АВТОБУС
О, поотворачивались, в окна смотрят, на что там смотреть, четыре трубы какого-то завода две из которых дымят да бетонная стенка.
Что со мной не так, может я на контролера похож.
Этого спрашивать не хочется, - бурый бычий затылок в редких седых волосах, лысина тыквенного цвета, рядом, в коричневом пальто, сутулый, почти горбатый, шмыгает носом.
На передних сидениях четверо, двое говорят, двое кивают, потом наоборот.
Может у этой спросить, - видна только костлявая рука из рукава куртки цвета свежей печени.
Без умолку болтающая девочка лет четырех: «До свиданья дерево, до свиданья дядя, до свиданья столб, до свиданья еще столб…» Рядом скуластая немолодая женщина смотрит на удаляющийся дым
Когда появилась гора заросшая редким леском, я наконец решился, спросил спортивную шапку adidas, такую точно купила мне Вера в 2000 году на Петровке , в том году прилетала комета, комета все стремилась за горизонт и ее было жаль – там же такая холодина и пусто.
- Извините, а куда мы едем?
Мужчина в адидасовской шапке молча отошел, даже не глянув в мою сторону.
Может у кондукторши.
Кондукторша с плоским лицом и тяжелыми руками, особенно поразил большой толстый палец с зеленым ногтем, он постоянно шевелился, кисловатый, серьезный запах, такой запах бывает в приемных ЖЕКов и паспортных столов. Заранее знаю что ответит : « Едут сами не знают куда, черте что, только голову морочат»
- А к водителю нельзя.
- Извините, я только спросить.
- Не отвлекайте водителя, водителя не отвлекать , нельзя отвлекать водителя.
Рядом женщина с блестящим, словно отполированным лбом, нижняя часть лица совсем стерлась из памяти.
Опять передо мной этот палец шевелится.
- Нет, садится нельзя, нет тебе здесь места, места согласно билетов, ты где билет взял, в кассе?
Хмыкнув она отошла покачиваясь на кривых ногах.
Двери хлопнули впуская деда с веслом, на голове деда лежал картуз, весло было маленькое и напоминало биту для крикета и двух пушистых старушек, одна из них в вязанном берете цвета скисших сливок, старушки видимо были школьными подругами и держались за ручки.
Я шагнул в сторону двери, снова этот палец.
- Нет, вам еще рано, я же сказала, к водителю нельзя.
- Я только спросить куда я еду.
- Стойте здесь, он знает.
За окном холмистый пустырь с разбросанными там и сям трубами.
Снова кондукторша со своим кислым запахом и шапкой желтых волос, делает знак наклониться, торжественный шепот: « Вам благодарность от водителя,-
автобус покачивался на неровной дороге, - вам благодарность, вам благодарность, вам благодарность…-
Есть, знаете-ли, нервные, кричат, обивку портят, а вы ничего, молодец.»
Пустырь закончился, потемнело, туннель наверное, звук мотора перебрался внутрь, где-то в район диафрагмы. Замолчала девочка четырех лет, двое на переднем сидении перестали кивать, редкие фонари проплывали за окном и каждый следующий смывал отражение плохо выбритого, рыхловатого лица с остановившимся взглядом поверх шарфа который купила Вера на Петровке в том году когда прилетала комета Галлея.