Старик
Действующие лица
Лидия Александровна
Нина Константиновна
Некрасов
Начало июля. Десять часов вечера, но светло. Угол сквера. Рябина, березы, тополя. Детская горка. Песочница. Скамья. Сидит старик. Еще скамья. Сидят двое старух.
Лидия Александровна. "Будьте милосердны..." Кто так говорит? Никто не скажет. Сон... Моя мама говорила так... Ведь говорили же, Нина Константиновна? "Будьте милосердны..." Разве я их осуждаю? Пусть живут... Пусть говорят, как хотят... Нам только и остается - уйти... Мы смотрим прощальным взглядом, мы уже лежим и смотрим в небо...
Некрасов (громко). Ложь!
Лидия Александровна. Третий вечер этот человек кричит... Вначале я думала, что он пьян. Затем решила - сумасшедший... (Некрасову.) Кто вы? Зачем пугаете нас?.. Не отвечает.
Нина Константиновна. Может быть, он хочет заговорить с нами? Сейчас это так принято. Вместо того, чтобы представиться...
Некрасов. Не желаю я с вами разговаривать.
Лидия Александровна. Тогда зачем вы кричите? (Пауза.) Когда я смотрю на молодых женщин на улице, то поражаюсь их скованности. Все у них напряжено, как будто они каждую секунду ожидают нападения или окрика...
Нина Константиновна. А вы заметили, как возникают ссоры? Достаточно неосторожного движения и глаза становятся белыми от ярости.
Некрасов. Всегда так было. Замолчите, трещотки. Мешаете думать.
Пауза.
Нина Константиновна. Как я люблю эту скамейку... И вот... Десять лет мы выходили в этот сквер... Что с вами, Лидия Александровна? (Некрасову.) Вы!.. Жестокий человек.
Некрасов. Наконец-то. Хоть одно живое слово. А то сидят, тоску наводят.
Нина Константиновна. В нашем поколении...
Некрасов. Ничего хорошего не было и в вашем поколении. И перед вашим поколением. Знаю. Были куры, куры и остались.
Нина Константиновна. Пойдемте, Лидия Александровна. Не надо слишком близко к сердцу...
Некрасов (бормочет). Жизнь остановится из-за их ухода... Надо же... в небо они смотрят...
Лидия Александровна (со слезами в голосе). Как же теперь идти?.. С каким настроением?.. Я не усну...
Некрасов. Смотрите, какие цацы! Всю жизнь их матюгами крыли, а к старости фарфоровыми стали.
Нина Константиновна (не выдержав). Ты заткнешься, наконец, старый хрыч?!..
Лидия Александровна. Нина Константиновна?!..
Нина Константиновна. Он же кого угодно выведет из себя!.. Сейчас сидит и радуется... Думает, что все такие как он... Нигде! Нигде нет покоя!
Лидия Александровна. Нехорошо сегодня...
Некрасов. Слушайте, вы, как люди писали. (Декламирует.) "Как сладко дремлет сад темно-зеленый, объятый негой ночи голубой..." Чем стонать, детей бы грамоте обучали. Вышли бы на сцену в ЖЭКе и прочли что-нибудь. А то - "будьте милосердны". Два слова только и помните, а туда же - "наше поколение..."
Лидия Александровна. Неужели для того, чтобы сказать о себе: я - культурный человек, нужно вначале оскорбить?
Некрасов. А я не культурный человек. Я такого слова не знаю. Если вы культурные, то я - не культурный.
Нина Константиновна. Время изломало людей по-разному.
Лидия Александровна. Почему вы выбрали этот сквер? Почему вы выбрали нас?
Некрасов. Вас?.. Ха-ха-ха!.. Да я бы вас и пятьдесят лет назад не выбрал. Не мешайте думать.
Лидия Александровна (встает). Уже поздно. Пойдемте, Нина Константиновна.
Нина Константиновна (встает). Я знаю место, где он нас не найдет. (Уходя.) Совсем с ума сошел!
Некрасов. Эй, обождите! (Они останавливаются.) Ладно, я буду молчать. (Они в нерешительности.) Я кому сказал - садитесь! Только без нытья. Моя фамилия Некрасов.
Нина Константиновна. Лидия Александровна?
Лидия Александровна. Давайте еще посидим немножко.
Садятся.
Лидия Александровна. Вы тоже живете в этом доме?
Некрасов (вздыхает). Ну, ладно. Потом додумаю... Живу.
Пауза.
Нина Константиновна. И о чем это вы думаете, интересно?
Некрасов. О Вселенной.
Нина Константиновна. О чем?
Некрасов. О бессмертии.
Пауза.
Нина Константиновна. И-и...
Некрасов. И все.
Лидия Александровна. Вы думаете, что это возможно?
Некрасов. Еще не знаю. (Пауза.) Я чувствую, что я продолжаюсь, если даже... Все равно вам не понять.
Нина Константиновна. Конечно, мы ведь - куры.
Некрасов. Ваше бессмертие будет таким же, как ваша жизнь - от червячка, до червячка.
Нина Константиновна. Смотрите, какой... академик.
Некрасов. Разве вы можете соскользнуть в печаль и вырваться оттуда к радости? Вы можете только ныть.
Лидия Александровна. Поговорите с нами. Прошу. Я давно не слышала такого... необычного.
Некрасов. О чем мне с вами говорить? О ваших страданиях? О том, что вы голодали, что у вас умирали дети? Еще о чем? Утешать вас я не собираюсь.
Лидия Александровна (смиренно). Просто так... по-человечески.
Некрасов. Не надо со мной хитрить. Я милостыни не подаю.
Нина Константиновна. Он сектант.
Некрасов (крякает). Попалась бы ты мне лет пятьдесят назад...
Лидия Александровна. Но разве о милостыне речь? Мы ведь люди...
Некрасов (вздыхает). Люди... Люди, да. люди. Но вы плохо влияете. С вами становишься мелочным, забываешь о главном.
Лидия Александровна. Ведь надо помогать...
Некрасов. Кто это вам сказал? Знаю я, откуда этот ветер. Если сам себе не поможешь, никто не поможет, ясно? И все, молчите.
Пауза.
Нина Константиновна. Сам, как курица, сидит, думает, цыпленок вылупится...
Некрасов. Ты, старуха, умрешь легко, потому что жить не начинала.
Нина Константиновна. Проверить бы паспортный режим...
Некрасов (задумчиво). И была птица с длинным и крепким клювом...
Нина Константиновна. Я же говорю - он сектант.
Некрасов. До сих пор думает, что она чем-то распоряжается. (Вздыхает.) Да что значит - думает? Она говорит, как заведенная. От этого самая тяжелая печаль. Чугунная печаль.
Лидия Александровна. Нина Константиновна, я прошу вас!
Нина Константиновна. Но он же нас оскорбляет!
Пауза.
Лидия Александровна. Может быть, он прав.
Нина Константиновна. Дорогая Лидия Александровна, вы ведь знаете, как я к вам отношусь! Пойдемте!
Лидия Александровна. Он прав. Мы жалкие старые дуры. Всю жизнь мы кого-то слушали, за кого-то беспокоились... Мы ждали, что нас пожалеют и полюбят за наши страдания. А теперь мы ищем, на что опереться... Не на что...
Нина Константиновна (встает). Я так больше не могу! Пойдемте!
Лидия Александровна. Идите одна. Я еще посижу.
Нина Константиновна. Оставить вас с этим? (Садится.) Ни за что.
Лидия Александровна. Да, он прав. Дать милостыню - это значит, обмануть... Но если нет уже сил?
Некрасов. Это вам кажется.
Лидия Александровна. И нет радостей...
Некрасов. Не надо их искать. Не надо о них думать. (Раздражается.) Радости! Какие вам еще радости нужны? Губки с завитушками? Все бы что-нибудь хватать, хватать, хватать! (Пауза.) Вы бы нашли другое место, честное слово.
Лидия Александровна. Почему?
Некрасов. Потому что я чувствую расположение к этой скамейке! Она меня понимает. И деревья здесь мне помогают.
Нина Константиновна. Мы уже десять лет здесь сидим.
Некрасов (пауза.) Да, может быть, в этом дело... Я не учел... Не зря я вас задержал... (Пауза.) Можно к вам подсесть?
Лидия Александровна. Да, пожалуйста.
Некрасов садится рядом с ними.
Некрасов. Так-с... (Пауза.) Нет, не видно рябины. Тесно.
Уходит на свою скамейку.
Лидия Александровна. Вы серьезно?
Некрасов (не слушая). Да, здесь...
Нина Константиновна. А я поняла, Лидия Александровна. Он же совсем один. У него нет детей.
Некрасов. Ничего ты не поняла, старуха. Одна скамейка меня понимает.
Лидия Александровна. Вы шутите?
Некрасов. Вот еще испытание...
Лидия Александровна. Я могу понять, что вы... любите деревья, зелень... Но скамейка, она ведь... не понимаю.
Нина Константиновна (тихо). Он шизофреник.
Некрасов (бормочет). Переход в другое состояние... Тебя наливают и выливают... Слушайте! Вы чувствуете иногда беспричинную радость или тоску? Я понял: в это время мы наполняемся или теряем!
Нина Константиновна. Да что ж это...
Некрасов. Да, да! Иногда нам кажется, что мы сами производим радость. Неправда! Мы ее находим! Мы ее притягиваем! А тоска оттого, что из нас что-то уходит! И этого так много в воздухе, а иногда нет совсем...
Нина Константиновна (тихо). Пойдемте, Лидия Александровна...
Лидия Александровна (тихо). Еще немного.
Некрасов. Это, как грибное место... Гриб растет, где ему удобно... И радость... Я чувствую ее, она здесь! (Смеется.) Стоило на секунду покинуть скамейку, как она заплеснула ее широкой волной! Идите сюда!
Лидия Александровна нерешительно поднимается.
Нина Константиновна. Лидия Александровна!
Лидия Александровна садится рядом с Некрасовым.
Некрасов. Вы чувствуете? Вы чувствуете, что жизнь не исчезает? Она переливается из состояния в состояние!
Лидия Александровна (пауза). Н-не знаю...
Некрасов. Да не бойтесь вы! Дышите спокойно и не думайте ни о чем.
Пауза.
Лидия Александровна. Да... легко.
Некрасов. И обо мне не думайте!
Пауза.
Лидия Александровна. Да... здесь хорошо.
Нина Константиновна (ревниво). Он телепат!
Некрасов. Когда я был молодой, я думал, что это любовь. Не-ет! Это радость! Когда уже ничего не нужно хватать, понимаешь, что это такое. И вот, когда ты ее поймал, не держи ее! Она должна свободно приходить и уходить. Когда она почувствует, что ее не держат, она останется. Ах, как хорошо!
Нина Константиновна. Лидия Александровна!
Лидия Александровна. Что?
Нина Константиновна. Что там?
Лидия Александровна (пауза). Не знаю.
Нина Константиновна поднимается, затем снова садится.
Нина Константиновна. Она почувствует... Кто это - она? (Пауза.) Лидия Александровна!
Лидия Александровна. Что?
Нина Константиновна (в затруднении). У вас... ничего?
Лидия Александровна (со слезами в голосе). Я не знаю!
Некрасов. Бесполезно. (Пауза, грубо). Да вы прекратите себя жалеть или нет? Что вы, как пьяница, наливаетесь этим маразмом? У вас ведь ничего не болит, радуйтесь!
Лидия Александровна (тихо). Не надо на меня кричать... Когда на меня кричат, я чувствую только горе...
Некрасов. Да! Когда кричит дурак!
Лидия Александровна. Все равно...
Некрасов. Вы были младшей в семье и над вами посмеивались...
Лидия Александровна. Да... но...
Некрасов. Это проще пареной репы. Если вот эта (кивает на Нину Константиновну) мечтает стать семнадцатилетней телкой, то вы хотите играть в куклы.
Нина Константиновна (встает). Вот теперь я точно ухожу.
Некрасов. Господи... Что же это за муки сегодня. Всего раздергали.
Нина Константиновна. Мало! Вы... скобарь!
Некрасов. Теперь я тоже лежу и смотрю в небо...
Нина Константиновна (садится). Ага!
Некрасов. И в этом что-то есть... (Ласково, Лидии Александровне.) Не расстраивайтесь... Это хорошо... Это вернется...
Лидия Александровна. А вы... так и жили?
Некрасов. Я живу, а не жил. Я жив. И мне этого хватает. (Пауза.) Где бы я ни шел, сейчас я сижу на этой скамейке. Я стараюсь жить. (Пауза.) Вот! Еще мысль. Когда человек сажает дерево, строит дом, сочиняет музыку, он хочет закрепить себя. Но это тут же от него отваливается, если он пытается всунуть сделанное в себя... Понятно?
Лидия Александровна. Н-не знаю...
Некрасов (крякает). Ладно. Для себя... Значит, надо... Проклятье, потерял!.. (Бормочет.) Надо оставить и идти дальше... Пошлость... Вот! Вещь, которую он строит, может быть любой, может оставаться только в нем, и она все равно будет! Дерево это или вылетающий из груди крик радости - все равно это есть!
Нина Константиновна. Что он говорит?!
Некрасов. Когда я жил в другом районе города, я не мог додумывать... не мог продлевать... Была какая-то суетливость, я боялся, что это кончится... А здесь мне хорошо. (Пауза.) Ну, Нина Константиновна, что у вас накопилось? Давайте, пока я добрый.
Нина Константиновна. Вы никогда не лечились?
Некрасов. Нет, дорогая, мозг у меня в отличном состоянии. У вас, кстати, тоже. Но вы его слишком бережете.
Нина Константиновна. Интересно, где это вы набрались таких мыслей?
Некрасов. А как вы себе представляете - набраться мыслей? Что это,
картошка, что ли?
Нина Константиновна. Вы думаете, что вы очень умный? А я вот, например, считаю, что вам просто не о чем думать, поэтому вы и развели тут... религию.
Некрасов. Как это - не о чем?
Нина Константиновна. О детях надо думать, о внуках. Дети-то у вас есть?
Некрасов. Есть у меня дети, Нина Константиновна. Есть. И им очень приятно сознавать, что их отец жив, здоров и не скрипит без толку.
Лидия Александровна. А как вы их... воспитывали?
Некрасов (смеется). Ну, насмешили... Кто же детей воспитывает? Они сами воспитываются. Смотрят, растут... Это у вас, женщин, какая-то жажда собственности. Ребенок, он ведь сразу сам по себе, понимаете? То, как мы с вами здесь разговариваем, и то, как вы говорите со своими детьми - это одно и то же. Только здесь вы закрываетесь, а там - раскрываетесь. Если бы вы могли здесь раскрыться, вы бы меня тоже... м-м... полюбили.
Нина Константиновна (вздыхает). Ой-е-е-е-ей...
Лидия Александровна. Но как же... кровь, гены...
Некрасов (раздраженно). Чепуха все это! Вы любили своего мужа?
Лидия Александровна. Это... не то!
Некрасов. Что ж, хороший уровень... Можно говорить... Ребенок - это гарантия, опора. Вы с ним полностью раскрылись, доверились ему. И он доверился вам. При чем тут кровь? Сколько мужчин любят чужих детей, считая их своими?
Нина Константиновна. Он совсем с ума сошел!
Некрасов. А бывают недоразумения и у женщин. Ну? Понимаете?
Лидия Александровна (пауза). Нет, это не так.
Нина Константиновна. Хотя бы одному из них хоть раз родить!
Некрасов. А вот это уже клиника, Нина Константиновна. Не увлекайтесь.
Лидия Александровна. С вами очень интересно разговаривать!
Некрасов. Это болтовня, а не разговоры. За всю свою жизнь я встретил только двух людей, с которыми интересно было разговаривать. Один был священник...
Нина Константиновна. Я же говорила!
Некрасов. ...а вторая была женщина, лет пятьдесят назад.
Лидия Александровна. И что с ней было?
Некрасов. Ничего. Она была замужем.
Нина Константиновна. Ну уж таких-то это не останавливает.
Некрасов. Значит, я еще был не такой.
Нина Константиновна. Представляю.
Некрасов. Да... Она была... нашпигована радостью... Она все знала - как растут деревья, трава... как светит солнце... Да... Редкая удача...
Пауза.
Лидия Александровна. Она умерла?
Некрасов. Не знаю. Она исчезла во времени. У нее было свое время, у меня - свое.
Лидия Александровна. Она была красива?
Некрасов (пауза). Не знаю. Я не помню ее лица. Вообще мы были незнакомы. Она говорила не со мной. Я только слушал, как она говорила... Чепуха! Не дергайте меня!
Лидия Александровна. Вы ее любили?
Некрасов. Да, вы правы, что так ведете меня... Хорошо, не словом, а
- так, хорошо... Я ведь тоже хапал, хапал, что плохо лежит, все подряд... А там я понял - нет. Нельзя. Впервые в жизни понял - нельзя. Так она со мной поговорила.
Лидия Александровна. Это любовь. Вам повезло.
Некрасов. Нет, это не любовь. Это зависть. Нет. Не зависть. Она сама не понимала, почему радуется. А сейчас, я - понимаю. Я понимаю ветер, тучи, гусениц, листья... Как волна, вбираю в себя и отпускаю. Это - точно.
Лидия Александровна. Вы верите в Бога?
Некрасов. Бог не настолько тщеславен, чтобы требовать от всех веры. Если у него есть какие-то глобальные цели, то что ж... Но то, что требует веры не он. а люди... Хотя... В бога я не верю.
Лидия Александровна. А во что?
Некрасов. Ни во что. Пока моя жизнь не прервется, ею распоряжаюсь я один. Я сам бьюсь, сражаюсь. Я не могу надеяться на кого-то в небе. Значит, так нужно, чтобы использовать все свои ресурсы.
Нина Константиновна. Послушайте, Некрасов, если вы такой умный, то скажите, что дальше будет?
Некрасов. А зачем это вам?
Нина Константиновна. Интересно.
Некрасов. А что вас интересует?
Нина Константиновна. Война будет?
Некрасов. Не будет.
Нина Константиновна. Почему?
Некрасов. Не будет, и все. Я ведь сказал. Почему... Почемучка.
Нина Константиновна. Лидия Александровна, а вы как думаете?
Лидия Александровна. Не знаю, Нина Константиновна. Откуда я могу знать?
Нина Константиновна. А он знает. Пророк. Мой первый муж тоже знал, что не будет. И оставил меня с двумя детьми. "Ниночка, Ниночка! Тростиночка, пушиночка! Лапочка! Пока ты с мной, пока я с тобой..." А потом крыс ели. Вы где в блокаду были?
Некрасов. В плену.
Нина Константиновна. Вот-вот. Все ясно. А наши - погибали.
Некрасов. Я тоже погибал, старуха. Не трогала бы ты меня. Сгоришь.
Нина Константиновна. Что?
Некрасов. Превратишься в пепел.
Нина Константиновна. Сколько я таких видела! Страшных, грозных! Зэков всяких, лишенцев. Всех пережила! И тебя переживу.
Некрасов (кротко). Я предупредил.
Нина Константиновна. Какой грозный! Да я...
Грозовой разряд за сценой. Нина Константиновна окаменевает.
Некрасов (задумчиво). Есть предел человеческому терпению.
Пауза.
Лидия Александровна (шепотом). Это... вы?
Некрасов. Я же сказал, что я их понимаю. А они меня.