Шалуны.
Рассказ 3. Знамение.
Мастер, Павел Павлович Курочкин, вздохнул от безысходности.
- Пал Палыч, раньше времени вы себя хороните. - Это подал свой голос Валерий Витальевич, бригадир. - Невмоготу мне смотреть на вас. Где деталька-то? Покажите. Может, вы преувеличиваете насчёт размеров? Не та ли, что к стене привалена? Точно эта? Не шутите? Мда, немаленькая загибулина, однако…
Говорят, мастер на производстве не очень заметен. Верно, незаметен. Но лишь до той минуты, пока логика производства, вполне себе отработанная месяцами и годами, не даст сбой, причём в самое неподходящее время. Поэтому должность сия произносится с уважительным придыхом, поскольку её обладатель - личность непредсказуемо-опасная, ждать милости от которой - дело почти безнадёжное.
- Слушай, бригадир, у меня ещё дел во - по самые… Хм-хм… Ты, конечно, в курсе, какие нынче планы, поэтому вокруг да около не крутись: есть идея - излагай, не томи; сам знаешь: деталь мне нужна к машине, и машина - для дела, а не для того, чтоб по булочным разъезжать.
Оно так: чего-чего, а бережливости мастеру было не занимать. Зарплату ли, деньги ли в столовой пересчитывал дотошно; и уходил без упрёков, лишь когда кассир угадывала со сдачей - копеечка в копеечку. Народ, глядя на «Плюшкина», хихикал…
- Пал Палыч, а вы договориться с охраной не пробовали?
От подобного совета Курочкина аж передёрнуло. Ничего себе! Неделю назад разметчик Лёня из соседнего цеха, проходя мимо охранников, достал из кармана пузырёк размером с напёрсток и, изобразив серьёзность, на какую только был способен, прилюдно «покаялся»:
- Ребята, я тут немного отлил себе краски. Не станете же вы мне руки крутить…
Решил, понимаешь, позабавиться над охранником, самым остроумным себя выказать. А вот охранник по прозвищу Полкан, наречённый заводчанами подобным образом за беспримерную въедливость, чувством юмора не обладал - накатал на «шутника» рапорт. Дорого обошлась тогда Лёньке его шутка - в размере целой премии за месяц.
Поняв, что сказал глупость, бригадир моментально предпочёл «забыть» только что произнесённое, но отступать не торопился:
- Экий вы пессимист. Всё нормально будет.
- Почему так решил?
- Знамение было.
- Чего?
Бригадир встал, упёр кулак в столешницу:
- Снился мне прошедшей ночью наш завод. Будто смене конец, люди выходят из проходной, а среди них вы - довольны, улыбаетесь во всю ширь…
- Ну и…
- Вы ж знаете, Пал Палыч: ко мне иногда приходят вещие сны. Вспомните, год назад мне приснилось кресло - и через день на завод нагрянуло высокое начальство.
Витальевич был прав: ночные видения его сбывались с поразительной точностью, и у Курочкина немного отлегло от сердца.
В дверь постучали. На пороге стоял рабочий по фамилии Иванов, седой мужичок, без пяти минут пенсионер. Мастер картинно развернулся, подбоченился, профессионально насупил брови:
- Бригадир, взгляни на этого красавца. Перед тобой уничтожитель инструмента… Сколько можно! Ты скажи мне, мил человек: как думаешь, за что мастер несёт ответственность? Не гадай - за всё. За то, что подчинённый явился на работу в «непросохшем» состоянии, за внезапно отказавший станок-ветеран, за неподвоз заготовок от нерадивых смежников, за дождь, протёкший сквозь крышу, за бледное лицо начальника цеха, получившего накануне выговор от вышестоящего… Нет мне покоя с вами - на том свете найдёте… Шагай в кладовую; скажи, что я разрешил получить одну штуку. В последний раз… Погоди, Иванов, ты чего в пальто вырядился? Собрался домой?
Рабочий помялся:
- Пал Палыч, надо мне до дому срочно. Подпишите увольнительную.
Курочкин недоверчиво уставился на рабочего: что-то в его облике было подозрительным. Однако внезапно на помощь Иванову пришёл бригадир:
- Отпустите его… Я вам потом скажу, зачем ему надо.
Иванов взял бумагу из рук начальства с ехидцей на губах, вышел не торопясь, степенно, словно аристократ. Странно…
Мастер снова вздохнул:
- Так каждый день. Аккуратным надо быть, беречь ресурсы. Попробуй, привей чувство бережливости у нынешних работников… Да, зачем Иванов у меня отпросился?
Бригадир усмехнулся:
- Неужели ничего не заподозрили? Он же деталь под пальто выносит. По размеру примерно как ваша. Просунул сзади под брючный ремень. А чтоб не выскользнула, наверняка обмотал себя верёвкой. Наклоняться ему теперь не с руки, но иначе никак. Пусть пройдёт через вертушку, а мы посмотрим, каков результат…
- Да ты что, бригадир! Ты предлагаешь мне сделать то же самое? Никогда!
…Гудок прозвучал ровно в четыре.
Посторонний предмет неприятно тёрся о спину и, казалось, норовил свалиться вниз. Бригадир проводил Курочкина до поста, последний раз оглядел шефа, кивнул, дескать всё в порядке, и растворился в толпе.
Сердце забилось от волнения, а по мере приближения к проходной начало рваться из груди. Стараясь не выделяться среди людей, Курочкин подкрался к вертушке.
- Где ваш пропуск?
Вопрос застал врасплох. Курочкин нервно полез в карман. Вот чёрт, забыл достать пропуск! Ага, вот он, родной.
- Проходите, - послышалось из-за окошка.
Мастер неуверенно шагнул к турникету.
- Отставить! - резанула новая команда. О, эти слова были хорошо знакомы заводским несунам.
На лбу мастера выступили капли пота: к вертушке направлялся охранник, и не кто-нибудь, а сам Полкан!
- Нехорошо, товарищ Курочкин… Нельзя так относиться к материальным ценностям… Ай, нехорошо…
- Что?
- Пропуск когда доставали, выронили из кармана сто рублей. Да вон они у вас, под ногами. Заберите. Деньги же.
Мысли совсем запутались, выдавая что-то непонятное. «Сейчас придётся наклониться… А у меня ничего не выйдет… Это скандал…»
Но вдруг в голову словно ворвался свежий ветерок - знамение, ведь оно не просто так появилось! Оно обязано сработать!!
Пал Палыч попробовал раздвинуть уголки губ. Получилось. Собрался с силами - рассмеялся. Осмелел - похлопал Полкана по плечу:
- Какие ещё деньги? Эти, что ли? Да разве это деньги!
И нога, не ожидая команды, сама, от души пнула мятую, презренную бумажку…
27.04.2015