– А дробовиком в голову – это эффективно? – спросил Эшли, ухмыльнувшись самым наигранным вариантом из своей многочисленной коллекции ухмылок.
Джинджер передернуло. Хоть она и прекрасно знала, что этот лицемерный придурок любит шутить про смерть, её всегда начинало трясти от того, что она представляла при подобных черных шуточках. А в голову ей всегда лезли пытки. В огромном количестве. И с ножами, и с таблетками, и с дробовиками. Чего только не натерпишься благодаря такому «расчудесному» феномену, как бессмертие.
Эшли был пессимистично настроенным приколистом ровно столько, сколько она его помнила. Грустный взгляд бездонных тёмно-серых глаз и неисчисляемое количество разнообразных улыбочек были его постоянными спутниками. Эшли сочетал в себе две в корне противоречивые, но так часто встречавшихся в их жестокой жизни стороны: насмешку и трагедию.
– Эш, прекрати этот глупый фарс, – строго произнес Алан, мимолетом задев взглядом Джинджер. – Не строй из себя идиота, раз таковым не являешься. Или же?..
– А ты перестань всех критиковать, – Эшли был раздосадован, что его вопрос не был воспринят так, как он ожидал. – Бесит.
–Дело не в критике, – Алан мягко улыбнулся, произнося следующие слова. – Вот, например, Джи у нас сущий ангел.
Джинджер смущенно улыбнулась в ответ. Даже короткого взгляда было достаточно, чтобы она почувствовала всю теплоту, скрытую в лучистых глазах Алана. Вот кто уж точно был похож на ангела. Справедливый и добродушный хранитель их дружбы, которая была и будет вечной, сколько бы они не проклинали эту самую вечность.
– Просто Джи милашка, вот ты к ней и подкатываешь, – насмешливым тоном произнёс Эш, приобнимая девушку за талию.
– Просто я единственная девушка, – Джинджер легонько оттолкнула Эшли от себя и отошла от обоих подальше. – Друг с другом обнимайтесь. Если так хочется.
Алан незаметно подмигнул ей. Джи кивнула ему, но, не сдержавшись, тихо хихикнула, когда тот и вправду полез обнимать Эшли. А он, в свою очередь, конечно же решил убежать от Ала, но паренёк-то оказался намного проворней. Эшли уже смирился со своей судьбой, но вместо ожидаемых объятий Алан отвесил тому хороший щелбан и нравоучительным голосом сказал:
– Джинджер не просто милашка, а, в первую очередь, леди. Ей уже двадцать три, а ты относишься к ней, как к маленькой девчонке.
– Нам всем по двадцать три, забыли? – Джи аккуратно поправила молнию на рукаве своей куртки и с серьезным видом посмотрела на мальчишек. – Мы доживем и до ста, но наша жизнь нисколько не изменится.
***
Теплое весеннее солнце кое-где пробивалось сквозь плотно сплетённые ветви вековых деревьев. Сквозь не растаявшие ещё сугробы пробирались под конвоем три подростка. Одетые в мешковатую одежду, с закованными в наручники руками дети послушно шли, наступая босыми ногами в снег. Зачем их туда ведут? Что с ними сделают? А главное, зачем сопровождающим выдали боевое оружие? Не пистолеты с резиновыми пульками, а самые настоящие автоматы, из которых люди обычно убивают других людей. Эти вопросы интересовали и ни во что не посвященную охрану, и испуганных ребятишек. Девочка плакала, в страхе прижимаясь к высокому темноволосому мальчишке с добрыми глазами. Второй пацанёнок напряжённо и озлобленно пялился на окружающую его охрану, раздумывая над планом побега.
И вдруг с дерева по счастливой случайности на голову охранникам свалился целый сугроб. Во все стороны полетели ругательства, а тот мальчишка, не теряя времени, зацепился за толстый сук наручниками и дернул изо всех сил. Остальные двое, только взглянув на него, сделали то же самое. Одновременно все три цепочки жалобно звякнули и рассыпались – ребята даже не ожидали, что они будут такими хлипкими. Дети рванули в разные стороны от охраны. Ругательства стали еще громче, на подростков полетел град из пуль. Девочке, бежавшей последней, одна вошла в шею. Девчонка упала, русые волосы начали окрашиваться в ярко-красный… а потом она встала и рывками побежала дальше, нагоняя остальных. Охрана запиналась о корни деревьев, проваливалась в сугробы, а дети неслись, будто ветер, виляя из стороны в сторону. Пожалуй, не будь они так напуганы и побежали бы в другую сторону, то жили бы сейчас, как нормальные мальчишки и девчонки их возраста. Но они прибежали прямо к месту назначения: странной постройке, которая выглядела, как какой-то закопанный в землю экспериментальный научный центр, где их поджидал еще целый отряд военных.
Детей изловили и насильно загнали в это пугающее здание. Это и вправду был какой-то научно-исследовательский центр. И целью исследования стали эти трое подростков, а точнее их бессмертие. Восемь лет врачи отрезали им руки, ноги, вырезали органы, которые отрастали заново прямо на глазах, выкалывали глаза, дробили кости, кормили ядами, расстреливали – дети по-прежнему жили. Но однажды их разум не выдержал.
Подростки, которым было уже за двадцать, разработали план побега. Нашли комнату с орудиями для их пыток: там были ножи и топоры различных размеров, хирургические инструменты, огнестрельное оружие, целый шкаф с различными ядами, даже слабая взрывчатка. Они перерезали и перестреляли весь персонал, перерыли всё здание в поисках выхода. Их второй "дом" буквально утонул в крови. Но дверь на свободу, к которой они пробились благодаря десяткам убийств, оказалась закрыта огромным листом какого-то металла и надёжно запаяна. Даже идея подорвать здание по периметру результатов не дала – видимо, те, кто запер их здесь, просчитали и то, что детишки начнут буянить. Из кое-каких найденных бумаг дети вычитали, что только через сотню лет сюда придут люди и заберут все результаты исследований. Все эти учёные внутри оказались добровольными смертниками. "Всё ради науки". Такого разочарования ещё никогда никто не испытывал. Ради чего они всех их поубивали? Ради века мучительного ожидания? Они ведь просто хотели на свободу. Хотели играть, как прежде, со своими друзьями, повидать своих смертных родителей. Почему какая-то мутация генов разрушила их судьбы? Почему они не могли родиться самыми обыкновенными детьми? Почему они не имели права жить, как все?
***
– Как думаешь, за что нам такое наказание? – тихо произнесла Джинджер, катая пальцем по столешнице красный карандаш.
Карандаш тихо постукивал гранями о стол. Джи успокаивалась, слушая этот еле уловимый стук. Долгожданный спокойный год без пыток, но зато в полном одиночестве. Хотя, у неё были Алан и Эшли, её верные друзья на всю предоставленную ей вечность. Интересно, насколько они уже отстали от жизни, что простиралась за пределами этого леса? А может случиться и такое, что леса уже давно и нет, а их столетняя тюрьма стоит на окраине какого-нибудь нового города. И что будет, когда они выберутся? Они всё такие же слабые дети, хоть им уже по двадцать три года, а у мира, у науки есть сила, которая сокрушит их в мгновенье ока. Бессмертие – ценный подарок; шанс, который человечество ни за что не упустит.
– Ты о чём? – оторвал голову от медицинской книги Эшли.
Именно он, несмотря на своё мнимое скудоумие, разобрался во всех тонкостях полученных теми учёными сведений. Всё, что они узнали об этом месте и о себе из оставшейся документации (неудивительно, что многое не уцелело, они ведь тут целую резню устроили), поведал им Эш, который был невообразимо рад оставленному научному наследию. Всё-таки, ему дозволено перечитывать эти книги ещё без семи месяцев девяносто лет.
– О бессмертии, вестимо, – всё так же практически неслышно произнесла девочка, и устало взглянула на него своими серо-зелёными глазами. – Слушай, мне надоело жить. Это слишком скучно.
– Ну так в чем проблема? Это же легко исправить! – усмехнулся Эшли, выхватывая нож. – Давай возобновим пытки!
– А так ли это легко на самом деле? – вмешался в их диалог Алан. – Эш, разве ты сможешь ранить близкого человека, даже зная, что он не умрет?
Эшли молча опустил нож и виновато посмотрел на Джинджер:
– …Т-ты права, бессмертие – страшная кара.