Фиолетовый туман.
Я был на седьмом небе от счастья, которое мне подарила Вероника! Я держал в своих руках то, зачем я так долго брёл по мирам сновидений - пурпурный цветок намерения!
- Ну, сбылась мечта идиота! - воскликнул я, - протягивая цветок небу, - теперь у меня есть ключ от врат семи миров!
- О небо! Будь благословленны твои золотые закаты и...
Я не договорил великие слова, восхваляющие все чудеса этого таинственного и прекрассного места, даже чуть не сочинил бессмертную балладу, но не успел...
Послышался шум крыльев над головой, и тот, который меня так страстно любил, как выражался Петрович, что решил у меня в темени сделать дыру, вырвал цветок из моих трясущихся от счастья рук!
Я потерял дар речи, когда увидел, как этот проклятый долбонос - дятел Тук, улетает с моим цветком к поверхности реки Забвения. На мелководье реки зашевелилась осока, и оттуда "выперло" Чумбаку. Тук, сделав над ним два круга по воздуху, приземлился на его громадную голову как истребитель на авианосец.
Чумбака утробно рыгнул, и они поплыли вдоль берега как буд то ничего не произошло.
- Это же что такое дееться то - люди добрые! - возопил я на весь сновиденный мир, - обокрали, понимаешь!
"Люди добрые" - Петрович с Вероникой покатывались со смеху!
- Беги за своей мечтой! - воскликнул Петрович, трясясь от смеха, - Чумбака любит пожирать не только Факиров, но и обожает лакомиться красивыми цветами!
- Вероника! - обратился я к сновидящей, чуть не плача, - чего тебе стоит пройтись по воде к Чумбаке и Туку, и отобрать мой подарок!
- Мне ничего не стоит, - ответила Вероника, - но это должен сделать ты сам! Видимо Тук решил, что тебе ещё рано владеть пурпурным цветком - ты ещё не готов!
Я со вздохом, тяжело опустился на землю, грустно смотря в сторону уплывающей мечты. Кто то прыгнул мне на плечо и защекотал мочку уха. Я потянулся к плечу, и в руках у меня оказалась лягушка Алиса - лимонная часть моей визуализации, с рогами.
" Квааа" - пропела она раздувая зоб, как бы успокаивая мне нервы. Я посмотрел на неё и зарыдал: - Эх, Алиса, Алиса! Прости меня за то, что постоянно тебя куда нибудь зашвыривал! А ведь ты единственная, кто меня понял в столь трудные времена, не то что эти! - я со злостью кивнул на смеющихся Петровича с Вероникой.
- Всё! Амба, - воскликнул я, бережно кладя Алису в карман, и решительно вставая во весь рост, - я ныряю и плыву за Чумбакой и этим предателем Туком!
- Тебе нельзя касаться вод реки Забвения! - возразила Вероника, а фиолетовый туман стерёт тебе память, пойдём лутьше прогуляемся по проспектам Закатного города, - я тебе кое что покажу!
- Да, странник, забудь о пурпурном цветке, - сказал мне Петрович, - в этом городе есть более удивительные вещи! Ты же знаешь: если попадёшь в пасть Чумбаке, для тебя обратной дороги не будет, врата в Закатный город закроються навсегда!
- Ну тогда подивитесь в последний раз, как я ловко ныряю и, как чемпион по прыжкам, вхожу в воду почти не делая брызг,- крикнул я, совершая разбег.
Я немного переоценил свои силы и сноровку, совершая смелый поступок, ибо зацепился ногой за корягу, и вместе с ней кубарем скатился в воду. Коряга была толстая и порвала мне штанину. Я пытался её отцепить, но она прочно застряла в материи, и мне пришлось поплыть вместе с ней, догоняя Чумбаку с Туком.
- Врёшь, не уйдёшь! - крикнул я беглецам, переходя на "кроль", - держите торпеду вам в корму!
Видя, что я настигаю их, Чумбака бешено замолотил хвостом, но это не помогло - за хвост я и схватил этого стража врат! И мне осталось только протянуть руку, что бы вырвать пурпурный цветок из клюва Тука, но я, раздолбай, забыл, что он птица!
Дятел взмыл в небо и рванул в сторону Закатного города, унося в клюве мою мечту, а Чумбака развернулся, и раскрыл чудовищную пасть, собираясь меня проглотить.
Я с трудом отцепил толстую корягу от штанины, и с криком: "- а вот тебе, Чумбака - срака и Юрьев день!" - и ловко вставил ему корягу в пасть, в "распор"!
Чудовище, видимо впервые встретилось с таким нахальством, и не ожидало, что кто то посмеет в её зубастую пасть сунуть корягу. Чумбака яростно замотал головой, пытаясь освободиться от "распора" и случайно вдарил мне хвостом, да так сильно, что меня подбросило в воздух, и откинуло на середину реки. Всё, что я запомнил, летя и кувыркаясь в воздухе - как моё сознание окутывает фиолетовая мгла...
***
Скрип - всплеск, скрип всплеск...
Я прислушивался к монотонным звукам, лёжа на чём то твёрдом, и при этом покачиваясь.
С трудом открыв глаза, и оглядевшись, я обнаружил себя в лодке вместе с каким то хмурым дедом, который медленно работал вёслами: скрип - всплеск.
Нашу лодку окружал какой то странный и плотный фиолетовый туман. Он был настолько густой, что черты лица деда, который управлял лодкой, я с трудом различал. Очевидно мы плыли к какому то берегу, а вот откуда и зачем, я ничего не помнил...Решил расспросить своего " паромщика" - не у тумана же спрашивать.
- Здравствуй дед - сто лет! - прокричал я ему, почему то думая, что он обязательно должен быть глуховат, - как я оказался у тебя в лодке, и куда ты меня везёшь - вёсла дерёшь! И какой из этого прок ? - бабке твоей, моху лесного мешок! Попытался я у него всё разузнать.
Дед перестал грести и взглянул мне в глаза. Я похолодел: глаза у него были без зрачков и белые.
- Я сам не знаю сколько мне лет, - сказал он мне печально, - с тех пор, как появился человек на земле, я с того времени и работую - перевозчик я!
Я возвращался назад, за очередным раздолбаем, когда ты свалился на середину реки, откуда то с неба. Пришлось подобрать тебя и доставить по назначению!
У меня засосало под ложечкой от страха и понимания того, что со мной произошло на самом деле. Значит древние предания и мифы это не сказки. Ну, что же, чему быть - тому не миновать! Тем временем фиолетовый туман рассеялся и мы причалили к берегу. Ко мне начала возвращаться память: я вспомнил всю мою жизнь, сновидения и Закатный город.
- Это правда, что я наконец то помер? - спросил я перевозчика, - какое счастье! И куда мне теперь идти?
Перевозчик развернул уже лодку, что бы плыть обратно.
- Иди по дороге, не ошибёшься - она одна и очень широка, - сказал он опуская вёсла в воду, а в конце дороги врата, где вас распределяют - кого куда.
- Тебя как зовут? Харон? - крикнул я.
- Это для греков я Харон, а для тебя Иван Иваныч - Юрьев день! - донеслось из тумана.
Я стоял у начала широкой дороги, истоптанной множеством поколений людей и размышлял: "Что такое смерть? Прекращение всех функций и физиологических процессов в организме, но что тогда с сознанием? - неужели всё покрывает мрак небытия?
Так, стоп! Я же мыслю и помню всё, но назад дороги нет, и это не сновидение. Может " стебануть" с берега в воду и доплыть до Закатного города, а там друзья"!
Я подошёл к стене прибрежного тумана и протянул ладонь: туман оказался твёрдым как бетон, и эта твердыня уходила в небо - не перепрыгнешь!
- "Ничего не поделаешь" - сдался я, и пошёл по дороге, ведушей к вратам...
Я шёл и размышлял: "- куда же я попаду, по распределению, когда пройду врата - в рай или ад?
Я начал вспоминать свои грехи: - вроде бы ужасного ничего не совершал по жизни, но от небесных "судей" ничего не утаишь, и не подкупишь ничем. Может словом и делом и обидел кого, - тогда мне в ад! Вариться в котле!
А что такое ад? Сколько литературы прочитал, а так и не понял.
Вроде как все негативные помыслы и низменные желания обрушаться на тебя с силой в сотни раз большей, нежели ты ощущал при жизни. Например: кого то обидел и давно забыл уже про этот поступок, - здесь ты будешь на его месте, не имея возможности просить прощения, будешь испытывать муки совести. Ну вобщем очень плохо! Люди! Спешите делать добро!
Один мой знакомый, который часто сидел в местах не столь отдалённых, видимо за грехи тяжкие, говорил: "А я и в аду не пропаду! - подцеплю чёрта на вилы и в котёл!"
Да, у каждого своё понятие...
Ну а в раю, где царствует любовь и вечное блаженство, намного лутьше? Да не угадаешь!
Мне вспомнилась одна притча: попали на небеса два друга, а там такая красота - лепота. Все веселяться и песни поют. Что эти друзья не пожелают, - всё для них исполняеться: захотят стол со всякими явствами - пожалуйста! Лутьшие артисты поют для них песни, а от ласк женщин нет отбоя, ну как у султанов на земле: золота и бриллиантов целые горы, сколько изысканных вин перепили - и никакого похмелья! Так проходит неделя... На следующей недели им уже опостылили ласки женщин, на богатства глаза не глядят, вся музыка и песни до тошноты надоели, и им бы покою надо, поспать в тишине, а ведь нельзя! Блаженствуй - и всё тут, - без отдыху и отпуска. И взмолились тогда друзья Господу: -"И за что же нам мучения такие!?" И ответил Господь: " - Это же ад! А вы чего хотели?".
-" Да, куда ни кинь - всюду клин, - думал я продолжая свой скорбный путь, - и чего человеку надо - не поймёшь".
Дорога сделала поворот, и я увидел в туманной дали эти таинственные врата. Я прочитал несколько книг о жизни после смерти, и уяснил одно: - Помирайте смело, ибо там лутьше. А что, - ведь кто "туда" попал, обратно ещё никто не сбежал!
Вдруг, в моём кармане что то зашевелилось, и я выудил из него мою подругу - лягушку Алису.
- Алиса! - Ты, это, того: - как и мне, кирдык что ли?
Вместо ответа лягушка спрыгнула с ладони и поскакала к ближайшему перелеску. Я бросился за ней, пытаясь поймать её за рога, но она оказалась проворней, и всё время выскальзывала из рук.
В погоне за Алисой, я и не заметил, как оказался в густом лесу, в котором помимо деревьев, средне - русской полосы, росли огромные кактусы и странные травы и цветы. Лягушка поскакала по чуть заметной тропинке, которая привела нас к небольшому домику, похожему больше на шалаш или на заимку охотника.
Около домика, на пне, сидел старик в широкополой шляпе и курил трубку, внимательно изучая мою лягушку, которая прискакала вперёд меня, и села рядом. На меня он не обратил никакого внимания, пока я сам не представился: "- мир дому сему, меня зовут странник"!
Старик, наконец то оторвал удивлённые глаза от Алисы, и посмотрел на меня, пуская клубы дыма.
- No he visto en los mundos del borde por, (Давно я не встречал скитальцев на грани миров) - сказал старик, обращаясь ко мне.
- S;, me trajo un dif;cil! Mientras est; aqu;, qu; destino?(Да, занесла меня нелёгкая! А вы здесь какими судьбами?) - ответил я, удивляясь чистому произношению на испанском. Ведь я ни единого слова не знал на этом языке.
- Когда то, очень давно, на пути к знаниям, я со своей партией магов, совершил магический трюк. Сгорая в "огне изнутри", мы в полном сознании покинули Землю, открыв девятые врата сновидения, но что то пошло не так. У меня не хватило энергии удержать кольцо намерения Духа, и нас раскидало по разным мирам. Тебе очень трудно понять всю суть того, что я тебе говорю, но Вижу, что смысл тебе известен.
- Дай дед закурить что ли, - попросил я его, присаживаясь на свободный пень, - мне действительно сейчас не до этого, я же помер, и иду в чистилище наверное.
Старик протянул мне свою трубку, чему то улыбаясь, и я затянулся, предвкушая аромат табака. Сделав две затяжки, я закашлялся и у меня закружилась голова.
- Какую же ты дрянь куришь! - еле выговорил я, сквозь приступы кашля, возвращая ему трубку.
- О, это дымок! - ответил старик, поглаживая трубку как любимую вещь, - очень полезная травка, если курить не часто, а тебе и вовсе нельзя. Он любовно выбил из неё остатки пепла и положил в карман.
- Может пожрать у тебя найдёться? - я посмотрел в прихожую дома, откуда шёл аппетитный запах жареного мяса.
- Впервые встречаю голодного покойника! - засмеялся старик; снял шляпу, тряхнув длинными, седыми волосами и поклонился мне, махнув рукой у земли - отдаю должное вашему зверскому аппетиту на пути в преисподнюю! Потом взял меня за предплечье и, с излишними почестями, повёл в свою хибару, смешно раскланиваясь по пути. Алиса прыгнула за нами и уселась на свободном табурете.
Мы принялись пожирать жаренную индейку.
- Ты не помер вовсе, - сказал старик, когда с индейкой было покончено, - с тобой что то случилось, но это вовсе не смерть!
- Почему?
- Твой голодный желудок посылает импульсы в мозг, поэтому тебе хочеться кушать. То, что мы с тобой съели целую индейку, это только иллюзия насыщения, - сам знаешь. Живя здесь долгое время, я создал небольшой и уютный мирок, с природой похожей на мою родину, но мне нужно найти своих друзей, - сказал старик, с печалью смотря на далёкие горы, - я было совсем отчаялся, пока не увидел её! Он показал на Алису.
- А при чём тут лягушка? - удивился я.
- Это существо не простое, - ответил старик, - она ведь часть твоего намерения, и обладает энергетикой которая мне очень нужна, она, как бы ключ, что бы открыть некую дверь, которая меня держит взаперти. Подари мне её, а я помогу вернуться тебе назад, - ведь ты пришёл из Закатного города?
- Ты знаешь про Закатный город?
- Да! И его создали Толтеки, - очень давно.
Мне было жаль расставаться с Алисой, я так к ней привык, но я не мог отказать в просьбе старику, да и сам хотел вернуться назад.
- Ну, если она соблаговолит с тобой остаться, - я посмотрел на Алису. Лягушка с табуретки прыгнула на соломенную шляпу деда, и уселась там, шевеля рогами.
- Это хороший знак! - обрадовался старик, - а теперь пойдём! Я провожу тебя к причалу.
- Но какую плату возьмёт перевозчик? - спросил я, - ведь у меня с собой ничего нет.
- Об этом не беспокойся - идём в сад, перевозчик мой старый приятель!
В саду дед сорвал три бутона цветка, с какого то куста, и вручил их мне: " - отдашь перевозчику", и мы отправились в путь.
Лодка Иван Иваныча , уже причалила к берегу, и с неё вышли три мужчины и одна женщина. Они молча пошли по дороге, по которой совсем недавно и я шёл, совсем не обратив внимание на нас.
- Hola! Estimado amigo-vezi mi vuelta ahora! - крикнул я перевозчику.
Он посмотрел на меня с удивлением.
- Привозил русского, а вернулся испанец, - тебя что, не приняли в преисподнюю за то, что гражданство поменял?
- Места там мало, да и грехов надо бы поднабрать побольше, - ответил я Иван Иванычу, прыгая в лодку, - вот плата за проезд! Я протянул ему три бутона странного цветка, он обрадовался и кивнул моему приятелю, как старому знакомому. Лодка развернулась и мы поплыли в сторону Закатного города.
- Спасибо тебе, старик! - крикнул я деду на берегу, - забыл спросить твоё имя! Старик снял соломенную шляпу и смешно поклонился нам.
- Меня зовут Дон Хуан Матус, - послышалось из, уже сгущающегося над нами, фиолетового тумана.
- Я давно знаю Дона Хуана, - сказал мне перевозчик, отправляя в рот бутон мескалито, - мы с ним подолгу беседуем на том берегу! Он приходит иногда, и угощает меня этим чудо - бутоном.
После "дозы", глаза Иван Иваныча вместо белого цвета засияли рубинами, и он ударил вёслами, затянув песню:
Из за острова Застрежень
На простор речной волны!
- подпевай - не журись!
Выплывают расписные,
Стеньки Разина челны! - заорал я, что было сил и... Проснулся от того, что меня кто то тормошит и бъёт по щекам.
- Фу, проснулся наконец то, а мы уж и скорую хотели вызывать, - сказал мне брат, вытирая со лба пот.
- Спит - не добудишься! Всю ночь и весь день проспал, да ещё и песни орёт!
- Y nunca se sabe donde estaba y que vio! - ответил я зевая.
- Что?
- Всем доброго утра!