Вечерний город замер в ожиданье. Он ожидал грядущих перемен. Вокруг него ещё властвовал свет, но внутри зародились сумерки.
Сумерки выползали из всех щелей. Они монотонно отвоёвывали жизненное пространство. Первыми в их власти оказались колодцы дворов. Сумерки расползались по городу, как расползается болезнь по заражённому организму. Они вытесняли из города жизнь. Они набирали силу. Гнали свет отовсюду. С каждым мгновением они всё наглее демонстрировали свою неуязвимость. Всё активнее призывали темноту.
Сейчас они были союзниками – сумерки и темнота. Свет терял позиции. Он вызывал жалость. Казалось, жалость была неприятна ему. Он сам прекрасно понимал, что ослаб, и ничего не может поделать с этим. У света не осталось сил сопротивляться сумеркам. У него не осталось сил сопротивляться наступающей тьме.
Темнота пока выжидала. Она ждала момент, когда можно будет захватить город. Сейчас она знала – её час ещё не настал, но он вот-вот наступит. И тогда она заполнит собой улицы и переулки. Она окунёт город в атмосферу сырости и неуверенности. В этом её суть. Упустить такую возможность она не могла: это было не в её правилах. Пока же она поднималась от воды каналов и рек, словно вода рождала её. Потоки темноты сходились во дворах. Переполнив их, они вытекала из подворотен, тёмными ручейками растекались по городу.
Канал, рассекающий город, казалось, стремился помочь свету. Он встал между тьмой и светом, оставляя освещённой одну из набережных. Канал словно специально изгибался, чтобы дать свету больше пространства. Но сумерки наступали. Лишь кое-где набережная оставалась во власти света. Лишь кое-где свет контролировал ситуацию. Только в этих местах набережная отражала его былую силу.
Дома тоже помогали свету. Они ловили окнами угасающие солнечные лучи и бросали их на теневую сторону канала. Их усилия не пропадали даром, но мало помогали. Отражённый свет лишь на короткое время отвоёвывал у сумерек небольшие пятна набережной. Быстро появившись, эти пятна так же быстро исчезали.
На солнечной стороне набережной стайка воробьёв устроила шумную возню. Шустрые птички стремились насладиться последними всплесками солнечного дня. Воробьи скакали по луже, оставшейся на набережной после короткого дождя. Клевали солнечные блики, россыпью появлявшиеся на поверхности. Казалось, они торопятся вобрать в себя последнее тепло заходящего солнца. Им нужно это тепло. Чтобы выжить… Чтобы дождаться первого луча солнца.
По набережной шли парень и девушка. Солнце чётко вырисовывало их силуэты. На фоне тёмной зелени кустов, росших вдоль дорожки, их яркая одежда светилась цветными пятна. Казалось, одежда отдаёт назад солнечный свет, накопленный за день. В темноте цвета не нужны.
Молодые люди были увлечены разговором. Они не замечали перемен, происходящих вокруг. Они не замечали людей. Они не замечали машин. Не замечали они вечерней красоты, как не замечали борьбы света с тьмой. Они были увлечены друг другом. Для постороннего уха их разговор мог показаться бредом. В нём было всё и не было ничего. Им было безразлично, о чём говорить. С равным успехом они могли бы и помолчать. Сейчас им было хорошо друг с другом.
Парень с девушкой были знакомы недавно. Привычки одного ещё не нервировали другого. В них ещё была тайна. Взрослые, они, как малолетки, наслаждались взаимным узнаванием. Они не тяготились таким общением. Было видно, что оба не привыкли быть центром внимания. Он, вероятно, в силу своей внешности. Она – в силу характера. Может быть, поэтому они и оказались вместе. Может быть, поэтому они и не торопили события. Поэтому они и выбрали уголок для прогулки подальше от шумных улиц и кафе. Сейчас они не хотели ни с кем делить удовольствие от общения. Может быть, потом, когда-нибудь… Если всё сложится… они появятся вместе в шумной компании, а пока… Пока вдвоём им теплее, приятнее… душевнее как-то.
– Что движет нами? Что заставляет поступать не так, как хочется? Что заставляет замолчать, когда внутри всё кричит? – молодой человек на одном дыхании выдал серию вопросов и тут же смущенно замялся, словно зацепил что-то личное. Потом, решившись, продолжил. – Я даже толком не представляю, почему поступаю так или иначе. Не представляю и того, что хочу получить взамен. Одобрение?.. Расположение?.. Признание?..
Девушка смутилась. Слова парня, казалось бы, не имеющие к ней никакого отношения, зацепили её. Видно, она тоже не знала, почему делает не то, что хочет. Особенно в последнее время… когда в её жизни появился Андрей.
Светлана, так звали девушку, улыбнулась. Она всегда улыбалась, когда не знала, как поступить, или что сказать. У неё была милая улыбка. Улыбка превращала её, если не в красавицу, то, во всяком случае, в очень и очень привлекательную особу. Андрею нравилось, когда Светлана улыбается. Он ещё не говорил ей об этом. Она просто догадывалась, чувствовала… что ему нравится, и улыбалась.
Очарованный улыбкой девушки парень потерял нить разговора. Потерял он и ощущение окружающего пространства. Он не заметил, как они пересекли линию света и вступили в царство наступающей тьмы. Он только почувствовал, что стало прохладнее. Понял, что сейчас единственным источником тепла для него остаётся улыбка девушки. Как он полагал, его девушки.
В разговоре назрела пауза. Чтобы Светлана, не дай Бог, не заметила произведённого эффекта, Андрей ухватился за первое, что попало ему на глаза. Ухватился, как утопающий за соломинку. Этой спасительной «соломинкой» оказалась группа парней, шумно беседовавших в густой тени деревьев. Он кивнул в их сторону. Сделал он это намеренно, в попытке перевести разговор с личной темы в русло общих проблем. Надеялся так скрыть смущение.
– К примеру, что движет этими парнями?
Словно в ответ на его вопрос, который они не могли слышать, парни громко расхохотались. Со стороны могло показаться, что их хохот – реакция на его слова. Парни восприняли кивок в их сторону, как сигнал к действию. Переглянувшись, подбадривая друг друга сальными колкостями, они направились в сторону влюблённых. Вид парней показывал – сумерки бывают не только в природе.
Влюблённые уже забыли о существовании развесёло-мрачной компании. Они снова были увлечены друг другом. Андрей был увлечён Светланой. Она – им. Им было хорошо. И в этом была их ошибка.
Через несколько мгновений над набережной раздался отчаянный женский крик:
- Люди!.. Люди!.. Помогите!..
Крик устремился в угасающее небо. Залетел в подворотни. Завяз в тёмных дворах. Крик затих в душах людей, охваченных сумерками. Крик замер, не найдя отклика.
Сумерки накрыли город. Они открыли дорогу темноте.