День 12. Поездка в посёлок Витязево

         
          Итак, нашим героям осталось отдыхать в Анапе всего один день. Сегодня они ещё загорают под южным солнцем, а уже завтра снова поезд, общение с попутчиками, невыносимая жара и масса замечательных детишек в вагоне.
В последний день сидеть дома не хотелось, и Мокушки решили съездить и посмотреть витязевские пляжи. Они были наслышаны, что там лучшие пляжи Анапы. Когда после Плесецких водопадов увозили двух человек на остановку «Мико», они успели рассмотреть чудесные дома, мини-гостиницы, парк, колесо обозрения. В парке всё крутилось и мигало, привлекая туристов. Но на пляже они не были.
         
          Расспросили у Фоминичны, как добраться до Витязево. Оказалось, что точно так же, как и до Джемете, только это немного дальше.
         
          В девять часов супруги были уже на остановке 128 маршрутного такси. Как и позавчера, дождавшись своей очереди, сели в автобус. Водитель, убедившись, что свободных мест нет, тронулся в путь. Маршрутка, немного повиляв по улицам города, выехала на Пионерский проспект.
         
          Было ещё утро, но жара уже начала докучать. В маршрутках нет кондиционеров, они обычно переполнены и поэтому духота там чувствуется сильнее. Мокушкам не нравились в общественном транспорте голые потные тела отдыхающих.
          
          Они никак не могли понять, почему люди, приехавшие на отдых, ходят в одних трусах и своими голыми торсами трутся в автобусах о сидения и о других людей? Почему они не понимают, что среди них есть больные различными кожными заболеваниями, и можно заболеть, после контакта с заражённым сидением или человеком? Владимиру и Клавдии было противно прикасаться к мокрым сидениям после выхода пассажиров, но деваться было некуда, надо ехать, и с отвращением они сели на эти места. Мокущка задумался, и у него родился стих.

           Живём, как в бане

Когда-то и я молодым парнем был
И девочек стройных и ярких любил.
Но время прошло, и всё чаще вот
На женский смотрю я живот.

Откуда живот-то тот голый взялся?
Да отовсюду. Живём, как в бане,
Сверкает он с обложки журнала,
А также с любого киносериала.

Как-то мне юноши задали вопрос:
- Скажи, дед, (до ответа я уж дорос),
Когда же было больше интима?
И наше время с тем сравнимо?

- Нет. Раньше интима было больше.
Коленку, увидел, и не надо дольше,
Волосы распустила – тайное кажет,
Ну а живот даже мужу не покажет.

А сейчас все мы живём, как в бане,
Даже хлеб с голым пузом жуём при даме.
Совсем уж нет в голом женском теле интима,
Даже с серьгой в пупке – проходите мимо.

         
          Усталые от духоты и жары люди ехали молча. Каждый по своим надобностям и со своими мыслями. На очередной остановке в маршрутку зашла молодая, красивая женщина с мальчиком лет четырёх. Свободные места оказались только на переднем сидении. Они их заняли и оказались сидящими лицом к пассажирам. Ребёнок стал громко требовать от матери пересесть на другие места, но мать не реагировала. Затем мальчик обратил внимание на женщину, сидящую напротив него, и стал показывать ей язык. Она демонстративно не обращала на выкрутасы ребёнка внимания. Тогда он стал плевать ей на платье. Женщина возмутилась и попросила мать привести к порядку своего разбушевавшееся чадо. Вместо того чтобы унять ребёнка, мамаша молча отвернулась. Мальчик безобразничал всё больше и больше. Показывал пассажирам язык, грозил своим маленьким кулачком, кривлялся, и, показывая пальчиком на людей, громко хохотал.

          Пассажиры в автобусе вначале робко, а за тем достаточно громко и слажено, стали выражать своё недовольство. Когда же мать предупредили, чтобы она следила за своим ребёнком или покинула автобус, она ответила что воспитывает его в свободном стиле «по-японски» и до пяти лет намерена ему разрешать делать всё, что он хочет.
         
          На остановке около детского оздоровительного комплекса «Жемчужина России» при выходе из автобуса мужчина вынул изо рта жвачку и вмял её в волосы мамаши со словами:
         
           - В детстве меня тоже воспитывали по-японски и смотрите, каким я вырос.
         
          Женщина была возмущена. Она долго и громко выражала свою обиду на невоспитанность мужчины, но пассажиры не согласились с ней. Они, как оказалось, остались очень довольны его воспитанием.
         
          Приехали на последнюю остановку. Все вышли из маршрутки и поспешили в сторону моря. До него идти было столько же, сколько и на пляж Джемете.

          - Володя, а сюда добираться проще, чем до Джемете, - сказала Клавдия.

          - Да я бы не сказал. От моря расстояние такое же, стоимость билета немного больше, ехать подальше. Но вот то, что обратно садиться на маршрутку будет проще, это точно. Мы же с тобой вышли на крайней остановке, значит, обратно садится будем первыми.
         
          Путь ничем не отличался от дороги идущей к любому пляжу. Ларьки, ларьки, ларьки. Создавалось впечатление, продавцы думают, что туристы не на пляж идут, а на рынок или базар.
         
          Море встретило Мокушек чистой водой, криками чаек, барханами песка и достаточно большим количеством отдыхающих.
         
          - А пляж-то действительно хорош, - сказала Мокушка.
         
          - Хорош-то, хорош, да вот людей-то многовато.
         
          - Человек - существо общественное, - глубокомысленно изрёк Мокушка. - Вот, Клав, если бы здесь никого не было, ты бы стала купаться и загорать?
         
          - Нет, наверное, потому что страшно одной на пляже, а тем более в воду заходить.
         
          - Вот то-то и оно. Наверное, есть пляжи и получше этого, но туда никто не едет, потому что там нет людей.
         
          Мысль, что они купаются в этом море последний раз, все время давила супругов. Им хотелось накупаться так, что бы хватило хотя бы на год. Море радовало, пляж был хорош, но когда легли на песок, то злополучный окурок оказался у Клавдии под носом, и его пришлось отбросить в сторону.
Рядом загорала местная пара. Разговорились
         
          - А сколько стоит квартира или дом в Анапе? - спросил мужчину Мокушка.
         
          - Это очень сложный вопрос, - ответил тот. Односложно на него ответить нельзя. Можно только приблизительно сказать, что в центре Анапы дома стоят во много раз дороже, чем на окраине. Если на окраине можно купить дом за шесть – семь миллионов рублей, то в центре города цены - «ужас».
         
          - Ну, сколько это «ужас»?
         
          - Да как сговоритесь. На любом рынке всегда есть по крайней мере два дурака: один продавец, а другой покупатель. Вот недавно встречаю знакомого, а он спрашивает, не сдам ли я ему дом. А я знаю, что у него есть дом в центре города, около анапского маяка, да на окраине ещё начал строительство второго коттеджа.
         
          - Зачем тебе дом, у тебя же есть? - спрашиваю.
         
          - Был, - отвечает. – Ты же знаешь, что я в Алексеевке дом строю и хочу туда перебраться. Там поспокойнее будет. Ну и решил выяснить, за сколько мой дом, который в центре, продать можно? Взял да и пустил слух, что, мол, дом продаётся. Приходит недавно довольно невзрачный мужчина и спрашивает: «Хозяин, дом продаёшь?». «Продаю» - говорю. «За сколько?». Так как дом я на самом-то деле продавать пока не собирался, загнул ему нереальную цену: «Шесть миллионов долларов» - говорю, хотя в лучшем случае хотел за него выручить всего два миллиона. «Хорошо», - ответил мужик и ушёл. А позавчера, он пришел, бросил мне мешок денег и говорит: «Вот тебе шесть миллионов долларов, как ты просил, и через две недели тебя и твоих вещей здесь не должно быть». Вот сейчас и бегаю, ищу себе временное жильё, пока дом не достроию. Отказывать таким людям нельзя, иначе конец будет
         
          Ну а квартиры тоже, как повезёт. Однокомнатные - за полтора-два миллиона купить можно.
         
          Дальше Владимир слушать не захотел, голова от цен пошла кругом.
Провалявшись на пляже часа три, Мокушки устали и, собрав свои монатки, пошли на остановку. Действительно, там людей было мало и они сели в первую же маршрутку.
Путь до Анапы составил минут двадцать, да столько же времени потратили на пешеходный переход к Фоминичне. Немного отдохнули, заскучали, и стали решать, что делать дальше? Решение пришло прогнозируемое. Последний вечер супруги решили провести на прогулке.
         
          Им понравился этот город и даже появилась навязчивая мысль перебраться сюда жить. Но эту мысль Мокушка, узнав о ценах, держал в тайне от всех, даже от Клавдии. Он понимал, что, чтобы перебраться сюда, нужны, прежде всего, деньги, деньги и ещё раз деньги. Они у тёщи есть. Но то, что она их ему не даст - это факт. Да если и даст, что там её, Марию Ивановну, на далёком Алтае, бросишь что ли? Конечно, нужна ещё и работа, но он этого не боялся. Дело в том, что у Мокушки руки росли не от заднего места и с любой чёрной работой он бы справился. Хотя если подумать, то строителем он бы быть уже не мог, отстал в новых технологиях, но дворником, подсобным рабочим на стройке, конечно, мог бы. Но сколько он заработает таким трудом? Да, решил Мокушка, этот вопрос и поднимать не надо, это всего лишь несбыточная мечта.
         
          - Пойдём, Клава, погуляем по вечернему городу. Может быть, это последняя в нашей жизни вечерняя прогулка по Анапе будет.
         
          - Ты опередил меня. Я тоже тебе это же хотела предложить. Пошли.
Они быстро собрались и через тридцать минут были уже в центре города. Сначала шли по улице Крымской, а на улице Гребенской свернули налево. Прошли немного, но, увидев, что в этом направлении они удаляются от центра, повернули назад. Не доходя до центральной улицы метров двадцать, Мокушка обратил внимание, что рядом с ними медленно едет новенький чёрный мерседес. Он ехал очень медленно, как бы приглашая супругов в свой салон. Мокушка нагнулся и хотел знаками показать водителю, что они не нуждаются в транспорте и опешил. В кабине машины никого не было. Он просто сам по себе катился под уклон и через десяток метров должен был выкатиться на загруженную транспортом и людьми улицу. Мокушка бегом опередил автомобиль и попытался его остановить, что ему и удалось сделать за два-три метра до перекрёстка. Клавдия всё это время, пока Мокушка боролся с автомобилем, стояла, раскрыв рот, и ничего не могла понять. Водители, проезжавшие мимо, думали, что это хозяин мерседеса зачем-то толкает его в гору и, показывая сначала пальцем на него, потом этим же пальцем крутили у виска. Когда автомобиль удалось полностью остановить, Мокушка крикнул:
         
          - Клава! В салоне никого нет. Найди какой-нибудь камень под колесо подставить, чтобы машина на дорогу не выкатилась.
         
          Задание для Клавдии было трудновыполнимым, так как камней рядом не было. В конце концов, она выковыряла булыжник с какой-то клумбы и принесла его Мокушке. Подставив эту опору под колесо и, убедившись, что машина больше никуда не едет, они пошли в направлении центрального пляжа.
         
          В центре народу было столько, что трудно было друг друга не потерять. Наученные горьким опытом предыдущих прогулок, Мокушки взялись за руки. Так, держась за руки, они и гуляли по вечерней Анапе. Подходили к тем местам, где толпился народ, смотрели на то, над чем люди смеялись, и если действительно было смешно, тоже смеялись. Немного постояли у аттракциона, на котором нужно было проехать на велосипеде всего три метра, но никто этого сделать не мог, так как у велосипеда было обратное управление. Т.е. если нужно было повернуть направо, то руль надо было поворачивать налево и наоборот. При них такую попытку делали человек десять, но ни у кого не получалось, и все под громкий хохот зевак потерпели фиаско. Посмотрели на парад старых и необычных автомобилей. Каких только машин и мотоциклов там не было. Они стояли в ряд и украшали улицу. За сто рублей можно было с любым автомобилем сфотографироваться. Но сами понимаете, наши герои фотографироваться не стали.
         
          Затем пришли на центральную набережную и посмотрели, как катаются молодые люди на водных лыжах и досках. Они цеплялись за трос, и он тащил их по кругу. Некоторые падали, и тогда катер шёл к этому месту и забирал на свой борт упавшего.
         
          Кроме того, на центральной набережной была масса различных детских аттракционов. Там дети катались на велосипедиках, на электрических автомобильчиках, кидали мячи в цель, пинали футбол в фанерного вратаря и т.д. И везде Мокушки постояли, посмотрели, посмеялись над неудачниками и поаплодировали выигравшим.
         
          Как-то быстро стемнело. Как заметил Мокушка, на юге вообще очень быстро темнеет, сумрака почти нет. В вот зарницы они вообще здесь не наблюдали. Однажды у Фоминичны спросили про зарницу, а та ответила, что она не знает, что это такое, и ни разу в жизни её не видела.
         
          Около цветочных часов, которые ночью очень красиво светились, несколько минут смотрели за фотографирующимися. Рядом находился пост полиции. В помещение то и дело заводили молодых людей.
         
          На лавочке недалеко от часов сидел их земляк экскурсовод Владимир Ильич и о чём-то разговаривал с товарищем.
         
          - Здравствуйте, Владимир Ильич, - обрадовались Мокушки. - Сегодня последний вечер в Анапе, завтра уезжаем. Вот решили прогуляться.
         
          - Здравствуйте. А я нахожусь сегодня на службе, ДНД называется. Вы же, очевидно, обратили внимание на то, что в городе очень мало полицейских. А почему? Потому что у нас, во-первых, до сих пор существует ДНД (добровольная народная дружина). Ну, сказать о полной добровольности, конечно, нельзя. Существуют графики и система поощрений за дежурство. А во-вторых, в городе установлено 500 телекамер, 56 из них на улицах города в самых ответственных местах и остальные на объектах жизнеобеспечения. Так что, если где-то что-то происходит, то полиция тут как тут.
         
          Из будки вышли двое полицейских, и Владимир Ильич с товарищем пошли за ними. Мокушки, не прерывая разговора, тоже двинулись в этой же группе.
         
          - Мы здесь немного постояли и увидели, что много молодых людей в участок забирают. Извините, за что? – спросил Мокушка
         
          - За пиво в основном. У нас в общественных местах спиртные напитки употреблять нельзя, в том числе и пиво, а ребята прячутся по кустам и пьют. А бывает, в цветной целлофановый пакет его поставят и из него пьют, а это со стороны всё равно видно. Вот их сюда и приводят, протоколы составляют, а потом по почте штрафы на родину отправляют.
         
          Таким образом, мирно беседуя, Мокушки с патрулём дошли до кинотеатра «Родина». Впереди них показалась хорошо подвыпившая пара, мужчина и женщина. Мужчина, увидев полицейский патруль, попытался скрыться, но ноги его плохо слушались, а женщина, потеряв точку опоры, которую из себя представлял мужчина, завалилась посередине дороги. Полицейские подошли к девушке, ею оказалась женщина лет тридцати. Она была не только в «дупль» пьяна, но была ещё и беременна на последних месяцах.
         
          Подозвали мужчину, и он, пошатываясь, подошел.
         
           - Кто такие? Документы есть?- спросил один из полицейских.
         
          Тот что-то долго и нудно объяснял. Если его невнятное бормотание перевести на русский язык, то получиться следующее:
         
          - Мы местные. А это Катька, соседка. Через две недели ей рожать. Документов с собой нет. Отпустите нас, мы сами дойдём.
         
          - Так берите свою подругу и идите, - разрешил сержант.
Молодой человек подошёл к женщине и попытался ее поднять, но она была неподъёмная, и он упал рядом.
         
          - Ну что делать будем? – спросил у товарища сержант.
         
          - Докладывать надо, - ответил тот.
         
          - Тогда докладывай, а я попробую оттащить даму с дороги. А то задавит кто-нибудь.
         
          Они с Владимиром Ильичём вдвоём попытались поднять беременную женщину, но ничего не получилось, а она начала кричать:
         
          - Писать хочу. Отвалите от меня. Не трогайте меня. Уроды все. Писать хочу.
         
          Итак, дама, не переставая, кричала. Вокруг на её крики собралась изрядная толпа любопытных.
         
          - Её не жалко, - сказал Владимир Ильич, - ребёночка жалко. Он ещё не родился, а сейчас находиться в таком же состоянии, как и его мамаша.
         
          - Товарищи, помогите оттащить женщину с дороги.
Подошёл Мокушка:
         
          - Давайте я вам помогу, - предложил он свою помощь.
Они вчетвером аккуратно донесли женщину до бордюра и посадили на него. Нести дальше не было сил. Женщина продолжала кричать, что она хочет писать и чтобы все отвалили от неё.
         
          Подошла скорая помощь. Женщину снова вчетвером донесли до машины. Врач осмотрел её и подтвердил, что она на девятом месяце беременности и может родить в любой момент
         
          - Куда её вести-то? - спросил врач у сержанта. - В вытрезвитель? А вдруг там рожать начнёт. Вот у человечка судьба будет: «В вытрезвителе родился». В роддом в таком состоянии не примут, да и не срок ещё.
         
          - Адрес свой помнишь? – спросил сержант у пьяного мужчины.
         
          - Не, не помню, но показать могу, здесь недалеко, - пробормотал мужчина.
         
          - Везите её домой, - сказал сержант врачу скорой помощи.- А этот покажет дорогу.
         
          Загрузив пьяную пару, скорая помощь уехала.
         
          Супруги подошли к Владимиру Ильичу, и Мокушка сказал:
         
          - А ведь красивая девка, а так нажралась. До свидания Владимир Ильич, мы завтра уже уезжаем. Сегодня у нас была последняя гастроль в вечернем городе. Мы благодарим вас за всё и надеемся приехать в Анапу ещё раз.
         
          - До свидания. Извините, что не пригласил вас в гости, просто лето у нас, как у вас уборочная, продохнуть времени нет. Передавайте всем знакомым привет. Если вздумаете приехать, звоните, устроим.
         
          Они пожали друг другу руки, и Мокушки пошли в свою Алексеевку для того, чтобы провести там последнюю ночь в Анапе.
         
          Ночью Мокушке приснился очередной стишок.

Собрались мужики на опушке леса;
Фрол, Кузьма, Ефим – потешить беса.
Вмазали первача по двести грамм.
Завели разговор о достоинствах дам.

Фрол молод, девок укладывал стопкой:
- Люблю, - говорит, - с маленькой попкой,
С осиной талией и с грудью плоской,
С длинной шеей и пышной причёской.

- Нет, - говорит Кузьма, он средним был,
- Не кобель я, кости никогда не любил.
Мне б надо такую, чтоб груди по полведра,
И зад, чтоб кровать выдерживала едва.

- Вы не правы, друзья, - промолвил Ефим,
- Не в этом счастье настоящих мужчин.
Какая разница, мала грудь, велика?
Главное, что в желудке у мужика.

Вот так-то, прекрасные, милые дамы,
Вы все, без исключения, нам желанны.
Кто-то любит вас ярких, они же очи слепят.
А кто-то тех, кто пирожки руками лепит.