«Моя милая, любимая, моя единственная Лана! Я пишу тебе, тая надежду, что письмо до тебя доберётся сквозь бури и горы. Нам нужно встретиться. Я вернусь за тобой сразу же, как только разберусь в причинах провала очередных поисков Древней Книги Лайн. Более ничего сказать не могу – я устал, я опустошён… Я хочу вернуться домой и забыть всё это. Это не про нас. Мы здесь лишние.
Будь готова к отъезду. Каждый день на закате солнца смотри в его сторону. Я приду оттуда.
Вечной твой, Чарли.»
О, как же она была рада весточке от него! Он жив, и её душевные страдания разом уходили прочь от знания этого. Он с ней, хоть и не здесь. Его сердце бьётся, отзываясь гулким эхом по всему миру.
Она ждала его, каждый вечер провожая закат. И вот, спустя многие дни, её страдания были вознаграждены. В один из вечеров, когда небо было чистым и солнце уже окинуло мир последними красными лучами, на дороге, что скрывалась резким поворотом за горой, она увидела его, медленно идущего в сторону башни Ордена Совы. Даже с такого расстояния она могла бы поклясться, что это он – кроме них никто более не был так странно одет. Эта одежда не принадлежит этому миру.
Она выбежала из своей комнаты, стремительно слетела по лестнице, будто тень, и теперь ожидала его около главного входа в башню Ордена.
- Я обещал вернуться, и я вернулся, - устало сказал он, кое-как изобразил лёгкую улыбку, и принял на себя всю нежность её объятий. Они казались ему чем-то большим в тот момент – от прикосновений рук его любимой Ланы он чувствовал себя гораздо лучше, и казалось, что даже многочисленные порезы на его теле стремительно зарастают.
- Я ждала тебя… - шепнула она, крепче прижавшись к нему.
- Ждала, как никто не ждёт, - уверенно, но по-прежнему не без усталости ответил он, и обнял её.
Солнце медленно скрывалось за горизонтом, загорались миллионы ярких огней звёзд, а они – Чарли и Лана – всё стояли, не в силах разорвать объятий. Не в силах прервать живительное единение, наполнявшее их в тот долгий миг и лечившее им сотни душевных ран.
Спустя многие, многие дни они стояли на пороге на две трети ушедшего под воду дома. Мутные холодные воды едва ласкали дом, нежно его обнимая. Серое холодное небо молча наблюдало за происходящим, сдерживая уже готовый политься с высоты поток воды.
Из дома вышла девочка в длинном чёрном плаще, одетом поверх миловидного красного сарафана. Она с минуту вглядывалась в лица стоявших перед ней людей, не в силах точно различить их обесцвеченными глазами.
- Энни, милая… - прервала тишину Луиза, шагнув прочь из тела Ланы. Пустое, бездушное тело качнулось в воздухе и синим мотыльком воспарило к небесам.
- Мама? – недоверчиво спросила малышка Энни, чуть щурясь от яркого для неё света поднявшейся звезды.
- Мы пришли за тобой, - теперь и Ричард покинул тело, и бездыханный Чарли последовал в высь серых небес вслед за Ланой. Теперь над сползшим в мутные воды пруда домом Лайн, где-то средь туч, кружили в красивом танце два синих мотылька.
- Папа… - Энни едва видела их и лишь протянула руку вперёд.
Они вместе стояли на берегу у самого края пруда. Луиза, Ричард и малышка Энни между ними, крепко державшая их за руки. Ричард свободной рукой со всей силы удерживал Древнюю Книгу, сила которой рвалась прочь от хозяев. Книга недовольно шелестела ободранным корешком. Лицо его, походившее на лицо какого-нибудь благородного воина, что не раз описаны в легендах, выражало многовековую печаль. Луиза, напоминавшая точный образ девушки, верно ждущей из странствий своего воина, вдохновляющей его на подвиги, переводила взгляд то на мутные спокойные воды, то на готовое в любой миг обрушить бурю небо. Энни была в своих мыслях – детское личико выражало задумчивость, а в обесцвеченных глазах радостно плясали искорки мечтаний. Они молчали и смотрели на закат, хоть его и не было видно за плотной пеленой низко повисших туч.
Все вместе они сделали первый шаг в воду. Холодная вода обласкала им ноги, и будто звала идти дальше. И они шли.
В темноте, созданной окончательно почерневшим небом и средь неистовых потоков ледяной воды, льющих с небес на увядшую, будто не живую землю невозможно было разглядеть, как три силуэта медленно прошли по воде и растворились на середине пруда. Растворились там, где некогда высилась неприступная крепость их упокоения.