Мальчик, чуть дыша, пригнувшись, выставив перед собой самодельный лук с наложенной на тетиву стрелой, выслеживал дичь. Она была очень пуглива, поэтому надо быть очень осторожным, а то малейший шорох, – и только её и видели. Но вот удачное время для выстрела, свист стрелы – и торжествующий охотник радостно потрясает трофеем, и совсем неважно, что это всего лишь комок сплетённых корней, но в воображении юного охотника в его руках истекает кровью лань. Мальчик спустился к ручью, который пересекал глубокую долину, словно усыпанную драгоценными камнями цветов, волны трав гнал пролетающий ветерок, на синем безоблачном небе, словно нарисованные, вздымались очертания башен и стен двух неприступных богатых городов: Тепе-Кермена, расположенного на вершине горы-останца, с высоты которой открывается обширный вид на долину реки Качи, на селения по ее берегам, на очертания далеких гор, и Кыз-Кермена, что находился на соседнем южном отроге, отделенном от Тепе-Кермена глубокой балкой.
А возле ручья хозяйничала девочка. Она нашла уютное местечко для своего дома: дверь его выходила к небольшой заводи ручья, а с двух сторон стенами поднимались замшелые валуны. Девочка притащила небольшой плоский камень, накрыла его куском ткани и стала выкладывать цветы, камешки и палочки, готовясь к «обеду». Мальчик, притаившись за камнем, с интересом наблюдал за её приготовлениями. Скоро ему наскучило быть только зрителем, он подошёл поближе и постучал камнем о валун. Девочка быстро обернулась, хотела уж сердито закричать на непрошеного гостя, но, вспомнив правила гостеприимства, явно подражая взрослым, произнесла: «Добро пожаловать, гость! Мой дом – твой дом!». Мальчик, подхватив игру, важно изрёк, протягивая девочке свой «трофей»: «Моя добыча – твоя добыча». Дети, весело болтая, развели костёр и занялись «обедом»…
С погодой нам откровенно не повезло – июнь стоял холодный и дождливый, но мы пытались убедить себя, что погода вот-вот наладится, а отпуск начался, планы менять не хотелось, и вот мы снова стучим в дверь, уже ставшего почти родным, домика бабушки Лизы в Бахчисарае. На эту поездку планы у нас были скромные: посетить полюбившиеся нам пещерные города Тепе-Кермен и Эски-Кермен и исследовать Баклу, тоже пещерный город, но расположенный довольно далеко от Бахчисарая в сторону Симферополя.
Утро не принесло разочарования в виде дождя, но по небу довольно холодный ветер гнал причудливые, и явно обещавшие дождь, облака. Мы оделись в куртки, взяли с собой дождевики и пустились в путь к Тепе-Кермену. Дорога была уже знакомой, и без проблем, не торопясь, где-то к полудню мы приблизились к городищу. Склоны Тепе-Кермена с западной и северо-западной стороны поросли лесом, остальная часть безлесна. На плато городища можно подняться только с одной стороны – с северо-востока. Именно здесь в древности была построена дорога в три марша, поднимающаяся к воротам Тепе-Кермена. Даже сейчас можно проследить на склоне заросшие лесом уступы и марши этой дороги. На плато ведут две тропы. Одна из них - правая круто поднимается по склону и через развал древней стены приводит нас к подъёму на верхний участок городища. Это единственный доступный участок в древности был защищён боевой стеной, остатки которой прослеживаются и в наше время. К слову сказать, по своей площади Тепе-Кермен является самым маленьким "пещерным городом", его территория во много раз меньше территорий остальных пещерных городов Крыма. Зато пещеры Тепе-Кермена, наиболее сохранившие черты былой жизни, являют собой едва ли не все многообразие типов пещер, встречающихся в пещерных городах, здесь сосредоточено около 250 искусственных пещер самого различного назначения: жилища, склады, подвалы, помещения для скота, оборонительные, культовые (церкви) и погребальные помещения. Подъём в этот раз давался мне с трудом, ноги скользили по мокрым камням и грязи, я запыхалась и едва выбралась на плато. Ни во время подъёма, ни здесь нам не повстречался ни один человек, скорее всего, мы были единственными посетителями Тепе-Кермена.
Мы осмотрели некоторые особо полюбившиеся пещеры, мне, например, очень нравится одна уютная пещерка с окном и дверным проёмом, фантазия увлекает меня в древние времена, и вот представляю, как мы с мужем живём здесь, какое убранство нашего дома, как я хлопочу по хозяйству, а муж пасёт наше стадо… Полюбовались нежной красотой цветущих диких пионов среди руин некогда жилых усадеб, поросших кустарником и деревьями, а затем решили немного передохнуть.
Погода совсем испортилась: снизу невиданным зверем, цепляясь мягкими лапами за уступы скал, всё ближе подкрадывался желтоватый туман, уже вблизи ничего нельзя было рассмотреть, стало очень сыро и прохладно, и мы уж совсем собрались восвояси, как меня привлёк какой-то странный звук – как будто глухое пение доносилось откуда-то из-под земли. Мы прислушались и пошли на звук, вскоре увидели в скале отверстие и высеченные ступени, уходящие вниз, - это оттуда доносилось уже явственно пение и мелькали огоньки свечей. С некоторым страхом спустились вниз и оказались в подземной церкви, в которой шло венчание.
Это был необычный пещерный храм: в длину метров десять, в ширину — до пяти. Он вытянут не по оси, направленной к алтарю, как это было обычно принято, а по оси север-юг. В восточной части церкви небольшое помещение с крещальней, причём судя по размерам, здесь можно было крестить не только младенцев, но и взрослых людей. Алтарная преграда сильно выдвинута вперед и занимает почти всю центральную часть помещения. Молящиеся размещались полукругом перед алтарем, окруженным шестью грубо высеченными в скальном массиве колоннами, на наружных стенках низкой предалтарной преграды высечены большие рельефные кресты. Уже гораздо позже, просматривая литературу по истории Тепе-Кермена, я узнала, что у этой церкви есть своя особая примета — оконный проем неправильной формы, объяснить которую могут лишь посвященные в тайну Тепе-Кермена. Вот эта тайна, случайно открытая краеведами. В день Пасхи восходящее солнце светит через окно пещеры — и на противоположной стене появляется точная форма креста.
Сияли свечи, в их мерцающем отблеске на стенах проступали строгие лики икон, алтарь был украшен вышитым золотом и сверкающими камнями покровом. На нас никто не обратил внимания, поэтому мы тихонько устроились позади всех и стали следить за происходящим. Венчалась молодая красивая пара: невеста, одетая в платье цвета топлёного молока, напоминающего своим покроем греческую тунику, с прозрачным покрывалом на голове, темноволосая и черноглазая, и жених - голубоглазый статный юноша с золотистыми кудрями, в странном кафтане василькового цвета с вышивкой золотыми нитями. Гости тоже не отставали в необычности нарядов: у кого-то длинные, богато расшитые платья, у других – простые туники из небеленого полотна, у всех женщин головы, как и полагается в церкви, покрыты платками или покрывалами, на мужчинах – одеяния ниже колен, подпоясанные красивыми широкими поясами. Да и сам обряд совершался на незнакомом мне языке, как смогла предположить, – на греческом. Мы знали, что в Крыму живёт много греков, вот и решили, что молодая пара решила обвенчаться по обычаям предков в греческой древней церкви. Венчание подходило к концу, в тесной церкви, наполненной людьми, стало невыносимо душно, мы решили выйти наружу и подождать свадьбу, чтобы вместе с гостями спуститься с горы, поскольку туман стал таким густым, что тяжело было даже предположить, куда нам следует идти, и какое сейчас время дня.
Мы сели на камень у входа и стали ждать, но время проходило, из церкви никто не выходил, и не было слышно ни звука. Потеряв терпение, решили посмотреть, что же там происходит, и стали спускаться по ступенях в церковь. Поразило, что не видно было даже отблеска от свечей, пришлось достать фонарик, но самое странное нас ждало в церкви – она была пуста, нигде не было ни души, без следа исчезла утварь и убранство церкви, на изборожденных морщинами времени камнях едва проглядывали следы фресок, а вместо шести колонн перед алтарём оказалось только три, а от остальных остались только обломки. Мы обшарили каждый уголок, думая, что там был просто второй выход, которого мы не заметили и через него все и ушли, но так ничего и не обнаружили. Только в самом дальнем углу увидели прямоугольную яму, напоминающую могилу, посветив вниз, мы просто замерли от ужаса – яма была наполнена человеческими костями и черепами. Как угорелые, мы выскочили из церкви, и, не разбирая дороги, скользя и спотыкаясь о камни, бросились вниз…
Камни, камни, как много камней на крымской земле! Вот на Бурунчуке из камня крепость сложена, большая крепость, гордо и величественно вздымались дозорные башни, город богатый был вокруг крепости. А владела этой крепостью девушка, звали её Айше. Сильная девушка была, гордая, сердце её не знало жалости. Она никогда никого не любила. Глаза у неё были чёрные, и если она ими на человека посмотрит, когда сердится, от человека один пепел остаётся. Лучше на такие глаза не попадаться.
Совсем как мужчина была девушка Айше, никогда никого не боялась, и далеко знали о ней. Всегда гневная и сильная, а душа женская, никогда никого не любила и любить не хотела, а душа говорила ей – полюбишь. И захотелось ей однажды стать мягкой, как все женщины, а не смогла. Тогда сказали ей: - Знаешь что, иди вниз, к источнику, там такая вода, что самый гневный человек мягким станет, если в той воде искупается.
И решила Айше: «Пойду выкупаюсь, попробую, как это жить, когда совсем как женщина».
И пошла.
А напротив источника стояла другая крепость – Тепе-Кермен, и владел ею юноша. Глаза у него были такие голубые, как два горных озера, волосы золотые, стан стройный, шаг мягкий, как у кошки. Но мало кто знал, что эти голубые глаза могут быть как два меча, когда они в сильных руках, что если в гневе юноша посмотрит, то этими голубыми глазами сразит наповал.
Увидел юноша, что пришла к источнику прекрасная черноволосая девушка, и спустился к ней вниз.
- Уходи, юноша, - сказала Айше, - эта вода моя.
- Что ты, девушка, эта вода всегда была моей. Уходи ты.
- Как ты смеешь мне приказывать?! Разве ты не знаешь, что я Айше из Кыз-Кюлле?! Мне никогда ещё никто не приказывал.
- Я тебе не приказываю, я тебя прошу – уходи, потому что вода эта моя.
- Ну скажи это ещё раз, и я посмотрю, как ты сгоришь на глазах моих.
- Попробую сказать.
И хотя она гневно посмотрела на юношу, тот не дрогнул. Он только поймал взгляд чёрных глаз и в сердце своё спрятал. И в первый раз полюбил.
- Слушай, девушка, - задыхаясь сказал он, - иди ко мне в крепость, и я сделаю тебя своей женою.
- Сделаешь? – сказала Айше, и глаза её сверкнули. – Уйди от воды!
- Нет, зачем же. Я не уйду, лучше иди ко мне в крепость.
И он ещё ближе подошёл к ней.
- Оставь мои руки! – крикнула Айше, когда юноша сильно сжал их.
И она ушла от источника, а потом наверху в своей башне рассердилась, ох, как рассердилась. Позвала гордая Айше слуг и сказала:
- Идите и скажите ему, пусть поклонится мне, и я возьму его себе в мужья. Ступайте! Они пошли. Пошли и сказали:
- Господин, наша повелительница сказала, что она берёт тебя в мужья. Иди к ней в крепость.
- Берёт, говорите вы, - засмеялся юноша. А я не лошадь, пускай ко мне придёт, если хочет.
- Так, - сказала в бешенстве Айше, выслушав ответ. – Я тебя заставлю всё-таки прийти.
И велела бросать камни в долину. И стала сама камни бросать. По-разному бросала: со злобой бросала и с нежностью бросала. Забросали долину, так что крепости мостом соединились. И стала ждать Айше.
А через долину, наполненную камнями, пошли мальчик и девочка. Девочка шла навстречу мальчику и говорила:
- Какие злые люди забросали долину камнями, там росли такие красивые цветы!
А мальчик продолжил сердито:
- Там внизу жили барсуки, и я ходил на них смотреть. Помнишь, как мы славно играли в долине у источника?! А ты куда идёшь? – спросил он девочку.
- Так, гулять.
- Идём к нам в крепость.
И девочка весело побежала с мальчиком в крепость.
Айше смотрела им вслед и думала: «Что же, и я так пойду, как ребёнок? Ни за что!»
Долго терпела Айше, а потом пошла. Она шла, пошатываясь, и губы её что-то шептали, она закрывала своё лицо руками, останавливалась, и снова шла по каменному мосту. И пришла в крепость.
В воротах встретил её юноша.
- Пришла? –сказал он.
- Пришла, - ответила угрюмо Айше.
- Значит любишь?
- Люблю, - сказала Айше.
А потом высоко подняла руку и в самое сердце кинжалом ударила юношу.
- Люблю! – ещё раз сказала она, и тут же пала, изрубленная воинами юноши.
С того времени удача совсем отвернулась от двух крепостей. На Кыз-Кюлле напали кочевники и разорили некогда процветающий город, а в Тепе-Кермен иссяк единственный источник, и люди сами покинули крепость. Прошло много лет, и от величественных башен и прекрасных городов остались одни развалины, ибо, когда нет любви, остаются только руины. Рухнул и каменный мост, соединяющий крепости, и поныне забросана его обломками живописная Качинская долина.
Но, существует предание, что раз в сто лет выпадает такой день: и колышется призрачный мост между крепостями, и идёт по нему черноглазая девушка в тунике цвета топлёного молока, с прозрачным покрывалом на тёмных волосах, и встречает её у ворот голубоглазый златокудрый юноша в васильковом кафтане, и идут они рука об руку к подземной церкви, где горят свечи и поют певчие, собираются гости, и старенький священник совершает таинство венчания…
Я не помню, как мы сбежали с плато, но, гонимые ужасом, в плотной завесе тумана, проскочили тропинку, ведущую вниз, и оказались на южной стороне пещерного города. Как полоумные, сиганули по осыпи с крутого обрыва. Наверное, наши ангелы-хранители славно потрудились, потому что наш спуск скорее напоминал падение, мы ехали на спине, где-то подбегали, как-то скользили, но, самое главное, хоть в синяках и ссадинах, в мокрой изодранной одежде, оказались на дороге, огибающей Тепе-Кермен с юга.
Стемнело, хоть туман и рассеялся, но зато начался противный мелкий дождик, а дороги там глинистые, так что вскоре от моей обуви осталось лишь жалкое подобие. Плутали мы по лесу довольно долго, пока чисто случайно не увидели пастуха, загоняющего стадо коров. Наверное, мы никогда ещё так не радовались этим животным! Добрались до посёлка (кстати, даже теперь не помню какого, то ли Машино, то ли Кудрино), увидели остановку, и после недолгого ожидания из-за поворота дороги засветились фары приближающегося последнего автобуса на Бахчисарай.
Бабушка Лиза места не находила от переживаний – уж десятый час, а от нас ни слуху, ни духу. Была рада увидеть нас, правда ужаснулась нашему истерзанному состоянию. Вода уже была согрета, ужин ждал на плите, помывшись и поев, мы замертво рухнули в постель. А на следующее утро уже не знали, сон это был или явь.