Марфа Звонарёва Преданья юности весёлой

Марфа Звонарёва
Случай с Ленкой после музейной практики.      

Поезд был фирменный. Назывался «Карпаты», в удобное время уходил из Львова в удобное время приходил в Москву, по этой причине билетов на него всегда было меньше, чем желающих ехать.
В те времена, да, ты еще напиши в прошлом веке, а что, так и есть, в прошлом веке. Как это , однако, странно слышать, а тем более видеть на бумаге да еще по отношению к себе, ведь кажется еще так недавно все было : и Львов, и поезд, и любовь.
Любовь, какое удивительное слово – трогательное, мягкое, нежное, произносишь его и словно таешь, голова отключается и, независимо от тебя, по телу разливается тепло, вот оно захватило грудь, живот, бедра, пошло в колени... нет, не пошло и в руки не пошло. Что это? Наверно, опять включилась голова. Интересно, сколько раз человек может любить? Нет, не удовлетворять свою пагубную страсть, как писали в романах в позапрошлом (ого!)веке, а так, чтобы все остальное в жизни становилось до безобразия неважным, все было окрашено только ею ( им), как это у князя Андрея? - где она – там все-свет, а где ее нет...В общем, ничего не хочется и не надо. Эти вопросы всегда интересовали Ленку, особенно, когда все только начиналось, когда только еще приоткрывалась дверь, за которой – Судьба.
Теперь, « уже с ярмарки» , прошедшая любовно-сексуальная жизнь представляется ей в виде достаточно длинного забора с абсолютно отличными друг от друга частями: разной высоты - чуть- чуть от земли, что и перешагнуть можно- до самого до неба; цвета–от охотников до фазанов; материала - от хлипкого штакетника до железобетона; протяженности–от нескольких дощечек до многовременного ограждения, да еще и под колючей проволокой.
...Поезд набирал ход, колеса подпрыгивали на стыках, студенты, как им и подобает, ехали в плацкартном вагоне. Ленка дремала, вспоминая приятные моменты поездки, как вдруг, ох уж это вдруг, но что делать, из песни слов не выкинешь, над ней склонилась голова. Именно склонилась, потому что парень был высок, и, чтобы взглянуть на девушку, лежавшую на верхней полке, ему пришлось еще и наклониться. Голова оказалась опасно близко, и Ленка без труда смогла рассмотреть незнакомца.
Это был, как бы сейчас выразились, настоящий «западенец» – темные вьющиеся волосы, красные сочные губы, шикарные черные усы и шальные глаза. Ни о чем таком он и не думал, просто ехал из теплого Закарпатья на работу в холодную Россию, нет не гастарбайтером (раньше и слова-то такого не знали ), хирургом.
Многие помнят домоклов меч всех заканчивавших ВУЗ – распределение. Девчонки еще как-то могли избежать отъезда из родного города, тем более из столицы, выйдя замуж, а парням приходилось отрабатывать три года сполна.

Правда, и в этом случае были ходы и тропы, но не для нашего незнакомца: в армии он отслужил еще до поступления в медицинский, родители, слава Богу, были живы - здоровы,«руки»в минздраве не было, так что получил он свои три года в железнодорожной больнице на станции Зима.
Первый год был позади, позади был и отпуск, и многодневные проводы из родного львовского дома. По этой причине парень не очень-то твердо держался на ногах, но пробирался через  вагон, в котором ехали студенты, в ресторан с твердым намерением поправить здоровье. Вагон качнуло. Творец улыбнулся и выписал наряд на строительство забора. Шальные глаза наткнулись на ленкины, а в них – правильно – урановая руда.
Только искры полетели !
С этого момента исчезло и время и пространство, все , кроме их двоих , потеряло смысл.
Приехали на Киевский, с него на Ярославский;
- поезд только завтра вечером;
- как здорово, что нет дождя;
- хорошо, что мама не знает, когда точно возвращаемся;
- а совсем не жарко на сентябрьских московских улицах;
- еще 2 года до окончания учебы;
- почитать некогда - режешь, шьёшь, бинтуешь;
- да, да, конечно джаз и бардов;
- баскетбол , и волейбол тоже;
- все подряд , лучше овощи и мясо, но и сам приготовлю отлично;
- нет, теперь уже редко, но водку...
Конец дня и ночь они коротали в прогулках по Каланчовке, Новой и Старой Басманным, посидели в садике Баумана, потом в сквере позади «мужика в пиджаке». Устав и замерзнув, пришли на Ленинградский вокзал.
Все это время они без умолку разговаривали, узнавая друг друга. Точнее говорил больше он, а Ленка слушала.
Сколько лет прошло, а она прекрасно помнит, что звали его Любомир Теодорович Чепель, был он в юности отъявленным шалопаем, еле-еле окончил мед, но практическую работу полюбил, принимал больных в любое время дня и ночи, благо жил здесь же, при больнице.
Ленке нестерпимо хотелось обнять его, погладить волосы, поцеловать. Притяжение только нарастало и , казалось, стоит лишь дотронуться и уже никогда не разорвать эту связь, но никто из них так и не сделал первого шага.
Ну ладно Ленка, 19 лет, рабоче-крестьянско-интеллигентское воспитание: девичья гордость, и все такое, а он – то ? Взрослый мужик, с хулиганским прошлым и разгульным настоящим красавца-холостяка, да к тому же лекарским цинизмом?
Что тут скажешь? Только и смог, что предложить каким-то хриплым, даже злым голосом: «Поедем со мной»?
Ах, если бы Ленке сегодняшнее понимание себестоимости таких скупых мужских слов, волевой сдержанности, скрытой страстности..., а тогда она считала, что настоящая любовь обязательно должна сопровождаться потоком красивых слов и объяснений, уверений, клятв и жертв.

Опустив голову, она пробормотала что-то про учебу и маму. После неловкого молчания, разговор вернулся в безопасное русло и уже не покидал его.
Творец отвернулся, он больше не хотел тратить время на этих глупцов, в заборе образовалась прореха-дыра от несостоявшегося романа, обещавшего стать божественным, недаром сам Творец было принял участие в его возникновении.
Горько, но мы, люди, очень редко замечаем посланные нам знаки и еще реже нам удается использовать , возможно единственный, дарованный нам шанс. Но, как ни странно, Ленке был дарован еще один !
       ...Прошло 2 года , и девушке представилась невероятная возможность принять участие в двадцати двух дневной туристической поездке по городам Урала и Сибири с посещением озера Байкал. Это был специальный поезд, в котором туристы и жили и питались, а в каждом городе, где он делал остановки, их ждала интереснейшая экскурсионная программа. Несмотря на то, что стоимость путевки по тем временам была баснословной – четыреста двадцать рублей, поезд был продан полностью. Забегая вперед отметим, что организация всего маршрута была блестящей – ни одного ЧП, проблемы , скандала или жалобы. С того времени больше так и не удалось организовать ничего подобного.
Первая половина поездки подходила к концу, уже совсем скоро Иркутск и затем - Байкал. Ленка знала, что до этого поезд минует станцию Зима, но даже посмотреть на нее из окна будет проблематичным, ведь по расписанию она должна была быть в четыре часа утра.
Удивительно, но именно в это время Ленка проснулась, как от толчка, бодрой и свежей. Она выглянула в окно – станция Зима! Поезд стоял!!! Выбежав наружу, увидела путейских рабочих, которые осматривали вагоны и заливали воду.
У них–то она и узнала, что поезд будет стоять минут двадцать, а железнодорожная больница, вона она, из красного кирпича.
- Чепеля знаем, хороший доктор, но бежать в больницу не надо, нет его там -забрали в Иркутск, у нас всегда так, как что-то хорошее, давай его в центр, а нам...Мужик осекся:
- в общем, доктор был, что надо, дай ему Бог...
В Иркутске Ленка посетила все предложенные достопримечательности и даже стала участницей ( в качестве статиста) следственного эксперимента в Музее декабристов, где за день до их приезда украли шаль Александры Муравьевой.
Эта удивительная женщина одной из первых приехала вслед за мужем, отказавшись от всех титулов и званий. Несмотря на молодость ( прожила она всего 28 лет) была настоящим ангелом-хранителем и утешительницей декабристов в первые, самые трудные, годы их каторги. Именно с ней передал Пушкин своим опальным друзьям знаменитое « Во глубине сибирских руд...», а Ивану Иванычу Пущину – «Мой первый друг, мой друг бесценный».
Ну кому, скажите на милость, понадобилась ее полуистлевшая с 1832 года, шаль?
Вдохновленная примером декабристок, Ленка окончательно укрепилась в своем намерении найти доктора Чепеля , и когда, в свободное время, народ ломанулся по магазинам – покупать золото и изделия из нефрита, она направилась в облздрав, за адресом.
На дворе стоял июль, было душно и знойно, но девушку бил самый настоящий озноб, когда она поднималась по лестнице к желанной двери. Ее воображение рисовало десятки картин возможной встречи, самая неприятная из которых – на пороге женщина с маленьким ребенком на руках. К счастью, дверь открыла аккуратная старушка. Узнав в чем дело, она пригласила войти, напоила чаем и рассказала все, что знала о своем, недавно уехавшем квартиранте. Жил он у нее около года, целыми днями пропадал в больнице, не пил, не курил, девок не водил, все читал какую-то книгу.
Эту-то книгу он и подарил хозяйке уезжая, сказал больше не вернется, едет в монастырь и будет теперь жить и работать там.
Старушка принесла и подала книгу – Библия ! Ахнула Ленка, но окончательно добил ее простой тетрадный листок, вложенный в книгу.
На нём от руки было написано: “ Душа моя хранит откровения Твои, и я люблю их крепко.” Псалом 118, песнь167. А в низу страницы стояло – Елена.
С трясущимися руками, на ватных ногах девушка вышла во двор, села на лавочку между поленицами дров, где, по словам бабушки, часто сидел и читал доктор, и вдоволь наревелась.
       Много лет прошло с тех пор, но если Ленка видит монастырь, забор, поэта Евгения Евтушенко или слышит что-нибудь о приключениях  кого – либо в молодости, она сразу же вспоминает Любомира Теодоровича Чепеля – свою несостоявшуюся львовскую любовь.