Фэндом: Гюго Виктор «Собор Парижской Богоматери»
Основные персонажи: Клод Фролло
Пэйринг или персонажи: Клод Фролло/Эсмеральда, ОЖП/Клод Фролло
Описание:
Но что, если бы в этом мире существовала несчастная душа, желающая спасти его от невыносимой пытки…но кто же знал, что этому «глухому желанию» суждено было сбыться?...
Посвящение:
Конечно же, Виктору Мари Гюго!
Публикация на других ресурсах:
Только с разрешения автора
Примечания автора:
Вдохновением отчасти послужила замечательная песня, целиком и полностью ассоциирующаяся с Клодом Фролло (и не только у меня) - "Эпитафия 2". Приношу свои извинения перед читателями за то, что ленюсь продумывать и описывать сюжет макси, но зато работаю над маленькими драбблами. Оправданием мне может послужить разве что очередной мой небанальный сюжет!
Выставляю сей бред на суд публики...мне кажется, каждый должен понять это по-разному, если это вообще можно понять.
Вначале текст "Эпитафии 2"
Эпитафия II (Скажи мне, мой ангел...)
Скажи мне, мой ангел, зачем ты явилась,
Зачем в мою душу внесла непокой?
Зачем мое сердце к тебе устремилось,
Зачем я в безумье брожу сам не свой?
Лишь стоит глаза мне закрыть - возникает
Пред мысленным взором пленительный стан
И грезится мне - я тебя обнимаю,
И горек, и сладок мне этот обман.
Давно я, стремясь оградиться от скорби,
Влюбленность распял средь пробирок и колб,
Рассек ей покровы, достигнул до корня
И стал неприступен, как каменный столб.
И вот, в посрамленье гордыне познанья,
Насмешник Эрот пробудился во мне
И вновь я, как мальчик, взыскую лобзанья
И имя твое повторяю во сне!
Затем ли я, в девственном сумраке кельи,
Годами смирял свою грешную плоть
Чтоб ты ликовала, творя новоселье
В том сердце, где раньше селился Господь!
Пусть душу оружьем проходят вопросы,
Умру - напишите на камне моем:
"Под сим монументом лежащий философ
Погиб от любви, не жалея о том!"
...Собор Парижской Богоматери...старый Собор со своими старыми тайнами...галерея...эта галерея - свидетель новой изысканной истории, которая потом станет лишь прахом воспоминания. Чьего воспоминания? Чьи лабиринты в памяти сохранят эти события трагических душ, постигающих свою трагическую судьбу? Кто расскажет потом о настоящих мучениках, чьи души безвольно принадлежали древнейшему из чувств - Любви...Кто же, глядя на восторженное сумрачное небо через много сотен лет, подумает о несчастных сердцах, добровольно или наоборот швырнувших свои души в котлы бездонного страдания?...
...Клод пошатнулся. Это было пределом. Достаточно было всего лишь одного короткого взгляда в глаза Эсмеральды, и мгновенная смерть настигнет его. Все будет кончено. О, если бы можно было умереть от болезненной тяжести душевного груза!...Нет, Клод Фролло не думал о смерти напрямик - этот несчастный переживал нечто похожее на гашение всякого чувства в нем, постепенно вплетающееся в бесконечность.
Эсмеральда не удостаивала его тем последним взглядом, что мог бы положить желанный конец жизни его души...
Адель в слезах бессильно опустилась на колени. Клод не видел ее - он попросту не мог ее видеть. Девушка однажды тихо произнесла заветную фразу, ставшей для нее роковой: "о, как бы я хотела забрать его бесконечную боль себе, лишь бы он не страдал!". Она была удостоена такой чести, и теперь страдала не меньше Клода.
И девушка все-таки нашла в себе силы подняться и подойти к нему.
- Клод... - Адель коснулась его плеча. Фролло никак не отреагировал. Казалось, он пребывал в забытьи.
- Пожалуйста, послушай! - взмолилась она, заглянув прямо в страдальческое лицо. Клод вздрогнул, и непонимающе посмотрел на девушку.
- Адель, не на...
- Выслушай! Прошу! Клод, посмотри на меня, посмотри! Видишь, это я! Я! Я люблю это все, эти волосы, эти глубоко посаженные глаза, всегда печальные, но сейчас выражающие лишь боль, рвущуюся на поверхность! Клод, смотри... - она осторожно провела рукой по его предплечью. - Я люблю это все, эти руки, тонкие пальцы...Я мечтала забрать твою боль себе, но не знала, что этому глухому желанию суждено было сбыться...Слышишь, Клод? Скоро, совсем скоро твоя душа обретет заветный покой, и твое сердце вновь будет в твоей власти! Ты будешь свободен!
- О, что ты говоришь, безумная? Как такое может быть?! Смыслишь ли ты, что произносят твои уста? - неожиданно он с силой оттолкнул девушку, так, что та чуть не упала - ее спасла изящная ограда парапета. Клод сам ужаснулся своему поступку. Да, он всегда чуждался женщин, но никогда не позволял себе принижать их.
Девушка не смотрела на него...
- Хорошо, - вдруг тихо произнесла она. - Ты можешь толкнуть меня, ударить, оскорбить...все, что угодно. Но позволь мне спасти тебя...
Не удержавшись, поддавшись дрожи, охватившей все тело, она почти упала перед ним на колени, лишь тихо всхлипывая.
Клода словно облило ледяной водой. Он наконец увидел отвагу этой девушки, что так отчаянно бросала в котел огня свою душу, лишь чтобы спасти его...Увидел ту, чья душа искренне желает забрать его боль, не взирая ни на что. Желает освободить его от невыносимого бремени, даже ценой своего счастья и благополучного покоя. Увидел ту, чьи страдания, похоже, были выше его страданий...и вот она перед ним, рыдает, ломясь от боли...
Клод бесшумно опустился рядом с ней...
- Идем, дитя, - с этими словами он помог ей подняться. - Что имеешь ты ввиду, говоря такой вздор?
Адель нервно вздохнула и, не поднимая глаз на его внимательное лицо, тихо ответила:
- Однажды я позволила своим губам произнести роковую фразу, пребывая в откровенном отчаянии от мысли, что она не может быть реальна...в тот момент я клеймила свою жизнь сладким клеймом, но всю его сладость мне не дано почувствовать. Я так любила тебя, я так желала забрать твое страдание себе! Я так хотела избавить тебя! Я не знала, что ты чувствуешь, и только в назначенный дьявольский срок, встретившись со своей заветной судьбой, я осознала всю тяжесть бремени...сначала я не поняла, но потом...я бы обрадовалась, так по-детски, так искренне, тому, что мое тайное желание осуществилось, да теперь не могу радоваться. Последние чувства угасают во мне, - она говорила все также опустив взгляд на каменный мрачный пол галереи. - А на замену им пришла сжигающая боль. Просто боль, Клод. Злой рок привел меня в Католическую Церковь. О, если бы я тогда знала, чем это обернется...Я произнесла однажды, не глядя в окно на полную луну, эту заветную фразу. Я произнесла ее молитвой, но не зная, что на самом деле она - Дьявольский призыв. Я не знала, что на самом деле эта нелепая, но с бесконечным смыслом фраза - мое заклинание. Я получила свою боль. Я получила твою боль. Совсем немного, моя душа погибнет, а ты освободишься...и все будет хорошо, все буде так, как нужно.
Она слабо улыбнулась, посмотрев в лицо любимого. Посмотрев так, словно желая оставить в лабиринтах памяти этого мрачного Собора, ставшим источником и ее роковой судьбы, его лицо...Она хотела продлить этот миг до самого края бесконечности и только тогда отдать себя навсегда огненному вихрю.
Клод видел в этом взгляде столько нежной боли. Он понимал, что именно в этой боли и его судьба, что именно этот взгляд - смысл его жизни. Он понимал, что смотрел в лицо Самого Рока. Он понимал, что спасать ее, спасать себя...слишком поздно.
Он вдруг осознал всю злую мощь Рока. Рок не просто пытал его жуткой сжигающей страстью к цыганке...нет, это было только полбеды. Подумать только! Вся его боль, все то мучение, что он испытывал - это все лишь для того, что понять теперь ее поступок. Понять то, что ощущает она...понять, что чувствует его нежная судьба, понять и познать ее душу.
...Адель лишь сделала то, что должна была. Она исполнила свою предначертанную судьбу. Она не видела другой дороги, она не видела большего счастья для себя, чем его спасение. Она спасала его...спасала его душу, снимая своими нежными пальцами его тягостное бремя, принимая это бремя в свои хрупкие объятья, вместо его самого...но так должно быть, и от ощущения того, что все правильно, разливалось блаженное подобие сумрачной неверной радости в душе, покрывая своей прозрачной тонкой пеленой огненную кровоточащую боль...
Клод стоял молча. Клод забыл обо всем мире. Теперь отчетливо в его сознании яснилась мысль - жгучий цыганский танец, вещавший запретную страсть, любовь...Эсмеральда...все это было послано ему лишь для того, чтобы теперь в это мгновение он понял свою настоящую судьбу.
Что теперь делать, и может ли душа угаснуть от невыносимого бремени?...Раньше достопочтенному архидьякону безумно хотелось этого, но не теперь...Что делать?...Раньше он отдал бы все за бессмысленное гармоничное спокойствие своей души...Что делать?
Он не знал, что делать, но...
Холодное прикосновение губ вмиг разожгло ровно столько огня в ней, сколько недоставало ее душе...ее глаза с благодарностью воссияли, затем закрылись...сердце Клода сжалось, а руки ощутили падающее безжизненное тело. Он испустил стон и зажмурился в мгновенной нерешительности. Затем, потеряв власть над ней, отпустил эту маленькую страдающую душу к птицам...
...Запомнит ли Собор эту историю теперь? Сохранит ли кто-нибудь ее в памяти луны, освещавшей своими блеклыми прощающимися лучами резкое греческое слово на стене...'ANAГКН...мы будем надеяться, что хотя бы это слово будет хранить в стенах Собора отголоски воспоминаний о мучениках...безжалостно отдавших себя на пытку Любви...