новейших технологий невозможно возродить наш завод? Вся причина – в появившейся с подачи США компрадорской буржуазии да в пассивности народа.
Известно, что когда человек любит какое-то место, то и место отвечает взаимностью, любит человека. С раннего детства и до зрелых лет люблю я свой Юго-Камск, свои родные пенаты. Дорога из Перми домой – самая желанная для меня из всех дорог. Мелькают знакомые названия: Ключики, Петушки, Щелканка, Полуденная – и вот уже видна гряда лесистых холмов, убегающих за горизонт, виден красавец-пруд. Вот уже вдыхаю я наш удивительно чистый воздух, несравнимый с городским, и радуюсь тому, что я дома. Поколения моих предков и мои родители созидали во благо Юго-Камска. И как хочется верить в лучшее будущее страны и посёлка! Каждому из нас надлежит вносить скромную свою лепту в возрождение малой и большой Родины.