– Обошлось, слава Богу, – прошептал Иван Кузьмич, открывая дверь камбуза. – Ну, что, стрекоза? Давай за работу. Плавники срежь и голову не забудь отделить с хвостом, – распорядился он, гладя на взволнованную девушку, – да не трясись ты как кисель волнами, принимайся живенько. – Потирая довольно руки, заглянул в кастрюлю с варившемся в ней мясом. Взяв нож, проткнул его, проверяя на готовность, – мясцо готово.
Настя меж тем не заставила себя долго ждать. Принялась за рыбу, бросив её на доску. « Рыбья башка, где ж тебя отрезать? – думала она, прищурив глаз, примеряясь. Взмахнула ножом и готова уже была отрубить, как делал кок, – если не получится? Лучше резать! – Долго не раздумывая, принялась резать ножом словно пилой. Старательно давила на него, но голова рыбы никак не поддавалась её усилиям. – Ах, так, – рассердилась она, – ну тогда держись! – нащупав, где помягче отрезала, – вот так-то лучше", – довольно улыбаясь, уже примерялась, где лучше отрезать хвост и вдруг вздрогнула от грозного окрика кока:
– Что ты делаешь? У тебя, что не руки? Клещи крабовые? – крикнул он, видя, как Настя отрезала голову, прихватив с ней пол тушки рыбы, уже готовилась отхватить хвост. – Кто ж так делает, моллюск, кто так режет? – подойдя к Насте и выхватив, из её дрожащих рук, нож, – смотри как надо? – Взял другую рыбину, взмахнул и одним ударом отсёк голову, вторым хвост, – обойдя стол, встал напротив Насти, принялся нарезать капусту. Поглядывая на растерянно стоящую перед ним девушку, спросил: – Что стоишь? Видела, как надо?
Та мотнула головой в ответ, боясь что - либо сказать, строг с ней Иван Кузьмич. Хорошо запомнила урок по правильной чистке картошки и нарезки. « Руки крюки», – сказал он тогда. Как он тогда сердился, подзатыльником наградил. Быстро научилась.
А теперь рыба. Страшно было Насте:
– Спаси и сохрани, … – прошептала она, размахиваясь и резко опуская нож на рыбу, как раз на середину тушки и угодила, – не получилось, – прошептала она огорчённо, глянула на Ивана Кузьмича, который стоял по другую сторону стола и наблюдал за её действиями. Вид его ничего хорошего для неё не обещал, брови к носу сдвинулись, ус над губой подрагивал, глаза искрились недобрым огоньком. – Ещё? – виновато прохрипела Настя, от волнения в горле пересохло. Видя, как Иван Кузьмич обойдя стол, направляется к ней. Сердце тревожно забилось: – Может, я к Марьяне? – спросила она, готовясь разрыдаться, пролить слезу, сердце гневное кока смягчить, знала, что слаб он к женским слезам. Но тот подошёл, молча, забрал нож, отодвинул Настю в сторону, и в это момент она не в шутку разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.
– Да, что ж это такое происходит? Чуть что и в слёзы. Не люблю я это дело, девонька. Хватит тут мне соль разводить. – Повернувшись к девушке, утёр полотенцем слёзы с её раскрасневшегося лица, – не реви. Не дай Бог пальцы отрубишь. Кому нужна без щупальцев-то, – улыбнулся он. – Иди к Марьянке там от тебя больше пользы будет, – проговорил Иван Кузьмич, глядя на воспитанницу, которая не заставила себя упрашивать. Ополоснув руки в тазу, тут же облобызав щёку мужчины, сняла фартук. Стянув косынку с головы, высвободила волнистые волосы, накрывшие волной плечи и грудь. Серые глаза, обрамлённые густыми ресничками, излучали радость, алые, пухленькие губки растянулись в довольной улыбке. Голубое платьице не скрывало стройность фигуры и налитые грудки, от чего Иван Кузьмич заволновался:
– Настька, смотри мне, к господам на пушечный выстрел чтоб не подходила, – погрозил он пальцем оглянувшейся, довольно улыбающейся девушке, – знаю я нынешних ухажеров того и гляди спортют тебя. …
– Да, что они мне сделать то могут? – махнула рукой Настя.
– Мала ещё знать. Иди уж, стрекоза.
– Ну, я пошла? – открывая дверь, пытливо на него смотря, спросила Настя и, не дожидаясь ответа, выскочила из камбуза.
« Вот пастрёнышь. Вытянулась то как, – нарезая рыбу, думал Иван Кузьмич, – недавно бегала под стол… Горе то, какое случилось в жизни малька, … Скрываться приходится. Не знает, чьих кровей будет. … Учиться надо, мне ж времени нет, хотя писать да читать обучил,… Эх, ей бы в шелках ходить, да на балы бегать, а она заморышем,… телом уж определилась,… глаз да глаз за ней нужен,… не дай-то Бог!» … – перекрестился он.
Настя, выбежав из камбуза, вприпрыжку кинулась в каюты, где ища Марьяну, заглядывала в них. Не найдя её, подбежала к очередной каюте, и только взялась за ручку двери, как та неожиданно открылась.
– Ой! – вскрикнула она, влетая вовнутрь, уткнувшись носом в чью-то грудь и почувствовав на себе руки, – Божечки! Марьянка, …
Продолжение следует…