Шалуны.
Рассказ 1. Девяносто.
С Маргаритой Сергеевной Бабулькиной, одинокой старой девой, разменявшей девятый десяток, мне приходилось видеться достаточно часто. Когда я трусил вдоль дворового газона, то ловил её недоверчивый подслеповатый взгляд с немыми вопросами «кто такой?», «откуда?» и «к кому?». Словом, обычная ничем не выделяющаяся пенсионерка.
Наверное, и в этот раз я проскочил бы без последствий, но невольно замедлил шаг, не в силах просто пробежать мимо и не изумиться странному преображению, произошедшему в облике Бабулькиной.
Женщина была одета в не по возрасту легкомысленную юбчонку, граница которой располагалась выше колен, а также в кружевную рубашку с вызывающе расстёгнутой верхней пуговицей; на ногах красовались туфли с отнюдь не маленьким каблуком; а волосы украшал парик огненно-рыжего цвета. Но главное, глаза: они излучали невообразимую живость и страсть.
- Чего засмотрелся, соседушка? Не можешь пройти мимо красивой женщины?
Вопрос озадачил, я не нашёл ответа. Но, видимо, удивление на моём лице произвело впечатление благоприятное - «молодка» вдобавок ещё и широко улыбнулась:
- Ты, Андрюша, подойди ближе, не бойся. Что расскажу - не поверишь. Писатель должон знать всё, ибо это его святой долг. Только никому ни словечка: тайна это моя. Сокровенная.
Соседка оглянулась - посмотрела, нет ли кого рядом, приветливо помахала кому-то из первого подъезда; затем, очевидно, чтоб её секрет не стал достоянием улицы, поманила моё ухо пальцем с накладным ногтем цвета переспевшей вишни...
…Следуя традиции, установившейся в незапамятные времена, когда в домах ещё не мечтали об интернете и мобильных телефонах, Маргарита Сергеевна мирно пила утренний чай. В прихожей закашлял звонок, старенький, видавший виды и возрастом сравнимый со своей хозяйкой.
Перебрать в памяти тех, кто мог пожаловать в столь ранний час, получилось как-то быстро, само собой - ну кто может навестить одинокую безобидную пенсионерку, кроме соседки. И действительно, на пороге стояла Окулова Вероника Булатовна - за глаза Окулиха - из подъезда под номером один.
Появление Окуловой сулило возможность отвести душу: поворчать на распущенность современных нравов, мизерность пенсии, на равнодушие властей и, конечно, посетовать, что нехорошо отвлекать занятого человека от важных дел - но глядя на взволнованную гостью, хозяйка сдержалась.
- И ты ещё дома сидишь? - всплеснула руками соседка, забыв поздороваться, - собирайся давай.
- Куда?
- Она ещё спрашивает! Объявления на подъездных дверях не читаешь? В двух кварталах отсюда открылся медицинский центр, там людей тестируют…
- Чего там с людьми делают?
- Это слово тебе уже поздно знать... Будут проверять, где у тебя болит.
- Зачем? Я и так знаю…
Булатовна усмехнулась:
- Темнота… Там проверят здоровье, скажут, насколько ты стара по факту. Биологически, значит. Посоветуют диету, таблетки. Поняла ль?
О, теперь до Маргариты Сергеевны дошло: это ж надо, что задумала, гадюка этакая! На семь лет моложе, молоко на губах не обсохло, а хочет выставить честного человека пред всем обществом: дескать, кто-то беговая лошадь, а кто-то старая кляча!
- Некогда мне: дела…
- Не боись, Маргаритка-недотрожка, я с тобой пойду.
Успокоила, называется! Ну, приду я туда - а там очередь, духота, заставят заполнять всякие анкеты…
- Кто ходил, рассказывают, будто там никаких очередей, кондиционеры и бумаг не спрашивают, - словно угадывая мысли собеседницы, проворковала Окулиха. - Знаю, ты на меня сердита, за то что я не вернула тебе пять рублей. Забываю, прости. Но за тридцать лет можно и скостить должок-то… Соглашайся - в этом центре всё бесплатно.
Последний аргумент был, пожалуй, самым веским, и Бабулькина задумалась. А собственно, что она теряет? Конечно, вредная соседка имеет фору в годах, носится по двору, словно ошалелая, но не мешало бы и самой прогуляться, развеяться. Да ещё, грешным делом, подумает, будто я трусиха какая-нибудь.
- Ладно, уговорила - только из уважения к медицине…
Центр оказался просторным кабинетом с большим количеством аппаратов, поблёскивающих декоративным металлом и опутанных проводами; стены были обиты грамотами - всё это великолепие вызывало уважение и доверие. К тому же врач попался весьма услужливым - в отличие от нервных служащих обычных поликлиник:
- Мы вас обследуем, ответ запечатаем в конвертик - по выходу из клиники или дома раскроете, посмотрите… Лучше, конечно, дома, потому что всё под рукой: нитроглицерин, аппарат для давления… Некоторые пациенты, знаете ли, очень огорчаются…
- Вот он, конвертик, - подытожила историю Маргарита Сергеевна, - заслужила, выстрадала. Схожу завтра, врача отблагодарю… Теперь гляди, писатель.
Женщина осторожно, с волнением, словно хрупкое стекло, достала листок бумаги, где в нижней части текста под графой «возраст» кичливо выделялись две большие жирные цифры: 85 и 65.
- Значит, вам 85 лет? Или 65? - пробормотал я, стараясь понять, что бы всё это значило.
Бабулькина мою борьбу с собственными мыслями заметила:
- По паспорту 85, а биологически 65. Уразумел? Вот что значит не жрать по вечерам. А ещё заниматься по методике знаменитого физиолога… Как его фамилия-то - запамятовала… Эх, склероз...
Пока Маргарита Сергеевна вспоминала, до меня дошёл, наконец, смысл написанного, и я решил поторопить события:
- Что ж, теперь мне всё понятно - поздравляю, разделяю вашу радость. Разрешите откланяться?
Собеседница, однако, меня осадила:
- Чего тебе понятно? Думаешь, молода - вот и радуюсь? Не без этого, конечно, но разве ж это радость. Что мне дала эта бумажка? Да тьфу! Если честно, я всегда знала, что молода… А вот Окулихе хошь услышать, сколько на самом деле годков?
- Сколько?
Соседка вдруг выпрямилась, вновь взмахнула кому-то рукой и, кажется, даже подмигнула. Затем шагнула на бордюр, не забыв кокетливо взяться за юбку, словно на балу, отчего мне показалось, будто женские ноги несоразмерно вытянулись, подняла голову и, громко, отчетливо, выделяя каждый звук, произнесла:
- Де-вя-но-сто!
06.01.2015