В местном сельмаге продавщицы Софья и Алла друг друга недолюбливают, хотя у них более сходств, чем различий. Обе никогда не обсчитывают, и дают в долг страждущим. Обе разведены. У каждой по мальчонке- подростку одного возраста. Обе болельщицы со стажем, но из конкурентных кланов. Алла поклонница Пугачевой, а Софья, следовательно,- Ротару.
Ласкает забытым за зиму теплом апрельское воскресное солнышко. На лавке при магазине сидят ожидающие, отдыхающие, выпивающие, и я с собакой. На крыльцо сельмага выплывает Алла в своём белом халате-балахоне. Прическа - «распушись мои белые перья». У «хозяйки» сегодня хорошее настроение. Алла поправляет накладные поролоновые плечи, широко разводит руками, демонстрируя вздымающийся пятый номер, чуть запрокидывает голову назад, и слегка притоптывает каблуком полусапожки. У меня в голове автоматически включается разухабистая концовка песни «Арлекино». Я вздрагиваю, но Алла зычно командует:
-Заходим, граждане! Перерыв окончен!
Все же у Аллы перед Софьей есть одно преимущество, Алла похожа на Пугачёву, что не очень сложно, а вот походить на поджарую, словно саранча, бабушку- трансформера, пусть тебе и на 20 лет меньше, - малореально. Но Софья мне больше импонирует. Всегда радушна, участлива, более человечна, хотя и пропорционально туповата. Она, например, искренне думает, что оливки и маслины растут на разных деревьях или, что зелёный и черный – разные сорта чая. Я не разубеждаю. «Шыбкоумных» тут недолюбливают.
Конкурируют Алла и Софья, также, и на личном фронте. Предметом страстной борьбы является местный «грёбарь» Виталий. То есть водитель-оператор грейдера, что ровняет местную грунтовку. Полезный человек в нашей округе, а зимой так и вовсе незаменимый. К тому же - отзывчивый. Виталий всегда легок на подъём, если надо, что подравнять, да у кого. Виталий всегда ослепительно улыбается, потому что у Виталия полный рот золотых зубов. Злые языки говорят, что по молодости из-за какой-то девки отхватил он «шахтерский привет». Вынесли «добрые люди» Виталику ломом пол челюсти. Из-за какой именно красавицы, злые языки не уточняют, но предполагают, что это была либо Алла, либо Софья. А уж пацанята точно от него. Ага. Из-за широты своего сердца живёт Виталий бобылем, но это нисколько не удручает его жизнелюбивую натуру.
Так и сосуществовали эти две женщины в состоянии сложного равновесия, когда любое неловкое слово или поступок, могло навредить обеим сторонам очень сильно. Поэтому максимум, в чём выражалась их конфронтация, это завешивание на время рабочей смены портрета конкурирующего кумира. Если в сенях хищно сверкает голливудской керамикой Ротару- работает Софья, а если взгляд упирается в белый утёс примадонны из «Айсберга», то соответственно - Алла. Но век живучи, как да не усмехнешься? Всё меняется.
Однажды, на посленовогодье Алла решила поменяться с Софьей сменами. Надо было тетку в Сланцах проведать. Обычно это происходило без лишнего шума, но тут Софья резко заартачилась. Алла не понимала в чем дело, пока Виталик на ней же сдуру не проговорился, что за шабашку одну дали ему в конторе отгул на пятницу. Алла не первый день в торговле. Сложила дебет с кредитом. Догадалась, что этот отгул любезный друг намеревается провести в объятиях Софьи, и решила подсуропить любовничкам. Направила сына в аптеку за одним средством, что рекламирует хулиганистый рокер Шнур. Намешала этих таблеток в свою знаменитую наливку, перекрестила, да и презентовала, бутылку Виталию перед отгулом.
Софья на свою смену не вышла. У неё состоялся серьезный телефонный разговор с начальством сельпо. Так как Алла с большой неохотой и пафосом согласилась на двухтарифную сверхурочку, бонусом выбив дополнительный выходной за счёт провинившийся сменщицы. Виновная появилась через день в крайней задумчивости. Прихрамывала чуть в раскорячку, шевелилась сонной мухой за прилавком, так на себя не похожая. Закрылась раньше. Виталик получил выговор от завгара, за то, что приехало районное руководство с проверкой, а грейдериста нет, как нет. Хорошо, хоть начальники уже нетрезвые были. Пока добрались – набрались. Обошлось. А там и выходные. В понедельник Виталик оправдывался в гараже, как мог. Но то что он на бабу больше тридцати раз за ночь залез и чуть мотором не кончился, пока жохал её, в это, естественно, никто не поверил. Посмеялись разве. Только много потом, уже на день защитника Отечества, при совместной пьянке с гаражными Софья задумчиво сказала, наматывая на палец длинный локон.
-Да, не злюсь я на тебя, Алка. Хоть, ты та еще стерва.
-Откуда узнала? – настороженно прищурилась Алла.
- Наши щеглы то дружат. Подслушала, что мамке сынок ебическую силу в капсулах покупал, а та потом в наливку всю её жахнула, да дяде Виталику отдала, - прыснула Софья.
-Тише ты, Софка! Тише, - зашипела Алла. Однако, с нескрываемым любопытством, шепотом заспрашивала, нависая громадой бюста.
- Ну, чо? И как тебе? Работает? М?
- Чуть не разодрал пополам, как медведь козу, - мечтательно вздохнула Софья, прикусив губу. - На утро ходить еле могла. А у грёбаря-героя нашего, шишак до крови натёрт. Распух так, что за руль было не сесть. Какой из него, бедолажки, работник? - затем добавила с игринкой в голосе. – Жаль тебя с нами не было, Алк!
-Ну, так никогда не поздно и твоего малого в аптеку сгонять, а? – заговорщицки подмигнула в ответ Алла. - Только, как вместе отгул то взять? Не останавливать же торговлю на восьмое марта?
Софья с Аллой переглянулись и заливисто засмеялись, как могут смеяться только русские женщины. Как у нас говорится: "Кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет, тому оба". Такие дела.