В прошлом веке Плеханов и Ленин спорили о сроках построения социализма в царской России. « Мельница истории еще не смолола муки, из которой будет испечен пшеничный пирог социализма. Должно пройти время, прежде чем страна будет готова к буржуазно-демократической революции, а после того как капитализм в России завершит свою цивилизаторскую работу, - и к социалистической» - утверждал Плеханов. Сколько должно пройти времени, Плеханов не знал. Не знал он и того, что ни одна даже самая развитая страна мира, капитализм в которой, по его мнению, уже завершил свою цивилизаторскую работу, не готова переходить к жизнеспособному социализму. Не знал и не мог знать он, в чем эта цивилизаторская работа, превращающая капитализм в фундамент социализма, заключается. Не знали этого ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин. Только Ленин считал, что недоделанную капитализмом работу доделает социализм, построенный большевиками. Чем большевики и занимались довольно успешно, пока во главе партии и страны стояли мыслители, способные оценить и решить проблему.
Большевики считали, что индустриализация и есть та цивилизаторская работа, которую не успел доделать российский капитализм, что индустриализации достаточно для построения жизнеспособного социализма. И они выполнили эту работу, превратив лапотную Россию в могучую индустриальную державу, способную защитить себя от агрессии мирового капитализма. Причем индустриализация в СССР шла с использованием опыта капиталистов – Сталин не стеснялся учиться у своих врагов. Он умело использовал Великую Депрессию, заставившую капиталистов сбывать большевикам по дешевке гиганты индустрии. Лучшие инженеры западных стран учили крестьянских детей промышленному искусству.
Но к середине двадцатого века выяснилось, что цивилизаторская работа капитализма не заканчивается индустриализацией, что капитализм переходит к информатизации, без которой дальнейшее развитие цивилизации невозможно, без которой невозможно и социалистическое общественное производство. Информатизация позволила капитализму перейти от экстенсивной к интенсивной форме развития. Она позволила отказаться от рыночных отношений в сельском хозяйстве, избавив его тем самым от кризисов перепроизводства и ликвидировав угрозу голода. И голодных бунтов.
Вполне логично было бы советским коммунистам и дальше перенимать опыт капиталистов, продолжать цивилизаторскую работу, увенчав ее созданием конкурентоспособного социалистического общественного производства. Но не тут-то было. Гений умер, а к власти пришли заурядные личности, озабоченные больше всего борьбой за личную власть. И набрало силу научно-бюрократическое ведомство под названием социалистическая экономическая наука, которая дружно выступила против проекта информатизации, предложенного математиками. Шарлатаны – ученые убедили членов политбюро отказаться от информатизации по проекту Глушкова, приняв вместо нее убогую бюрократическую реформу Косыгина-Либермана. С принятием этой реформы в 1964 году социализм был обречен. Двигаясь по экстенсивной дороге, он проиграл соревнование с капитализмом и был сдан «коммунистами» и обывателями на милость врага без боя.
Незадолго до капитуляции все академики-экономисты исповедались журналисту газеты «Аргументы и факты» Желноровой, признав, что к социализму их наука не имеет ни малейшего отношения. Рыночный социализм, предложенный ими, на практике оказался криминальным капитализмом, в котором мы и барахтаемся сегодня, как в вонючем болоте. И никто из живых еще корифеев той самой "науки" не вспоминает о своих научных подвигах, приведших к капитуляции социализма. Тем не менее, они остались авторитетами для «коммунистов» из КПРФ и некоторых других «коммунистических» групп.
Проект социализма, который пытались построить на фундаменте недоделанного индустриального капитализма, оказался провальным и сегодня нужно было бы приступить к разработке другого проекта. Фундаментом для жизнеспособного социализма будет служить сегодняшний информационный капитализм, создавший в своих недрах технологии управления производством нерыночного социалистического образца. Проектировщикам (математикам) следует изучить опыт капиталистов и разработать свой проект, востребованный человечеством. Капитализм же, осуществив информатизацию, закончил свою цивилизаторскую работу и, подобно лососю, пришедшему метать икру, готов отправиться в мир иной.
Когда и как это случится, никто не может сказать. Нет для расчетов соответствующих теорем. Но те гигантские аферы, которые зреют в финансовых центрах главных игроков глобального рынка, те неоплатные долги, в которых увязла рыночная демократия, говорят о том, что капитализму не хватает тех прибылей, при которых он жив и активен. И без которых он мертв. Окончательный кризис может наступить внезапно и проект жизнеспособного социализма окажется кстати.