1
Арсений проснулся поздно, это стало для него нормой в последнее время, часы на стене показывали одиннадцать пятнадцать, секундная стрелка, плавно двигаясь, начала отсчёт очередного безрадостного долгого дня. Закончится он для Арсения далеко за полночь, когда уже появятся первые признаки рассвета и не потому, что этот день придёт к какому-то логическому завершению, а потому, что наступит обычная биологическая усталость. Он лежал с широко открытыми глазами, удовольствия новый день не обещал, давил потолок, заставляло щуриться летнее солнце, теневые шторы он так и не повесил, да и зачем, кому это нужно. После того как он после ранения вернулся в Россию из Сирии и узнал, что его любимая Айгуль погибла, жизнь его оскудела и потеряла всяческий смысл, а ему было всего двадцать девять лет. Вот уже неделю ничего не хотелось делать, даже мысли стали какими-то вялыми и, только начавшись, сразу обрывались и растворялись необдуманными. Лежал бы и лежал, и только природная тяга к чистоте и привитая с детства страсть к уюту и порядку заставляли его машинально мыть посуду, стирать одежду, убирать дома, чистить зубы, наконец, но в душе была пустота, зияющая на весь мир пустота.
«Я сильный, я – воин, ничто не сломит меня, Аллаху акбар», - произнёс Арсен и с усилием сел на кровати. Колено после травмы не сгибалось, но боли уже почти не было, он недавно начал проходить медицинскую комиссию для оформления инвалидности. Странно устроен мир, он воевал в Сирии можно сказать против своей же страны, а сейчас родина будет его лечить, а затем выплачивать пенсию по инвалидности, клубок парадоксов. Человек любой национальности – такое гнусное существо, вначале одной рукой отбирает последнее, а затем другой подаёт кусок хлеба и при этом называет себя спасителем и добродетелью. Он строит госпитали, чтобы лечить раненых на войне, которую сам и развязал и где обеим сторонам воюющих сам же и поставляет оружие. Он провоцирует конфликты, притесняет и ограничивает свободу наций и народов, чтобы потом ими легче было управлять и называет это борьбой за демократию и независимость. Он убивает тысячи людей ради своих мелочных прихотей. В микрофон он говорит речи, от которых хочется плакать от умиления, а отвернувшись, с тем же выражением лица делает то, от чего кровь сворачивается в венах. И самое отвратительное, что это всё он прекрасно понимает и продолжает делать.
В тот роковой день, в значении судьбоносный, Арсений с группой братьев по вере перебрасывали оружие и боеприпасы на передовые позиции по знойной сирийской пустыне. Эту работу они выполняли часто, и никогда особой опасностью это не сопровождалось, а тут их автоколонну накрыла российская авиация, недавно начавшая операцию против исламского государства. Арсений находился в тентовом кузове, когда слева раздался мощный взрыв. Автомобиль опрокинулся в кювет, Арсен разбил голову при падении, и ящиком с патронами ему раздробило колено, из двенадцати человек в группе выжили ещё двое. Арсен не терял сознания, и пик боли вынес на зубах, едва не стерев их. Что думал он в тот момент? Нет, ненависти как таковой к русским не было, их ему было жаль, они были обречены в этой войне, ибо правда всегда, рано или поздно побеждает. То, что правда была на его стороне, в этом он не сомневался, так его научили. Он был мусульманином, а ещё его научили, что настоящие родители, братья и сёстры те, которые верят в аллаха, а родина его – весь мир, который скоро станет во власти мусульман, так говорит пророк Мухаммед, мир ему и благословение. А ещё он говорит, что каждый человек рождается в своем естественном состоянии, будучи мусульманином. Но где-то там глубоко внутри ныло чувство сожаления, что он, Арсен, оказался здесь на чужой земле, под чужим флагом, да ещё и с оружием в руках направленном против своих сограждан, но это было там - глубоко внутри. И всё же это чувство гадившего котёнка давно не покидало его.
Раненых боевиков эвакуировали в Турцию, где они проходили лечение в частных клиниках. Сотрясение вскоре излечилось, а вот с коленом дела обстояли хуже, требовалась операция. Наставники предлагали перебросить его в Россию, и там уже под видом бытовой травмы сделать операцию на колене. Ох, как он ошибся, не согласившись на это, ведь они снова могли быть счастливы с Айгуль. Но тогда он не ведал этого и решил, что должен предстать перед женой здоровым и сильным, операцию сделали в Турции, и вскоре выяснилось, что хромать Арсен будет всю оставшуюся жизнь. После лечения и адаптации многих возвращали опять в Сирию, а тех, кто получил серьёзные ранения с увечьем, передавали в другие ведомства и отправляли домой в отпуск. Став однажды воином Аллаха, и взяв в руки оружие, уйти в запас уже было невозможно, это Арсений понимал чётко, пока бьётся сердце он в строю в борьбе с неверными, этот выбор сделал он сам. На войну его, скорее всего не пошлют, там нужны молодые здоровые и полные сил, а он будет ходить в мечеть, подучится и может, станет проповедником и будет наставлять молодых на путь истинный, такой расклад ему нравился.
Почему-то его отправка домой затянулась на три месяца, объясняли это неувязкой с документами. Выспрашивать и надоедать в том обществе было не принято, и он молчаливо и терпеливо ждал, мучаясь и переживая. Наконец он оказался в России в родном городе. Начиналось лето, молодые ещё не окрепшие листья издавали нежный аромат, кружили голову и вселяли надежду. Арсений шёл по улицам, опираясь на трость и оглядываясь вокруг, всё казалось чужим, но внутри что-то вначале несмело заскреблось, затем застучало, громче и громче и наконец, вырвалось: вот же родина твоя, посмотри, это не пыльные турецкие улицы, покрытые вековой надменностью где тебя используют в своих неблагочестивых целях, и каждый встречный пытается поиметь с тебя выгоду. Это не фальшивые учтивые улыбки, на самом деле обманывающие и уничижающие тебя. Это не сирийские пустыни, пропитанные злобой и ненавистью, где люди смешивают свои чистые сокровенные мечты и идеалы с кровью, ложью, грязью, песком и лепят из этой мешанины замки, которые при ближайшем вдумчивом рассмотрении оказываются прахом и рассыпаются, погребая под себя создателей, и снова – пустыня, которая будет ждать следующих безумцев. Ты там чужой.
Арсений сбросил навязчивые мысли: «Я сильный, я воин, Аллаху акбар, а это всё происки шайтана». Когда они завоюют этот город, все узнают его, Арсена, какой он сильный и мудрый. Они переименуют улицы, снесут все лживые храмы и памятники, убьют всех неверных, настроят мечетей и наступит царство Аллаха, и все там будут равны и счастливы. Когда Арсений подходил к дому зазвонил мобильник.
- Ас-саляму алейкум, - сказал знакомый голос, это был Тахир, его куратор, - Арсен, встретимся у мечети, мне нужно тебе что-то сообщить, это касается твоей Айгуль.
Что-то заныло внутри с новой силой, застонало при упоминании имени его жены. Её телефон перестал отвечать со времени его пребывания в Турции после ранения и с тех пор её имя щемящей болью отзывалось у него в груди. Вспомнилось, что никто ничего не мог ему про неё рассказать и то, как его три месяца держали из-за непонятных трудностей при оформлении документов, но он-то чувствовал, что причина была в другом. И вот теперь самые худшие опасения начинают сбываться, он опять возвращался в состояние, когда он никому не был нужен, его никто не понимал, и казалось, все обманывали, когда весь мир был против него, против его желаний, но тогда ему на помощь пришёл Аллах, успокоил его, возродив его мечты и надежды и поднял их на высоту. А сейчас может его и не обманывают, но молчание терзает его ещё хуже. «Я сильный, я воин, ничто не сломит меня, Аллаху акбар».
Арсений поднялся, как и ожидал в пустую квартиру, обошёл её и помчался в мечеть, она находилась в двух кварталах от дома. Он бежал, не обращая внимания на людей, перебегал улицы, не смотря на светофоры и машины, мелкая дрожь била всё тело.
- Иншааллах. Арсен, по воле всевышнего твоя жена вознеслась в джаннат к Аллаху и наслаждается там покоем, - как ржавым тупым ножом резанул Тахир по телу Арсения, - она стала шахидкой и уничтожила семнадцать неверных, - воткнул он этот нож в мозг и провернул, - понимаю твоё земное горе, но радость твоя небесная должна быть выше этого, ты воин с большой буквы и думаю мне тебя не надо утешать. Иди, соверши молитву Аллаху, приведи свои чувства в норму, а мысли твои по глазам вижу в порядке, - закончил он заученными фразами.
Волна чувств нахлынула и затмила разум Арсения, закружилась голова: «как же так, кто посмел, убью, разорву на части, и это воля Аллаха, сволочи, а я, что ждёт меня? Тоже самое?», - всё это болезненно носилось в его голове.
Ничего не соображая, не чувствуя и не замечая ничего вокруг он вошёл в молельный зал, опустился на колени, приложил лоб, но молитва не шла, в голове была пустота, отдельные мысли пролетали в голове и вдруг в Арсения вселился страх, пожирающий страх. Ему показалось, что он уткнулся в какой-то ледяной монолит, который никак нельзя сдвинуть. Ранее он замечал этот огромный камень, лежащий в стороне, но не обращал особого внимания, а сейчас он вырос на его пути, он поднял глаза и увидел эту глыбу, осознал, ощутил эту всепоглощающую силу, нависшую над ним. В голове загудело, Арсений встал и неуверенной походкой обречённого направился к выходу.
Свежий ветер немного привёл его в чувство, он плёлся домой, едва волочив ноги. Он понимал, что могло произойти с Айгуль. Родственники воинов джихада воюющих за светлые идеалы ислама, попадали под пристальный контроль ведомства, которое о них заботилось. Если воин погибал, то начиналась работа с родственниками и в первую очередь с жёнами. Удручённые горем они могли неправильно истолковать произошедшее, поэтому необходимо было пресечь возможные нежелательные действия с их стороны, вплоть до крайностей. Обычно скорбящих вдов склоняли к терактам, чтобы они, взорвав себя, воссоединились со своими мужьями на небесах и проблемы, связанные с их существованием на земле, отпадали. Но он то был жив, а Айгуль почему ушла? …
Арсений родился в Казахской республике перед самым развалом СССР, когда рухнула система биполярного мира, и на постсоветском пространстве начался хаос. Отец его был казах, а мама - русская. Папа Арсения после распада страны был молод и не лишён амбиций и тоже в то мутное время пытался найти своё место под солнцем, но искал где жарче, уютней и сытней. А такой выбор всегда чреват многими побочными эффектами, особенно когда страна больна. Едва став на ноги, он стал жертвой передела собственности, все хотели всё и сразу, и никто не хотел считаться с аппетитами других. Отца взорвали в машине вместе с младшей сестрой Арсения прямо под окнами квартиры, в которой они жили, сестре было всего три года.
После смерти главы семьи, в Казахстане началась волна гонений на русскоязычное население, так называемая «политика выдавливания» и мама, разбитая смертью мужа и дочери, угнетённая и запуганная нападками на их семью, боясь за своё уже единственное чадо, распродав наскоро за бесценок всё имущество, сбежала к своей родне в Россию. Родственники мужа как не странно не захотели ей помогать, по-видимому, сами чего-то боялись. Арсену в то время было уже восемь лет и он, конечно, помнил отца, помнил, как он на гулянках где собирались все родственники, брал его на руки, поднимал к потолку и провозглашал, что его сын никогда не будет нуждаться, никогда не будет воровать и убивать, не будет пить и курить, будет заниматься боксом, бороться и плавать, будет бойцом - защитником своей матери и своей семьи.
По приезду в Россию, купили квартиру, мать устроилась на работу, Арсен рос, занимался спортом, помня наставления отца. Когда он был в старших классах, мама начала пить и менять мужчин, всё это не нравилось Арсену, были скандалы, он уходил из дома, призывал её к порядку, дрался с её хахалями и однажды даже ударил её, несильно, но ударил. Но вскоре мать умерла от рака, её стремительное похудание Арсен относил к её образу жизни, но оказалось, что мать никому не говорила о своей болезни и просто как попало доживала свой век. Узнав это, Арсен понял её, но не простил, как не простил её Аллах, по убеждению Арсения.
Он рос тихим спокойным мальчиком, а те вихри эмоций, бушевавшие в нём, не были видны никому. Учился он хорошо, но иногда, то ли лень, то ли мечты насущные и далёкие отвлекали его от учёбы и возникали проблемы с успеваемостью, тогда он концентрировался, прилагал усилия и с лёгкостью всё исправлял. Арсен всегда был отзывчив и приходил на помощь любому человеку, но тут же из-за своей природной скромности уходил в тень, старался не выделяться, поэтому у него не было друзей. Он всех, не желая того держал на расстоянии, страдал от этого, но поделать с собой ничего не мог. К девочкам он относился с трепетом, нелюдимый с ними он общался ещё меньше, а когда всё же это происходило, в нём всё замирало, и порой он не мог выговорить от волнения и слова.
Арсений был симпатичным парнем, уроженца Казахстана в нём выдавали слегка раскосые глаза, которые наряду с длинными пушистыми от природы ресницами придавали его лицу особое очарование. Он был среднего роста, черноволос и чернобров, телосложение скорее астеническое, но когда он занимался спортом или рьяно брался за железо, что с перерывами бывало часто, то из астеника превращался в атлета. Прямой нос, карие глаза, широкие скулы и припухлые губы завершали его портрет.
В десятом классе он дружил с русской девочкой, и когда сверстники переходили уже все дозволенные границы в общении с противоположным полом, Арсен всё также просто провожал её до дома, читал ей стихи, боясь даже прикоснуться к ней, а ей хотелось ощущений. А потом она рассказала всем в классе об их целомудренных отношениях и его прозвали «недотрогой», после чего они расстались и Арсен стал ещё нелюдимей. Когда он уже учился в институте, у него появилась девушка, с которой он стал жить жизнью мужа и жены, но, не оформив свои отношения законно. Странно, но он предлагал ей свою руку, но она особого рвения к этому не проявляла и через два года они расстались, - она изменила ему с его другом. Что тогда творилось в душе Арсена, трудно описать, мир, который он строил и связывал с ним свои мечты и надежды в одночасье рухнул. Разрушился мир чистоты и искренности, и небо над ним заволокло облаками обмана и чёрными тучами лжи. Арсен стал подозрительным и не верил никому в этом мире. Но вскоре в его жизнь вошёл Аллах, - прямой бескомпромиссный и вознёс верность и преданность в идеал, поднял его дух и привёл мысли в порядок. …
Придя из мечети, куда его позвал Тахир, он пошёл к родителям Айгуль, чтобы попытаться выяснить: что же случилось с его женой, а ещё через день он закрылся на все замки с решением покончить с собой. Началась борьба, с одной стороны были смерть и желание Арсена умереть, противостояли им жизнь и инстинкт самосохранения. Он снял люстру, привязал к крюку верёвку, встал на табурет и долго стоял, решаясь сделать последний шаг – отпихнуть от себя табурет. Не смог. Потом пошёл, открыл входную дверь – чтобы тело его быстрее нашли, вернулся, взошёл на место и опять долго стоял в нерешительности. Уже вечером сняв петлю и грохнувшись на пол, он принялся безутешно во весь голос рыдать, стуча при этом кулаками по полу. Он рыдал от бессилия, что не может вернуть Айгуль, что не может понять за что же всё это свалилось на него, но больше всего он рыдал от того, что он ничтожный человечишка, который не может даже счёты с жизнью свести. Всю ночь с тяжёлыми думами он пролежал на диване, то погружался в пучину сна, то выныривал из неё, хватая воздух. На следующий день снова довёл себя мрачными уничтожающими мыслями до новых попыток, на сей раз сменил тактику: принял упор лёжа и упер нож ручкой в пол, а остриём в область сердца, осталось расслабить руки и навалиться весом тела на нож. Не смог. Ещё, ещё и так опять до истерики со стуком кулаками по полу и рыданием, только глубокие скользящие порезы на левой боковой поверхности груди немного утешали его самолюбие. Он устал от бессилия, пять дней не выходил из дома, лежал на диване в депрессии и смотрел телевизор, не воспринимая увиденное. Боль утраты Айгуль тяжёлым грузом лежала на сердце, только сейчас он осознал, что она для него значила. Первоначальная буря гнева на удивление быстро прошла, возникающая в таких случаях жажда мести внезапно вспыхнув, тут же угасла. А кому мстить, на кого держать зло? Подробности ему не сообщили, выспрашивать о них было не у кого, да и непринято в их кругах. Ведь он, Арсен, - воин, это он усвоил, а воин не должен жаловаться, а если хочет показать своё недовольство, то только в бою. Какой же он воин – тряпка.
Арсений ворошил память, вытаскивая из неё то время, когда он познакомился с братьями и сёстрами, когда принял ислам, как выбрался из вакуума неопределённости и обрёл центр тяжести, тогда он расставил в своём нравственном понимании всё на свои места и назвал всё именами, которые сам и определил, конечно, с подачи ислама, но он принял это всем сердцем, склонив голову и преклонив колени. Он думал: почему же он обрёл смысл и ценности на столь короткое время, и почему же сейчас всё это рушилось, где же справедливость? Вначале Аллах дал ему уверенность в поступках и мыслях, а теперь всё это отнимал. …
Когда после школы Арсен поступил в институт, и вся эта кутерьма, связанная со вступительными экзаменами, утихла, он опять оказался в одиночестве. Конечно, его приглашали на различные сборища и вечеринки, но походив на них, он не принял порядки и нравы, царившие в современной молодёжной среде. Пьянство, наркомания и разврат вызывали в нём крайнее презрение, и он перестал ходить на любые увеселительные мероприятия. Ему было противно в этом обществе, где трезвое состояние тяготило народ, в кинотеатрах, подъездах, общественных туалетах валялись использованные шприцы, где не курили, разве что домашние животные, а пили алкоголь, как чашечку чая для хорошего настроения, а через некоторое время это хорошее настроение превращалось в скотское состояние и вызывало отвращение. Раздражала нарастающая чудовищная социальная несправедливость и то, что одним можно всё, а другим насколько хватит денег, которых у подавляющего числа население просто не было.
Однажды его пригласил в гости Алмас тоже уроженец Казахстана, он учился на старшем курсе института. Познакомились они в студенческой столовой, оказавшись за одним столом, поболтали о студенческой жизни, посетовали на качество общепитовской пищи и Алмас пригласил его в выходной на плов из баранины. Жил Алмас в двухэтажном доме на окраине города с женой, родителями и двумя младшими сестрами, сараев с живностью, как это принято у казахов, на территории не было, во дворе был разбит небольшой сад, было уютно, жили в достатке, но к деньгам относились аккуратно, делали всё своими руками. Когда Арсений пришёл в гости, Алмас с женой вышли его встречать.
- Салам алейкум, а почему один или ты ещё не обрёл свой завершённый вид? – спросил хозяин, улыбаясь, - жена - это последний штрих к портрету настоящего мусульманина.
Там и началось становление пути, на котором с помощью семьи Алмаса, Арсений и стал настоящим мусульманином и обрёл последний штрих в своём портрете в лице сестры Алмаса, которую звали Айгуль. Аллаха Арсений принял сразу и безоговорочно, он ворвался в его жизнь и расставил приоритеты и ценности по своим местам, упорядочил мысли в голове, выбросив всё лишнее как ненужный хлам.
2
Айгуль как звёздочка зажглась на небосводе Арсена, внезапно выйдя из-за туч, он боготворил её и считал подарком Аллаха. Образ жены воплощался у него в её взгляде, когда они первый раз смотрели друг другу в глаза. Тогда на Арсения из глаз Айгуль смотрели преданность, кротость, невинность и чистота, причём чистота была не просто беспорочная, но даже и несведущая о существовании греха. Арсений принадлежал к тому типу людей, которые прежде чем сделать выбор, долго приглядываются и если они не уверены в выборе, то будут тянуть до тех пор, пока сама жизнь не скажет: пора. А подпёртые временем не будут сами искать доводы в пользу того или иного выбора, - они будут искать советы, то есть готовые решения. Так поступает подавляющее большинство людей, и при выборе Айгуль, Арсен не искал доводы за и против, это решил кто-то там на небесах. Айгуль ворвалась в его жизнь, заполонила его сознание, и каждая клеточка его организма стала принадлежать только ей, его любимой.
Когда Арсений, преисполненный чувств, ухаживал за Айгуль, то часто приходил к ней домой, он был желаем в их семье. Родители видели в нём порядочного молодого человека, воспитанного, в здравом уме и твёрдой памяти, уважающем старших и любящим их дочь. Они были мусульманами и с первых дней стали приобщать его к исламу, Арсен чтобы показать своё доброе отношение к ним не противился и стал ходить в мечеть, тем более, что ему недвусмысленно намекнули, что женится на Айгуль он сможет только, став мусульманином. Вначале, когда все его мысли были о возлюбленной, Арсен спокойно отнёсся к религии, но постепенно имеющиеся пустоты его разума стал заполнять ислам. В нём он нашёл недостающие ответы на возникающие в его жизни вопросы.
Однажды он попал вместе со всей семьёй в гости к их соседу.
- Пошли с нами, - сказал тогда Алмас, - нас пригласил сосед, у него большая семья, он очень интересный человек, правда он – пастор христианской церкви, но людей надо уважать, уже за то, что их создал Аллах. Ты ревностный мусульманин, это очень хорошо, но как старший брат прошу: не спорь с ним, вначале послушаем, будем кротки, как учит нас всевышний.
Пастор оказался очень дружелюбным человеком, как и вся его семья. Он был прекрасным рассказчиком и очень ярко и многословно молился. Из его длительной молитвы похожей на познавательную экскурсию и дальнейших расспросов Алмаса уже дома, Арсен тогда был начинающим мусульманином, он с удивлением узнал, что история священного писания у мусульман и христиан одна. Дома у пастора была необычная обстановка, с элементами креатива, но это не выпирало, не лезло в глаза, а приятно гармонировало с основным фоном, было уютно. Вопреки ожиданиям, Арсен не увидел ни одной иконы, уже позже он узнал, что хозяин был пастором евангельской церкви, где к иконам относились спокойно и в разряд чего-то божественного не относили. За столом вино не пили, - это было условием, оговоренным в приглашении. Собралось много людей из соседствующих домов, были, конечно, и неверующие, которые, не смотря на запрет всё же принесли с собой спиртное, но хозяин был непреклонен и убедителен в своих словах и с ним никто не смел спорить. Пастор был одарённым человеком, способным увлечь и убедить. Арсен был удивлён гостеприимству христианина, ранее он думал, что только мусульмане способны на такое радушие, что вызвало уважение у Арсена. Ещё Арсена удивило то, что в доме пастора не было телевизора, его семья не смотрела фильмы и передачи выражающие интересы мирского общества, их не интересовали новости, их интересовал только Бог и его производное.
- Как же вы живёте не зная, что делается в мире? – спросил у него кто-то из гостей.
- Новости, которые мне нужны сами найдут меня, - коротко ответил пастор.
На стенах висели семейные фотографии. Арсений обратил внимание, что пастор с женой удивительно похожи, у них одно выражение лица. Когда люди долго живут вместе, они перенимают друг у друга неуловимые черты, с помощью которых они выражают своё настроение и внутреннее состояние, они как бы подражая друг другу вырабатывают нечто среднее, производное от мужа и жены и этим становятся похожи, лица разные, но одно выражение лица.
Арсен, помня совет Алмаса, весь вечер сидел тихо и только слушал других, впитывая окружающее. Несомненно, душой всей компании, как и положено, был хозяин, он много говорил, выражения его были привлекательны и удобоваримы, по отношению к другим религиям он был корректен. Остались в памяти слова о том, что человеку Богом дана свободная воля. «Человек не может быть свободным, - возражал в себе Арсен, - он своей воли не имеет, всё в воле Аллаха, и даже ветка не пошевелится без его воли, и как он может так свободно рассуждать и высказывать своё мнение на такие щепетильные темы, ведь всё строго расписано и регламентировано». Сама личность пастора была притягательна для Арсена, но всё же внутри он принял его в штыки, - чужак.
Пастор не очень давно начал жить по соседству с семьёй Айгуль, вначале никто из соседей его не знал, так как долго земля его пустовала. Но затем видимо появились финансы и соседний дом начал расти как гриб после летнего дождика. Даже в ещё недостроенный дом переехала богатая семья пастора, - пятеро детей вполне достойное богатство. И пастор со своими домочадцами заполнили не только свой дом, но и своими участием, доброжелательностью и открытостью прилегающее к нему пространство, простираясь далеко вперёд. Пастор был настолько открытый и общительный человек, что разговаривать шёпотом он просто не умел и как на распеве сопровождал свою речь активной мимикой и жестикуляцией. Со стороны порой можно было подумать, что он актёрствует на сцене, но такова была его натура и упрекнуть его в неискренности или позёрстве никак было нельзя. В него влюблялись все, сразу и безоговорочно, были, конечно, и злопыхатели, как неотъемлемая часть выдающейся незаурядной личности.
Арсен приходя в гости к Айгуль, теперь часто поглядывал на дом пастора с непонятными противоречивыми чувствами, он то любовался изящной скамьей рядом с домом, то придирчиво вглядывался в искривлённую ветку на яблоне. Увидев самого пастора, часть площадки около дома просматривалась из окна, он оглядывал его с ног до головы и заметил, что тот был всегда безупречен: чист, отглажен и причёсан, всегда был готов к бою, к проповеди. Пастор придавал значение каждой мелочи, казалось бы, даже самой незначительной, но от этого для него особенно важной. К чему бы он не прикасался, он всё старался превратить в произведение искусства, всё вокруг себя он старался сделать прекрасным. Он жил порывами души; играя с детьми, он становился ребёнком, общаясь со стариками, становился на них похожим и от этого ближе к ним, и было очевидно, что с плачущими он заплачет и засмеётся со смеющимися.
Тем временем отношения Арсена с Айгуль подходили к своему логическому завершению, Арсений получил диплом инженера с отличием, и они решили сыграть свадьбу. Арсена в то время уже начали донимать исламисты, но он ещё не был сильно озабочен этим. Айгуль в глазах своего жениха была неземным цветком: скромность, граничащая с застенчивостью, возрождали в нём рыцарские доблести, а милое лицо и женственность вдохновляли его на подвиги. Наконец одиночество кончилось, и он обрёл смысл жизни, он был самым счастливым человеком на всей земле, от края и до края.
Свадьбу сыграли в доме родителей Айгуль. Празднество прошло достойно, но без излишеств, а жить молодые после свадьбы решили в квартире Арсения. На свадьбе было много родственников, знакомых и соседей, среди приглашенных был, и пастор с женой, они специально заехали всего на двадцать минут поздравить молодых, посетовав на занятость. Не поверить ему было невозможно, весь его вид, всё его естество показывали, что он не терпит лжи и казалось, что если он и скажет что-то незначительное, несоответствующее действительности, то густо покраснеет и убежит от стыда. Арсен подумал: а есть ли недостатки у этого человека? Наверное, есть - он же человек всё-таки, но он не хотел о них даже думать. Когда смотришь на сияющее солнце разве увидишь тёмные пятна. Пастор сказал трогательные живые слова, при этом на глазах у него проявились слёзы. Арсен смотрел на него зачаровано, неужели этот человек переживает вместе с каждым сказанным словом, удивительно, кажется, что свои слова он произносит без участия разума, он сам их осознаёт только вместе со всеми слушателями, они без запинки льются, минуя мозг, прямо из его сердца пропитанные любовью вместе со слезами, радостью, строгостью, иногда даже гневом, праведным гневом. Слова настолько искренни, что их не нужно осознавать, они сами вливаются в твоё сердце, разум, конечно, выполняет свою работу, но уже потом, повторяющимся эхом.
После свадьбы молодые переехали жить в квартиру Арсена. Медовый месяц у них уместился в неделю наслаждения друг другом в двухкомнатной квартире на пятом этаже. Дело в том, что Арсена отпустили на работе только на этот срок. Спорить он не стал, самый счастливый человек никогда ни с кем не спорит, главное, - чтобы не отбирали у него источник этого счастья. Всю неделю они ужинали в ресторане недалеко от дома, а ночью под дождём бегали босиком по за день нагретому солнцем асфальту, благо погода к этому располагала. …
Молодых людей и девушек, посещающих мечеть, примечали агенты радикальных организаций исламистов, собирали на них досье, отслеживали, особенно пристальное внимание обращали на одиноких и застенчивых. Велась вербовка на просторах интернета, в кафе и ресторанах, на митингах и собраниях, искали недовольных начальством и правительством, зажравшимся христианством и обнаглевшими чиновниками в общем тех, кто чем-то возмущён. Пьющие, безнравственные люди их не интересовали. Они обихаживали предполагаемую жертву, устраивали якобы случайные встречи, уповая потом на волю Аллаха, могли даже оказать небольшую материальную помощь, а также заступиться в бытовых конфликтах, иногда ими же и устроенных, предоставляли юридическую помощь. Обратили внимание и на Арсения. Примерно через пару месяцев после свадьбы, когда он возвращался с работы, к нему подошёл мужчина лет тридцати пяти и спросил:
- Ты мусульманин?
- Да, да, - с гордостью подтвердил Арсений.
- Помоги, пожалуйста, загрузить вещи нашей сестре, - она пожилая женщина и ей трудно самой справиться с этой работой, сыновья её погибли за нашу веру, а из близких людей у неё только мы – братья по вере.
Арсен позвонил Айгуль, сказал, что задержится и с удовольствием отправился помогать бедной старушке. Вещей было не много, к ним присоединились ещё двое молодых людей и вместе они загрузили нехитрый скарб, а затем выгрузили недалеко в другом месте.
В процессе погрузки познакомились и после завершения работы хозяйка со словами благодарности пригласила за стол попить чай со сладостями. Отказывать пожилой женщине было неудобно и Арсен остался.
- А может кто что покрепче желает? – спросила женщина, когда все уселись за стол.
Все дружно стали отказываться и тут взял слово мужчина, который пригласил Арсена помочь.
- Спасибо, братья за помощь …
- Да, не стоит, - вставил молодой человек в красной рубашке.
- Благодарить за добрые дела надо всегда и всех, даже если они из разряда обыденных, - продолжил мужчина, - мы, мусульмане должны по первому зову помогать друг другу. Для нас честь и достоинство должны стоять превыше всего, этим мы и отличаемся от остального мира. Мы не зависим от национальности, вот ты кто? - обратился он к парню в красной рубашке.
- Я русский мусульманин, - ответил тот.
- Мусульманином русский быть не может, по существу. Русский - это целая культура, исторически - православный христианин, со своим менталитетом, созданным христианским сознанием, у мусульман другая культура и смешиваться с чем-то во что-то среднее она не может. Вы русскоязычные мусульмане, есть мусульмане, говорящие на немецком, итальянском, арабском языках. Всех нас объединяет вера в Аллаха, признание Мохаммеда великим пророком, мир ему и благословение, и чтение священной книги – Корана. Только ислам создаёт настоящего мужчину, защитника своих детей и родителей. Воля Аллаха состоит в том, что мы должны изменить этот мир, неужели вам не противны обман и ложь, царившие в развращённом современном обществе, продажные бабы, христиане со своими священниками-гомосексуалистами, которые видят мир через место своих сексуальных утех, евреи, которые ради собственного благополучия обманут даже соседа. Всё это паршивые собаки, подлежащие уничтожению. Посмотрите на этот мир, мужчина должен быть героем, он должен быть воином, а все остальные лишь прислуга для него. Сила духа - вот главное достоинство мужчины и его твёрдое слово. Кто пьёт, курит и употребляет наркотики – отбросы общества, кто идёт против ислама – неверные. Их надо уничтожать, они угрожают тебе, твоей семье, твоим детям, твоим отцам и дедам, он оскверняют Аллаха. …
Арсений пришёл домой поздно и рассказал Айгуль о Тахире, так звали мужчину рассказывающем о «настоящем» исламе и его воинах. К его удивлению, Айгуль согласилась со словами и доводами Тахира.
- Действительно, мне противны гламурные беспринципные мужчины, заполонившие улицы, похожие на бесполых существ, которые, когда обижают их женщин ищут компромисс вместо того чтобы просто от души дать в морду, - сказала она тогда.
Тахир был плотным, но в тоже время подтянутым мужчиной лет тридцати пяти, выше среднего роста, в нём просматривалась военная выправка. Круглое лицо, чёрные волосы, бороду не носил. Он знал арабский и английский языки, образован и всесторонне развит. Левая рука была ранена, - кисть плохо работала, но он так ловко к этому приспособился, что даже наблюдая, как он что-то делает с трудом можно было заметить неполноценность кисти. О себе много не рассказывал, где он жил тоже никто не знал. Он появлялся тогда, когда ему было нужно, связаться с ним можно было через мечеть, оставив там сообщение для него у мухтасиба. …
Через неделю позвонил Тахир и предложил встретиться, затем встречи стали частыми и через некоторое время Арсен стал членом радикального движения исламистов Исламское Государство, целью которого было завладеть миром и установить там свой мировой порядок. Его так зацепило это тайное общество, что новое увлечение постепенно стало смыслом жизни, вытеснившим всё остальное на обочину. Много молодых мужчин с Кавказа и других национальностей, где господствующей религией является ислам проходило через эти организации, но не только, были и русские, калмыки, татары и даже встретились Арсену два еврея. Все они искали самореализации, но добиться успехов в нормальном человеческом обществе не могли, каких-то качеств им не хватало. Переизбыток энергии, не затихнувший юношеский максимализм, завышенные амбиции, - вся эта смесь бродила в их головах и искала выхода. В большинстве своём они были переполнены злобой и ненавистью к кому-нибудь, чему-нибудь или даже человечеству в целом. Арсен уволился с работы, он работал на кафедре в институте, где его оставили после окончания, и уехал в Турцию, а оттуда его переправили в Сирию в центр подготовки боевиков. Айгуль смотрела на это со смирением и не противоречила мужу. …
Когда Арсен пришёл из мечети домой, узнав, что Айгуль погибла, когда боль утраты оголённым нервом пульсировала в воспалённом мозгу, затмив рассудок и психическое возбуждение сменилось полным упадком сил, он направился к родителям Айгуль. Он не был похож на воина, а если и похож, то на потерпевшего позорное поражение и оставшегося в живых только по унизительной милости. Он думал о том, как это оказывается мерзко причинять боль и страдание другим, но сколько надо иметь мужества чтобы терпеть эту боль, а сколько надо иметь величия, чтобы не помышлять о мести. Арсену не открыли дверь, он долго ходил вокруг, повторил попытку, но безрезультатно, на следующий день с утра он снова пошёл к родителям Айгуль, опять тишина, только лай собаки и бельё на верёвке показывали, что дом обитаем. Когда он уже отходил от дома, из проулка его окликнул Алмас.
- Не ходи сюда больше, - сурово сказал он Арсению, - тебя никто не хочет знать.
-Да объясните же мне, наконец, что случилось, - хотел закричать, но лишь прошипел Арсений.
Видя его раздавленное состояние, Алмас сжалился и рассказал ему, что как только Арсен уехал в Сирию, Айгуль переехала к родителям и в это же время стала встречаться с жёнами боевиков, воюющих по всему миру, по крайней мере так представлялись эти собрания, на которые она ходила. В это же время она стала постоянно носить паранджу. Три месяца назад ей сообщили, что он ранен, она опять переехала от родителей на квартиру, и они стали редко её видеть, общались в основном по телефону. Айгуль стала замкнутой и только с мамой могла делиться сокровенным, так было ещё с детства.
Они стояли у плетённого забора, начинался дождик - крупный холодный, Алмас стал ежиться из-за колющих капель, Арсений не реагировал на внешние раздражители.
- Месяца через два она исчезла, - продолжил Алмас, не понимая: слышит его собеседник, или нет, - потом позвонила матери и сказала, что ты умер и что она находится в Турции. Попросила у всех прощения и сказала, что жить без тебя не может и что отправляется за тобой на небеса. Нам потом рассказали, что она подорвала себя в людном кафе где-то в Ливии. Её одурачили, её сгубили, сделав орудием убийства, - с вызовом по слогам произнёс Алмас, - знаешь, Арсен, она была беременна, - после недолгой паузы успокоившись сказал он, - она никому не говорила, только матери, - хотела сделать всем подарок, слышишь, тебе хотела сделать подарок, - Алмас схватил его за грудки и несколько раз тряхнул.
Арсен не отреагировал, он стоял опустошённый и молчал у него даже не было сил выразить эмоции. Перед глазами стояла весёлая Айгуль, какая она была во время его последней побывки после лагеря подготовки боевиков за два месяца до ранения; она бегала за ним, а он уклонялся от неё, вначале в шутку, потом начал психовать и всерьёз убегать от неё, она остановилась и с грустью смотрела на него исподлобья, надув щёки, как маленькая девочка, с которой не хотят играть.
- Арсен, - громко сказал Алмас, выведя его из оцепенения, - мы понимаем, что ты не хотел того, что произошло, но ты по своей воле связался с радикалами, которые убили нашу Айгуль. Наша семья не хочет тебя знать.
- Мы же мусульмане, мы же, родня, - выдавил из себя Арсений.
- Роднёй нас делала Айгуль, теперь её нет, а радикалы - позор всех мусульман, это варвары, но в то же время, - это наши заблудившиеся братья. Это как преступник, родившийся в семье и опозоривший весь род, от него публично отрекаются и выгоняют из дома, но в душе понимают, что это свой, а мать украдкой носит ему еду. Но мы тебе еду носить не будем, слишком дорога была для нас Айгуль, не можем мы через неё переступить.
Арсен плёлся домой, вяло реагируя на окружающий мир. Придя домой, он пытался покончить с собой, но ему это не удалось, какая-то неведомая сила упорно не давала это сделать. Инстинкт самосохранения – предохранитель, заложенный в нас Богом, которому ценна каждая жизнь. А почему он посылает нас на смерть, почему он убил Айгуль? У нас что разные боги, у меня, у Алмаса, у пастора? Арсену вдруг захотелось послушать пастора, какое у него представление о жизни, о мире, о счастье. Арсен почему-то поверил пастору, его убедительные слова легко ложились на душу, и от них становилось хорошо, как будто слова пастора выражали его Арсена сущность и именно эти слова он искал всю жизнь.
3
Через три дня, когда неясный лучик света начал пробиваться сквозь мрак в сознании Арсена к нему пришёл Тахир.
- Асалям алейкум, дорогой. Не можем до тебя дозвониться, в мечеть не ходишь. Может тебе помощь нужна? Пойдём, помолимся. С братьями пообщаешься, они переживают за тебя, сочувствуют.
- Мне плохо сейчас, нужно побыть одному.
Настойчивый Тахир ещё минут двадцать пытался уговорить Арсена пойти с ним, но тот был непреклонен.
- Мы тебя понимаем, Арсен, - сказал, прощаясь Тахир, - но надолго наедине с самим собой оставаться нельзя, чтобы не умереть человек должен общаться.
А на следующий день Арсений пошел не в мечеть, а в церковь, куда всех приглашал пастор ещё тогда, на его свадьбе. Он долго приводил себя в порядок и выбирал одежду, как будто он собирался на особо праздничное мероприятие, где все нарядные и возвышенные. Походив вокруг двухэтажного здания, он решился войти внутрь, народу в коридорах было не много, все здоровались с ним как с давним знакомым. Арсен переживал, что на него будут коситься из-за его бороды, но к его удивлению он оказался не один.
- А когда служения в церкви проходят? – набравшись мужества спросил Арсен у женщины в коридоре.
Получив подробный ответ, и поняв, что сегодня служения не будет, он выскочил из церкви с чувством преступника побывавшего в здании суда; страшно, но интересно. Отойдя немного от церкви, Арсений поймал себя на том, что напевает мелодию и удивился, так как давно ни чему не радовался.
В воскресенье он пошёл в церковь обходными дворами с поднятым воротником, внимательно вглядываясь во встречные лица. В церкви было красиво и уютно, зал для служений был мест на пятьсот, все были дружелюбны, диких плясок, которыми его пугали в интернете, не было. Арсений вспомнил, как когда-то давно он был с матерью на служении в православной церкви, пришли на ум служения в мечети, католики тоже немногим отличаются. А что собственно проповедуют эти религии: любовь, милость и прощение и везде одна из главных заповедей: «не убий». А их учат убивать! Чем больше ты убил неверных, тем ближе ты будешь к Аллаху, о совершившем теракт смертнике вспоминают не по числу добрых дел, а по числу им убитых. В мире в странах, где не опираются на религии, а таких общественных систем, наверное, очень мало и то миролюбивая политика. Исторически религии доказали свою состоятельность как регулятора общественного сознания, потому что они отображают заложенные в подсознании человека ценности, то есть сформированные самим Богом, поэтому человек, с более-менее ясным рассудком, как слепой котёнок тянется к этой чистоте подсознательно. А к чему стремятся исламисты – убить всех неверных и на их костях построить своё царство, ох, прорастут эти кости в их сердцах и умах, и генофонде тоже, а может уже проросли? Ведь на крови только памятники ставят, а не строят новую жизнь.
Когда, Арсен увидел пастора, ему вдруг стало радостно, и он невольно улыбнулся, вспомнились его слова на свадьбе о том, что жизнь иногда делает непредсказуемые повороты, но главное, чтобы Арсений и Айгуль всегда были вместе, и он как человек и как пастор, чтобы не произошло всегда готов им помочь. Жизнь действительно делает зигзаги, Айгуль правда уже нет, а он, Арсен, пришёл к нему может быть даже за помощью.
Пастор был как всегда на высоте, проповедь была насыщенной содержательной, он умел составить из слов такие словосочетания, придать им такие интонации, что его выражения подходили как к кодовому замку к любому сердцу. Способности, данные Богом от рождения могут перерасти в талант при их целенаправленном развитии. Талант особенно успешно будет развиваться, если будет совпадать с призванием человека, то есть соответствовать его морально-этическим ценностям. Пастор был рождён для этой миссии и его талант оратора возвышался над ним самим, он умел возвысить слово, придать ему актуальное насущное значение. Арсений восторгался этим искусством, - искусством оживлять слова. Он несколько раз ловил на себе скользящий взгляд пастора, но по-видимому борода не давала тому его узнать, да и сколько народу проходит перед глазами пастора, всех разве запомнишь. После окончания служения Арсен не торопясь вышел из церкви, где-то внутри тлела надежда, что пастор его окликнет, но этого не произошло.
На самом деле пастор узнал Арсения, не смотря на его пышную бороду. Он прекрасно помнил, как поздравлял молодых на свадьбе, помнил упрямый открытый взгляд, который Арсен сегодня старательно прятал. Пастор обладал прекрасной зрительной памятью на лица и с лёгкостью вытаскивал из неё их имена. Помнил он и о том, что Арсен был мусульманином и его приход очень порадовал, так как он был уверен, что все приходящие в его церковь протягивают свои руки к Иисусу Христу, а это и был смысл его, пастора, бытия. Он жил Богом, жил церковью, жил своею большой семьёй. У него были две семьи, одна своя - единокровная, а другая тоже своя, но церковная – едино-духовная, а может он и не делал различий, просто с одними он просыпался под одной крышей, а с другими – под одним небом. Трудно ли быть главой церкви, семьи, скажем, из одной тысячи человек? Где каждый, - это целый мир со своими заботами и проблемами, особенным мнением и собственным восприятием окружающего, где переживания каждого простираются далеко за область радения одного человека, где всех надо утешить, успокоить, по возможности помочь физически. Где множество служений всех возрастов и направлений собраны в единую сеть, где задействованы множество людей, которые тоже прилагают свои силы и способности к налаживанию работы всей церкви и где тысяча сердец старается биться в такт, как одно.
Церковь – довольно сложный организм, но в отличии от других человеческих организаций очень вынослив и живуч, потому что основан не на материальных ценностях, не на эфемерных идеях, которые могут развеяться так же, как и сгустились, а на единой вере, вере в чистое и светлое, на незыблемых, вложенных в нас самим Богом нравственных ценностях, которые, не смотря на время, политический строй или экономическое положение всегда живы. Протестантские церкви в России появились в начала двадцатого века, некоторые течения, такие как баптизм и пятидесятничество даже пережили революцию и социалистический строй от его начала до конца. Потом вместе с перестройкой с запада намело множество других деноминаций протестантского толка, со временем некоторые из них засохли, другие же прижились и пустили глубокие корни восполнив нужды тех, кто хождению в платочках с опущенной головой предпочитает активную жизнерадостную веру. Сейчас эти церкви называют евангельскими.
Россия – удивительная страна, занимающая огромную территорию, большая часть которой ещё даже не обжита. Олицетворением её является тайга, полная тайн и загадок, она тихая и спокойная, но в ней ощущается какая-то гигантская сила, внутренняя мощь, непредсказуемая, но в то же время удивительно добрая. Этот таёжный дух простирается по большей части России и касается всего, что находится на его территории, а всё что проникает в Россию извне преображается под действием этого духа, приобретая со временем его сложенные тысячелетиями исконно русские черты. И до того, как пришло на русскую землю христианство и после, в истории было много попыток привить на этой земле другую веру или чуждую культуру, но всё это отторгалось. А зло попадающее на эту территорию не пронзает, а застревает в её глубинах и разрушается под действием этого духа, который и формирует менталитет русского человека. В этом духе замешаны сотни культур, он настоян на Русской Православной церкви, им пропитана каждая пядь русской земли, им же наполнена и трансформирована евангельская церковь и ислам под его воздействием приобрёл черты присущие ему только на российской территории. И глупо не замечать этого разнообразия, из которого соткан современный российский дух и приписывать заслуги или недостатки чему-то одному. Всё что живёт в России имеет свои особенности и заметно отличается от всего прочего. …
В глазах пастора всегда горел огонь, который не ослепляет окружающих, а заражает их, в хорошем понимании этого слова, распространяется от одного к другому. В нём была подкупающая доброта, которая с годами только усиливается, он искренне переживал за каждого человека, так сочувствовал, что неосознанно примерял его проблемы и болячки на себя. Молился за исцеление, а сам позже явственно ощущал на себе эти болезни, молился за какую-нибудь проблему и видел пути её решения. Своим сочувствием и участием он постепенно заслужил доверие прихожан. Его пламенные проповеди ложились в сердца, будто именно эту мысль и не могли всю жизнь сформулировать слушатели, он говорил свои слова не для всех, а для каждого.
И удивительнейшее дело, он так заражал людей идеей, что они окутывались одним духом, становились как бы одного возраста. Взрослел в духовном развитии пастор – взрослела и церковь, мудрее становился пастор – набиралась духовной мудрости и паства. Пастор всегда шёл вперёд, его закаляют трудности, он получает энергию преодолевая препятствия. Покой действует на него губительно, считает он сам и никогда не стоит на месте. Пастор был нетерпим ко греху и, если кто-то просил снисхождения с пониманием его ситуации и просил пастора встать на его место, он отвечал, что на место греха вставать не собирается и приглашал встать на своё место.
К другим вероисповеданиям пастор относился также, как жених относится к своим соперникам, только он не хотел проткнуть их копьём, он хотел быть просто лучше их. И он был лучше! Он верил во всепобеждающую любовь Иисуса Христа и считал, что все беды человечества именно из-за её отсутствия к ближнему и ко всему окружающему. На каком месте стоит любовь в других религиях? Любят ли иудеи других людей, кроме как себя? Любят ли мусульмане, так как любят христиане, если они выстраивают свои взаимоотношения, зачастую не учитывая этого чувства? Уважение – хорошая позиция одного человека по отношению к другому, но не более. Любовь должна править миром, только Иисус Христос призывает нас к всеобщей любви: любите друг друга. Может ли хоть что-то созидаться в этом мире без её участия? Нет, не может – только рушиться, без любви мир долго существовать не может, начинаются: распри, недоверие, ненависть, войны. Пастор любил, Бог дал ему способность любить всех, включая негодяев и подлецов.
Он был очень организованный человек, умел управлять своими временем и делами, он старался чтобы вокруг него всё было налажено, всё работало как часовой механизм. Он не терпел, нечистоты в отношениях и грязи вокруг себя. Он любил порядок и сам был всегда чист и свеж, требовал этого от домашних и в голове у него всегда был порядок, четко вырисованная цель, к которой он неуклонно шёл. Он уделял внимание каждой мелочи и, если он что-то не доделал вчера, сегодня он не пойдёт дальше, пока не завершит вчерашнее. Он всегда занимался только богоугодными делами, связанными с развитием своей церкви. У каждого человека есть связь с высшим миром, с Богом, откуда он питает свои мысли, получает вдохновение; поэты и художники называют это посещением муз, учёные кричат в это время «эврика». Каждый человек имеет этот канал, но не каждый может его обнаружить. У пастора эта связь явственно открывалась, когда он говорил, когда он повествовал о чём-то прекрасном, проповедовал слово Божье. Он начинал говорить и как будто сам Бог подхватывал его мысль и диктовал ему продолжение. …
На следующий день Арсену позвонил Тахир, пригласил в гости, передал привет от братьев из Сирии и как бы между прочим спросил, что он делал в христианской церкви, в «этом логове шайтанов». После окончания разговора Арсен понял, что отказать Тахиру во встрече не может. В душе он чувствовал произошедший в нём надлом и корил себя за трусость. А ведь он действительно их боялся, они могли сделать с ним всё что угодно, убьют где-нибудь в переулке, а потом выставят его предателем, унизив ещё и мёртвого. А он для чего-то предназначен, раз сам не смог лишить себя жизни, это Арсен для себя пусть с улыбкой, но решил. Получается, что за ним следят, ведь он дал клятву верности халифу мусульман, записанную на видео, что он «будет слушать и повиноваться ему как во времена трудностей, так и во времена процветания». За ослушание одно наказание – секир-башка, а жить хотелось. На вопрос, что он делал в церкви, Арсен ответил что-то невразумительное о пасторе – соседе родителей Айгуль, что те просили ему срочно что-то передать. Арсен знал, что Тахир не общается с родственниками Айгуль, поэтому и сказал неправду, опираясь на них. Родители после того как исчезла дочь обращались к муфтию города с жалобой на действия Тахира. Были какие-то выяснения отношений, Тахир приходил объясняться к родителям, но те со скандалом его выпроводили, не пожелав даже поздороваться с ним по-человечески.
Арсений смотрел в окно и думал, что же случилось с ним, почему он – пылкий борец с инакомыслием позволил зародиться в своём сердце сомнениям. Он вспомнил Сирию, как они плечо к плечу под гул снарядов и свист осколков выполняли боевые задачи, и вперёд их гнала ненависть, ненависть к неверным, в первую очередь к христианам, которую им прививали ежечасно, ежеминутно. Вспомнил лагерь подготовки боевиков, где они в пыли и грязи бегали, ползали, закаляя себя и приучая к полевым условиям. «Прочь, я сильный, я- воин, Аллаху акбар». На следующий день Арсений встретился с Тахиром на конспиративной квартире, помолились и тот ему сказал:
- Арсен, ты взрослый человек и несмотря на твои молодые годы ты много пережил, много передумал. И только истинный мусульманин, настоящий воин Аллаха может в такой ситуации выстоять и не потерять лицо. Ты сильный человек, мы восторгаемся тобой. Но хочу предостеречь тебя, что мы должны держаться вместе, по отдельности нас ожидают опасности, время идёт, и мы должны действовать активнее. Эти шакалы изжили себя и даже не хотят рожать детей, они создали нам условия, обустроили этот мир для комфортного существования, а теперь мы должны жить в этом мире, это наша земля.
Тахир ещё много говорил о братстве и верности, силе и могуществе халифа, о высшем предназначении мусульман, закончил он тем, что завтра и каждый день Арсен должен приходить на эту конспиративную квартиру на занятия и что Аллах приготовил ему особое задание. Поболтали ещё о никому ненужных вещах для приличия и разошлись. «Ну, как, как я мог отказаться, я – давший клятву верности ИГИЛ, - думал Арсен, выйдя на улицу, - теперь будут готовить меня в смертники». Уповать на свою силу и ловкость Арсен уже не мог, трость мешала, как он сам шутил. Что остаётся делать? Ведь выбрали метод устрашения; наряжать невинных слабых физически или духовно людей взрывчаткой как новогоднюю ёлку и отправлять их «на радость детворе». А если оцепенеешь от страха, то тебя радиосигналом подорвут, подстрахуют, так сказать. Вначале Арсением овладела паника, но он справился с ней и уже будучи дома начал обдумывать дела, которые ему надо успеть закончить в этом мире.
Вечером Арсен полез в интернет, на сайт, который подсмотрел на информационной доске в церкви, там он нашёл проповеди пастора и начал их смотреть, на всякий случай зашторив окна. Он слушал о Боге, о любви, истинных человеческих ценностях, о семье, Арсен заинтересовался личностью пастора, увлёкся его идеями, внутри себя спорил с ним, переживал и даже ругал, но скорее за то, что пастор был прав, а он, Арсен, - нет. Мыслями человек приближается к Богу. Особенно Арсена взволновали слова о том, что человек не имеет права лишать себя жизни. Каким-то неведомым ранее чувством наполнялся Арсений, слушая пастора, если на собраниях братьев-мусульман он наполнялся ненавистью к остальному миру и у него хрустели зубы и сжимались кулаки от злости, то здесь он наполнялся умиротворением и казалось, что весь мир оказывается так прекрасен и что он шаг за шагом потихоньку приближается к тайнам мироздания. А тут его собираются сделать живой бомбой, и он разлетится на куски ради чьей-то безумной идеи, ради чьей-то прихоти. Нет, он не согласен. Уже поздно вечером набравшись смелости Арсений в сердцах позвонил Тахиру и с претензиями заявил, что имеет к нему вопросы и хочет с ним встретится. Тахир не стал увиливать и через сорок минут был у него. Когда его невозмутимое лицо было напротив Арсения, воинствующий пыл последнего поостыл.
- Этот вопрос напрашивался давно, - сказал Арсений, опустив глаза, - Объясни, как получилось так, что моя Айгуль оказалась на небесах раньше меня, кто надел на неё пояс шахида?
- Любой вопрос уместен лишь тогда, когда ответ на него становится жизненно необходим, поэтому и я откладывал разговор на эту тему. Дорогой брат, я сам был удивлён её решением, но ты знаешь, что без воли Аллаха ни одна травинка не пошевелится. Когда ты отправился в Сирию, она поняла, что беременна, очень обрадовалась этому факту и хранила в тайне от всех, в то же время Айгуль стала общаться с жёнами наших воинов, это логично, с кем же ей ещё общаться? Вот им она всё же рассказала о своём положении, а потом у неё случился выкидыш, если бы она обратилась сразу ко мне, этого бы не произошло. Но ко мне обратились сёстры, когда Айгуль уже была в глубокой депрессии. По законам шариата женщина, потерявшая ребёнка тем самым, унижает своего мужа и недостойна его, вот с этими мыслями она и жила в те дни. Наконец она поняла, что жизнь для неё потеряла всякий смысл и единственное, что ей надо сделать это просить прощения у Аллаха и у тебя. Вот тут и пришло сообщение, что ты ранен и находишься в Турции на излечении. Айгуль обратилась ко мне, отговаривать её я не стал так, как и, по-моему, разумению это было правильно, и попросил братьев отправить её к тебе в Турцию. Тогда ни о какой мученической смерти разговор не шёл, а потом ситуация была уже мне не подконтрольна.
- Но к тебе же стекается вся информация, которая касается нашего региона, ты должен знать, что было дальше.
- В Турции, она почему-то тебя не нашла, был слух, что ей ошибочно сказали о твоей смерти и объяснили, что она может помочь своему положению только став шахидом. Потом мне сообщили о её самоподрыве, затем вернулся ты. Вот и всё, - наступило молчание, потом Тахир продолжил, - поступили деньги для помощи близким Айгуль, - Тахир протянул купюры, - вот возьми, здесь приличная сумма, позже будут ещё.
Арсен взял деньги и не считая сунул в карман. «Айгуль, Айгуль, как же так, - думал Арсений, - она, наверное, даже в больницу не ходила, может и причина не серьёзная была. Говорят, что женщины-шахидки в раю становятся ещё красивее». Арсен опять приблизился к тому состоянию, которое у него было, когда он только узнал о смерти любимой, любая мелочь его раздражала и в таком состоянии он был способен совершить любую глупость.
4
Когда Тахир ушёл, Арсений осознал, как низок был его поступок, когда он взял деньги за смерть Айгуль, долго не мог заснуть, переживал. На следующий день при всех, он решительно протянул купюры Тахиру. Вначале он брать их не хотел, между ними даже произошла ссора, но на конспиративной квартире поднимать шум строжайше запрещалось и им пришлось угомониться. Во гневе Арсен тогда сказал:
- Я не возьму деньги за кровь жены, получается, что я её продал. Я знаю, что тебе нужно, давай так: ты заберёшь эти деньги, и расскажешь всем, что я не взял эти грязные бумажки, а я запишу видеообращение смертника.
- Хорошо, - не задумываясь согласился Тахир.
- Мне противна твоя рожа, - добавил тогда Арсений с презрением.
Тахир не ответил на оскорбление, даже не подал вида, что это его задело, лишь натянул улыбку. Арсений уже давал клятву верности ИГИЛ, которое было запечатлено на видео и сейчас он записал ещё одно, вполне осознавая, что он делает. Видеозапись является документом, на ней смертник заявляет, что он добровольно отдаёт свою жизнь во имя светлых идеалов ислама и образования всемирного халифата. С того момента как записано видеообращение смерть становится неотвратима, если даже шахид передумает быть живой бомбой, это будет доказательством его позорной трусости, с таким клеймом жить в их среде невозможно. Впрочем, если наставник видит, что подопечный «неблагонадёжен», он может послать его на смерть даже не предупредив об этом, видеозапись будет доказательством добровольности акта. Обычно его просят припарковать машину в каком-нибудь людном месте и уйти, но по дороге с помощью дистанционного управления приводят взрывной механизм в действие. Смертнику перед этим могут специально для этого оплатить обучение на водительские права, на пилотирование самолёта и освоение других специальностей, которые могут быть необходимы для осуществления террористического акта. После смерти на родине шахида родственникам погибшего оказывают почёт и уважение, также им полагается ежемесячное денежное вознаграждение, - этот демонизм щедро спонсируется.
В каждой стране существует вербовочная сеть радикального ислама, где-то она хорошо развита, где-то власти активно противодействуют этому, но сейчас уже нет такого государства где её не существует. Кого вербуют в шахиды: обычно это молодые люди, холостые, набожные, со множеством социальных проблем, из-за чего собственно они и становятся набожными, жизнь их из-за этих проблем становится невыносима. Девушки - часто овдовевшие или попавшие в позорные для женщин ислама жизненные ситуации. Их отслеживают и при случае объясняют, что все проблемы можно решить, став смертником, этим они не только сохранят доброе имя семьи, но и заставят уважать своё, им простятся все долги, и семья не будет знать материальных трудностей. Встречаются, впрочем, и оголтелые фанаты, в которых ненависть к людям преобладает над любовью к жизни, парадоксально, но число таких в последнее время растёт. Периодически попадаются и откровенные маньяки, которым убийство людей доставляет наслаждение и весь этот сброд собирается в одном месте, они как вурдалаки встают при полной луне и бредут на запах крови.
Арсений часто вспоминал людей, с которыми проходил подготовку в Турции и Сирии, с которыми воевал, - это были в основном ограниченные люди, диковатые, как правило малообразованные, в которых кроме ненависти к христианам и заботы об удовлетворении своих физиологических потребностей в голове ничего не было. Это люди «без флага и Родины», беспринципные создания с узколобой моралью. Никто из них и Корана-то, толком не знает, для них вера – это хиджаб, автомат и отрезанная голова неверного. Боевики не ходят в мечети, а если и молятся, то так для напыщенности, вся эта озлобленность, стремление убивать, - это всего лишь попытка замалевать свою никчёмность в этом мире, удовлетворить свои амбиции. Но есть среди радикалов и особая каста, - это образованные, имеющие за плечами два-три высших учебных заведения, прекрасно знающие Коран, всесторонне развитые интеллигентные люди. Они относятся к идеологам исламизма, прекрасно разбираются в психологии, владеют ораторским искусством и приёмами убеждения. Эти люди организовывают сеть по вербовке в армию исламистов, и получают за это неплохие деньги за «голову», то есть за каждого завербованного.
Растёт уже не первое поколение молодых людей в арабском мире, которое не стремится обустраивать свой быт, они не желают напрягать мозги ради учёбы, не хотят работать. А зачем? Когда можно всё это получить, убив неверных. Ведь их учат, что этот мир создан для них, - иди и возьми. Кто такие неверные? Это обычные люди, которые любят и любимы, которые пашут землю и воспитывают детей, почитают родителей и верят в Бога, любящего и прощающего и не знают, что из ближайшего леса из мрака ненависти в окуляр прицела на них смотрят полные злости и ненависти глаза, не умеющие даже моргать, эти глаза в принципе не верят ни в какого бога и Аллах для них лишь прикрытие. Если на первых порах, у людей, попавших в радикальный ислам по велению затуманенных мозгов, и были какие-то романтические надежды, то после того как они побывали в лагерях подготовки боевиков и увидели без ажурных занавесок, что же на самом деле там творится, и пропитались насилием, унижением и смертью, эти надежды рушатся. И если человек не находит возможности покинуть это исчадие, то он превращается в отморозка, если конечно он таковым не был изначально. Европа для них, как манна небесная, можно комфортно жить, не работая. А потом и вовсе всё это отобрать, выгнать этих европейцев – вырождающихся додиков, которые создали эти блага именно для них. Зачем им это всё, сгонят их в резервации, пускай работают и наступит царство Аллаха, вожделенный халифат. Впрочем, это всё теория, в которую мало верят даже её создатели. …
Так и жил Арсений между двух огней, утром увлечённо слушал проповеди пастора при наглухо задёрнутых шторах, а вечером, избегая людных мест, шёл на тайное собрание, где его и ещё три жертвы готовили в шахиды. Об этом вчера напрямую сказал Тахир: «вам выпала честь умереть за веру, за наши светлые идеалы, после свершения вы будете приближены к Аллаху». И «нарисовал» пошловатые картинки о том, что их ждёт на небесах, главное – во время подрыва читать наизусть какую-нибудь суру из Корана, тогда сразу окажешься в раю. Отпустил несколько заготовленных непристойных шуток, на которые никто не отреагировал. И ещё долго рассказывал о том, что шахиды – самые почитаемые люди, которые ради веры пожертвовали самым дорогим, что есть у человека на земле - своею жизнью. Арсений понял, что избежать ему этой участи уже не удастся, мелькнула мысль, – убить Тахира и попасть в тюрьму, но он отбросил её. «Не моё это, бегать от судьбы, врать, изворачиваться, хотя этот слизняк смерти точно заслужил. Я сильный, я воин, Аллаху акбар». Но воин этот с каждым днём терял силы и уже мало чем мог повлиять на свою участь.
В группе, которую готовили к террористическим актам, кроме Арсения было ещё три человека. Один был наркоманом из Дагестана, изгой общества, которого привезли в этот город специально для подготовки к террористическому акту. Худой, с неестественно выпуклыми глазами, он всегда был спокоен и смотрел на всех, полуприкрыв веки, и когда они начинали широко открываться от надвигающегося беспокойства, становилось понятно: начинается ломка. Тахир каждый день давал ему наркотик, не особо скрывая этого. Рахим, так звали молодого человека, раньше занимался транспортировкой наркотиков из Афганистана и Таджикистана, чтобы как можно больше неверных «посадить на иглу», но сам ненароком проглотил эту наживку. Он искренне переживал за своих родных, что он запачкал свой род и вероятно был рад, что таким образом снимет это пятно, тем более до того, как он стал смертником, у него уже было несколько попыток самоубийства. Он ни с кем не разговаривал и смотрел в глаза другим, не овечкой на заклание, а орлом, который просто сломал крыло.
Еще одного шахида звали Сергей, он казался чокнутым. К смерти он готовился как к отъезду в пионерский лагерь; приготовил одежду, вплоть до носков и трусов, в которой будет совершать теракт и сложил её в пакет, чтобы не пылилась. Ему было двадцать четыре года, рост под два метра, толстоват и неуклюж, он был романтиком и считал, что этот мир скучен и неинтересен и что ему не стоит здесь задерживаться. Рассказывали, что у него абсолютно нет страха, он выучил пол Корана на арабском языке, правда совершенно не понимая смысл зазубренного. Он мог часами стоять у окна вглядываясь в небо и загадочно при этом улыбаться. Сергей сам через интернет вышел на связь с исламистами и уже имел опыт участия в терактах, - закладывал бомбы на рынках и кинотеатрах в какой-то восточной республике.
Третьего звали Виген, он был из северного города, по национальности, с его слов, абхазец, но почему-то с армянским именем и акцентом, на вид русский. Что толкнуло его стать шахидом, вначале тщательно скрывалось, но потом в случившейся с ним истерике он поведал, что задолжал крупную сумму денег, пока он искал средства, чтобы рассчитаться у него забрали жену в рабство. Потом нашёлся «душевный» дядя, который выкупил его жену с условием, что он станет шахидом. Виген согласился и считал себя настоящим мужчиной, так как умирает спасая, любимую женщину.
На занятиях они изучали подрывное дело, механизм и изготовление бомб, так Тахир называл все самодельные взрывные устройства. Моделировали как вести себя в толпе, чтобы не привлекать внимание полиции, как одеваться чтобы не выделятся из общей массы людей. Проходили тесты на психологическую устойчивость в критических ситуациях и основное время им внушали мысль об их предназначении и исключительности. О том, что Аллах выбрал именно их, и отвёл им особую роль в своём плане на обустройство этого мира.
В тот вечер Арсений пришёл домой рано, приезжал заезжий наставник, рассказывал, как правильно себя вести при подрыве, не забыл конечно поговорить о возвышенном предназначении шахидов, об Аллахе, причём это заняло основную по времени часть его речи. По телевизору смотреть было нечего, от новостей волосы вставали дыбом, а от юмористических и увеселительных программ плакать хотелось, и Арсений смотрел на мокрые от осенних дождей улицы и думал о том, что Бог сделал так, что осень его, Арсения, жизни совпала с природной, и смерть по-видимому тоже наступит одновременно с началом зимы. В дверь позвонили, он сильно неестественно вздрогнул, - таково было нервное напряжение Арсена. Пришли одноклассники, которых Арсений года три не видел, один из них женился и решил пригласить на свадьбу всех одноклассников. Дело в том, что он воспитывался бабушкой и кроме неё родных у него не было, и в противовес многочисленной родне невесты пригласил всех, с кем учился в школе и в институте, тем более было, что показать, - он добился неплохих успехов в бизнесе. Хозяин накрыл на стол, разговор получился интересным и весёлым, вспоминали былое, рассказали, что один из одноклассников стал православным священником и служит в монастыре. И что он приглашает в монастырь на годик другой всех желающих, кто хочет покаяться и переосмыслить свою жизнь.
- А ты Арсен мусульманин? – спросил жених, глядя на лежащий на подоконнике Коран.
- Да, - не совсем уверено ответил Арсений.
- Надеюсь, не радикальный исламист? – с улыбкой спросил второй одноклассник.
- Да нет, что вы, - не моргнув глазом соврал Арсений.
Допив чай, гости ушли, договорившись, что если Арсен не уедет в командировку, то обязательно придёт на свадьбу. Убирая чашки со стола, Арсений думал о том, что раньше он никогда не врал. Уснуть долго не мог, лезли мысли о православном монастыре, хотелось жить, очень хотелось.
Ночевал он по-прежнему в своей квартире, которая после смерти оставалась в наследство родственникам жены, так они договорились с Тахиром, так как ни они, ни Арсен не взяли денег за смерть Айгуль, а вскоре вовсе переехал на конспиративную квартиру, так как были опасения, что на след Арсения выйдет полиция.
Вскоре Тахир сообщил всем куда кому необходимо выехать, это была конфиденциальная информация и сообщалась только самому шахиду. Арсений оставался в городе, позже станет известно, что в это время Арсений уже был в негласном розыске, как прибывший из Сирии боевик и на любом вокзале он мог попасть под наблюдение полиции. Когда смертники разъехались, Арсений стал изготавливать взрывное устройство. Обычно сам шахид идёт присматриваться на место, где будет осуществляться самоподрыв, а к Арсению приставили молодого парня, чтобы он выполнил эту работу вместо него.
- Тебя ищут, - сказал Тахир, - и ходить тебе по городу крайне опасно. А взрыв нужно совершить непосредственно в известной тебе христианской церкви, конкретная цель – твой знакомый пастор. Он стал мешаться под ногами.
Смысл сказанного резанул по сознанию Арсения, тут же опустился туман, его мысли стали обрывистыми, внимание рассеянным, как будто мозг отключился от внешнего мира и в спешке искал выход из создавшегося положения, перебирая все варианты, но никак не мог найти. В голове загудело и мышление стало заторможенным. «Но ведь ты хотел умереть, какая разница где, просто твоему желанию помогают сбыться», - пробивалась мысль сквозь туман. …
Было утро воскресного дня. Арсений шёл в церковь с одетым на него поясом шахида, за ним метрах в пятидесяти шёл приставленный к нему молодой парень, который должен был контролировать процесс, в кармане у него был дистанционный взрыватель. В голове у Арсения было пусто, никаких мыслей, планов. Так идёт на смерть самоубийца, нацеленный на определённое действие, без чувств, без эмоций. Он вошёл в церковь и сел в третий ряд, как ему приказал Тахир. Арсен был в белой рубашке, бороду он сбрил, чтобы не выделятся из толпы. В зал вошёл пастор и тут Арсений очнулся, что-то разбудило его, мысли ожили, заметались. Арсен увидел в пасторе луч надежды, но тут же его охватил ужас. Как поступит человек в экстремальной ситуации? Ответ на этот вопрос не знает никто, это зависит от ситуации, от места, от времени, от психологического состояния на данный момент и конечно от того что в этого человека заложено, какая нравственная основа. Как поступит человек, например, при пожирающем пожаре: будет спасать имущество, себя или соседского ребёнка, рискуя собственной жизнью. Были случаи, когда человек сознательно шёл на смерть ради жизни другого, а бывало трусливо бежал, боясь даже дымом надышаться. Порой люди поражают своими поступками в экстремальных ситуациях не только окружающих, но и самих себя. Они могут не оправдать ожидания, а могут и превзойти даже самые смелые предположения. …
* * *
Прошло чуть более семи лет, Арсений стоял на заснеженном склоне холма, опираясь на лыжные палки, он любил иногда под вечер на охотничьих лыжах сделать кружок около посёлка: подняться на холм, неторопливо пройти по лесу вдоль Енисея, ощутить спокойствие и величие тайги. Колено его уже не беспокоило, была только некоторая ограниченность в движении. В небе уже горели звёзды, где-то запаздывала луна, внизу в излучине реки лежал посёлок, в котором он живёт последние годы, сюда в этот сибирский край он приехал с христианской миссией, куда его направила церковь во главе с пастором. Цель миссии - обращение в христианство неверующих, когда-то давно его миссия состояла в убийстве неверных, а сейчас он оберегал их жизни и рассказывал им о любви и сострадании. Помогал людям раскопать в их же душах и очистить от пыли сокровища, заложенные в них Богом, такие как: вера, любовь, милосердие. Бог простил его за всё неправомерное, что он сделал ранее в жизни. Правосудие тоже не имело к нему претензий, уже не имело. Сейчас на холме стоял, наслаждаясь лесной тишиной другой человек и вспоминал о прошлом. Тот, кем он был тогда – умер и сейчас стоял новый с другими мыслями, другими взглядами, внешне эти люди были похожи, но было одно коренное отличие: раньше его мировоззрение, восприятие окружающего, вера - основывались на ненависти, а сейчас - на любви.
Арсен рос без должной родительской поддержки и ему ничего не оставалось, как верить и надеяться на что-то сильное и доброе. Он поверил в Аллаха, причем искренне, затем поверил в идеи радикального ислама, тоже искренне. Ну где здравый смысл в том, что он, ранее ненавидевший христиан, вдруг станет одним из них, да ещё станет миссионером, понесёт этот тяжёлый крест. Что такое здравый смысл? И всегда ли он прав? Идёт допустим человек по саду, падает на него яблоко, он поднимает голову и пресловутый здравый смысл подсказывает ему, что яблоко упало с растущего рядом дерева, а не с груши, что стоит в пятнадцати метрах от падения. А если разобраться, оказывается оно могло упасть с простирающихся веток от соседней яблони, а может оно прокатилось по веткам и упало ему на голову с той груши, которая оказалась гибридом и его плоды похожи на яблоко. А если присмотреться, что за дерево растёт рядом, предположительно с которого упало яблоко, то оно вовсе оказывается вишней. А может это яблоко кто-то бросил ему на голову. А если вмешивается в ситуацию такая сила как Бог, будет ли что-то предсказуемым? Так может это и есть здравый смысл, что Арсен стоит сейчас на сибирской земле? А все эти взрывы, войны, убийства, ложь, царящая в мире, происходят вопреки здравому смыслу?
Россия, сколько раз ты становилась последним оплотом справедливости, нравственности, сколько агрессии разбилось о монолит твоей стойкости, как много зла, как много лжи застряло и иссохло без остатка в твоих безбрежных краях. Как велики твои просторы, как широка двоя душа, сотканная из десятков национальностей. Как много граней в русском духе, в которых солнечный свет отражаясь ослепляет плохо видящего, а зрячий восхищается его многообразием и насыщенностью. Эта душа не любит суеты, она так высока, что порой не обращает внимание на мелочные обиды, которыми её пытаются досаждать. А если её обидели, то она не сразу ответит, так как боится задеть своим неуклюжим величием и раздавить своим весом. Она всех прощает, таить обиды она не умеет, у неё нет для них карманов, она нараспашку.
Любовь в России тоже особенная, она любит не всех, а каждого, и по-особенному. Как, например, любят Санкт-Петербург, в него влюбляются сразу и безоговорочно, в Москву влюбляются не сразу, её вначале даже отторгают, но потом постепенно принимают и вскоре уже жить без неё не могут. Другие города любят тоже каждый по-особенному. Москва – это лицо России, её мозг, а сердцем России несомненно является Сибирь, она в самой глубине, в самой недосягаемости, оттуда и исходит любовь, там её сущность. О сердце вспоминают, когда оно начинает болеть, а так стучит себе да стучит, порой не знают даже где оно находится. Дух России на всей её территории, и он не может иссякнуть, его не может убавиться, он может только сжиматься, концентрируясь при этом, чтобы потом разжаться с новой силой.
Дух России порождает стойкий патриотизм, эту боль за отечество, в котором ты родился и сформировался как Человек, которое вскормило и воспитало тебя, дало образование. Патриотизм - это дань уважения к предкам, которые кирпичик за кирпичиком складывали для тебя ложе, на котором ты впервые открыл глаза, и чья кровь течёт в твоих венах. Это почитание отца и матери, это забота о своих детях. Это любовь к Богу, который выбрал для тебя именно эти леса и поля, реки и озёра, окружающие тебя и в радости, и в печали. Патриотизм - это основа любви к людям и к окружающему тебя миру, именно он - источник той неуёмной силы, возникающей в человеке, которая не идёт в сравнение ни с какой другой силой, а тем более с силёнкой, возбуждаемой звоном монет. Причём сила эта – бескорыстная, а значит благородная и возвышены люди ею обладающие. Конечно, патриотизм в не меньшей степени присущ и другим государствам, и территориям, и именно он является основой для любви и уважения к другим народам. …
В тот воскресный день, когда Арсен обмотанный поясом шахида пришёл в церковь, пастор, увидев стеклянные глаза Арсения и его бритое лицо, почуял что-то неладное, он принял решение не начинать собрание и самолично увёл Арсена в служебное помещение, там вызванные сапёры сняли пояс шахида, а пастор и церковь в это время молились Богу – Иисусу Христу. Почему следующий за Арсением молодой парень не привёл механизм в действие дистанционно, так и осталось загадкой для непосвящённых. Тахир успел убежать в Турцию, два взрыва из трёх запланированных той группой удалось предотвратить.
2016