(рассказ Владимира Алексеевича Кострова, инженер-металлург, к.т.н., ветеран ПАО «Северсталь», г.Череповец.)
Первая половина двадцатого века было для России временем невиданных испытаний. Первая мировая война, революция, гражданская война, террор против различных классов старого общества (офицеров, духовенства, дворянства, интеллигенции, репрессии во время коллективизации, уничтожение партийных и беспартийных кадров во всех сферах управления страной, народным хозяйством и армией в 1937-1940 годах, создание государственных механизмов порабощения собственных граждан (колхозы, ГУЛАГ) и, наконец, вторая мировая война. В результате- гибель десятков миллионов людей, поломанные судьбы, нищенская жизнь на рани выживания.
В 1985 году у нас в цехе проходило торжественное собрание, посвященное 40-летию Победы во второй мировой войне. На нем присутствовали два американца- наладчики купленного в США оборудования. Когда прозвучала просьба встать тем, у кого в семье погибли во время войны родственники и весь зал встал, американцы были в шоке. И действительно, нет у нас в стране семей, которые не прошли бы через «мясорубку» событий этих пятидесяти лет. Ниже я хочу рассказать о судьбе близких мне людей, родственников по материнской линии, которые были коренными жителями вятской земли, проживая в большом русском селе Кикнур Кировской области.
Мой прадед Герман Пономарев был крестьянин и было у него два сына: Яков- мой дед и Михаил. У обоих были большие семьи. Бабушка родила 12 детей, девятеро выжили. У Михаила было 11детей. Если учесть, что старшие дети были женаты или замужем и что прадед не разрешал «делиться», т.е. жить отдельно своей семьей, то становится понятно, что семья прадеда была очень большой. Пришлось рядом со старым домом построить еще один с общим крытым двором между домами. В него переехал жить мой дед со своей семьей и прадед, а Михаил остался жить в старом доме. Все сельхозработы: обработка земли, посевная, заготовка сена, сбор урожая выполнялись общими силами, т.е. своеобразным семейным «колхозом». В 20-е годы (НЭП) в хозяйстве были лошади и коровы. К тридцатым годам (образование колхозов) ситуация была следующей. Мой старший дядя Алексей стал агрономом, организовал в селе партийную ячейку и в период коллективизации был направлен, как тридцатитысячник, на Алтай, где проработал агрономом и председателем колхоза до выхода на пенсию. Второй дядя Семен окончил в Красноярске институт, стал инженером-химиком, членом ВКП(б), остался работать в институте, был парторгом факультета. Тетя Катя, старшая сестра, вышла замуж за машиниста экскаватора и уехала с ним в Петрозаводск. Вторая сестра Нина, после окончания школы стала работать учительницей начальных классов в соседней области и занималась ликвидацией неграмотности взрослых людей. Третья сестра Татьяна, моя мама, после окончания средней школы уехала в Красноярск и поступила на рабфак в институт, в котором работал её брат Семен. Мой дед и его сыновья Петр и Геннадий вступили в колхоз и пахали землю. Младшие сыновья Валентин и Сергей учились в школе.
Во время коллективизации в стране по решению партии осуществлялась программа ликвидации кулачества как класса. Крестьянское общество условно делилось на бедняков, середняков и кулаков. Кого причислять к одной из двух категорий- середнякам или кулакам, определяли комитеты бедняков на местах, причем критерии оценки были расплывчаты и часто действовали по принципу- лучше перебрать, чем недобрать. Среди бедняков также не было равенства. Кто-то много работал , но не смог, в силу разных причин, «встать на ноги», но были и такие, кто ленился работать, пьянствовал, завидовал живущим лучше. Как я узнал их книги нашего вологодского писателя Василя Белова было три категории раскулачивания. Первая-это когда главу семейства расстреливали, а остальных ссылали в Сибирь, отбирая все имущество. Вторая-высылка всей семьи с места жительства в отдаленные районы также с конфискацией имущества и третья- конфискация имущества (дом, мебель, одежда, живность) без высылки. Мой дед попал в третью категорию. Ему припомнили, что во время НЭПа он, с группой таких же как он, крестьян, купил пресс и организовали производство льняного масла без привлечения наемного труда. О сегодняшним меркам- это малое предпринимательство. Деда и его семью исключили из колхоза, выгнали их дома в чем были, без средств к существованию. Сначала семья жила в овине, затем общество, зная деда как честного труженика организовало «воскресник» и сообща срубили в лесу деревья, вывезли бревна на край села и сделали сруб дома без окон и крыши. На достройку дома требовались деньги, которых в семье не было. Мама с братом носили землю на потолок в качестве утеплителя и на дороге нашли кошелек с деньгами. Денег было достаточно, чтобы завершить строительство дома. По совету бабушки кошелек нужно было вернуть хозяину. Ждали две недели, хозяин не объявлялся и тогда их потратили на достройку дома.
В это время дядю Семена включили в комиссию, которая должна была проверить деятельность райкома партии. Участвуя в работе комиссии, дядя, как сознательный член партии, обязан был кроме положительных сторон деятельности райкома, найти и отразить в протоколе выявленные недостатки. Недостатки, видимо, были существенными, поскольку первый секретарь райкома был наказан, но с должности не снят. Затаив обиду и выяснив, что семья деда на родине была раскулачена, он написал заявление в соответствующие органы, после чего дядя был исключен из партии, потерял работу, был арестован и «просидел» в лагерях (ГУЛАГ) с 1931 по 1954 год. От смерти его спасло то, что он был хороший инженер-химик. В зоне, во время войны, он изобрел антиобледенитель для самолетов, который до этого страна покупала за золото за границей.
Дядя рассказал, что для него в лагере была организована «шарашка»-лаборатория, окруженная от основного лагеря колючей проволокой, к нему был прикреплен охранник, который его сопровождал. Основным сырьем для получения антиобледенителя было подсолнечное масло, которым дядя тайно подкармливал вечно голодных зеков. Тетю Галю, жену дяди, также арестовали и она более двадцати лет провела в заключении. Перед арестом дядя посоветовал моей маме, студентке второго курса рабфака, бросить учебу в институте и уехать на родину, чтобы избежать неизбежных репрессий. Вернувшись в село мама, ей тогда было 17 лет, устроилась на работу в местный банк счетоводом.
Вскоре её, как дочь раскулаченного отца, уволили с работы без права восстановления и с записью в паспорте «социально чуждый элемент». Полгода мама была вынуждена браться за любую работу, чтобы заработать на пропитание. Вместе с безработным дедом они пилили дрова, стирали белье, Мыли полы, убирались в квартирах местных руководителей. Мама, дочь неграмотного землепашца, который не умел ни читать, ни писать, а только расписывался, с юных лет обходилась крестьянской сметкой, упорством в достижении цели, тягой к знаниям, трудолюбием. Она понимала несправедливость содеянного с семьей и решила бороться за правду. В течение этих шести месяцев, прошедших со дня увольнения, она собирала различные документы и справки, доказывающие нелепость раскулачивания отца и последовавших за этим событий. Собрав необходимые материалы, она стала думать- куда их послать, чтобы получить положительное решение. Как она мне рассказывала: «Сталин был главным, но слишком занятым человеком, поэтому до судьбы каких-то крестьян не мог опуститься. Калинин хотя номинально и был главой государства, но власти фактически не имел». Документы она послала на имя Н.К.Крупской, жены умершего В.И.Ленина, которая в то время работала в комиссии партийного контроля. И вот, спустя некоторое время, маму вызывают в банк и говорят, что произошла ошибка, что вы восстановлены на работе и вам будет выплачена зарплата за полгода, что вы у нас не работали. Зарплату мама получила, но работать в банке отказалась и ушла работать счетоводом в МТС (машинно-тракторную станцию).
Деда и его сыновей восстановили в колхозе и больше никогда не трогали. Во время войны тракторов на селе было мало и дед пахал колхозные поля плугом с помощью лошадей. Однажды он пахал рядом с нашим детским садом. Я убегал к деду, он садил меня на лошадь и я играл роль погонщика. Вечером после работы дед приходил домой пыльный и уставший, садился на крыльцо, снимал с ног лапти, немного отдыхал, а потом умывался у колодца. Я стоял рядом, держал полотенце и смотрел на руки деда- какие они были большие, узловатые- руки пахаря. Спустя десятилетия, будучи уже взрослым человеком, я попробовал пахать плугом с помощью лошади. С трудом я прошел один прогон, метров сто (пахали приусадебный участок) и руки с непривычки «отнялись». А дед пахал землю всю жизнь. Дед меня многому научил: запрягать и управлять лошадью, косить траву, пилить дрова и косить, владеть топором, а главное- уважать крестьянский труд, любить землю. Характерный штрих к портрету деда. Мой отец купил дом в Забайкалье. Дед жить на новом месте отказался: «В деревне каждый с тобой здоровается. Здесь- все чужие.»
Дядя Семен и тетя Галя, вернувшись в 1955 году их мест заключения, были реабилитированы, но без права проживания в городах Москва, Ленинград, Киев. Осев во Владимире, дядя до выхода на пенсию работал инженером на местном химзаводе. Во время войны погиб в битве за Кавказ младший сын деда Сергей. Петр после ранения в начале 1942 года вернулся с войны инвалидом, сын Геннадий во время войны пропал без вести. Еще один сын- Валентин был автомехаником и обеспечивал во время войны перегон американских самолетов через Аляску и Сибирь на западный фронт. После войны он закончил в Томске институт, стал горняком и погиб в шахте Кузбасса (2). Мой отец участвовал в войне с Японией. После войны он перевез нас с мамой в г. Кяхту на границе с Монголией, где продолжал службу в армии, а мама начала преподавать бухгалтерский учет в школе бухгалтеров, а затем в техникуме.
Минули годы, все меньше остается участников и свидетелей «лихолетья» первой половины двадцатого века. Но мы и наши потомки должны знать и помнить нашу историю, чтобы она не повторилась. Когда одна фраза в разговоре ил ошибочное решение могли «поломать» судьбу,. А то и стоить жизни безвинным людям.
Приложения:
1. Мои воспоминания детства.
В войну мы жили в Кикнуре. Сеста Вера (моя ровесница) гостила в это время у родственников в селе Устьинск (Горковская область), это 40 км от Кикнура. Моя бабушка (б.60 лет) собралась, мы взяли хлеба и молока и двинулись пешком. Я тогда пошел в 1-й класс. Расстояние мы прошли за световой день. Устали, но в этот же день позвонили из Кукнура- с фронта приехал на побывку отец Веры дядя Валентин. Практически без отдыха уже втроем двинулись домой. Запомнилась одна деталь: когда остановились у ручья, бабушка велела нам- малышам сходить по малой нужде на травку, а потом потоптаться по сырому. Ноги стали легкими- идти стало легче.
***
Двоюродный брат Валентин был старше. В детстве он ревновал меня к бабушке.
Когда приезжал на каникулы, мы с ним спали на сеновале. Боролись, он был старше сильнее. К тому времени у него была девушка, они ходили гулять на заливные луга, я шпионил за ними и публично докладывал, что они целовались. В нашем клубе вечером показывали кино, потом был танцы. После кино идти домой было темно. Я требовал, чтобы меня проводили, брата в это время ждала девушка. Он провожал меня до места, где начинались деревянные мостки и давал мне «пендаля»: «Чеши домой».
***
В войну не все было в колхозе плохо. На трудодни давали, например подсолнечное масло, зерно. После войны я заходил в амбар в дяде ( инвалид войны, он работал кладовщиком), там видел подсолнечное масло в больших бутылях, мед.
***
Запомнились послевоенные выборы в Верховный Совет. На пункте голосования звучала гармонь, прошедших голосование угощали чаем с булочкой. Эти вкусные булочки традиционно пекл моя бабушка.
***
Запомнилась мощеная дорога «торцовка», современная молодежь вряд ли представляет, что это. Короткие еловые (?) чурбаки ставили на выровненную поверхность дороги вплотную другу к другу, щели плотно засыпали песком, получалась отличная дорога, не хуже брусчатки.
***
Запомнились деревенские девушки- первые на селе трактористки. Они работал и на тракторах «Фодзон», от их спецодежды сильно пахло керосином.
2. Ранение дяди Валентина. Он был пулеметчик. В бою как он держался за рукоятки пулемета, так пуля, войдя в тело со стороны кисти, прошла вдоль всего предплечья. Медицина того времени солдату не могла помочь- он остался калекой –инвалидом (кисть не действовала)- работал кладовщиком.
3. Еще одна непридуманная история.
В зимний вечер 1943 года в дом на краю села, в котором жили мои дедушка и бабушка, постучал худой, оборванный, изможденный человек и попросил, чтобы пустили переночевать. В те времена в деревнях и селах не принято было отказывать в ночлеге проходящим и странникам. Как правило им давали не только кров. Но и поили чаем с морковной заваркой и травами, ставили на стол чугунок с картошкой, а для сна предлагали широкую лавку около печки или на полу, если путник был не один. Во время ужина и разговоров выяснилось, что пришедший был жителем нашего села. По случаю дело было в субботу, ему дали возможность вымыться в еще теплой бане, более того, бабушка отдала ему нижнюю рубаху и штаны деда, поскольку свои у него практически истлели. И вот чистый, умиротворенный после бани. Этот человек со слезами на глазах признался, что это с его подачи в 1930 году деда с семьей раскулачили и теперь он просит у них прощения. Как выяснилось позже, он дезертировал из армии и почти год жил в лесу в землянке, пока не наступили холода и не закончилась еда. Его давно искала милиция, в конце концов он был арестован и дальнейшая его судьба нам не известна.
4. «Луддиты» в забое.
Гибель моего дяди Валентина. Окончив институт, дядя получил направление на одну из шахт в Кузбассе (Кемеровская область). Добыча в то время осуществлялась с помощью отбойного пневматического молотка(?). Чтобы поднять выработку, стали приобретать и внедрять угледобывающие комбайны. Это вызвало серьезное сопротивление горняков- они на могли соревноваться с машиной и теряли в заработке. Ночью все комбайны намеренно выводили из строя (ломали). Валентин Алексеевич добровольно вызвался чинить комбайны. Ему выгородили под землей участок для ремонта, огородив его металлической сеткой. Утром он пришел на этот участок, стал открывать замок калитки. Металлическая сетка оказалась под током (подстроили), пораженный током, он умер мгновенно.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Кикнур- поселок городского типа, районный центр Кировской области, расположен юго-западнее от г. Киров (300км), 60 км от ж.д. станции Шахунья.
2. "Особенно интересен Сибирский тракт тем, что в основном это была грунтовая дорога, Но на территории марийского края было очень много низких заболоченных мест, и поэтому дорогу укрепляли бревнами, кое - где их клали плашмя, скрепляя между собой, а кое - где в землю вбивали дубовые чурбаки торцом вверх. Такая дорога называлась 'Торцовка" (1).
ФОТОГРАФИИ:
1.Мой дядя по матери Валентин Яковлевич Пономарев. Письмо матери от…1943г.
2. Сестра Галя и Семен, 07(?) 07.1931г., г.Банаул.
3. Стоят: слева Нина А., справа-дядя (?) Петр.
Вера(?)(1936г.)-моя молочная сестра. Учительница начальных классов, трое детей. Воспоминания матери о 1936 годе.»Лягу на пол на спину- вас кормить, справа- ты, слева В.
4. Моя мать.
ИСТОЧНИКИ:
1.http://www.naselo.ru/attraction/id8513
Владимир Алексеевич Костров.