Сумерки медленно накрывали гудящий мегаполис. Я вышел из машины и направился к дому, возле которого горел одинокий фонарь. Войдя в подъезд, я оказался почти в кромешной темноте. Лишь полоска тусклого света пробивалась со второго этажа из небольшого окна. Это странно, но здесь почти всегда так: лампочки словно не приживаются в этом доме, гаснут каждую неделю. И сколько не вкручивай новые, а все равно вскоре опять будет царить темнота.
Восемь шагов меня отделяли от нужной двери. Я позвонил и почти сразу услышал щелчок замка. Дверь, слегка скрипнув, приоткрылась и я вошел. Меня никто не встречал. Тихо вздохнув, я снял пальто, обувь и прошел в комнату. В кресле сидела она, обхватив руками голые колени и смотрела куда-то в бок. Светлые волосы рассыпались по плечам и мерцали в полумраке. В углу напротив на журнальном столике светила небольшая лампа и бесшумно работал телевизор. Она подняла глаза на меня и снова отвернулась. Дуется. Нам мужчинам свойственно некоторое свинство - мы можем погрузиться свои дела и напрочь забыть обо всем на свете. Женщины другие, они помнят все. Я уже чувствую, как моя маленькая воительница наточила ножи. Вероятно, я в ее мыслях уже был убит, расчленен и закопан. Это меня заставило улыбнуться. Срочно надо исправляться. Я подошел к ней и сел рядом. Погладил оголенное плечо, но никакой реакции не последовало. Тогда я обнял ее и поцеловал в шею. Это всегда работало, уж кто-кто, но я то знаю ее слабые места. И тут она посмотрела на меня, в ее изумрудных глазах застыли слезы. Боль внутри сжалась тугим клубком. Господи, я не думал, что она настолько огорчится.
- Я скучал, правда. Прости меня.
- Ты обещал не пропадать надолго. Сказал, что не станешь мне приносить мучения, как другие. Ты обманул меня... Обещал, что не будет больно и солгал...- тихо прошептала она.
Лучше бы она закричала, назвала меня самыми грубыми словами, я способен вынести любую ее ярость. Но вот этот грустный шепот - нет. Волна стыда и горечи захлестнула меня. Я схватил ее и моментально усадил к себе на колени. Крепко прижимая к себе, я укачивал ее, словно ребенка и не отпускал до тех пор, пока слезы не иссякли.
- Прости меня, моя маленькая, прости... Знаю, что стоило позвонить, все рассказать, чтобы ты не волновалась. Больше это не повторится. У меня с понедельника отпуск и я решил, что будет здорово, если мы проведем его вместе. Для начала неделю мы побудем здесь вдвоем, а потом можно и уехать куда-нибудь. Как тебе такой план?
Она хитро сощурилась и ответила: "Я подумаю." Ну вот, кажется, буря улеглась. Хотя, зная ее нрав, было бы глупо с моей стороны рассчитывать на быстрое прощение. Она та еще выдумщица и мастерица до всяких проказ. Легкую жизнь вряд ли мне кто-то сможет пообещать. Что ж, тем лучше. Значит скучать точно не придется.
Для О.Л.