Настаёт новый день.
Все няни заняты.
Мы сидим и ждём новеньких, сегодня приведут новеньких.
Нам каждый день приводят новых детей.
Некоторые дети очень маленькие, не разговаривают.
Мы разглядываем новичков, и ждём , когда они начнут плакать.
Плачут дети все одинаково, морщатся, и у них слёзы.
Тогда нам становится легче, как будто нашу тоску они у нас забирают, тоску по маме, которая скоро заберёт из этого дома ребёнка.
Если бы у нас спросили, хотим ли мы тут жить, мы бы, все дети, хором ответили, что тут жутко, тут высокие потолки, большие окна, и очень, очень просторно.
Не нужны нам эти игрушки, эти лошадки, буратины, пирамидки, они холодные и всё равно не наши.
Детская посудка разноцветная, но не известно, чья она, и негде её помыть, мы её не берём.
Мячики холодные, стульчики холодные, в группе холодная пустота и негде вытереть пыль...
Няни сидят, и мы сидим, смотрим друг на друга, мы знаем, мы друзья...
У Вовки всегда расстёгнута рубашка, мы ему застегнём, а он опять расстёгивает, малыш он, лысик кудрявый, ничего не понимает.
Няни говорят, что у нас в группе, непрерывный поток детей.
Но поток, это же вода, мы засыхи все, если бы маме рассказать...
Сегодня Тане крикнули
-Таня,иди, к тебе мама пришла!
У нас, у всех так забилось сердце...
Мы все смотрели друг на друга, все взволновались, у нас дрожали руки.
Таня начала бегать по группе, как дурочка...
Она переставляла стулья, поправляла игрушки, застегнула Вовке рубашку, он заплакал и потянул к ней руки, схватил её за платье и поехал по полу вместе с ней.
Мы тоже, то вставали со стульев, то садились, то поправляли игрушки, то переставляли стульчики.
У нас перехватывало дыхание, мы были одно, никому не нужное целое, в этот момент мы все любили друг друга, и жалели...
Когда Таня вернулась, мы все морщились и плакали вместе с ней...
Какой это был запах!
От Тани пахло вкусным супом, а рот у неё был измазан в простакваше с сахаром...
Таня отдала няне свою сумочку с конфетами.
Мы знали, что нам сейчас ничего не дадут, но дадут обязательно, после обеда.
-Серёжа, иди, к тебе мама пришла!
В нашей группе все мальчики,Серёжи.
Наши сердца забились как бешеные,даже было видно, как трясутся рубашки около сердца у мальчиков.
Мы увидели умученные лица всех Серёж, они смотрели друг на друга, и было всех очень жалко, повезло только одному...
Мы молча смотрели на няню, когда она назовёт фамилию Серёжи, но никто на ту фамилию не откликнулся.
Пришла другая няня и унесла маленького Серёжу, потом принесла его назад, взяла другого Серёжу,принесла, потом другого Серёжу...
Мы тоже все вздыхали...
В окне показалась тётя, и все дети начали показывать пальцем в окно и говорить, что это мама пришла.
Увели Надю...
Когда Надя вернулась, в обоих руках она держала развёрнутую газету, на газете лежали конфеты карамельки.
От Нади пахло пирожками.
Животы свело...
Мы все, дети, смотрели друг на друга, как голодные заморыши...
Потом настал обед:борщ, плов, мясо, компот и много ягодок, конфеты, печенки, пряники и куча сладостей.
Живот полный, а чего то не хватает...
Какие наверно хорошие были Надиной мамы пирожки?
Как от Нади тогда пахло вкусно...
Этот запах...
Самые хорошие дни, это когда зарплата у няней...
Няни радуются, говорят про зарплату и мы радуемся, и играем в зарплату...
Приносят большую коробку с нашими выстиранными колготками, скрученными в жгуты и перемешанными друг с другом в большие клубки...
Няни долго и весело вытягивают колготки из клубков, раскручивают, распутывают и раскладывают их по размерам, потом считают, путаются и смеются...
Мы играем в выстиранные и перекрученные колготки, смеёмся и тянем, вытягиваем свои платочки.
Но зарплатные дни бывают очень редко...
Няни , как и мы,или мы, как няни, все грустные...
К нам в группу приходила делегация и раздавала нам игрушки.
Нам не было весело,обошли няней, им не дали ничего...
Мы, от стыда, отворачивались от няней и не знали куда выбросить чужие игрушки, они не нужны нам, нужно давать всем поровну...
Позже, мы сложили все игрушки в кучку и не играли в них, было обидно...
Нечестная делегация, лучше бы не приносили нам игрушки и не гладили нас по голове...
Няни не весёлые, значит точно плохая делегация...
Ещё приходила делегация, иностранцы приносили деньги, показали нам, сказали, что на памперсы.
Иностранцы тоже не догадливые, деньги надо было воспитателям дать на зарплату, всем нам бы сразу стало весело.
Няни бы песни пели.
Наверное у делегаций нет детей.
Почему у нас никто не спрашивает, что нам нужно?
Приходила мать Тереза, как сказали няни, и стали собирать двух Серёж.
Серёжей раздели до гола и одели в новую одежду.
Серёжи зашли в группу с нами попрощаться, няни погладили маленького Серёжу и сказали - намучаетесь с ним, погладили по голове другого Серёжу и сказали, чтобы этого усыновили, иначе привезёте назад.
Мать Тереза обняла Серёж и повела с собой.
Мы стали обнимать самих себя сами.
Самое страшное впереди...
Мы все боимся вечера...
Поели и легли, темно и тоска...
Я вспоминаю большую, большую яму, туда опустили большой гроб,потом было два больших сугроба...
Мама, почему ты не приходила ко мне ночью?
Мама, как тяжело на душе...
Мама, мама, сколько ждать тебя?
Я вспомнила, как к нам пришла тётя и сказала, что мама кормит детей пшеницей, странная тётя, мы ели коливо,кашу с мёдом, а тётя сердилась, достала документы и дала маме расписаться...
Тишина...
Мне кажется, что на войне легче, чем тут, хотя тут нас никто не обижает и не бьёт.
Слушаем..
На шкафу стоит радио, объявляют "полёт шмеля", "сказку венского леса" и другую музыку, от которой боль крутит душу...