Весной, когда сады стоят, словно облитые молоком, а воздух наполнен ароматами черёмухи, сирени и яблоневого цвета, особенно сильно хочется любви. Любовь… Я знаю, что это, хотя мне до сих пор не совсем понятно, что значит «быть влюблённым». Это значит — испытывать особое чувство, наполняющее душу и сердце непонятным трепетом, горькой сладостью, грустью и томлением? Это оно? И оно должно быть именно таким? Почему горькая сладость и грусть? Ну как же? А разве бывает любовь без страданий? Я в такую не верю. По крайней мере, моя любовь заставляет меня чувствовать себя птицей с перебитым крылом. Она летит, наслаждаясь потоками ветра, но знает, что рано или поздно рухнет с высоты на камни… И счастлива хотя бы этим коротким мигом полёта. И я счастлив, правда.
Как только я закрываю глаза, перед моим внутренним взором появляется её образ. Я просыпаюсь и засыпаю с ней, думаю о том, как она улыбается во сне и о том, какая она домашняя, тёплая и сонная утром. Представляю, как я мог бы смотреть на неё спящую, любоваться тенями от длинных чёрных ресниц, запоминать каждую чёрточку её лица. Спокойного, безмятежного. А потом увидеть, как ресницы дрогнут, поймать момент её пробуждения… Почему-то мне кажется, что настоящая она — именно до того момента, пока в глазах не мелькнёт узнавание. Говорите, глаза не могут лгать? Могут, ещё как… Я считаю, что самые важные вещи люди говорят с закрытыми глазами. И шёпотом. Возможно, не все. Но в том, что касается неё, я уверен.
От её взгляда обычно веет холодом, но иногда, когда она считает, что на неё никто не смотрит, ледяная стена на миг рушится. И тогда из её глаз струится ласковое тепло, мягкое, согревающее. Я знаю, что за ледяной стеной живёт весна, но она редко позволяет ей выглядывать наружу. И каждый раз, натыкаясь на её вежливый холод, я теряюсь и отступаю. А ещё я думаю о её коже цвета топлёного молока. О том, как пульсирует тоненькая венка на шее, о том, как от каждого вдоха приподымаются два идеальных полушария в декольте. И о том, как из идеально уложенной причёски с левой стороны всегда выбивается непослушный локон и падает ей на глаза.
Она так мило сдувает его, совершенно не обращая внимания на то, как реагируют окружающие. Я хотел бы когда-нибудь подойти к ней и заправить этот непослушный локон обратно в причёску… Но ещё больше я хотел бы расплести ей волосы, перебирать пряди медового цвета, пропуская их шёлк между пальцами. А потом — расчесать. Есть что-то глубоко интимное в мужчине, причёсывающем женщину, не находите? И в касании волос, к слову, тоже. Это как поцелуй. Я хотел бы целовать её волосы, пахнущие яблоневым цветом и ландышами. А потом провести кончиками пальцев по высокому лбу, разгладив лёгкую морщинку между бровями, коснуться её щёк, а после — губ. Они напоминают сердечко. Нижняя более полная, верхняя — чуть тоньше, с чётко прорисованной «ямочкой» посередине. Когда она сердится или задумывается — прикусывает нижнюю губу. Я тоже хотел бы так сделать. Узнать — какие её губы на вкус. Почему-то мне кажется, что у её поцелуя был бы вкус лесных ягод. Я бы медленно склонился к её губам, застыв в миллиметре от них, чувствуя её лёгкое дыхание и подождал бы, пока она разрешит мне… А потом пил бы её поцелуй, как самый драгоценный напиток.
А ещё я думаю о её ладонях. О длинных музыкальных чутких пальцах с аккуратными округлыми жемчужинками ногтей. И о том, что у неё на сгибе запястья и ладони есть маленькая родинка. Я так хотел бы поцеловать эту родинку. А потом и запястье. Почувствовать, как бьётся пульс под моими губами. И когда я это представляю, резко встаю и иду к окну или на террасу, чтобы весенний ветер, пьяный от цветочного аромата, охладил меня, унёс эти шальные мысли.
Но пока дыхание ветра треплет мои волосы, я закрываю глаза и представляю, что это она касается меня. Хотя бы ладонями. И я счастлив от этого самообмана. Если бы я мог, я рассказал бы ей о том, что чувствую. Я сказал бы: «Прости меня. Я ужасный человек и не смогу любить тебя так, чтобы ты была единственной любовью в моей жизни… Даже несмотря на то, что в целом мире люблю лишь одну тебя. Просто позволь мне быть рядом, изредка случайно касаться твоей руки. Прошу тебя…»
Но по утрам она просыпается в объятьях другого мужчины. Умного, красивого, любящего лишь её. Он целует её, наслаждаясь теплом в её глазах, а потом приносит ей травяной чай и нежно гладит её живот, в котором растёт их дочка...
Я — тамплиер в белом плаще с алым крестом. Господень воин. Храмовник. Но это ведь не значит, что мне запрещено любить?..
(Рассказ был написан для сайта Hobby-Land. За обложку спасибо Лене Леевой)