Продолжение...
Мне пришлось повторить маршрут "невезения" к даче Петровича. Калитка невысокого забора была открыта, как бы приглашая войти, что я и сделал, волнуясь. Ведь Петрович и не помнит меня вовсе. И как же я представлюсь?
У него был небольшой, ухоженный огородик, недавно распаханный, видимо под посадку картофеля и другой разной зелени. Небольшой домик, больше походил на сарайчик, который давно требовал ремонта. В домике негромко играл приёмник и слышна была какая то возня, стук посуды.
"Видимо на пенсию врача - психиатра особо не разживёшься" - подумал я, оглядывая старенькую постройку, и постучал в дверь.
Шум внутри дачи прекратился и послышались неторопливые шаги. Дверь со скрипом отворилась, и на порог вышла пожилая женщина. Я сразу её узнал - это была жена Петровича, которую я принял за сиделку, когда навещал его в больнице, выдавая себя за его внебрачного сына.
Да, ну и нафантазировал я тогда, но основное у меня получилось! Мне удалось передать ему записку, где и был описан Закатный город. Петрович всё вспомнил тогда, а в лице его жены я остался недолечившимся пациентом его мужа. Ничего не поделаешь - ему надо было как то выкручиваться перед женой за мои фантазии. И вроде бы всё обошлось, но Петрович снова всё забыл, когда окончательно вышел из комы и выздоровел. А ведь тогда, ещё в Закатном городе, он мне сказал: " - Если я выйду из комы, и не буду помнить об этом прекрассном месте, то буду очень несчастен! Помоги мне!"
И вот я стою у порога моего друга и глупо улыбаюсь, глядя на его жену. Она сначала непонимающе смотрела на мою довольную рожу, потом тоже заулыбалась - видимо вспомнив странного посетителя в больничной палате.
- Инокеньтюшко! - крикнула она вглубь комнаты, - выйди ка, преданный мой супруг, - посмотри какой знатный гость то к тебе пожаловал!
В дверной проём протиснулся Петрович и уставился на меня с выражением лица, как буд то впервые меня видит.
- Ты что? Не узнаёшь Владимира Инокентича? - спросила его жена, ухмыляясь, - ведь это твой внебрачный сын с Сахалина! Видимо, как и обещал: приехал тебя забрать к себе в гости - порыбачить!
- Шлёт привет тебе наш друг - благородный дятел Тук! - выпалил я, пожимая его горячую ладонь, - а ты папа не изменился, с тех пор как покинул Закатный город, продолжал я шутить.
- А! Маруся, жена моя, говорила мне, что ты мой бывший пациент, который очень беспокоился о моём здоровье, - заулыбался Петрович, - очень приятно знать, что тебя не забывают пациенты, вот только не могу тебя, Владимир, вспомнить.
- Я недолго лежал у тебя в больнице, - уверил я Петровича, соврав, - с диагнозом шизофрения в лёгкой форме, но вы были очень добры ко мне.
- Да, я многих лечил, и сделал вывод: большинство, так сказать шизофреников, умней обычных, психически здоровых людей! Просто у них развита фантазия.
- Так что же мы дорогого гостя у порога то держим, Маруся! - обернулся он к жене, - а ну ка приготовь ка нам стол, - щас ужинать будем! Проходи Володя.
Я вошёл в небольшую, но уютную комнату, посреди которой стоял стол, на котором дымился шашлык. Тарелочки привлекали помидорчиками, свежими огурчиками и салатами.
- А мы только хотели садиться ужинать, и тут стук в дверь, - засуетилась тётя Маруся, раскладывая хлеб, - ведь ты никуда не спешишь? - спросила она меня.
- Кто попал к Петровичу, тому уже сегодня некуда спешить! - воскликнул мой друг, и поставил на стол бутылку какой то настойки, - отметим нашу встречу!
- Нет, Петрович, - взмолился я, - я больше года и не притрагиваюсь к таким напиткам. Тем более болею после очень сильно. Всё, - "кремень"!
- А чего тут пить то? - Он поднял литровую бутыль, и посмотрел сквозь неё на тётю Марусю, - это жена настояла на разных лечебных травах - вобщем: не прими за пьянство, а прими за лекарство! По чуть - чуть! Ты меня увожаешь?
- Ну если по чуть - чуть, - сдался я.
Петрович разлил по фужерам "лекарство" и мы втроём хлопнули.
- Эх, хороша бродяга! - крякнул Петрович, насаживая на вилку огурец, - а кто такой Тук?
- Это птица из Закатного города, - еле вымолвил я, с трудом переводя дыхание из за опалённого "лекарством" горла, - он мне тогда при тебе, пробил клювом темя, дабы открыть доступ космической энергии - помнишь?
- Конечно же помню, родной ты мой человек! - заулыбался Петрович и налил по второй, - щас ешё хлопнем и ты расскажешь о своих фантазиях, - ух, у тебя смешно получаеться!
Тётя Маруся выпивать больше не стала, и пошла ставить самовар.
Я понял, что Петрович и не собираеться ничего вспоминать, но мне во чтобы то ни стало нужно, что бы он хоть что то вспомнил, и я, за разговорами, между очередными рюмками, рассказывал ему про Закатный город, пока бутыль не опустела и он достал другую!
Бросив на стол шампур из под шашлыка, Петрович достал из ящика карту мира, разложил её на полу, и решительно попросил меня ткнуть пальцем в то место, где расположен Закатный город. И ещё он сказал, что мы тут же поедем в это чудесное место, ибо он хочет познакомиться с Вероникой и Чумбакой.
- Маруся! Любовь моя! - крикнул он жене, заплетающимся языком, - собери в мой рюкзак пожрать чего нибудь, - я с сыном отправляюсь в Закатный город!
После этих слов Петрович обнял меня и расцеловал.
- Ну, давай на "посошок"! А то путь длинным будет, - и он налил в фужеры остатки второго литра.
- И всё же я рад, Володя, что ты есть! - сказал мне Петрович и, свалившись по стол, заснул, блаженно улыбаясь.
- "Меня там зовут странник" - хотел было я сказать, но слушать было некому: могучий храп Петровича, возвестил о том, что и мне пора уходить из столь гостепреимного дома.
Боблагодарив тётю Марусю за чай, я вызвал такси и вернулся домой. Когда я завалился в постель, то последней моей мыслью было: - "зачем же я так нажрался"!
***
Похмелье... Худшей муки и не придумаешь! Я с утра не мог поднять головы с подушки, всё кружилось, тошнило. Я пил литрами холодную воду и литрами изрыгал её обратно в ведро, голова так болела, что хоть отрубай. Я пластом провалялся весь день в постели. И на этом плачевном фоне терзала мысль, приводя меня ещё в большее уныние: "Я провалил свою миссию, нажрался как свинья, мне стыдно перед Вероникой, что бы я ещё раз коснулся спиртного!? Да никогда! - это сущий яд!
Что же мне сказать Веронике, когда она найдёт меня в сновидении, - и как теперь мы поможем Петровичу?