Сквозь обволакивающий туман я слышу шипящий голос: «Если в салоне имеется врач, пожалуйста, срочно подойдите к стюардессе…» Эту фразу быстро повторяют ещё несколько раз, прежде чем мне удается осознать, что они говорят про меня, а я лежу на полу рядом с каким-то большим металлическим прибором. Надо мной нависли чьи-то испуганные лица. Незнакомый парень пытается первым заговорить со мной, интересуясь моим состоянием: «Эй, ну, ты как?» Но я ничего не могу ответить на это. Должно быть, я растерял все слова. Я понимаю, что не могу говорить.
Кто-то ледяной ладонью сжимает мою руку, да так сильно, что она начинает болеть, и кажется, что дело именно в этой руке, что с ней что-то не так. От яркого света режет глаза. Я с удовольствием закрываю их на несколько минут.
Я просыпаюсь от резкого удара. Я не могу шевелиться. На лице у меня висит какой-то непонятный и неудобный предмет. Не помню, был ли он до этого или нет? Но дышать становится легче. Я однозначно чувствую себя лучше. Кажется, я даже могу разобрать женский голос, звучащий где-то далеко: «Вода, кофе, чай? Чего желаете? Сэндвич с беконом?» Я с сожалением осознаю, что на этом словесный ребус из разных голосов не заканчивается: «Мне чай с лимоном…», «Вода без газа…», «Кофе с молоком. У Вас же есть молоко?», «А есть сэндвич с курицей?» Тот же приветливый женский голос заботливо напоминает: «На борту нашего самолёта по специальным ценам Вы можете приобрести сувениры и продукты из дополнительного меню…» У меня начинает кружиться голова. Где-то гудит мотор. Я снова закрываю глаза.
«Димочка…» – кто-то произносит моё имя! Я слышу его и чьи-то тихие всхлипывания. Кто-то плачет. Возможно, это из-за меня, но что я делаю не так? Я по-прежнему лежу на полу. «Димочка…» – на этот раз женский голос кажется мне знакомым. В нём я узнаю голос своей жены. Это она так крепко держит меня за руку? Откуда в ней столько силы? Мои размышления прервали её слова: «Дима, Димочка, родной мой…» Надо выбираться из этой ямы. Надо подняться на счёт «три»! Раз – два – три… Я снова закрываю глаза.
«Возможно, придётся совершить экстренную посадку, с ним мы точно не долетим…» – откуда-то доносится мужской голос. Это они обо мне что ли? И почему это «не долетим»? Что всё это значит? И, вообще, кто дал ему право так говорить?! Это просто возмутительно! Мне так мешает эта дурацкая маска… а я бы мог ему объяснить, кто из нас «не долетит»! Я снова закрываю глаза.
Вот теперь совсем другое дело! Наконец-то выключили свет. Можно чуть-чуть вздремнуть, как много лет назад в детском саду. Так тепло и спокойно. Кто-то нежно гладит мою руку.
Я снова открываю глаза. «Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки самолёта…», «Пожалуйста, не вставайте…», «Пожалуйста, вернитесь обратно…», «Мужчина, пожалуйста, уберите сумку с прохода!» Я мешаю всем этим людям. Из-за меня сегодня кто-то опоздает на работу, пропустит важную встречу, кого-то не дождётся такси. Я бы очень расстроился на их месте. Я хочу у всех у них попросить прощения, но не знаю, как это сделать. Я ничего не могу сказать.
Простите, простите меня за всё.
«Пожалуйста, не вставайте со своих мест», «Пожалуйста, не создавайте в проходе препятствий для бригады скорой помощи…» – не унимается всё тот же голос. Скоро за мной приедут. Скоро меня спасут. Я слышу это собственными ушами. Мне обещают это: «Димочка, всё будет хорошо, всё будет хорошо!» Я могу немного расслабиться. Я снова закрываю глаза.
Впереди себя я вижу ужасающую необъятную темноту. Каждая секунда, проведённая в ней, пульсирует в моих висках, и я считаю эти удары: девятьсот девяносто восемь, девятьсот девяносто девять, тысяча…
Воздух становится тяжелее. Всё расплывается перед глазами. Я плачу? Я слышу только обрывок фразы: «Твою мать!» Я снова закрываю глаза. Тысяча двести пятьдесят, тысяча двести пятьдесят один, тысяча двести пятьдесят два…
«Пропустите скорее, где он?» – я слышу приближающиеся шаги. Это они! Это, должно быть, врачи! «Ребята, я здесь! Я здесь!» – мой внутренний голос проваливается куда-то в пропасть. Я лечу за ним, и мне начинает нравиться это состояние безмятежного полёта.
«С кем он летел? С Вами? Мне очень жаль, мне очень жаль…» – не обращая на меня никакого внимания, добавляет всё тот же незнакомый голос.
Жаль ему. Тоже мне…
Теперь всё. Я снова закрываю глаза.