Храмы-пагоды Катманду

Семира
             После похода мы на ночном автобусе поехали в Катманду: я надеялась, мы так устали, что уснем в таких условиях. Это 200 км и 6-8 часов от Покхары. Билеты заранее брать не надо, тем более в офисах, где наценки: автобусы из Покхары в Катманду ходят один за другим, и последние отправляются в 8-9 вечера. Они все сидячие, и люксов я не видела. А “туристские” автобусы хуже для сна: они теснее.

             Автобус не торопился: где-то на окраине Покхары он остановился, и на его крышу долго грузили козликов. Потом среди ночи их где-то долго выгружали. Тем не менее он приехал раньше, чем нужно для того, чтобы как следует выспаться. Мы сами проснулись в пол-шестого на вокзале в Катманду. Автобус стоял уже долго, а нас никто и не думал будить. На рикше мы добрались до центральной площади Басантапур (это близко, и можно дойти пешком, если не спросонья). И там, пробравшись сквозь лабиринты проходных дворов (ленинградцам не привыкать!), нашли гостиницу, где еще немного поспали. 

             Путеводители обычно рекомендуют останавливаться в туристском районе Тамель — но площадь Басантапур ближе к остановке маршруток: а та нужна, чтобы без проблем ездить по всем окрестным достопримечательностям.

             Первый день мы посвятили центру Катманду — где гуляли пешком, и иначе в тесноте и сутолоке главных улиц Катманду не погуляешь. Мы постарались побыстрее пройти мимо лотков с сувенирами напротив девятиэтажной башни Басантапур — красной, как и все пагоды. Если бы мы стали рассматривать все маски, статуэтки, бусы, ножи, буддийские барабанчики с мантрами и всевозможные ритуальные принадлежности, протянувшиеся вдоль этого королевского дворца, сил на экскурсию по городу уже бы не осталось.

             С башней граничит белый дворец с колоннами Гайди Байтак — зал для государственных приемов. Утром того дня, когда мы прибыли в Катманду: а это оказался главный день праздника Дасаин — он использовался по назначению: туда стояла очередь, вероятно, к королю за благословением.

             Напротив белого зала аудиенций — дворец “живой богини” Кумари: девочки, выбираемой на эту роль до своего взросления. Иностранцев к ней не пускают, для них у входа, который охраняют снежные львы, продаются открытки. Даже в сари я туда не прошла: у непальцев более монголоидные черты лица. Но в квадратном дворе дворца, который являет обычный шедевр непальской архитектуры: красное каменное здание, украшенное резной деревянной отделкой, можно пофотографировать.

             Гайди Байтак — единственное белое здание, которое из-за своей европейской архитектуры может служить хоть каким-то ориентиром около десятка высоких красных пагод, среди которых сложно разобрать, какая из них посвящена Вишну, какая Шиве, какая Ганеше, а какая — богине Таледжу.

             Что касается храмов Шивы, их можно различать если не по трезубцу, то по маленьким сценам кама-сутры на резных балках, ниже статуй богов. А перед храмами Вишну стоит человеко-орел Гаруда (орел — древний символ громовержца, ставший ездовым животным Вишну, когда тот наследовал функции верховного бога Индры). Слоненок Ганеша, даже если его каменное изваяние сильно стерлось, узнается по хоботу. Тораны: традиционные непальские фигурные арки с кружевной резьбой перед входом в храм: шедевры неварской архитектуры — также всегда изображают главное божество храма в центре композиции.

             Пагод из красного кирпича с деревянными изразцами и колоннами в Непале не сосчитать, они органически присущи столицам, и не только храмы, но и сами дома часто имеют подобные крыши и резные деревянные балки, несущие на себе всю тяжесть каменного здания. Не все знают, что сам тип храма-пагоды, с нависающими друг над другом крышами, числом до пяти, возник в Непале: в XII веке, благодаря архитектору Арнико. Мастера пригласили работать в Китай, он там женился и остался жить. А потом, из Китая этот тип храма распространился по всем окрестным странам — до Японии.

             Из пагод площади Басантапур наиболее высокая — храм Шивы (1690 г.), между двумя храмами Вишну. Это трех-этажная пагода на каменных ступенях, которая служит хорошей обзорной площадкой. Обращает на себя также  храм Шивы и Парвати, где их деревянные скульптуры выглядывают из окошечка, на фоне искусной резьбы, которой покрыт весь верхний этаж. В здании напротив есть окна из слоновой кости — и жители выглядывают из них так же, как Шива и Парвати.

             Маленький храм Ганеши в западном углу (Ашок Винаяк) — один из самых почитаемых, и перед ним всегда оживленно. В дни Дасаина алтарь там постоянно был покрыт кровью жертвенных животных, как и ступени храма Шивы и Парвати рядом с ним. Непальцев можно понять: некогда кровью жертвенных животных они освящали оружие, а ныне — также инструменты, мотоциклы и автомобили, и даже самолеты, ограждая себя так от несчастных случаев на ближайший год. Дасаин — конечно, особый праздник, и единственное время, когда звонит большой колокол на площади (отлитый в 1786 г.). Звон колокола отпугивает злые силы и привлекает добрые — как и звук двух огромных барабанов на возвышении, к которым ведут каменные ступени.


             Едва турист сумел разобраться в храмах и покинуть площадь Басантапур, он тут же попадает на аналогичную площадь с пагодами: Хануман Дхока. При входе на площадь обращают на себя внимание тучи голубей на площади крышах пагод. А еще статуя черного Бхайравы, VI в. н.э. Это грозная персонификация Шивы, и ее страшные маски продаются во всех концах Катманду. Если верить путеводителю, здесь приводят к присяге государственных служащих, а обвиняемые клянутся в своей невиновности: непальцы верят, что тот, кто солжет перед Бхайравой, истечет кровью.

             Первый из высоких храмов-пагод называется Дегутале. Его построил царь Пратапа Малла, и перед ним на колонне возвышается маленькая скульптурная группа: царь в окружении его двух жен и пятерых сыновей (1670 г.). Их укрывает змея (Шивы). Аналогичные статуи непальских королей есть на центральных площадях Патана и Бхактапура. И это напоминает о том, что все площади с шедеврами архитектуры пагод связаны с королевской династией Малла.

             Здесь также находится храм многорукой богини Таледжу — покровительницы королевской династии. Этот храм за воротами, внутри дворцового комплекса, служит членам королевской семьи. Он был построен в XVI в. королем Махендрой Малла на 40-метровом цоколе, чтобы доказать величие династии и ее покровительницы. Для народа он открыт лишь раз в году: как раз в тот самый праздничный день, когда мы прибыли в Катманду. Но нас это не порадовало, поскольку иностранцев в храм никогда не пускают. У ворот с глазами, королевской символикой и скульптурами белых барсов, под тораной стояли охранники, а цветастая толпа на площади превышала свои обычные габариты.

             Зато рядом с храмом богини Таледжу открыт для всех красивый храм ее супруга. Или по-простому храм Кришны. Богиня более свята — что, как и другие храмы тайных богинь королевской династии или праздник сестер указывает на матриархальные традиции Непала.

             Еще один заметный храм на этой площади — храм Джаганатха XVI в., со сценами кама-сутры на деревянных кронштейнах. Странно было увидеть здесь это воплощение Вишну с бенгальского востока Индии — но Непал воспринял индуизм во всем его объеме. Кришна отождествляется с Джаганатхом, как и в Матхуре.

             Дальше мы дошли до следующей небольшой площади Индра Чоук (“дворец Индры”) по улице с названием Сукра Патх, а проще Диагональный базар. Это диагональ посреди старого города — и вправду, по этой узкой улице сложно пройти из-за ее прилавков и магазинчиков. На площади Индры (некогда главы богов индийского пантеона, громовержца) расположен храм грозного Бхайравы: в форме обычного неварского каменного дома с резной деревянной отделкой, но с бронзовыми львами у входа и металлическими непальскими флагами. И совсем уже фантастическими зверями в прыжке — с когтями, рогами и крыльями — на балконе второго этажа.

             С другой стороны площади храм белого Махендранатха. Этот почитаемый храм XV в., со множеством отлитых из металла маленьких статуй животных и богов на высоких колоннах, посвящен Авалокитешваре: Будде Милосердия. Два бронзовых льва с огненными языками охраняют его вход. С конька крыши этого храма, как и многих других, свисают широкие латунные ленты, почти касающиеся двери: чтобы помочь богам спускаться с Небес. В колокольчики над дверью, как и в Индии, звонят при входе и при выходе. Они призывают в храм Бога (или священнослужителя), или будят внимание самого человека и, как все колокола мира, ограждают верующих от темных сил.

             Интересно, что это буддийский храм, вопреки индуистскому виду и имени Шивы, которым он назван. И чтобы в этом нельзя было усомниться, из металла отлиты 108 изображений Будды в позе медитации. И на внешнем парапете стоят молитвенные барабанчики, содержащие бумажные свитки, на каждом из которых до полутора миллионов раз написана самая популярная буддийская мантра “ОМ МАНИПАДМЕ ХУМ” (Ом — звук творения, символ Шивы, Манипадма — нижняя чакра: лотос в основании позвоночника, и эта мантра буквально означает подъем энергии кундалини). Так что Будда тут и вправду сливается с Шивой. Как и грозный Бхайрава — с громовержцем Индрой.

             Храм обнесен решеткой, и все маленькие статуи тоже.— И на всех решетках и крышах сидят голуби, что неудивительно: на площади продается рис, чтобы их покормить. Буддийская традиция отношения к животным! Неподалеку мы видели птиц в клетках: их можно ради праздника купить и выпустить — и это тоже буддийская традиция.

             Еще на площади Дворца Громовержца (может, правильнее перевести: Небесного дворца) расположен рынок “бисерных бус”,  как он назван в путеводителе, и одна из моих спутниц не удержалась, чтобы не купить там браслеты.

             Далее Диагональный базар ведет на маленькую площадь Асан Тол, где находится храм Аннапурны. Имеется в виду не гора, а индийский образ Матери-Кормилицы Земли, в честь которого она названа (Анна — “мать”, пурна — “полная”). Мать-Земля в алтаре этого храма представлена широким серебряным сосудом, символизирующим изобилие. На арке-торане — богиня процветания Лакшми, супруга Вишну: Аннапурна предстает как одно из ее воплощений.

             После этого мы повернули на площадь Бангемуда, где расположен храм бога зубной боли — и рядом стоматологическая клиника. Тут находится толстая ветвь дерева, вся утыканная гвоздями с прикрепленными на них монетками — как подношение богу зубной боли. Еще в углу этой площади есть статуя Будды VI века, 60 см высотой. Но я ее не нашла: самые старые статуи обычно маленькие, и их легко не заметить.

             На площади Бангемуда уже было просторнее, и тут мы выпили свежеотжатого сока (хотя я всегда предупреждаю, что нет ничего более вредного для желудка). И сели на рикшу до ступы Сваямбхунатх, расположенной на западной окраине города (вообще-то это пешеходное расстояние, но мы накануне устали).


                СВАЯМБХУНАТХ — ЛОТОС ПОСРЕДИ ОЗЕРА

             Ступа Сваямбхунатх возвышается на 77-метровом холме, откуда открывается замечательный вид на город (и видно, какой он большой: 700 тыс. жителей, при отсутствии высоких домов). По легенде, некогда долина Катманду была занята озером. И вот однажды боддхисаттва мудрости Манджушри, пролетая над озером, заметил в нем прекрасный цветок лотоса. Он решил осушить озеро, и своим волшебным мечом рассек холмы, так что вода стала стекать на юг. А священный лотос оказался на вершине холма в осушенной долине. Вокруг него была построена ступа, название которой означает “цветок лотоса, возникший из ниоткуда”.

             Эта красивая легенда запоминается, потому что имеет древние, еще до-буддийские, корни. Согласно индоевропейскому мифу о творении, в горном озере возникает ослепительный огонь – мирового зародыша или всевидящего глаза, и попытка взять его оттуда приводит к истечению из озера рек: источников окружающей жизни.

             Впечатляет лестница из 365 ступеней, ведущая к ступе: она настолько устремлена вертикально вверх, что, кажется, теряется из виду. Мне это напомнило храмы-монастыри Таиланда на таких вот горах: тем более почитаемые, чем выше они стоят. Внизу остаются ступы поменьше. И продаются изделия из камня и амулеты: с надписью ОМ или “ом манипадме хум”. Маленькие ступы, ориентированные на 4 стороны света, называются чатья: их традиционно строили во дворах храмов, а потом стали возводить в память святых и умерших.

             Форма буддийских ступ символизирует 4 стихии. Основание — земля, чашеобразная форма над ней — вода, пирамида шпиля — огонь, и зонтик на шпиле — воздух. На шпиле 13 ступеней, которые обозначают этапы на пути освобождения и достижения нирваны. Всевидящие глаза Будды тоже смотрят во все 4 стороны света. Они полуприкрыты, как глаза человека во время медитации. А спираль на месте носа — символ единства жизни (жизненного круговорота).

             Белый камень ступы Сваямбхунатх  образует потеки, подобные сталактитам. Видно, и вправду она восходит к древности императора Ашоки (III в. до н.э). Признаться, эта огромная ступа впечатляла бы еще больше, если бы не количество сувениров, которыми просто увешаны все окружающие буддийские святыни. Сегодня это туристский объект, и вход в него платный (100 рупий).

             Перед ступой — большой позолоченный символ важдры: это оружие Вишну и буддийский символ просветления (по-тибетски дордже), а его постамент окружен 12-ю животными буддийского календаря. Эта важдра была отлита уже в XVII в. при короле Пратапе Малла. Он же воздвиг лестницу со ступенями по числу дней года (календарь в буддизме важен, как и в индуизме: надо соответствовать космическому ритму!) и два храма рядом, с тайными королевскими богинями за запертыми дверями. Рядом со ступой при входе — буддийский храм с огромным барабаном с мантрами. Позади ступы — храм буддийской богини процветания Харити, покровительницы детей (которая была их похитительницей до своего обращения в буддизм). Это храм, где идут бытовые службы, и единственное священное место, где можно увидеть портреты короля и королевы Непала.

             На севере холма грот Шантипур (“город тишины”), который служил местом почитания змей-нагов. В VIII в. здесь жил тантрический учитель, который, по легенде, обладал священным свитком, написанным кровью нагов. Змеи ассоциируются с дождем, и стенные росписи изображают Пратапу Малла перед ритуалом почитания нагов: он развернул священный свиток нагов и так вызвал дождь.

             Еще на севере есть огромная статуя Шакьямуни, исторического Будды (XVII в.), и чайтья с 4-мя стоящими Буддами времен эпохи личчхавов (V-VI в.). Но к ним надо спуститься — а с холма их можно и не заметить (как получилось у нас: мы увидели их позднее).

             К востоку — еще куча ступ, алтари индуистских богов, деревья и скамейки, где мы отдохнули. Но заката дожидаться не стали — в сумерках в конце октября в Катманду уже прохладно. И хотя чай по дороге мы пили, нам нигде не попалось нормальной непальской столовой, где можно было бы отобедать: праздник! все едят дома козликов и барашков.

             На площади Басантапур мы нашли ресторан для туристов, даже и со спиртным — но мне захотелось как можно быстрее покинуть это злачное место, чтобы не портить впечатления от Непала. И мы разделились: двое остались там, двое пошли со мной на ближайший рыночек за продуктами, чтобы приготовить что-нибудь самим (хоть на стене и висело правило не готовить). Мы взяли молоко и отварили в нем грибы: нам очень понравился в Покхаре молочный суп с грибами. У нас было растворимое пюре в пакетах — но с картошкой и другими овощами в Непале тоже проблем нет, как и в Индии. И потом угостили наших друзей, которые принесли нам из ресторанчика тщательно завернутые макароны с мясом. Порции в Непале, как и в Индии, оказались в три раза больше, чем в наших ресторанах.


                ОКРЕСТНОСТИ КАТМАНДУ: СВЯЩЕННЫЙ ХРАМ ПАШУПАТИНАТХ

             Следующий день мы посвятили осмотру окрестностей Катманду на северо-востоке. На маршрутке (№2) мы доехали до храма Пашупатинатха на берегу священной реки Бадмати. Здесь проходит кремация умерших, чей пепел сбрасывают в реку — непальский аналог Варанаси и других святых городов на Ганге. Пашупатинатх — очень древнее место паломничества, которому не менее, чем 1500 лет. Здесь очень много разных по архитектуре храмов и ступ, и есть скульптуры, относящиеся к VI в. Самая древняя скульптура Будды — в те времена здесь еще господствовал буддизм. А нынешний главный храм: двух ярусная широкая золотая пагода со шпилем ступы наверху, серебряными дверями и огромным трезубцем Шивы — построен в XIV в. На месте прежнего святилища, от которого остался черный камень-шивалингам в метр высотой.

             Пашупати — древне-индийский образ бога зверей и их весенних игр. Сексуальная сила весеннего плодородия была потом приписана, конечно же, Шиве. И с храмом Пашупатинатха связана легенда по мотивам Махабхараты. Братья-пандавы, сыновья богов и победители в страшной и гибельной войне, в конце своего славного жизненного пути вполне познали тщетность земного бытия. Как отшельники, они отправились в Гималаи: к Шиве, который жил на горе Кайлас. И Бог сперва явился им в образе быка: бык Нандин — животное Шивы. Но они его не узнали и попробовали подстрелить. Тогда бык очень увеличился в размерах, спрятавшись в расщелине гор. И задняя его часть оказалась горой на севере Индии: где расположен Кедарнатх, храм великой формы Шивы, с образом горы Кайлас в алтаре. А передняя достигла Непала — и тут впоследствии был основан храм Пашупатинатх.

             Зайдя по дороге в храм Кали: обычный индуистский храм, мы подошли к храмовому комплексу Пашупатинатха с юга — и сразу наткнулись на билетную кассу. В Индии к местам кремации иностранцев не пускают, но храмовые комплексы более-менее доступны, хотя в священные храмы в европейской одежде не пройти. Тем более странной нам показалась логика непальцев: в храмовый комплекс входа нет, а на берег реки к местам кремации — пожалуйста! только за плату (250 рупий: это комната на двоих в гостинице, с душем). Нам не особенно захотелось любоваться на сожжение трупов вблизи за столь ощутимые деньги. Хотя на набережной много ступ и маленьких храмов, в том числе старых. Мне показалось логичным обойти храм вокруг и выйти к реке не через чек-пойнт, а с другой стороны. Как я поняла, с юга: через сувенирные ряды — выход на набережную для туристов. А главный вход в храм — с запада.

             С запада в храм во множестве заходили непальцы, хотя толпы народа, подобной очереди в храм Таледжу, не было. Ощущалось, что Пашупатинатх — за пределами Катманду, и как во всякой пригородной зоне здесь доминировало чувство расслабления и праздничности, сопутствующее выходным. При нас в храм вошла колонна музыкантов-солдат, а следом за ними — ярко одетый разукрашенный Хануман с хвостом. Я было тоже прошла в храм в своем оранжевом сари, но охранник окликнул меня, заприметив сумочку и решив, что там может быть фотоаппарат. Лицо и речь в Непале меня выдавали (здесь у женщин не менее мягкий акцент, чем в Индии). Отвечать на его сомнение, индуистка я или нет, я не стала и вернулась к друзьям за камерой.

             А потом, с полным правом иностранки, сняла из ворот серебряные двери храма, большого позолоченного быка-Нандина, всегда обращенного спиной ко входу (лицом к храму): охранники сами показали мне, с какого места можно снимать. Они привыкли, что иностранцам дано почитать их храмы только с помощью видеокамеры. А я в Индии привыкла не плыть против течения (по контрасту с Россией). Интересно, что позолоченной торане входа сопутствовали колонны совершенно европейского стиля, и в целом светлые стены храмового комплекса с цветными изображениями богов казались новыми.

             С северной стороны храмового комплекса лестница вела на высокий холм — мы поднялись и посмотрели на храмы сверху: так оно и лучше, для фотографии. Тут же обнаружился какой-то непалец, который сначала сказал, что тут снимать нельзя, а потом предложил провести нас к реке с другой стороны — за деньги. Привыкнув не реагировать на предложения чересчур предприимчивых молодых людей (в Непале к этому быстро привыкаешь!), мы подождали, пока он уйдет, а потом отправились дальше по проселочной дороге, решив, что она сама нас приведет, куда надо. Так оно и получилось.

             Сначала она вывела нас на берег Багмати выше мест кремации, где в извиве горной реки стоял старый храм с деревянными колоннами и резными изразцами окон, и симпатичной статуей оранжевого Ханумана под зонтиком. Там она соединялась с шоссе, от которого вверх вела тропинка. Мы перешли реку и поднялись по тропинке (втроем, двое остались ожидать на набережной). И вернулись к храмовым комплексам с востока: там даже стояли скамьи для удобства наблюдения церемоний сверху.

             Золотистая пагода храма Пашупатинатха была хорошо видна, хотя немного терялась за воротами комплекса между других храмовых зданий. Над набережной вились дымки: кремации здесь проводятся беспрерывно — а не только на закате, как в Варанаси. У одного у храмиков, где лежали вязанки дров, сидела толпа оранжевых садху. Меня привлек ряд не то высоких ступ, не то оригинальных остроконечных белых храмов с южной стороны (когда мы проходили мимо, они почти не были видны из-за стен: сверху вид несомненно лучше). Мы немного отдохнули на скамейках и поснимали панораму храмов и набережную. А потом я увидела, что снизу нас заприметил давешний билетер — надо же! и направляется к нам, через мостик. Тогда мы с индийской (не с русской!) скоростью оперативно покинули наш наблюдательный пункт, чтобы не вступать с ним в дебаты.


                САМАЯ БОЛЬШАЯ СТУПА

             В пешеходной досягаемости от храма Пашупатинатха — ступа Боднатх. Мы с удовольствием прогулялись к ней по городу (точнее, по пригороду, где не так тесно). Дорога туда идет мимо храма Гухджешвари, куда пускают тоже только индуистов (бесплатно, а иностранцев с соседнего входа за деньги). Скелетик у входа с одной стороны и откровенно сексуальное изображение с другой демонстрируют смесь индуизма с тантрическим буддизмом. Мы туда не входили, но было видно, что изнутри это типичный храм Шивы (Гухджешвари — это его мать Гайятри, если я правильно поняла).

             Буднатх — самая большая ступа Непала. Она шире ступы Сваямбхунатх, но с таким же золотым шпилем и всевидящими глазами Будды, и тоже с потеками-сталактиками на белом камне. Она не огорожена решеткой, как Сваямбхунатх, и можно по ступеням подняться до ее чашеобразного основания. По всей длине ступу окружает постамент с флагами разных цветов, над каждым из которых маленьких зонтик: символ добродетели. И белый цвет ступы в сочетании со множеством нитей ярких буддийских флажков, летящих к вершине ее шпиля, создает ощущение радости и праздника. Главный вход: белая арка со снежными барсами и желтыми дракончиками — платный, но с других сторон к ступе примыкают обычные улицы, не рассчитанные на туристов.

             Этот памятник ЮНЭСКО в большей степени является святыней для буддистов Тибета, ладакцев и непальских горцев, а не буддистов-неваров долины Катманду. Здесь в 50-х гг. селились беженцы из Тибета. Рядом — несколько цветастых тибетских храмов-монастырей: у самой ступы (Каргью Гомпа, Шакья Гомпа) и дальше, к северу. Есть и бутанский монастырь. Их отличают золотые олени и колесо дхрамы на балконе, а крыши увенчаны тремя золотыми шпилями, подобными шпилям индуистских пагод и порой напоминающими плывущий кораблик.

             Вокруг ступы — неимоверное количество магазинов с дорогими сувенирами: настоящими произведениями искусства. Среди них выделяется позолоченные скульптуры и танки с мандалами. Непал славится искусством литья, которое достигло расцвета в XIV-XVI вв. Скульптуры: сначала их делали из бронзы, потом из латуни — до сих пор изготавливают ручным способом. Сначала фигуру делают из воска и обмазывают глиной. Воск вытапливается, а получившаяся полость заполняется жидким металлом. Освободив статую от глины, ее шлифуют и полируют, покрывают позолотой или расписывают.

             В магазинчиках вокруг ступы — все виды буддийских скульптур, и по ним можно ходить, как по музею. В иконографии их разберется только специалист. А неспециалистам можно запомнить, что грядущий Будда Майтрея обычно изображается многоликим (внешне подобным индуистскому образу Вишварупы: Вишну во всех обличьях). И можно считать, что такой его облик символизирует все человечество целиком.


             Картины-танки с богами и мандалами, изображающими устройство Вселенной, бывают размером выше человеческого роста. Художник демонстрирует процесс ручной работы: на заранее подготовленном холсте пишется картина с характерной шелково-матовой поверхностью. Краски делаются из цветов и кореньев, из порошков полудрагоценных камней, а для тонких линий рисунка или украшений божества — из золотого порошка. Интересно было увидеть мандалы, которые в стиле колеса жизни изображают современность: кто-то учится, кто-то лечит, кто работает в поле, а кто идет на политические демонстрации.

             Танка — тибетское соответствие традиционной неварской паубхи. Эти картины украшали дома и храмы и служили темой для медитации, а часто — учебным пособием, представляя сцены жизни богов или Будды, историю постройки храма и т.п. Их сохранилось немного, они хранятся в монастырских библиотеках и выставляются напоказ в торжественных случаях.

             В буддийских храмах много манускриптов (в ячейках до потолка по левую и правую стороны алтаря) и много скульптур, которые обычно впечатляют блеском золота и яркостью красок, как и фрески. Мандалы обычно нарисованы на потолке.


                БУДХА НИЛКАНТХА — КОГДА МИР НЕ СУЩЕСТВУЕТ

             Это с трудом выговариваемое слово — место, где расположен черный 6-метровый монолит, изображающий Вишну, возлежащего на бесконечных извивах змея Шеши. Весь его вид передает покой. Скульптура рисует тот момент, когда мир не существует — и Творец засыпает посреди мирового океана, в вечности и безвременьи. Ради пущего сходства каменная скульптура находится посреди бассейна: Вишну на змее и в самом деле плавает в водах! Пруд обнесен кирпичной храмовой стеной: ограждение возвели позже, но сам монолит датируется VII веком.

             Непальцы спускаются с подношением с стопам Вишну, и живая бытовая доступность этой действительно оригинальной скульптуры удивляет: неужели ей 13 веков!

             Название Будданилкантха напоминает о святом старце по имени Нилкантха, который здесь некогда жил — и, вероятно, достиг освобождения, подобно Будде. В буддийской традиции все святые именуются буддами, особенно после смерти. А в VII веке, когда была построена эта скульптура, в Непале был еще жив древний буддизм. Хотя она сама уже — шедевр воскресшего индуизма.
Из всех религий, пожалуй, только индуизм увековечивает в камне момент небытия.

             Как первой и абсолютной гармонии, как нерушимого образца духовной жизни. С образом вечности связана самая популярная мантра Вишну: ОМ НАМО НАРАЯНА — от нара: “человек”. На современный язык ее можно перевести — “Я чту вечного Человека (человечество)”. Что не исключает более обтекаемой формулировки: “Я чту Абсолют вне времени и пространства”. Из этого образа родился буддизм, с его понятием нирваны. И это важно, для правильного понимания буддизма.

             Это святилище расположено в 9 км к северу от Катманду, а мы добирались туда на маршрутке от ступы Боднатх (точнее, от развилки Чабаил, где ходит маршрутка №5). Добраться в центр Катманду оттуда оказалось даже сложнее. На обратном пути мы высадились около нового королевского дворца: это розовое здание, со стилизованной крышей пагоды и колонной с традиционный маленьким шпилем и зонтиком наверху, ничего интересного не представляет. И через решетку обширного парка полюбовались на солдат в черной национальной форме, в неварских беретах или широких шляпах, и на очередь — за благословением к королю. Потом заглянули в небольшой красивый парк неподалеку на манер китайского (но он оказался платным, и мы там не задерживались).

             Еще нам попался храмовый двор с тремя красными пагодами, со львами, колокольчиками, непальскими флагами у входа и глазами на дверях, и несколькими маленькими индуистскими алтарями. И двое заклинателей змей, с местной двухствольной флейтой и змеями разного формата. Здесь начинался туристский район Тамель, со своими лавками и сувенирами, но меня интересовали в нем только ступы Тахити (XV в.) и Катесимбху, по дороге к нашей гостинице. Остальных интересовали еще и ресторанчики: несмотря на перекусы, с утра все проголодались.

             Я решила разделить обязанности: “Вы ищите столовые, а я ступы”. Мы долго искали ресторанчик, но нашли только ступу Катесимбху: построенную в XVII веке королем Пратапой Малла, как уменьшенная копия ступы Сваямбхунатх. Над ней — яркие буддийские флажки, а рядом с ней много маленьких храмов. В одном из них — статуя Будды Авалокитешвары VIII века. И неимоверное количество маленьких, черных, белых и раскрашенных ступ на четырехугольных постаментах. На некоторых с четырех сторон света были статуи Будды. Перед ступой стояла колонна с изображением молящегося царя. Голуби сидели и на статуе, и на пагодах, и на крышах соседних домов. А рядом стоял яркий, чистый и красивый пятиэтажный буддийский храм, размером выше ступы, со всеми его атрибутами, многоголовым Буддой Майтреей, портретами Далай Ламы и китайскими вазами.

             Мы с удовольствием осмотрели этот храм — а вот со столовыми нам не везло. Продолжался праздник, и они были закрыты, а туристские рестораны в гостиницах к себе не манили, прежде всего своими ценами. Видно, все еще работал астрологический аспект на начало поездки: аспект финансовых ограничений и аскетизма. Надо сказать, сработал он очень наглядно: сразу дало о себе знать падение доллара — и я, увидев, что 700 $ прошлого года в рупиях стали равны нынешним 600-ста, а цены возросли, и в первые два дня, в Матхуре и Агре, мы потратили столько, сколько в среднем должны тратить за 5 дней, и я решила поначалу экономить довольно жестко. Но дело даже не в этом, а в том, что ресторанчики — вовсе не стиль такого путешествия, как у нас. Чуть расслабишься — и упустишь главное. Будь мы более собраны в Катманду, и потом, в Курсеонге, лучше посмотрели бы Сикким, а так на это уже не было сил и времени. Я предпочитаю расслабляться под конец, в ашраме, когда уже никуда не нужно ехать. Отключаться от дорожного ритма по пути — верный способ или заболеть, или вообще не доехать до цели.

             Осмотрев ступу Катесимбху, мы решили вернуться в гостиницу и там приготовить обед. Правда, к гостинице мы подошли с какой-то другой стороны, и среди узких кривых улиц растерялись. Один из моих спутников уверял, что узнает путь. И мы пошли в искомом направлении и дошли до очередной площади, но нашей гостиницы не нашли. А нам попался — конечно же, еще один храм: пагода на площади, на сей раз посвященная Будде.

             Тут я увидела на улице странную церемонию: пожилые мужчины в старинной одежде, под звуки длинных труб, выходили, а точнее, внутренне настроившись и закрыв глаза, выскакивали из небольшого храма, держа в руках перед собой длинную кривую саблю, и затем выстраивались в ряд. Возможно, это было что-то из военного прошлого Непала, сильно похожее на какой-то шаманский обряд. Я, конечно, пошла ее снимать, хотя конца и не дождалась — и так двое из команды, уже окончательно обидевшись, что я решительно не собираюсь их кормить, ушли в давешний ужасный ресторанчик. А мы пошли есть пюре с грибами. Еще мы в Катманду пробовали ячий сыр: он жестче нашего. А творог там продают в одноразовых глиняных тяжеленных тарелках: и он, напротив, мягкий, как сметана.

                *     *     *

             На следующий день, устав от храмов и Катманду, мы решили съездить за город: в Ботанический сад. Там рядом озеро, и можно искупаться. Это в 20 км от Катманду, туда ходят маршрутки через Патан (Лаганкель). Но пока с утра я ездила в билетные кассы (один из наших спутников должен был покинуть нас в Катманду, но решил задержаться), а моя спутница искала портного: сшить кофточку для сари, а другие двое готовили обед (окрошку с кефиром из цветной капусты), время клонилось к вечеру. И пока мы доехали до деревни Годавари, с типично индийским названием рек и источников: “данная коровой” — где расположен священный водоем для омовений, освобождающих от всех грехов,— купаться уже не хотелось.

             А Ботанический сад нам понравился: как парк для прогулок, где не жарко. Потому что орхидеи в эту пору не цвели, и все, что там растет в оранжереях, продается ныне и у нас, в цветочных магазинах. А обычные улицы Непала с точки зрения растительности бывают даже более экзотичны. Мы долго шли к платному входу, хотя ближе к остановке был бесплатный. И парк прошли из конца в конец, полюбовавшись на кактусы между камнями, высоченные деревья семейства березовых, больше похожие на рябину, столь же высокие стволы семейства жасминовых и араукарию, похожую на лиственницу. Таблички с названиями висели по всему парку, но больше ничего я не запомнила. Кое-где просматривались попытки превратить этот парк в китайский садик, но до этого было далеко.

             Годавари — курортное место: по дороге к Ботаническому саду расположены дома отдыха. На юг от Годавари расположена самая высокая вершина долины Катманду: Пхулчок (2762 м). По тропе к ней подыматься 3 часа. По дороге растут рододендроны. Там стоит храм богини Пхулчокки Маи и открывается вид — но мы туда уже не поднимались. В Годавари мы видели и буддийский храм — туда мы тоже не заходили. С утра бы, может, и пошли: включилась бы поисковая активность. А под вечер нам и так было хорошо.

Продолжение см. в сборнике "ЧЕРЕЗ ИНДИЮ В НЕПАЛ"
Рассказ с иллюстрациями на моем сайте "Астролингва"
http://www.astrolingua.ru/TRAVEL/nepal_ris4.htm