Глава 27
После возвращения Степана и его сбивчивого жуткого повествования о своих злоключениях резко сдал старый Вальдемар. Ксёндз как-то осунулся, пропала прежняя живость и неутомимая пытливость в глазах, он с трудом поднимался с утра на службу в костёл, а если таковой не было, то вовсе оставался до полудня в постели. У него пропал аппетит, и он подолгу сидел без движения на лавке около дома и думал какую-то свою, одному ему известную думу.
У Фроси самой было очень тяжело на душе, и мысли постоянно возвращались к рассказу Степана, в котором она пыталась отыскать лазейку для своего любимого, а вдруг он всё же жив и вот-вот вернётся, вернулся же Степан после трёх лет отсутствия.
Степан несколько раз наведывался, но постоянно был пьян и только издали смотрел на своего сына. Он вытирал рукавом слёзы со здорового глаза и уходил, махнув в сторону Фроси рукой.
Однажды он всё же явился трезвым, долго сидел молча на лавке, курил и наконец выдавил из себя:
– Фрось, возвращайся ко мне, это же наш общий дом, мне там одному тошно, бери детей и переезжай. Ты не думай, мне от тебя ничего не надо, просто перед людьми и собой не будет стыдно. Дом-то большой, места на всех хватит, а я, если хочешь, буду жить в кузне, всё равно с меня работник уже никакой.
А у нас там большой огород, подсобки для скотины хорошие, постепенно обзаведёмся опять коровкой, свинками и птицей. Подумай о детях, не ровён час, отойдёт в мир иной ксёндз, а я вижу, что он явно сдаёт в последнее время, куда ты денешься с ребятами, только и останется в деревню возвращаться.
Фрося на сей раз не расплакалась и не разозлилась, а спокойно ответила Степану:
– Эх, Стёпа, столько пережил, столько настрадался, а души бабьей так и не понял. Если бы вернулся Алесь, хоть безногий, хоть безрукий, хоть слепой, я за ним пошла бы на край света, а ты меня зовёшь в дом не то как жену, не то как мать твоего ребёнка, а не то работницей в неустроенное хозяйство. Да, ты всё хорошо продумал и опять хочешь воспользоваться моим безнадёжным положением.
Стёпушка, только я ведь уже не та девчонка, которую ты завёл когда-то к себе в дом, как корову на бойню. Да, ты понимаешь, что мне особо деваться некуда, хорошо, поди, рассчитал, что такое бремя, как трое малолетних детей, в это нелёгкое время – обуза немалая… А, может, ещё и думаешь, что баба молодая, природу-то не обманешь… – смотришь, и в постель пустит. А там и покатится жизнь, а куда... – а какая разница, абы перед людьми не было стыдно и себе удобно.
Послушай, Стёпушка, пока жив Вальдемар, и речи ни о чём эдаком не пойдёт, я его не брошу, как не бросил он меня в трудный час. Я всё сделаю, чтобы его последние годы, месяцы или дни не были бы одинокими, и чтоб я всегда могла подать ему воды, когда он будет в ней нуждаться.
Я тебя сразу предупреждаю, что буду ждать Алеся до тех пор, пока не умрёт последняя надежда. А уйду ли я в деревню или в твой дом, или ещё куда-нибудь, сейчас тебе не отвечу.
И если захочешь и сможешь создать новую семью, я буду за тебя только рада, а развод можем оформить хоть завтра.
Ты бы хоть к сыну своему подошёл…
Степан выкурил очередную папиросу и посмотрел прямо в глаза Фросе:
– А что я ему скажу, где был, откуда появился, почему не живу с мамой?.. Да и кто знает, что он у меня спросит, ведь ни на один вопрос у меня нет ответа...
Фрося понимала, что Степан нисколько не виноват в сложившейся нынешней ситуации. И осознавала, насколько он находится в затруднительном положении в своём отношении к сыну, но ничего нового добавить к сказанному ранее не могла.
Она ждала Алеся.
Глава 28 по ссылке: http://www.proza.ru/2016/03/13/1933