Парикмахерская

Игорь Николаевич решил постричься. Нет, не в монахи. И не потому, что скоро «майские». Он давно их не празднует. Просто решил сделать свои длинные, в косичку заплетённые седые волосы, немного покороче. «Ну, а если в течение дня настроение изменится, – подумал Игорь Николаевич, – то и вовсе сделаю короткую стрижку. Надоело возиться всякий раз.»

Игорь Николаевич – художник. В широких кругах малоизвестный, но в свои пятьдесят пять вполне себе прилично зарабатывающий на частных заказах от обеспеченных людей: повесить собственный портрет в кабинете, подарить начальнику на юбилей «нечто эдакое», опять же и «криминал» этим делом балуется – короче, работа у художника есть всегда. Дай Бог каждому! Поэтому мастеру не до мелочей, вроде причёски. Это раз. А второе то, что как бы и "положено" художнику: длинные волосы, борода, отрешённый взгляд, ну и т.д. Однако в тот день что-то пошло не так, точнее – вообще никак. Начиная с выбора холста, экспозиции, цветовой гаммы, даже рамы для будущей работы - всё не нравилось и раздражало. Начал было делать набросок карандашом – сломался тонкий грифель. Стал настраивать подходящий свет и положение мольберта – солнышко скрылось в облаках, а в мастерской сделалось темно, как в подвале… «Ну, всё! С меня хватит.» – решил Игорь Николаевич. Но вот отчего вообще пропал рабочий настрой? Хотелось понять. Походил между картин, потрогал кисти, краски, заглянул во все три окна на улицу, глянул на себя в большое старинное зеркало в позолоченной оправе…И тут дошло! Выбившаяся из косички прядь волос при любом повороте или наклоне головы назойливо лезла в глаза, неприятно щекоча ресницы и лоб. «Вот зараза!!!»…

Зашёл в ближайшую к дому парикмахерскую. Посетителей не было. В кресле у окошка – миловидная белокурая девушка в форменном, цвета стали с красным, платье. «Симпатичная. – оценил художник. – И антураж неплохой. Ухоженная пальма в углу, настоящая. Приятный интерьер. Не режут глаза ненавязчивые картинки на стенах. Общая композиция – что в цвете, что по содержанию – на хорошем вкусовом уровне…»
– Добрый день. – Девушка грациозно поднялась из кресла. Высокого роста, стройная, как газель. Сделав пару шагов навстречу, замерла в ожидании. «Ну, фламинго! Ни дать, ни взять!» – художник почувствовал себя неловко, хотя работать с живой натурой и находиться с красивыми женщинами на расстоянии вытянутой руки не было для него уж чем-то из ряда вон. А тут как-то странно. Может, от того, что роли поменялись? Он вспомнил: последний раз был в парикмахерской добрых лет…сколько тому назад?
– Здравствуйте.
– Чем могу помочь?
– В смысле?
– Желаете что-то изменить в своём внешнем виде? – уточнила девушка.
– Да, я хотел бы…Не знаю, если честно. Вот шёл с намерением постричься…Ну, там…укоротить немного. А теперь не знаю, стоит ли. Что-то день не задался…Пойду я, наверное. Извините.- мямлил художник, пытаясь скрыть неловкость взявшуюся вдруг. 

Девушка сдвинула плечами. Игорь Николаевич почувствовал, что его лицо краснеет, кивнул извинительно и вышел прочь. На улице было противно, людей почти никого. Понедельник. Двенадцать часов. «Да что я, как болван?» – художник в нерешительности потоптался у крыльца, ещё взглянув на окно парикмахерской. У окошка стояла эта девушка. Заметив Игоря Николаевича, улыбнулась, легонько помахала рукой. Мужчина с косичкой ответил тем же. Через минуту Игорь Николаевич сидел в кресле.
– Какие будут предложения? – волнуясь, немного натянуто спросил владелец косички.
– От вас зависит. Если честно, я бы не стала обрезать вовсе. Это если уж всё менять в жизни вообще…
– Нет, всё менять я не собираюсь.
– Ну, тогда ограничимся несколькими штрихами. – Светлана ( а это имя было обозначено на красно-стальном бейджике) укутала посетителя в фирменную накидку, предварительно повязав на его шею белоснежный подворотничок.
«Про штрихи – это она молодец. Я бы тоже не рубил сплеча.»
– Сейчас помоем, поправим концы, я советую докрасить в седину оставшиеся неубелённые пряди. Потом займёмся щеками, я сделаю вам правильную форму бороды. Кожа нормальная, лицо можно открывать. Для первого раза хватит. Как вам план?
– Согласен.
«Чёрт! Как живу? Кругом люди, сам вроде среди них бываю…Дикарём стал. Что «бываю»!? Я же не живу…Заказ. Мастерская. Работа сутками. Деньги. Заказ. Магазин. Кисти, масло, холст, рама. Заказ. Работа…Какая красивая девушка. Как зовут? Светлана. Прекрасное имя. Умна. Тактична. Как тебе: «неубелённые пряди»? Да молодёжь, блин, сейчас слов таких не знает! А эта, глянь, «неубелённые пряди». Ухмыльнулся своему наблюдению.

За новыми мыслями и чувствами Игорь Николаевич не заметил, как пролетело время в салоне. Опьянённый прикосновениями и запахами, почувствовавший всю новизну (или забытость?) эмоций, он ощущал необыкновенный прилив сил и каких-то смутных желаний. Молодая красивая Светлана пробудила в нём весёлого студента академии художеств, голодного и неуёмного в своих ожиданиях и амбициях…Было легко и одновременно страшно. Вот сейчас она скажет, что всё закончено и нужно будет встать из этого кресла, рассчитаться, поблагодарить и уйти. И всё. И конец сказке. Игорю Николаевичу стало не по себе от этих мыслей. Подпрыгнуло давление. Лицо порозовело.
– Вам не душно? Может, окно открыть? Как вы?
– Нет-нет, всё отлично. Просто необычно…Давно уже не посещал таких мест. Да ещё работа такая, я ведь…– Игорь Николаевич осёкся на полуслове и выдохнул, – да неважно, кто я. Просто вы такая…
– Какая? – Светлана заинтересованно взглянула в лицо мужчины, отражённое в зеркалах.
– Да ладно. Я…Я…Такой день какой-то…Вы закончили?
– Да. Ещё секундочку. – Она взяла какие-то ножнички, совсем маленькую расчёсочку, аккуратно причесала и подрезала Игорю Николаевичу его не слишком-то густые брови, чем окончательно смутила того. При этом посетитель, едва последняя "операция" была закончена, безнадёжно спросил:
– Ну, это-то зачем?
– Так лучше, мне кажется…

Обессилевший от переживаний, Игорь Николаевич достал из заднего кармана джинсов требуемую купюру, посмотрел на себя в зеркало. Он был бледен. На фоне серого дня, красно-стального интерьера салона и своей докрашенной «неубелённой» седины он казался себе покойником, вышедшим зачем-то прогуляться среди живых людей и случайно забредшим к этой молодой красавице, чтобы она вполне могла насладиться ощущением своего здоровья и собственной первородной власти над ним, беспомощным опустошённым мертвецом, бредущим в одиночестве и не знающим себе покоя и места на Земле…Игорь Николаевич собрался было сказать последнее «спасибо», как вдруг... тишину и благообразность послеобеденного понедельника заштатной парикмахерской разрезал шум влетевших в помещение молодых людей. Едва не сбив с ног единственного посетителя, крепкий парень подскочил к Светлане, сгрёб её в охапку своих ручищ, облачённых в байкерские перчатки, и крепко поцеловал её прямо в прекрасный розовый рот.
– Светка! Ты сегодня как? На целый день? Или с нами поедешь? Решила, где на «майские» будем?
Прибывшие с ним ещё двое ребят и парочка девчонок расселись на диванах для посетителей и стали галдеть о своём.
– Да я не знаю, как день пойдёт…Вот первый человек сегодня. – Светлана кивком головы показала на Игоря Николаевича, который стоял неподалёку.
– Так ты ЕГО УЖЕ ПОСТРИГЛА? – бесцеремонно поинтересовался байкер.
Светлана умоляюще посмотрела на удручённого ситуацией седого посетителя. Игорь Николаевич молча пошёл одевать свою куртку. Спектакль для него заканчивался. Что-то схожее он испытывал давно, когда по окончании очень тяжёлого и грустного фильма в кинотеатре, едва они с бывшей женой так же, как и многочисленные зрители, вытерли слёзы после последних кадров, когда только-только стал загораться свет в зрительном зале, и толстая уборщица, прихрамывая на одну ногу, вошла со своими щётками и вёдрами и, на ходу глядя в пол в поисках мусора, вопросила как бы про себя: «Что, насрали уже?»

Игорь Николаевич кое-как добрёл до своего дома. Поднялся к себе, зашёл в мастерскую. Любимые картины, кисти, рамы, рулоны, холсты, склянки и банки, коробки, наброски на больших и маленьких листах бумаги – всё было на своих местах. Всё, кроме одного: души Игоря Николаевича здесь не было. Она блуждала в парикмахерской неподалёку. А все эти родные ему предметы, казалось, с немым укором смотрели на его подбритые щёки и – что хуже – брови, на его докрашенные «неубелённые» пряди, на бледное, какое-то «обесточенное» лицо. Они смотрели на него, как на предателя, словно говоря ему: «Ну, что? Набрался новых эмоций? Вдохнул свежего воздуха? Зарядился энергией? Что теперь будешь делать с ЭТИМ?» Ответа не было. Думать о работе не представлялось возможным. Перед глазами стояла девушка в красно-стальном платье, на его щеках и волосах были живы её прикосновения, в ушах стоял её чудный голос…Было грустно от того, что вот сейчас, совсем недалеко отсюда, какой-то грубый тип в байкерских перчатках, возможно обнимает её. Может быть, он вовсе не нравится Светлане, но он молод, а она хочет своего маленького счастья, и надеется, что ей повезёт…Возможно, она рассказала своим друзьям о своём сегодняшнем странном клиенте…Возможно.

Игорь Николаевич раскрыл одно из окон, и свежий воздух влетел в мастерскую, наполнив её от угла до угла и от пола до потолка звуками улицы и болтовнёй воробьёв, которым вся эта человеческая дребедень вообще была безразлична, потому что на самом деле всё было предельно просто и по-птичьему понятно: весна и нужно жить.
Он достал из кармана телефон и написал смс своей бывшей жене. С поздравлением «с наступающими». И ещё – с надеждой на чудо.

Владимир Дегтярский