1.
Первые лучи солнца заскользили по верхушкам вековых сосен, среди которых, картинно красуясь, стояла добротная ферма Николсона. Она состояла из двухэтажного коттеджа, флигеля на задах усадьбы, напоминающего игрушечный домик и трёх основательных, бревенчатых стойл для коров, Хильда с двумя дочерьми закончила дойку. Работник Ханс выгонял коров за ограду. Сам Николсон гарцевал на коне среди обширного двора, присматривая за работником, сливающим молоко в ёмкости и одновременно, поглядывал на линию горизонта, взвешивая, каким будет день.
Всё это незатейливое движение ничуть не касалось Рико. Он, за год, отвыкший от хозяйственных работ, теперь безмятежно спал на остатках прошлогоднего сена под островерхой крышей сарая. Вчера он приехал из Линдика, где учился в техническом колледже. Николсон старший за ужином сказал жене:
- Завтра сына по хозяйству не занимай, пусть отдохнёт денёк.
В ветровое окно, с угла надтреснутое, робко заглянул луч солнца. Через четверть часа он уже весёлым зайчиком запрыгал по деревянным стропилам, сену, коснулся разметавшихся светлых волос. В следующий миг игриво пробежал по лбу и упёрся в веко, окаймлённое пушистыми ресницами. Сонный мозг просигналил голове: влево! Она отодвинулась влево. Возмущённый лучик, ворчливо прыгая по подбородку, вскоре опять достиг века и заплясал от радости. Рико окончательно проснулся. Сел. Потянулся, поиграл мышцами. Спустился в сарай. Подхватив полное ведро с парным молоком, напился и вышел во двор. Скупое скандинавское утро ударило свежестью. Захотелось моря, простора.
Решил воспользоваться вчерашним распоряжением отца. На ходу поцеловал мать, дёрнул за кудрявый завиток Ирму – младшую сестру, перекинув через плечо полотенце, Рико оседлал велосипед и покатил по направлению к рыбацкому посёлку. Лес сменился зелёной равниной, покрытой кочками с высокой осокой и гладкими тёмно-серыми валунами. Вдали, по горизонту, всё это строгое великолепие сливалось с морем.
Дорога к нему лежала через посёлок. Причал уже шевелился, жил своей обыденной жизнью. Он проехал мимо, направляясь к деревенскому пляжу.
- Рико! Рико! – услышал он двуголосие.
Эри и Веда махали с борта маленькой яхты. Яхты, на которой они втроём не раз ходили в море, чаще всего к мысу Норсон. Оставив велосипед на берегу, он пробрался к ним. Обнялись.
- Рико, что же ты так равнодушно катишь мимо старухи «Глории»?
- Ты писал, что приедешь в середине июля?
- Сдал досрочно, прихватил сестрёнку и, как видишь, мы уже дома, - тарахтел Эри.
Рико мало слушал его. Всё внимание поглотила Веда. За год она повзрослела, вытянулась, стала тоньше. Её большие тёмные глаза смотрели на Рико тоже с большим интересом. Он же залюбовался ей: длинные светлые волосы, волнами струились по ветру, плечам, прорезанным узкими лямками цветного летнего платья.
- Присоединяйся к нам, Рико, мы идём на Грифлинд.
- Это же далеко, почти открытое море, - возразил Рико.
- Если сейчас выйдем за день обернёмся.
- Я не прочь, но надо предупредить родителей, чтобы не ждали к обеду. Я мигом, - он поспешил к конторе причала, где был телефон.
Лёгкий южный ветерок гнал судёнышко по волнам безмятежного моря на северо-запад. Искупались. Счастливый Эри упал в кресло-качалку на маленькой палубе. Рядом, прикрыв лицо соломенной шляпой, грелась на солнце Веда. Рико держал штурвал. Неуёмный Эри рассказывал про своих друзей по колледжу и всё это вперемежку с анекдотами, студенческими песнями.
Весёлая компания плыла строго по курсу, легко покачиваясь на слабых волнах.
На исходе третьего часа остров уже хорошо просматривался. Вдруг промчались несколько порывов резкого ветра.
- Не нравится мне этот северяк, - сказал Эри, оглядывая горизонт, - а, впрочем, успеем, остров рядом.
Через полчаса картина совсем изменилась. С севера надвигался зловещий мрак. Несколько небольших, но тяжёлых облаков, мчались на них.
- Веда, в каюту, - крикнул Рико, поднимаясь к Эри на мостик.
- Только бы успеть обойти этот скалистый берег до тихой бухты на юге, - тревожно вглядываясь в море, говорил Эри.
Между тем рябь сменилась волнами. Порывы ветра, из одиночных, превратились в постоянные. Эри и Рико вместе еле держали управление. Бухта была ещё далеко.
Через несколько минут шторм охватил море. Из изумрудного оно превратилось в чёрное. Оно ревело, как необузданный зверь, сливаясь с мрачно грязным небом. Всё смешалось в единый клокочущий вихрь.
Веда закутанная в плед, поднялась на палубу.
- Мне страшно одной. Я с вами, - кричала она сквозь гул.
Судёнышко бросало как щепку. Эри и Рико, изо всех сил, пытались подчинить его своей воле, но это им не удавалось. Они даже не могли рассмотреть сквозь завесу ветра, волн, брызг, где они находятся. Между тем их несло на скалистый восточный берег острова, около которого было много рифов.
Сквозь шум шторма, они услышали треск яхты, идущий откуда-то снизу
- Держи Веду! – кричал Эри.
Превозмогая порывы ветра, брызг и ливня, он спустился в каюту. В пробоину, шумно фонтанируя, рвалась вода, мигом заполняющая трюм. Скинув куртку, сжав её в комок, он ринулся к пробоине, но было уже поздно. Новый порыв ветра ударил судно левым бортом о риф. Трюм раскололся. Пучина поглотила Эри.
Ухватившись за обломок мачты , прижимая к себе Веду, Рико боролся до конца. Стихия безжалостно бросала их обессиленные, окоченевшие от холода тела, словно, целью её было стереть их с лица Земли. Наконец, подняв высоко на вершину, волна со всего маха ударилась об отвесную прибрежную скалу, разделив их. Вырванная из крепко сжимающих её рук Рико, Веда потеряла сознание. Рико какое-то время держался, но холод сковал мышцы. Ещё удар. Потемнело в глазах. Жизнь покинула тело юноши…
…Молчун забрался в свой любимый укромный уголок. На душе было скверно. Избитое тело ныло. Мать, скоблившая шкуру на полу пещеры, время от времени посматривала на него из-за весело потрескивающего костра. Чувствовала, что сыну плохо. Ему хотелось прижаться к ней, выплакаться, но нельзя, отец задаст трёпку за слабость.
Собирая в лесу коренья вместе с другими мальчиками, он увлёкся и зашёл далеко. Подростки из соседней стоянки, увидев его одного, отняли вязку с добычей. Молчун, оскорблённый, принял воинственный вид, двинулся на них, но они взрослее, сильнее, к тому, же их трое. Приняв бой, они крепко поколотили его. Униженный, разбитый он побрёл домой, радуясь одному: никто не видел, как его били, не видели того, что не смог дать должного отпора, не одержал победы. Всё это заслуживало наказания.
Мальчик был молчаливым, необщительным, поэтому и прозвали его Молчуном. Все привыкли к его замкнутости и не обратили внимания на уединение. А он сидел в своём уголке и думал, взвешивал и судил себя. Судил сильнее и обиднее, чем, если бы, это сделал отец.
Под вечер вернулись охотники. На длинной палке они внесли в пещеру, связанную по ногам косулю. Одна маленькая козочка на пятьдесят человек. «Опять придётся спать голодным» - отметил про себя Молчун. Даже кореньев нет. Можно, конечно, попросить у старшего брата. Но, нет! При этом придётся рассказать о стычке в лесу.
Между тем, освобождённую от шкуры тушку, подвесили над огнём.
Темнело.
В пещере стало тепло и уютно. Аромат жареного мяса собрал к костру всех её обитателей. Люди угомонились, усевшись у огня. Дети, подростки собрались отдельной стайкой. Лишь Молчун не вышел из своего угла. Он был слишком умён: понимал, что всё равно ничего не достанется. Однако, есть хотелось. Аппетитный запах свежего, запечённого мяса мутил разум. Под ложечкой сосало.
Мужчинам достались лучшие куски. Женщины и дети остались почти голодными.
Насытившись, старейшина сказал:
- Вот уж много дней наша охота неудачна. Прокормить всех становится всё труднее. Завтра с восходом солнца с нами пойдут и подростки.
Молчун уже бывал на охоте. Чувствовать себя наравне с мужчинами, добывать пищу для всего рода – вот где он смоет позор поражения. Сунул руку под охапку сухой травы, служащей ему подстилкой. Увесистая, на его взгляд, дубинка, недавно найденная в лесу, была на месте. Она ждала своего часа. «Завтра, завтра!» - вожделенно думал мальчик, свернувшись в комочек и отходя ко сну.
Кто-то прикоснулся к плечу. Молчун вскинул голову, но тут же успокоился. Мать склонилась над ним. Погладила. Мальчик всем телом прижался к ней. Две скупые слезы выкатились из глаз.
- Завтра на охоте ты будешь храбрым. Отец похвалит тебя. На, ешь.
Она достала из-под шкуры кость с куском мяса и вложила в руку сына. Он с жадностью впился в него зубами. Мяса было мало, но достаточно, чтобы утолить частицу голода. Бесконечно благодарный мальчик, щекой потёрся о грудь матери и, засыпая, шептал:
- Завтра я добуду тебе много мяса…
Лишь забрезжил рассвет, мужчины были на ногах. Молчун с дубинкой стоял в ватаге подростков и с завистью смотрел на взрослых, готовящих копья.
Все в сборе. Отец, как самый сильный и опытный охотник, первым двинулся к лесу. За ним цепочкой пошли остальные. Замыкали подростки. Путь предстоял долгий, к дальним горам. Неслышно ступая, охотники шли сквозь лес, который вскоре сменился равниной. Потом опять лес…
К полудню достигли предгорья. Отец взмахом руки в одну, другую стороны, отправил по паре охотников проверить ямы-ловушки. Сам же продолжил путь.
Остановились. Отец сказал:
- Там косули, здесь встречаются кабаны. Ты Крепкий, посмотришь кабанов. С тобой Зоркий и Молчун. Мы идём дальше.
Обошли лес. Следы кабанов повсюду. Бесшумно скользя меж деревьев, вышли на поляну. Крепкий замер, сделав рукой знак присесть. На поляну вышли три кабана. Похрюкивая, взрывая на ходу землю, они стали обходить поляну. Подошли близко к затаившимся охотникам. Крепкий, выбрав удачный момент, выпрямился и с силой метнул копьё в зверя. Тот дико закричал, приколотый к земле, закрутился вокруг копья. Два других пустились в лес. Крепкий, в несколько прыжков подскочил к раненому кабану, выхватил копьё и крикнул:
- Молчун, добивай, Зоркий за мной!
Мальчик подскочил к раненому зверю и ударами дубинки добил его. Кабан затих. Молчун присел около него. Уходить нельзя, надо дождаться Крепкого. Прошло минут пятнадцать. Вдруг на поляну выскочил кабан, один из тех трёх. Загнанный, он метался. Увидев мальчика, угрожающе двинулся на него. Молчун оглянулся. Охотников не было. Упустить зверя не хотелось. Он побежал по поляне, петляя. Кабан, грозно ревя, мчался за ним. План родился в мгновение. Он побежал на дерево, одиноко стоящее среди поляны. Когда оказался у его толстого ствола, резко отскочил в сторону. Зверь со всей скоростью врезался в дерево и, ошеломлённый ударом, осел. Молчун вскочил ему на спину и стал бить по голове дубинкой. Показалась кровь. Но зверь был ещё силён. Поднялся на ноги, сбросил седока. Мальчик отлетел и сильно ударился о землю. Ревущий от ярости кабан, выставив клыки, двинулся на него. Опять схватка. Силы стали покидать охотника. Однако, собравшись, он изловчился и засадил дубинку в пасть зверя. Кабан захрипел, мотая головой, а мальчик всё сильнее и сильнее вталкивал её. Наконец она вошла, так глубоко, что судьба кабана была решена. Но зверь не сдавался, он клыком ударил мальчика и упал обессиленный.
Резкая боль пронзила бедро. Молчун упал на спину. Безоблачное голубое небо смотрело на него, улыбаясь. Боль ушла… Забытье…Судно мягко скользит по волнам изумрудного моря. Он стоит на палубе, рядом белокурая девушка. Блаженство… Любовь…Бездонное небо, нескончаемое море. Рядом она. Душа рвётся к ней. Счастье. Девушка смотрит в бинокль и что-то говорит ему…
Скалистый остров среди моря. Набежал ветерок,.. Плечо… Боль… холод…
Горы, горы, холмы… «Я должен дойти, должен…». Раненое плечо ныло, скафандр порван во многих местах… «Дик, где ты? Отзовись…Дик Хью, назови координаты» - стучит в висках. Выход один – дойти! Плечо… Боль во всём теле, кислород на исходе… и всё же вперёд…Быстрее… быстрее. Холодный ветер, ливень, бушует море. Удар!, Треск судна… Надо лететь в Каир? Там конференция…Плечо… Ещё усилие, ещё. Сделай всё, чтобы не узнала Изабелла, скачи быстрее…
Молчун открывает глаза. Крепкий и Зоркий склонились над ним. Боль в бедре. Зоркий приподнимает мальчика и говорит:
- Ты храбрый охотник, Молчун, один справился с кабаном. Теперь всем хватит мяса.
- Трёх кабанов удалось убить, все будут сыты, а рана заживёт, - утешал Крепкий, - держи свою дубинку.
Радость и гордость переполняют сердце. Он поднимается и, превозмогая боль, идёт посмотреть на добычу. Три кабана лежат в ряд.
В стойбище вернулись только ночью. Отец нёс его на руках.
Сытый, с утихшей болью, он долго не мог заснуть. Когда в пещере все заснули, мать опять пришла к нему. Она плакала, гладила больную ногу и говорила:
- Ты смелый, станешь добрым охотником, как твой отец. Я горжусь тобой. Выпей этот настой из трав, утром проснёшься здоровым.
Так началась карьера славного воина и охотника. Он прожил долгую жизнь. Когда не смог ходить на охоту, стал присматривать за ребятишками, обучать их приёмам выслеживания, преследования зверя. Рассказывал о повадках лесных обитателей. В тёплые летние дни он любил выйти на поляну перед пещерой и погреться на солнце. Дремота одолевала его. В такие минуты матери отгоняли детей подальше. Никто не тревожил покой старика. А он толи дремал, толи впадал в забытье. Виделось разное. Грёзы потом забывались навсегда, уплывали в туман и не возвращались…
Звёзды становились близкими. Он летел к ним, ощущая удивительную лёгкость, здоровье, молодость. Рядом Эд, Том и Лут. Стеклянное море иллюминатора высвечивает тёмную даль…
А иногда кабан летел прямо на него, но страха нет и он уже на спине зверя. Дубинку, дальше всадить дубинку в пасть зверя. Клыки, страшные клыки рядом…
В другой момент лёгкость иного рода овладевает телом. Под ним горячий скакун. Поля, перелески. Ветер свистит в ушах. Впереди замок с высокими сторожевыми башнями. Навстречу идёт Лаура в белом платье. Сердце переполняет любовь к ней…
Пережитое в видениях уходит, уходит и непонятная сущность виденного. Остаются только ощущения, ощущения любви, полёта, чего-то тёплого и родного…
Старик долго смотрит в небо, слушая шум листвы. Лёгкий ветерок обдал терпким, специфическим запахом земли. Глаза опять закрываются. Забытье…
…Дон Диего Метисио проснулся и долго лежал, не открывая глаз. Сон ушёл безвозвратно, остались только лёгкие ощущения шума деревьев, запаха травы, костра, тёплых солнечных лучей. Он потянулся, смакуя блаженство каждой клеткой тела, мучительно стараясь вспомнить виденное…
Вошёл слуга. Дон Диего сел.
- Пойду искупаюсь. Готовь одежду. А,что, госпожа встала?
- Поднимается.
- Бенито, загляни на кухню, скажи, чтобы готовили лёгкий завтрак.
- Слушаюсь, сеньор.
Метисио через множество комнат замка прошел во внутренний двор замка, а уже оттуда на берег реки, с трёх сторон опоясывающей родовое гнездо графов Кастильских. Сбросив сапоги, брюки, невесомую, ослепительной белизны кружевную рубашку, бросился в прохладный поток стремительной реки…
Освежённый, одетый к завтраку, дон Диего спустился в столовую. Лаура, в ожидании его, следила за сервировкой стола. Полгода как они поженились, а он не устаёт любоваться своей юной женой, не может привыкнуть к ощущению счастья.
Лаура, дочь его дальнего родственника Франсиско Пьедро Метисио, была одной из самых богатых невест Испании. Женихи так и кружили вокруг неё. Француз маркиз Де Круше, следовавший в Мадрид с многочисленной свитой, остановился на ночлег в замке Франсиско. Красавица испанка, дочь хозяина, пленила его. Желая породниться с ветвью французских королей, отец дал согласие выдать за него дочь. Возненавидевшая старого, надутого маркиза, Лаура, ночью бежала в сопровождении служанки и конюха под покровительство доньи Изабеллы, тётки по материнской линии, коротая жила в Бургосе. По соседству с городом стоял замок Дона Диего, Тут-то они и встретились. Он, умный, образованный, сильный, заслужил любовь красавицы Лауры. Отец, взвесив состояние графа, смирился с потерей француза и отдал дочь за Дона Диего. Поклонники не оставили в покое красавицу графиню: кто из них стал частым гостем в замке, а кто и притязал на тайное свидание.
После завтрака молодые супруги прошлись по берегу реки. Лауру позвали на кухню по хозяйственным делам. Диего продолжил путь в одиночестве. Вдруг он заметил, что по западной стене замка кто-то взбирается. Зная тайные ходы, он в минуту опередил налётчика, спрятавшись в кустах у того места, где, по его мнению, должен приземлиться неизвестный. Это был слуга молодого повесы Фабрицио Рональо. Диего хорошенько встряхнул его.
- Что тебе надо, мошенник?
- Меня послал господин узнать о времени завтрашнего ужина…
- Не лги, мерзавец, в таком случае ты бы шёл через ворота. Какое тайное задание он дал тебе? – при этом он так поддал незадачливому слуге пониже спины, что тот сразу раскрылся.
- Не бейте меня Дон Диего. Вот, вот тайное послание донье Лауре.
Метисио взял у него письмо, перетянутое шёлковой лентой и, дав подзатыльник, отправил его тем же путём из замка. Уверенный в верности жены, он решил ничего ей не говорить, а пошёл в кабинет и прочёл послание. Тайный воздыхатель клялся в любви и склонял Лауру к свиданию. Всегда спокойный и уравновешенный граф негодовал. Испанская кровь била по жилам. Приказав слуге известить госпожу о необходимости срочной деловой поездки, вскочил на коня и помчался в Бургос, на постоялый двор, где жил повеса.
Он нашёл его в таверне, в шумной ватаге собутыльников. Фабрицио, хоть и был пьян, насторожился, увидев графа.
- Надо поговорить, - небрежно, обращаясь к нему, сказал граф.
- Господа, я вернусь, скоро вернусь, - неуверенно проговорил он и, пьяно покачиваясь, пошёл за графом.
- Я ознакомился с вашим посланием к моей жене, - спокойно сказал Дон Диего, - Вас устраивает завтрашнее утро? На шпагах?
- Я к вашим услугам.
- Кастильский лес, шесть утра.
- Почту за честь насадить на шпагу самого графа кастильского, - шутовски кланяясь и одновременно удаляясь, сказал пьяный повеса.
Метисио вышел.
Лишь забрезжил рассвет, он был уже на ногах. Чтобы не тревожить спящий замок, на цыпочках прошёл во внутренний двор, где слуга ждал его с осёдланным скакуном, которого он под уздцы провёл через только что опущенный мост. Вышли на дорогу и только тут, вскочив на коней, пустились к Кастильскому лесу.
Фабрицио красовался на своём скакуне, однако, нынче он был не так весел, как накануне. Углубились в рощу. Остановились на первой же, подходящей для дуэли, поляне. Оруженосцы поднесли шпаги. Дон Диего был отменным фехтовальщиком.. С первых ударов он понял, что соперник слабее его, к тому же трусоват. Ему не стоило труда загнать соперника на край поляны. Победа была рядом. В это время что-то испугало лошадей, они заржали и, отфыркиваясь, понеслись прочь. Услышав стук копыт за спиной, граф оглянулся. Этим воспользовался противник и нанёс укол. Дон Диего пошатнулся, ухватившись за левый бок. Какое-то время стоял, покачиваясь. Но, мгновенно собравшись с силами, с ещё большим ожесточением, начал осаждать Фабрицио. Улучшив момент, нанёс удар, другой. Соперник упал, не выказывая признаков жизни. Граф стоял над ним. Подбежали слуги. Убедившись, что победа полная, Метисио решительно пошёл прочь.
- Дон Диего, Дон Диего! Позвольте, я осмотрю вашу рану? – говорил слуга, еле поспевая за ним.
Граф подошёл к возвращённой на место лошади и, обессиленный свалился в траву. Слуга снял с него окровавленную рубашку, разорвал её, перевязал рану. Помог облачиться в камзол, усадил на лошадь.
Дорога была долгой, но Метисио старался не терять сознания. Голова кружилась. Он мучительно пытался, что-нибудь придумать, чтобы не испугать жену. Перед поворотом дороги к замку, он сказал:
- Бенито, давай незаметно пройдём берегом к тайному ходу, там ты поможешь мне подняться в кабинет, а хозяйке скажешь, что я остался в городе у Доньи Изабеллы.
- Не волнуйтесь Дон Метисио, всё будет обставлено как надо. Но, я полагаю, что вам нужен доктор, рана глубокая.
- Обойдётся. Чувствую себя не плохо.
- Это и видно. Качаетесь в седле, как маятник.
- Не ворчи, Бенито, делай, как тебе говорят. Давай вот этим лесом до берега, а там вброд.
Благополучно добрались до стены. Осторожно ступая по скрипучей винтовой лестнице, поднялись в кабинет графа. Слуга стянул с хозяина камзол, перевязал рану чистой тканью и уложил. Спустился вниз.
Донья Лаура не поверила ему. Взволнованная, она металась по замку до обеда. Потом верному оруженосцу мужа учинила допрос.
- Ты что-то скрываешь, Бенито, я вижу по твоим глазам.
- Что вы можете видеть в моих глазах, донья? Сегодня я не пропустил ни одного стаканчика, можете спросить у кухарки, а если она что и сказала, так наперёд скажу – ложь!
- Перестань прикидываться, Бенито, говори, где хозяин!
- Я ему говорил, опять он не послушал меня. Донья Изабелла всё уговаривала: останься, да останься до вечера. Поймите его чувства, ведь она больна, могут и не увидеться больше.
- Бенито, да прекрати же плести небылицы. Немедленно говори, где он? Ступай за ним, слышишь, бездельник!
- Бегу, Ваша милость, уже бегу.
Он вскочил на коня и поскакал к лесу. За поворотом дороги привязал коня к дереву, перешёл вброд реку и по тайному ходу поднялся к хозяину.
Дон Диего весь горел и бредил.
- Ай, ай, ай! Бегу за доктором. В Бургос, к аптекарю.
Диего метался по подушке. Жар был настолько силён, что временами он впадал в беспамятство. Тело ныло, болело. Ещё удар. Руки свело от холода. … Жара…Какая холодная вода, волны, волны… Веда, где она? Печёт солнце, вон оно над деревьями… Ветерок освежает, пахнет землёй, цветами…Хорошо, легко. Новый разряд молний, надо установить связь с оставшимися в живых. Я должен отыскать их… Бенито? Где ты? Не говори Донье Лауре… Она… Голова, болит голова. Добыча. Хорошая добыча. Три кабана… Жарко, жарко. Беру ручное управление. Где ты Хью, отзовись… Вперёд, вперёд… Чьи руки? А это ты Луис, аптекарь…
- Не волнуйтесь, дон Диего, вы поправитесь, всё хорошо. Донью Лауру сюда не пустим. Держи ему голову, Бенито, пейте настой. Молодец. Теперь спать, спать, спать…
… Какая несносная жара, у нас в Европе такой не бывает. Даже не верится, что ты, с твоим холодным умом и железной волей родился в этом пекле. А, Фед?
- В Каире не жарче, чем на Планете Бурь, с которой вы сняли нас с Чечино.
- Всё же, как ты думаешь, какова природа молний на этой планете?
- Сейчас трудно сказать, нужны данные всех анализов, а они будут не раньше, чем через полгода. Если бы планета была молодой, всё было бы ясно, но ведь ей более семи миллиардов лет. Да, да… Хорошая мысль, надо проверить, - Фед поднялся и, в волнении, зашагал по комнате.
- Думай, думай. Я пойду вон в то кафе, напротив, кажется, «Египтянка». Захочешь, приходи.
Стас ещё не знал Каира. Вчера, по приглашению Феда, он прилетел сюда отдохнуть после семилетнего полёта. Вошёл в кафе. Просторное, прохладное, с экзотическими пальмами, фонтанчиками оно было уютно и располагало к отдыху. Он сел за свободный столик у окна. Появилась официантка-биоробот, с набором соков и напитков. Стас выбрал апельсиновый. Стал, медленно смакуя, пить…
2.
…Вырванная из крепких рук Рико, ударившись всем телом о камни утёса, Веда потеряла сознание…
… По телу Алекс пробежала дрожь. Ника и Руc склонились над ней.
- Смотри, как возбуждена, - сказал Руc, - чем это вызвано?
- Всякое бывает, подключи успокоительное, - ответила более опытная Ника.
- Кажется лучше.
- Смотри, какая низкая температура тела. Что-то произошло, - Рус стал осторожно повышать градусы, - вот так уже лучше.
- Давай сознание.
Алекс начала пробуждаться…
Пластиковое покрытие камеры ушло. Девушка села, отрешённо глядя в одну точку. Долго молчала. Ника и Рус не мешали ей, уверенные в том, что действительно что-то случилось. Потом Алекс спрыгнула на пол, прошлась, чтобы размять ноги, села в кресло около окна. Ника и Рус стояли поодаль, выжидающе глядя на неё.
- Веда трагически погибла.
Ника и Рус терпеливо ждали рассказа.
- Все трое приехали на каникулы домой, вышли в море на своей «Глории». Случился шторм, их разбило о рифы и скалы.
- Рико и Эри тоже погибли?
- Эри точно погиб. Рико держал Веду, но их ударило о скалу и Веда погибла.. Что с Рико, не знаю, но, полагаю, что тоже погиб. Если бы у него были силы, он не выпустил бы девушку.
- Хорошо бы точно знать, - сказал Рус.
- Рус, остановись, украти свой пыл, да и Алекс устала. Ей надо отдохнуть.
Она взяла девушку под руку и вывела из лаборатории.
- Куда? – Спросила она.
- В природу, в настоящий лес.
Ника, не понявшая её желания, пожала плечами.
- Одичала в двадцатом веке. В лес, так в лес.
По дискофону, висевшему на поясе, набрала лес. Подошли к одной из дверей, она растаяла и, пропустив девушек, затянулась опять.
Шагнули в лес с высокими соснами, кустарником, ежевичником по мху и бегущим издали, еле уловимым, запахом моря. Щебет птиц, жужжание пчёл, мух, стук дятла наполняли его звуками. Алекс, раскинув руки, подняв лицо к небу, ненасытно вдыхала, напоённый запахами воздух. Углубились в лес.
- Эти путешествия не проходят бесследно для психики, - думала вслух Ника, идя следом за ней.
Алекс упала на мягкий ковёр мха и, глядя ввысь, с блаженной улыбкой сказала:
- Мы много утратили за столетия.
- Изобилия чувств нам не надо.
- Они дикари, согласна. Их суждения примитивны, и всё же, что-то привлекательное есть в самом их образе жизни, в мышлении.
- Например?
- Отец Веды рыбак. Вместе с другими он вылавливает рыбу из моря. Её едят. Жарят, варят, консервируют.
- Как можно? И ты ела?
- Ела. Вкусно! А ещё они едят мясо животных.
- И ты?
- И я! Вкусно!
- Твоё пищеварение?
- Справлялось.
- Дикость. Кстати у нас на Икарно, в глубокой древности тоже ели животных.
- А ещё… Они называют себя человечеством, хотя не вышли из животного состояния. В обществе господствуют законы стаи. Вся планета разделена на замкнутые объединения – государства. В каждом есть вожаки, которые навязывают свою волю простым, рядовым гражданам. Они подчинили всё: науку, культуру, производство. Вожаки, их приближённые и богатые живут не так, как остальные. У них огромные дома. Что в них делают? Не поняла. Так же у них свои самолёты, яхты, корабли. Зачем? Не поняла. У некоторых синдром власти и никто не догадывается, что это глубоко больные люди. Им хочется командовать, руководить, вершить судьбы людей и это воспринимается, как должное.
- Дикость.
- Да. В более развитых сообществах действия властей пытаются контролировать. В менее развитых безропотно молчат. Но самое главное то, что вожаки организуют массовые убийства, посылают людей на смерть ради защиты своих интересов.
- И идут?
- Почему-то идут. Я не поняла почему. Правда, находятся смельчаки, разоблачающие вожаков. На этих людей натравливают всё общество. Стая! Нет разума! Людей оболванивают, насаждают культ половой жизни, отравляют наркотиками, словом, играют на животных инстинктах. Вожаки думают только о том, как удержать в руках власть. Простые люди поглощены мыслями о хлебе насущном.
- Да…Низкая стадия.
- Но, Ника, несмотря на всё это, они веселы, жизнерадостны. Гамма чувств богатейшая. Дети и взрослые живут вместе. Люди ходят по улицам пешком, на что уходит уйма времени. Про вашу планету Икарно никто и не слышал. На Луне, Марсе, Венере не бывали.
- Даже не верится. Я полагаю, не надо думать много о прошлом, пусть себе живут. Всему своё время. Давай возвращаться.
Ника поднялась и пошла к выходу. Алекс неохотно брела за ней. Рус работал с картотекой.
- Пока вас не было, я выяснил, что Рико тоже погиб.
- Зачем это тебе? – спросила Ника.
Рус помолчал. Алекс сказала:
- У меня есть идея.
- Выкладывай! – потребовала Ника, развернув свою вертушку к Алекс.
- Я думаю в каком-нибудь времени их свести.
- Вероятность ничтожна. Это не удаётся даже временникам с Ливерли.
- При её космической скорости это, действительно трудно. До перехода я была у Дана. Он внимательно выслушал меня, но восторга не выказал. Наоборот, как-то странно посмотрел и сказал: «Это вопрос будущего».
- Ну если Дан…
- Ещё раз схожу к нему, - сказала Алекс, занося палец над кнопкой дискофона.
- Подожди, Алекс, мне нравится твоя идея. Присоединяюсь.
- Я тоже, - поддержала Руса Ника, - возвращайся быстрее.
- Я уже работал над этим вопросом? – сказал Рус, когда Алекс ушла, - начал с попытки найти закономерность, логические связи в пребывании личности в разных эпохах. Обратился к Электронному мозгу. Знаешь, что он мне ответил? «Неисповедимы пути Господни».
- Может быть, вся соль в алогичности? – предположила Ника.
- Посмотрим, что посоветует Дан.
Алекс появилась только на следующий день, под вечер и в весьма не радостных чувствах. Села на свою вертушку и стала качаться. Зная эту её странность, Ника и Рус работали с аппаратурой, не обращая на неё внимания.
Она заговорила неожиданно.
- Он думал, что я по молодости лет забуду эту бредовую идею. Дудки! Стал отговаривать, потом сказал, что это опасно для их жизни, в случае, если сохранилась хоть сотая доля памяти о прошлом. Он, оказывается, не один десяток лет посвятил этой проблеме. Электронный мозг уходит от вопросов на эту тему. «Почему?» - спросила я. Он ответил, что есть области знаний, куда проникать человеку не следует, а точнее рано.
- Это не заложено в их программу? - сказала Ника.
- Я спросила и это. Он ответил, учёные считают, что на мыслящие объекты искусственного происхождения есть влияние извне, из космоса. Возможно какой-то сверхцивилизации. Не знаю. Однако, суть такова: Дан настойчиво советует не заниматься вопросом «встречи друзей».
- Не заниматься, так не заниматься! – сказал Рус, повернувшись к пульту.
- Да, да, да…- поддержала его Ника.
В лаборатории надолго установилась тишина, лишь щёлкали переключатели, да потрескивали приборы.
Вдруг Ника сказала:
- Так…Слушайте программу. Начнём завтра с утра. Алекс ищет себя – Веду. Я ищу Рико, Рус – Эри. К Электорнному мозгу не прибегать.
- Это равносильно поиску иголки в стоге сена. – изрёк Рус.
- Значит, будем искать иголку, - резко ответила Ника.
- Уверена, найдём, - откликнулась Алекс.
Картотека была, но всего лишь на сотую долю населения Земли и не на все эпохи. Временные переходы стали обыденным делом и мало кого интересовали кроме узких специалистов. По ходу развития общества вставали и новые вопросы: овладение биополем, психологической совместимости людей разных эпох, поисков своего «Я» в других временах, свойства времени. Эти проблемы волновали учёных, таких как Ника, Рус и Алекс. Они, как все жители Сообщества, были свободны, но право на эксперимент, особенно временной, надо было получить в Мозговом центре, который часто накладывал запреты.
Неведомое влечёт с тройной силой. Запретный плод сладок. Стереть белое пятно, найти ответ на волнующий вопрос - нередко толкало экспериментаторов на обход запретов, что часто приводило к трагическим исходам. Учёные без колебаний шли на самопожертвование. Это был период, когда появлялась новая психология – психология Человека Духовного. Появились новые проблемы, трудности, противоречия, новые ценности. Изучение предшествующих поколений ради познания становилось недостаточным. Хотелось постигать не только умом, но и сердцем. На пороге этого нового этапа и стояла группа молодых учёных, которую возглавляла Ника. Их интересовало всё: было начало человека, человечества, будет и конец. Какой? Био-психо-информационный каркас человека после его смерти не исчезал бесследно, но переходил к новым поколениям. Это какой-то цикл? Закономерность? Исследования шли по трём каналам: временные переходы, изучение ДНК и подсознания. Найти человека в других эпохах помогали специальные биолокаторы, мощность, которых была пока невелика, поэтому работа Ники, Алекс и Руса была мало продуктивна.
Алекс знала, что она в прошлом была Ведой. Теперь она искала себя. Исследовала времена и всё население Земли до нашей эры. Дошла до первого тысячелетия новой эры. Это была длительная, кропотливая работа и практически нулевые результаты. Успехи Ники были тоже невелики.
- Надо что-то делать, - сокрушалась Алекс.
Долго думали и рядили, остановились на том, что Руса отправили в Ниццу, где монтировали локаторы. Самим продолжить поиски.
Рус отсутствовал неделю, наконец, явился. Глаза его блестели, в руках он держал небольшой прибор.
- Полюбуйтесь! Усилен в сто раз!
- Опробуем теперь же, - обрадовалась Алекс, - давай его мне.
- Спокойно! – решительно возразил Рус, - ты не знаешь, как с ним обращаться. Будем брать столетия.
Он подсоединил прибор к информационным блокам.
- О, го, го! Сколько берёт, - указывая на экран потребления энергии, проговорил Рус. – Где остановились?
- На пятнадцатом веке. Проверим точность наших поисков, возьми тринадцатый.
- Хорошо. Первое десятилетие – пусто. Второе – пусто. Третье – пусто. Четвёртое – пусто. Пятое – стоп! 1253 год. Древняя Русь, город Владимир. Семья ремесленника Тита. Родилась дочь Евдокия. 1285 год. У ней уже трое детей, 1299 год погибает. Так?
- Точно! – хором ответили Ника и Алекс.
Дальше покатились десятилетия, века. Обследовали всё до 2258 года. Компьютер выдал полную информацию.
Веда -
Тринадцатый век – Евдокия, Русь, г. Владимир
Двадцатый век – Веда Вид, Норвегия
Двадцать третий – Алекс Кир, Австралия.
Двадцать четвёртый – Реди Штерн, Панама.
Двадцать пятый век – Норма Твид, Сообщество.
Двадцать восьмой век – Чио Ней, Сообщество…
Дальше прибор не брал.
- Интересно? Что я в 28 веке? Перейду.
- Не распыляйся. Забыла цель. – Строго сказала Ника.
- Ладно. Закончим Эри и Рико, тогда перейду.
- Будет видно.
Следующий день ушёл на Рико и Эри. Компьютер выдал: Рико –
Четвёртое тысячелетие до нашей эры – Молчун, охотник.
Семнадцатый век – Дон Диего Метисио, Испания.
Двадцатый век – Рико Николсон, Норвегия
Двадцать четвёртый век – Стас Вышинский, космолётчик.
Двадцать пятый век – Дик Хью, астронавт.
Двадцать седьмой век – Тод Смолл, Содружество…
Эри:
Первый век новой эры - Рим, легионер.
Шестнадцатый век – Николай Тодов, Россия
Двадцатый век – Эри Вид, Норвегия
Двадцать четвёртый - Лео Хил, учёный, Каир.
Двадцать седьмой – Кор Норис, психолог
Двадцать восьмой – пусто…
- Теперь попробуем наложить схемы. Ищем точку совпадения.
- Есть! Двадцать четвёртый век. Уточняем годы, - торопливо говорила Ника.
Опять взялись за биолокатор.
Стас Вышинский – 2303 – 2350г.г.
Лео Хил – 2301-2350г.г.
Реди Штерн – 2314-2350г.г.
Встали в тупик. В 2250 году все погибают.
- Время гибели 2250 год, это не случайность.
- Наш эксперимент приведёт к их смерти? – воскликнула Алекс.
- А если мы его не проведём, тогда они останутся живы? – размышлял Рус.
- Думаю, погибнут. Погибнут без нашего вмешательства, – заключила Ника.
- Эксперимента не будет? – спросила Алекс, и тут же сама ответила себе.- Конечно, не будет!
- Но мы не устранимся…Быстрее, Рус, выясняй место гибели каждого?
- Навряд ли получим такие точности…- Рус работал с приборами.
Биолокатор таких данных не выдал.
- Что будем делать?
- Выложить всё Дану. – предложила Алекс.
- Чтобы зарубить дело?- возмутился Рус.
- А если он подключится? – не сдавалась Алекс.
- Жди! Наложит табу. Сами справимся.
- Не ссорьтесь. Сделаем так. Перейдём в двадцать четвёртый век, в 2350 год. Месяца не знаем, значит, начнём с января. Алекс в Панаму, ты в Каир, я беру Рико-Стаса. Встреча тридцать первого января. Где? Что мы имеем точно? Каир. Значит в Каире, в двенадцать часов по местному времени, около института времени.
- Хорошо бы с собой биолокатор.. – заикнулась Алекс.
- Запрещено! – Строго возразила Ника.
- Я хотела сказать, что тогда бы нам не пришлось обследовать каждый месяц, - оправдывалась Алекс.
- Если надо, обследуем каждый час. Теперь поздно. Завтра с утра переход.
… 31 января 2350 года, в Каире, в сквере, около института времени, на скамье сидели трое.
- Реди-Веда спокойно работает в клинике небольшого австралийского городка. Ничто ей не угрожает. Вечерами целуется с молодым коллегой, - выдала Алекс.
- Лео-Эри, молодой, начинающий учёный, читает лекции в университете, всё свободное время проводит в лаборатории. Кстати, последнее его выступление собрало, не только студентов, но и маститых учёных. Он рассказал о своих опытах по изучению энерго-био-информационного поля человека. Я слушал и ничего не понял. Сейчас Лео жив и здоров, находится вот в этом здании, у себя в лаборатории, - Рус указал рукой на здание института.
- Мой Стас-Рико в космическом корабле «Урания-12», пролетает Солнечную систему. На Земле будет не ранее мая. Думаю, это время для него пройдёт спокойно. Итак, возвращаемся, следующий выход в мае. Домой.
Выход в конце мая показал, что все на месте Стас-Рико вернулся на Землю и живёт у родителей в Кракове.
- Теперь будем следить внимательно. Останемся в этом времени. Встреча здесь же пятого июня. Пока свободны.
Встретились раньше.
- Сенсационная новость! – сказала Алекс и, как всегда, на время замолчала.
- Говори! – потребовала Ника.
- Реди получила приглашение на конгресс психиаторов, который будет проходить с пятнадцатого по двадцатое июня в… Каире!
- Вот где они встретятся. Мой-то всегда в Каире, но как тут окажется Стас?
- Знаю одно, окажется! Все по местам,- сухо произнесла Ника.
Десятого июня вызвала Ника.
- Стас говорил по видеофону с Федом, другом по полёту, и получил приглашение погостить у него. Как вы думаете, где?
- В Каире! – в голос ответили Алекс и Рус.
Двенадцатого июля появилась Ника со Стасом.
Четырнадцатого явились Алекс и Реди.
… С утра Лео работал дома. Стояла несносная жара. Поэтому он несколько раз спускался со своего пятнадцатого этажа, чтобы освежиться в бассейне обширного холла на первом этаже. В полдень автосекретарь выдал, что встреча с профессором Али Ибн Наир Хаббом, прилетевшим из Багдада, будет в три часа. Теперь два часа. Есть время заскочить в какое-нибудь кафе, пообедать. Лучше всего в «Египтянку», там прохладно и отличные напитки.
В кафе было безлюдно. Меж пальм и фонтанчиков стояли столики. В дальний угол сел мужчина, вошедший за ним. Огляделся. За столиком около окна сидел мужчина с полным отсутствием загара. «Европеец, или из полёта» - подумал про себя Лео. Недалеко от него за столиком сидела женщина явно неземного происхождения.
…Утреннее заседание кончилось. Реди поднялась в гостиницу, включила кондиционер и заснула, растянувшись на тахте. Когда проснулась, время подходило к двум. Жара ещё не спала. Ей захотелось проехаться по этому прекрасному городу. Она оделась, вышла на стоянку аэробусов, взяла самую большую машину. «В ней не будет душно» - решила она и полетела наугад, сама не зная куда. Петляла по улицам старых кварталов. Увидела вывеску в старинном духе: «Египтянка». Посадила аэробус, вошла в кафе.
Почти одновременно с ней вошла девушка, прошла в дальний угол и присоединилась к женщине неземного происхождения. К ним же подсел и один из молодых людей.
Прохладно. Всё располагало к отдыху.
Ника, Алекс и Рус молчали. Это было напряжённое молчание растерявшихся людей, поставленных пред неразрешимой задачей. Каждый мучительно искал выход. Глаза Алекс блестели от слёз.
Время остановилось.
- Ника, Рус, - не выдержала Алекс, - надо что-то делать. Я чувствую, сейчас произойдёт трагедия.
- Развести! Немедленно! Может сработать память о прошлом!– Сдавленным голосом прошептала Ника, - Рус! Смотри Лео…
…Лео медленно поднялся и пошёл к Реди. Рус опередив его, бросился к девушке. Крепко взял её за руку и силой повлёк к выходу.
Ника преградив путь Лео, что-то спрашивала у него..
Алекс спешила к поднявшемуся Стасу.
- Простите, мне плохо, доведите меня до аэробуса, - говорила она ему.
Но он не слушал девушку. Его глаза как-то отрешённо смотрели на удаляющуюся Реди. В этот миг она оглянулась. Их глаза встретились. Реди силой вырвала руку из, крепко сжимающей её руки Руса, и пошла навстречу Стасу. Стас отвёл рукой Алекс, ещё что-то говорящую ему, и поспешил навстречу Реди.
Они сошлись.
Стас с силой прижал к себе Реди.
Ника, что было сил, вцепилась в Лео.
- Рус, помоги, - крикнула она.
Рус уже спешил к ней. Он повис на другой руке Лео. Лео тупо смотрел в пол. Рус и Ника тащили его прочь. Но в это время раздался душераздирающий крик:
- Эри!
Лео встрепенулся. С какой-то нечеловеческой силой отшвырнул от себя Руса, Нику… и побежал к Стасу и Реди. Схватил их за плечи.
Алекс, Ника, Рус со страхом замерли.
Стас, Лео и Реди стояли, обхватив друг друга за плечи.
Это была скульптурная группа из камня.
Неприступная скала!
Твердыня!
Минуты через три их каменное объятие стало ослабевать. Лео стал оседать, наконец упал, широко раскинув руки.
Руки Стаса, сжимающие девушку, пошли вниз. Реди, потерявшая поддержку, опустилась на колени, затем распласталась на полу. Стас упал тут же.
Все трое были мертвы.