Январь выдался особенно богатым на морозы. На участке Аскет мороз был сильным, особенно на полигоне, где велась зимняя вскрыша торфов. Он был в низине. Солярка, которой заправлялась вся техника, становилась густой как масло, металл, не выдерживая такого мороза, лопался. Градусник показывал минус пятьдесят пять, а это значит в низине на полигоне все шестьдесят. Двигатели бульдозеров глушить нельзя было круглые сутки.
Мы с напарником Володей Первушиным не первую зиму следили за зимником и в этот самый мороз были на Аскете с волокушей, сделанной клином из тракторных гусениц. Утром нам нужно было выезжать на Весенний, до которого было двести сорок километров. К вечеру доехали до разъезда, то есть до зимника Весенний - Билибино, где стоял небольшой финский домик на полозьях для дорожников. Мы остановились, растопили железную печку, согрели чая, поужинав, легли спать. Когда мы были в дороге, то часто спали прямо в кабинах. Утром поехали дальше и только въехали в тополевку, (тополевка, это несколько десятков огромных тополей), на моем бульдозере лопнуло звено гесеницы. Это часто бывает при сильном морозе, металл лопается как стекло при ударе. Мы остановились, осмотрели сломанное звено. "Нужно менять" - сказал Володя. Я и сам это знал, но как менять тут, на зимнике, где нет ни электросварки, ни кислородного резака. Соединительные пальцы гусеницы запрессованы прессом, и выбивать нужно два пальца. Делать нечего, надо выбивать и ставить запасное звено. Мы расцепили гусеницу, вытянули ее из-под бульдозера, освободив порванное звено. В небе появилось северное сияние. Сполохи быстро извиваясь, передвигались по небу, меняя окраску, но у нас не было времени любоваться этим явлением природы. Нас ждала тяжелая работа. У нас была хорошая кувалда в ящике для инструментов и паяльная лампа. Мороз не отпускал. Нагрев гнезда пальцев, мы по очереди стали колотить кувалдой. В начале одетыми в теплые куртки, потом от такой работы от нас повалил пар и пришлось их скинуть. Наконец палец двинулся с места и пошел потихоньку, по чуть-чуть. Мы колотили, а северное сияние весело переливалось и словно подмигивало нам. Мех на шапках был белым от куржака, куртки на спине тоже покрывались изморозью. Наконец один палец вывалился. "Пойдем попьем чая", - сказал Володя. Мы одели зимние куртки и подошли к костру, который разожгли сразу же, перед тем как махать кувалдой. Костер нам нужен был не столько для тепла, сколько для освещения, хотя фары были включены. С первым пальцем мы провозились долго, но нас ждал и второй. Все повторилось, мы наконец вставили запасное звено и обули гусеницу. Северное сияние, словно наигравшись вдоволь, исчезло так же внезапно, как и появилось.
Переехали мост через речку Большой Анюй и на галечной косе, перед самым въездом в поселок Ангарка, у нас опять лопнуло звено, только на втором бульдозере. Но тут мы не очень горевали - на Ангарке был сварочный аппарат. Мы быстро выплавили пальцы из гнезд, вставили новое звено и подъехали к гостинице. Ангарка - это небольшой поселок для водителей большегрузных машин, в нем было все: гостиница со столовой и заправка. Мы с Володей сходили в столовую, выспались в гостинице и утром поехали дальше. До Весеннего оставалось шестьдесят километров, мороз чуть ослабел и мы доехали без приключений.