Ночь. Глухо как в консервной банке. Мои веки опухли в отсутствии сна, не отрываясь, рассматриваю трещинки на залитом холодным искусственным светом потолке, они расползаются в стороны и выстраиваются в орнамент хищной акульей пасти. Между резвящихся лучей люминесцентной лампы подслушиваю свои мысли, травлю себя литрами кофе и уже которой пачкой сигарет. Наверное, пытаюсь приблизить смерть самым простым и пассивным способом как последний трус, конечно, мог бы сравнить себя с Обломовым, но нравственно мелковат для него. Обычно сизое дыхание сигареты доставляет мне невероятное удовольствие, но не сегодня… сегодня все по-другому, чувствую это. Шевелятся волоски на теле, уже ощущаю, как внутри расползаются сомнения, снова изменился почерк. Пока еще это замечаю…пока.
Выдыхаю клубы призраков из легких, их тени обволакивают мое тело, мою голову, прижимаются к губам. Язык немеет, а мне так надо говорить. Чувствую эту потребность, она скребется в моей левой височной доле, словно гонимая ветром ветка по земле. В моих воспаленных нервных клетках больше или меньше дофамина - какая к черту разница, если таблетки не дают мне «видеть красоту».
Слышу шепот, «танцуй»… да, определенно хочу танцевать. Протягиваю руки, их охватывает и ласкает темнота, мое тело затягивает в мягкую бездну танца, такая легкость, скольжу на мысках по шершавому паркету. Танго, кажется немного учился ему в школе, а еще там была такая девушка, только не помню, увы, ни ее имени, ни лица, но ее тело, такое округлое, оно льнуло ко мне, совсем как сейчас… «ох, милая откуда ты взялась?». Стихия страсти поглощает мое тело, ему так жарко от твоего тепла, твои объятья такие непорочные и все же непристойные… слишком горячо… уф… так тяжело дышать, о нет, все горит или во мне или вокруг?. «Милая нам нужно бежать… где ты?».
Задыхаюсь… «Нет, без нее не уйду, заткнись, оставь. Не надо громко». Хватаюсь за голову, прижимаю уши, шепчу – «открой глаза, открой». «Не могу, не могу», - «можешь, хватить пререкаться со мной».
И в следующий момент уже сижу, раскачиваюсь на стуле, раздуваю дыханием темноту, но она снова захлопывается в преддверии вдоха. Может снова сон? Надо посчитать пальцы, рассматриваю руку, но вижу лишь ее очертания. Громко чертыхаюсь, ох… не услышал бы Господь это богохульство. Нож… мне нужен нож, нужна кровь, много крови. «Не бойся, не собираюсь себя убивать, просто боль поможет мне, надеюсь». Наконец-то нахожу что-то острое, режу руку.
Долго всматриваюсь в порез. Крови нет. Нужно резать не здесь, все правильно, режут у сердца, все верно, идиот. Глубокий самопорез как у отшельника аскета, самобичевание для обретения себя. Кровь ведь красная, не так ли? Она ведь должна быть красной? Кричу, но не слышу себя, в ране зияет не кровь, а чернота. Внутри меня только чернота… мои личные демоны.
Демоны, да уж не слуги, но поверенные моей души. Они ведут меня через строй не горящих фонарей моих извилистых мыслей, и пред их закрытыми дверями дрожат только осколки моих не реализовавшихся идей. Не могу найти у себя ключи от выхода. Ощупываю карманы, дырявые, ухмыляюсь, больше ничего мне не осталось. Теряюсь в этой серо-черной гамме, сползаю по стене, в отражении зеркала смотрит пристально моя душа - какая-то кривая и совсем на меня не похожая. Веки смыкаются, ощущение тихого блаженства и провал…
Стою у окна, меня неистово бьет кашель, одежда, как собственно и тело насквозь пропахло лазаретом. Прислонившись к стеклу, наблюдаю многоцветье зарев в небесах, ох, мой ты Бог иль Сатана, но полгода пролетело как минута в ласковых ручонках Гипноса. Фейерверк - огненный посланник Рождества, словно хронофор мой дивный мир из грез в ссылку века отослал.