Шли мы полдня, а Гайнек боле не говорил со мной. Обидно, будто потеряла друга, да кто ж знает, насколько обидно ему самому, он потерял невесту... А что ж поделать, не могла я юлить, да стараться промеж двух сосен удержаться, а и зачем мне?
Уже становилась тропинка, а за верхушками сосен виднелись помалу косматые горы. Вот вот выйдем к окраине, да там, падая в развалины гор, цветет Золотая Долина. Прекрасная видом, да жуткая нутром...
Попадаешь туда и будто сон видишь - красота вокруг, невозможно отвесть глаза! А прислушаешься... Тишина, даже ветер не шелестит в листве залитых солнцем садов, да молчат птицы. Не клонится травушка, что ровная, прелестно пушистая, словно коврик. Травинка в травинке. Приглядишься... А все вокруг неживое. Дерева мертвы давно, да изумрудными листами увешаны, что за мастер готовил? И то не солнце рыжеет на травке - золоченый шар зеркалом сияет серед Долины. Тогда вот и страшно делается. Ан нельзя попасть туда за так. Скинешь одежды, да все, что с этим миром роднит - тогда войдешь в Долину. А ежели нет - поверх пройдешь скалистой тропой и не заметишь... Говорили, будто создал ее Подземный Дух для возлюбленной своей - Весны, однако ж лишь бежать от себя заставил, смертию окружив. Красиво искусство самоцветов, цветами кажущихся, да молчит... Не шепчется Духами, не дарит силы.
-Стоять, - Гайнек впервые подал голос, едва мы завидели черты полянки промеж редеющих кустов, - обождите...
Он шагнул вперед, да сбросил с ног сапоги, босиком продолжив. Шел так, словно прогуливался, легко, вальяжно. А и...
Оп! подхватила его с земли белая тучка, подняла ввысь, а он извернулся в ее лапах, цепляясь ногами, словно руками, да вонзил кинжал в черную глазищу!
Вскрикнула мышь, опадая вниз, а Гайнек быстро вспрыгнул на спину ее. Хлопнуло мерзко, когда телеса мышиные приняли удар земли на себя...
-Интересно дело, - он всматривался в морду чудища, - ну а теперь, Царица, - остановился, глядя на нас, да не подходя ближе, - веди женщин в бой.
-Что? С кем же? - спросила я Даду, только заслышали вдруг мы шелест впереди, будто бил по жестким листам добрый ливень...
-Дети, назад! - я крикнула, доставая топор, - сестры! За сильных наших, во славу Племени! Да и пусть знают все, как сильна наша сестра!
Ринулись из кустарника под топот убегающих во леса детишек:
-Что не белые с концами - живы, не бей их! - гаркнул мне на ухо Гайнек. Мыши полились на нас с небес из за гор, словно белая лавина, а и как принялись плясать топоры! Мой верный рубанул белую башку - ах, красота! Чья кровь полилась из него? Кого убила тварь? Отрадно раззудилось плечо, разве ж усмотреть, где у кого не белое чего, да старалась... Ударялись мыши оземь, притворялись в белых мужчин, обнаженные, с косыми саблями летели на нас. Вопили сестры, вереща от слепой ярости, звенела сталь, да хлюпало под ногами. Только б уцелели сестрицы... А бой вертелся волчком, вырисовывая кровавые узоры на наших лицах. Сам Гром хохотал, торжествуя, ударами топоров!
-Алтея! - дали в щеку так, что едва не пошатнулись зубы, тряхнула я головою, уставившись на белесого вражину, - меня не бей, дура! - Гешка захохотал, - я живой еще! Да только я! - красная прядь в волосах, разноцветны глаза, - Красота! - двумя саблями наперевес, завертелся он, рубя своих же собратьев. Не было времени дивиться, я секла топором, отрывая мышам крылья, а голодным стригоям - головы. Скалились жутко красные пасти, застывая на живой земле. Спаслись от Сигиля - от меня же нет спасения! Горячая, да красная, не видела я конца бою, покуда уперся в спину мою Гайнек:
-Беги за мною! Сестры добьют тварей!
------
-Зажми вот, - он вслепую рванул из под ног какие-то травы, да приложил к разрезу под моим плечом. Эки пустяки, я и не заметила... Неслись мы ближе к горам, к краю, что обрывался, стелясь дале каменными дебрями.
-Куда ж мы? - наконец спросила.
-Видишь? - он ухватил меня за руку, остановив. Гора одежд, доспехов, да оружья валялась у самого краю дола, перевороченная так, словно искали здесь что-то... - в Долине мужи, ан стригои не нашли, что искали... Не напрасно заманили в такую глушь.
-Торопиться надобно, - я ослабила кожаный жилет.
-Вестимо, - Гайнек отошел в сторонку, стягивая рубаху, - в Долине найти надобно незримую нить. Мужики не найдут ее, да не найдет никто, кто не знает, как пахнет она, кому Духи не кидали выбраться из смертной бездны. Я знаю, найду...
-Эх... - страшно было бросать здесь любимый топор...
-Поспешай, - он рванул вперед, а я смутилась его наготы, срывая сережки с ушей. Только б не обернулся братец...
Побежали мы по тропке - Гайнек чуть впереди, а я... А я уставилась на свою совесть, отсекая от него глаза - любопытство слепое, да как дитя! Будто не видала чего.
-Нет, так же у меня все, как и у других, - он добро улыбнулся мне через плечо, а я запылала стыдливо...
-Там, - Гайнек остановился у дерева, - вперед иди, я опосля подойду... Не комкайся, не смотрю я.
-Коль не смотришь, откуда знаешь?
-Угадал.
Я остановилась у холодного древа, да взглянула на полянку за ним. Расселись мужи, да кто-то на траве распластался. Пусто взирали они вокруг, а Вождь хмурился, думая сам с собою... Заплутали. Как без еды столько дней, да без воды?
-Трогдал! - я все ж держалась за деревом.
-Алтея, - взметнулся с земли, - ты ль, иль виденье вновь?
-Я! - потянула к нему руку, - Трогдал... Голенькая я.
-А, - он обернулся на отряд, - тотчас отверните носы! Знал я что придешь, родная... - шептал так, чтоб только я могла слышать, - наставлял ведь дома сидеть... Дерзкая..
-Так ведь...
-Молчи, - гладил меня по голове, - хранишь жизнь мою...
-Люблю тебя... Да идти надобно, Гайнек найдет путеводную нить...
-Гайнек?
-Здесь я, - показался друг за моею спиной, - рад видеть тебя.
-Друг, - Трогдал махнул рукой, ступая к нему, - обнимать не буду, а видеть тебя рад. Куда ж пропадал ты?
-Почто без объятий? - Гайнек пошел к нему, должно быть, да я не смотрела, перебирая косоньку.
-Слыхал я, на югах неверно толковать такое могут, ежели голый мужик обниматься норовит.
------
Трогдал взял меня на руки калачиком, ступая впереди, слушал внимательно Гайнека. Я уставилась в себя. Боялась гневать мужа, ан детская жажда поглазеть жгла неудержимо...
-Привет, - махнул мне Каан, когда взглянула назад чрез плечо Трогдала, да я вовсе сжалась в точку.
-Да ладно, - усмехнулся Трогдал, - было б мне чего срамиться, волновался б. А так...
-Почто мне интересно так? - я уткнулась носом в его шею, ощущая, как горит лицо, - срам...
-Не насмотрелась до меня, вот и интересно. Смотри, да их не засмущай.
-Срамно...
-Алтея... - он тихо рассмеялся, - какая ж ты...
-Какая?
-Потяжелела. Наелась до отвалу, иль я одряхлел?
-Непраздна она, - кинул чрез плечо Гайнек.
Я захлопала глазами, теряясь вовсе:
-Чего?
-Ай, хорошо, - Трогдал поцеловал меня в лоб, - отрада на нашу старость...
-Да какой же? Отчего не заметила я?
-Давно ль замечала чего, кроме своего Вождя? - сказал Гайнек нарочито громко, я и сама не поняла, для чего ж, пока не почуяла всем нутром, как просиял супруг. Впору научиться у друга!
------
-Нашел! - долго шарил Гайнек по звенящему камню листвы, - вот она! Жизнию пахнет... - он поднял в руке что-то, да распростер пустую ладонь.
-Идите, - Трогдал кивнул воинам, - младшие сперва, после старшие. Пойдешь? - шепнул мне на ушко.
-Я после всех, - задремала в его руках, а он отвернулся со мною от проходящих друг за дружкой воинов. Веревка уводила по крутой тропе вверх, да неведомо, что держало ее у края неба, не давая свалиться тяжести наших воинов...
-И я постою, - Каан встал рядом с Трогдалом, - вестимо, братец, вновь красавица твоя косонькой нас из подземелья вытянула... Да почто ж так скверно на душе? Что там, наверху нынче, Алтея? Соскучился я по ветру... Сколько дней мы здесь, ан тут что день, что ночь - все едино.
-Сказка! - загремело вдали, потопал, распластав руки, к нам ошалевший нагой Гешка... Ну и вид! Он улыбал краснющую пасть, да несся легко, словно ребенок, - отец! - налетел на него, сжимая в объятиях, - прости уж, что я... - пал на колени, - прости, что оставил вас, надо было мне... Спаслись стригои от Сигиля, долгие годы вел я с ними дружбу, чтоб поверили мне. Трогдал! Сказал им, будто есть у вас травы, что жажду утолить могут, да заманил сюда вас. Не знал, как обернется, думал, что вы столкнетесь со стригоями - не Алтея. Да перебьете... Скучища, родные! Все и разговоров, что о крови, я уж завыл с ними с тоски!
-Поганец! - Каан рванул с корешком какую-то траву, да принялся вновь носится за сыном, стегая звонкими стебельками пониже спины, - чтоб тебя! Думали, помер! Схоронили ужо! Да Рекку схоронили семь лет ужо как!
-Что говоришь? - Гешка замер, будто побледнев еще больше, - что говоришь, отец?
-Изъелась, - Каан унялся, - истерзалась по тебе, да сгинула...
-Думал я, отчего сынишка с Вождем, а некогда было мыслить... Что ж выходит, я убил жену свою? - он осмотрел всех нас так, будто мы могли дать ему ответ, - почто ж мне оставили жизнь?
-Раз оставили, - Гайнек шагнул так, что я дернулась от нежданности, - значит, надобно так! Ты, уродец полумертвый, сына оставил! Да заберу я его с собою, ни слова не скажешь! Переймет он знание мое и умения, обернется Драконом. А ежели сам захочет - прилетит навестить тебя. Да только не захочет он!
-Понял я, - Гешка прятал глаза, - что не нужен вам... Проклят вами, сам того заслужил.
-Да кому до тебя дело, - Трогдал подал голос, - бедовый ты, почто еще и проклянать тебя? Никто не гонит, едино хотят втолковать, что башка дана не только чтоб еду в нее класть. Иль уд у тебя гуще, нежели мозги?
-Гуще, - Гешка поправился от бодрых слов Вождя, - у сына прощения попрощу, да не стану у себя держать. Правы вы - сам я виноват... Дойду с вами - мать обнять хочу... А уж потом - куда пошлете.
-В деревне не дам, уж извиняй, - вздохнул Трогдал, - а около - как хочешь. Ежели нужно тебе - ничего ж там у тебя не осталось. Родители, да братья с сестрами.
-Дом у него, брат, - Каан нахмурился на Вождя, - мы его любым примем, свой жеж помёт, - прижал к себе сына, - пакостная бестолочь.
------
Остались в Долине лишь я, да Вождь, Гайнек схватился за веревку и застыл, глядя на нас.
-Позади меня ступай, - выдохнул Трогдал, я пряталась за его спиной, - иди, друг, - махнул Гайнеку. И пошли мы... Тяжким казался подъем, будто против ветра ступаешь, иль масса водная над тобой. Не говорили ни о чем, а я и не видала что впереди за спиной Трогдала.
-Ну вот, - Трогдал подтянулся на нависавшей краюшке, да перевалился наверх, - давай руку, - потянулся ко мне. Я распростерла к нему ладони, как Гайнек прервал нас:
-Не сможешь помочь ей, покуда там она, не уцепится.
-Папа! - раздалось наверху.
-Красавица моя, - Трогдал пропал за краем, а я потирала руки, неловко озираясь... Думала вытянет меня, да обронила веревку. Кто ж еще может так?
-Мама! - ведьмочка глянула на меня вниз, - мама, скорее к нам!
-Да, - я шарила по траве, ан разве отыщешь то, чего нет!
-Упала, - Гайнек, почуяв неладное, уставился вниз. Озирался назад - не заметил бы Вождь.
-Хватай! - Аварья сбросила мне длиннючие свои косички.
-Не ухватится, как вода она для нас оттуда! - принялся Гайнек, да я цепко взялась за дочкины волосы, прыгнула как могла - не тянуть малышке меня на себе!
-Мама! - Аварья звонко рассмеялась в моих руках, - мамочка... - накрепко прижалась.
-Ты чего делаешь здесь?
-Битва кончилась, да вышли мы на поле. Плачут, мама...
Плачут... Стелились телеса по охваченной чернью земле. Дрогнули губы, слезы комом обожгли горло - плакали детки над матерями, плакали и женщины, сбившись в кучку у скал. Увидали мужчин, да сорвались радостно с места. А я уставилась на то, как сынки наши гладят маленьких деток, отнимая от бездыханных тел.
-Что ж... - Дада смахнула черные от крови пряди со своего лица, уставившись на Гешку, - что ж ты наделал?
Пусто взирал он на могильный холод вокруг, страшно сжимался всем телом.
-Убийца! - выкрикнул кто-то, да Гешка пошатнулся, будто бросили в его грудь тяжелый камень.
-Сынок, - Каан объял его плечи, - страшное дело, сынок...
-Убийца! - вскричали женщины, срывая голоса, - убийца!
-Полно! - гаркнул Вождь, - рот закройте! Говори, Геш, держи ответ перед народом своим!
-Я... - он взглянул исподлобья, страшно сглатывая, - пойду на Гормьелна!
-Сын, - Дада дрогнула. Ведомо всем, что Гормьелн - верная смерть, уж сколько побороть силились, да никто не воротился...
-Отпускаешь ли, Вождь? - глянул Гешка люто, студено...
-Иди. Все едино, не видать тебе жизни теперь среди нас.
------
-...так говорила моя мать. А и не знаю я, что сделалось с Гешкой опосля. Геклик вышел из дому однажды, да не воротился уж, а мы нашли на порожке горку синих камушков... Сошел с плеча маминого синий огонек, - вздохнула дева, бросив взгляд на соседа своего по работе, - не понимаешь речи мои, для чего ж рассказываю?
Постукивал кузнец хмуро по маленькому изделью, да бросил в ожиданьи взгляд на сказочницу, едва она замолкла:
-Что ж ты притихла? - бурые шрамы на его лице овили капли соленого пота, а мех одеянья трепетал на ветру. Вдаль уходили сыпаные снегами пригорки, укрывали их зеленые круглый год сосняки, да упирали под бок морские берега. Высоки края гор у моря, высоки и волны, ударяющие о камень неистово...
-Спросил у меня что-то, - она потупила взгляд, убирая черные волосы с плеч, - кто ж знаешь, что?...
-Весна близко, - оставил он наковальню, да прошел к заборчику, у которого поверх толстых шкур резала узлы на рукояти дева. Частоколом возвышались молодые мечи, - да уйду я в город, ежели позовут, - он поднял тяжелое лезвие ввысь, присмотрелся, попробовал пальцем, - Аварья!
Дева отозвалась, глядя на него снизу вверх, а он и замолчал, стиснув сухие губы.
-Говаривают... - уставился вдаль, отдавая русые пряди ветру, - будто с Юга пришел огонь...