Предисловие к первому авторскому сборнику (готовится к печати в 2016 г.).
Эти стихи нужно читать не на ходу и, тем более, не на бегу. В них нужно вчувствоваться, в них нужно вдуматься, чтобы понять наконец — кто мы, откуда мы и куда мы идем. Туда ли? Хотелось бы, чтобы каждый читатель, закрыв последнюю страницу сборника, понял это для себя.
Имя автора искушенный читатель Екатеринбурга и окрестностей вряд ли знает: несколько публикаций в местных коллективных сборниках, одна подборка в альманахе «Воскресенье» для этого явно мало.
Александру Баженову — немного за двадцать, это его первый сборник. Отрадно поэтому, что ему есть с чем выйти к читателю — один на один. Многие в его возрасте публикуют сборники лишь для того, чтобы потешить самолюбие — мол, есть я такой, посмотрите на меня. Александру есть, что сказать. Его слова — выстраданы: почитайте стихи. Перестройка, постперестройка, нынешнее время — Баженов очень хорошо знает, к чему они привели: кто-то из его друзей, ровесников — в тюрьме, кого-то уже нет, кто-то — спился или спивается... Александр понимает: не туда идем, повернуть нужно, хотя в наших заштампованных мозгах уже давно «записано»: идти нужно только вперед! Но вспоминаются чьи-то слова, повторенные Борисом Гребенщиковым: «Стадо всегда движется в пропасть». Кто-то из Сашиных ровесников наверняка понимает или понимал — нужно, но куда? И, не зная, не понимая, куда, спивался, уходил из жизни — добровольно ли, полудобровольно — спиваясь... Баженов понял, куда — назад, к той России, которую мы потеряли.
Я не знаю среди уральских поэтов никого, кто пишет такой пронзительности пейзажную лирику. Да, собственно, чисто ли пейзажная она у Баженова? Ничуть! В его пейзажах — и тоска по прошлой Родине, России, которую — видел ли он? — и по Всевышнему. Это не чисто пейзажная лирика, не чисто религиозная, в ней — все: и Россия, и Бог, и любовь, и сложно сказать, чего больше. Да и нужно ли?
Баженов — из небольшого интеллигентского городка Новоуральска, до сих пор закрытого — островка, из которого еще не до конца выветрился советский дух — в лучшем смысле слова, где еще читают хорошие книги, где еще пишут хорошие стихи, где нет капиталистического российского маразма. Бывал я там не раз — тепло в этом городе. Душевно. И не очень хотелось возвращаться в безумный душный мегаполис.
В стихах Баженова — старые слова, еще — нет, не прошлого — позапрошлого века. И не кажутся они инородными сегодня: Александр через них пытается связать времена, разорванные революциями — 1917-го, 1990-х... В России каждая новая эпоха отрицает предыдущую, мы вечно все ломаем — до основанья, а потом много лет строим на обломках что-то, снова ломаем и снова строим. В результате получается нечто совсем непонятное.
Баженов сам определяет, из какого поколения лично он:
...из поколений
Озер, туманов, горных рек...
Кто сейчас из его ровесников (да и не только) может сказать так? Не говорят, боятся, стесняются. Всё больше — за глобализацию: уезжают, уплывают, улетают из России — мол, плохо здесь. Но уехать оттуда, где плохо — легко, гораздо труднее сделать так, чтобы лучше было.
Александр тоже, вроде бы, хочет уйти:
Мы выходим. Пора. А котомки легки,
Мы уйдем далеко, далеко...
Да, далеко, но куда?
Терема на холмах, рыбаки у реки,
Облака высоко, высоко...
И понимаешь: да не из России автор (или его лирический герой?) уходит, а по России. Чтобы увидеть, впитать в себя и эти терема, и холмы, и облака, и озера, и реки. И снова, уже в другом стихотворении, он повторяет мысль:
Тебя целуют губы
Исчезнувших времен.
В одном из моих стихотворений есть образ противоположный:
Но пулю, что входит в тебя из вчера,
Уже не услышишь...
Это — о том, что прошлое умеет стрелять, о том, как оно может войти в будущее, и от нас сегодня зависит, что мы посылаем в завтра — поцелуй или пулю.
Вспоминает Баженов и давнее прошлое:
Все пройдет, как танцы в белых залах...
— и настоящее, и прошлое, более близкое по времени, но не близкое по настрою, по неуемной жажде денег и власти. И вывод делает абсолютно верный, вроде бы банальный, но зато как делает! —
Даже у тебя, осенний лес,
Нет в подлунном мире постоянства.
Собственно, здесь уже нужно говорить о форме его стихов. Что это — стихи, у меня никакого сомнения нет: четкая ритмика, размер, рифмы — и обычные, конечно, но и внутренние, потрясающая, совершенно нестандартная образность, небанальный порядок рифмовки. В общем, все составляющие поэтической формы.
Радуют меня нестандартные рифмы Александра: внутренние и те, в которых рифмуется не окончание слова, а его начало — «куполом — кубарем». «Вплывала монета рассвета»: в этих трех словах — и образ, и внутренняя рифма. Цитаты из стихов Баженова с образами (да и с образами) можно приводить и приводить: «Время поздней осени, ветра и ворон...», «покрещусь навзрыд»... Картинки в стихах Александра абсолютно узнаваемы и видимы, он рисует их несколькими штрихами.
Любимых писателей Баженова видно по стихам, он называет этих авторов, иногда они, проходя по его строчкам, оставляют едва заметный — свой — запах: кто-то — чуть больше, кто-то — чуть меньше.
Следующие Сашины строчки напоминают Бальмонта:
В день воскресный, белоснежный
Не подумаю о горе...
Только ласковое море
Красотой своею нежной
Разольется на просторе.
Но — только эти строки. Остальное — даже в этом стихе — пропущенное через себя и ставшее своим.
Подниматься по ступеням ввысь нужно не одному — чтобы были рядом свои — по духу, образу мыслей. Задумываюсь: с кем может рядом идти Баженов, или кто мог бы идти рядом с ним? Игорь Воротников (светлая ему память!), Александр Потемкин, Петр Родимов, Михаил Юшков (тоже — светлая память!)... И — в прозе — Наталья Мухина (но — не пишет уже ничего...). Больше на ум, к сожалению, не приходит никто.
Я видел, как Баженов работал над сборником — упорно, переделывая один и тот же стих по три-четыре-пять раз, шлифуя, прислушиваясь к моему мнению, как редактора, безжалостно выбрасывая слабые стихи и отдельные строки, строфы. Многим бы авторам вдвое-втрое старше Александра так делать!..
Зато сборник получился такой, каких я давно не читал, — сильный, выстреливающий в будущее. Далеко ли? — кто знает... Одного боюсь — по опыту: кто быстро всходит на небосклон, тот быстро заходит. Саша изначально в этом сборнике поднял высокую планку. Следующая планка должна быть еще выше. Дело за малым: перепрыгнуть и ее.
Добрый путь, Саша!