Мертвое шоссе, тёмная холодная ночь, густой туман парит над землёй, ледяная морось разбивается об асфальт, оседает на желтых и багряных листьях деревьев, сопровождающих каменный путь.
На горизонте виден расплывчатый силуэт бродяги в оборванных одеждах. Кто он? Он - никто, как и все остальные, всего лишь капелька яда в излюбленном вине планеты.
Шаркая ногами, он идёт все дальше и дальше, но медленно, словно пустота тянет его веревками в чёрную свою дыру, обволакивая несчастного горем и отчаянием.
Сколько простора, иди в лес справа, иди в лес слева, а с этого шоссе сойти нельзя, только дойти до конца и сбежать от него, доживая последние свои дни оборачиваясь, ожидая, что где-то рядом оно снова всплывет и тебе придётся ползти по нему, оставляя кровавый след и частички кожи.
Путник сидит на краю дороги, ударяя невидимую стену. Он пытается цепляться за неё ногтями, но те лишь открываются от кожи, скользя по шершавой прозрачной стене.
Он лежит посередине шоссе, и его лицо окропила морось, казавшаяся ему своей кровью, что вытекает из раны на боку, похожей на благородный цветок из королевского сада, но нечто прекрасное убивает его.
В припадке он мечется от пустого места к пустому месту, его лицо стирается, как на смазанных фото, а крик отчаяния поглощается глубоким и ужасающим душу туманом.
В нем раздаются фантомы переживаний и тех, кто когда-то был рядом. И неважно, родственник это или совершенно незнакомый человек, стоявший напротив в вагоне метро. Он был рядом, а значит, он - жертва.
Бродяга бьётся головой об асфальт до крови, до костей. Голоса жертв раздаются в его голове все громче, они выходят из него червяками, что выползают из раны на боку.
Слезы превращаются в крапинки льда и морозят лицо. Они вонзаются острыми кинжалами в щеки, пронзая их и пуская кровь. Он дергает их, оставляя все больше и больше ран.
Воздух влажный, но тяжелый, словно море; ветра нет, словно он сюда и не заходит, боясь погибнуть от рук слабого врага. Листья вдруг срываются и пролетают мимо бродяги, застывшего в неестественной позе: воздух сломал ему рёбра, и лишь ветер может ему помочь, но тот лишь трусливо сбежал. Путник ловит кленовый лист. Лист старый, проживший уже одну зиму, он весь мертв, в нем нет ничего живого, лишь хрупкий скелет когда-то дрожавшего на ветках дерева. Он мертв, и путник боится сгнить также.
Он в кулаке сжимает бедный хрупкий труп, и тот крошится на холодный асфальт. Становится холоднее, и дорога покрывается коркой льда, а вместе холодной мороси на землю падают хрустальные иголки. И туман припадает все ниже, принижая бродягу, заставляя его полумертвым ползти по земле.
Люди. Много людей. Они все здесь и, о боже, как они уродливы. Кровь повсюду, открытые переломы, рвота на одеждах, вся гадость, что может только явиться на свет — все на них. Это то, что сотворил с их душой он. Так пусть же увидит, какое он чудовище.
Они стонут, кричат, что-то шепчат, кто-то молиться. Они тянут к бродяге руки. Они плачут, глядя на него, и пытаются достать, чтобы отомстить. Но что могут бестелесные фантомы? Только пугать.
И вот они уже горят в огне, как настоящие люди из плоти. Видно, как тает их кожа, как пузыриться кровь и плавятся глаза. А после, взрывом, оголяются их чистые души и улетают в поглощающий жизнь туман.
Пожар горит за счет льда и щекочет ползущему на коленях бродяге пятки. Огонь играет с ним, жалит, как гигантский шершень-убийца. Его словно режут лезвием бритвы, аккуратно и, но занося под кожу яд. Ужасный, колющий внутренние органы яд.
В голубых глазах мужчины мелькает отражение одинокой двери, стоящей посередине дороги. Одна единственная, забытая всеми деревянная белая дверь. Как за спасительный прутик, бродяга кидается к двери. На ней нет ручки, она открывается легко и просто, одним толчком руки.
Безумная улыбка обременяет его лицо, глаза наполнены безрассудной радостью, он брезжит слюной и кровью. Вот оно — спасение! Но как только он вваливается в темную бездну реалии, где есть всего лишь темная лестница, что идет от самой двери, его пронзают тысячи тонких, длинных и острых игл. Каждый миллиметр тела проткнут ими. Иглы перекрашиваются в алый цвет.
Убийственно острые, они вырываются из него, снова прячась во тьму и поджидая следующую жертву. А тело падает с лестницы и летит вниз, вниз, вниз. И будет лететь, пока не умрет солнце вместе с себе подобными.
Он шел за спасением, но получил лишь свое. А ты куда идешь?