Часть 6. Хижина
Андрей приехал в деревню утром. Отец остался в райцентре, ждать результатов поездки сына. Дом Примаковых Андрей нашёл сразу, хотя деревня оказалась не маленькой. Красивые дома со ставнями, добротные надворные постройки, расчищенные от снега дорожки. И аккуратный дым из труб абсолютно над всеми домами. В деревне жители поднимались рано. Он стоял около калитки и под оглушительный собачий лай ждал, когда из дома выйдут хозяева. Пожилая женщина, накинув на голову пуховый платок, вышла на крыльцо, закрепила собачью цепь, на которой сидел огромный «кавказец», и прошла к калитке.
-Я думала, наши приехали. Да рано, вроде, нашим. Здравствуйте, проходите. Проходите.
Она не спросила, кто он, и что ему надо. И это очень располагало к ней.
-Проходите в дом, - сказала женщина. – Не разувайтесь, проходите в комнату. Я тут по хозяйству управилась, завтракать собралась. Вот вместе с Вами и почаёвничаем. Вас Андрей зовут? Мойте руки, проходите. Да не надо было разуваться! Ну, ладно.
Андрей растерялся. Он не знал эту женщину и, как ему казалось, видел её первый раз.
-Вы меня просто не узнали, - сказала женщина.- Я жена Дмитрия Ивановича. Теперь вдова, если правильно говорить. Я Вас видела у следователя. Вы тогда в коридоре сидели. С Вами женщина была, видимо, мама Ваша. Вы меня просто не заметили. Понимаю. Меня Лидия Петровна зовут. Мы сейчас с Вами чаю попьём и поговорим.
В доме было тепло, уютно, чисто, пахло вкусной едой. На печи что-то булькало в кастрюльках. Если бы не скорбная дата, могло показаться, что хозяева ждут гостей и готовятся к семейному празднику.
-Я хотел увидеться с Вашим сыном, Сергеем. И другом Вашего мужа.
-За ними ребята поехали, во Владивосток. Сын в плавании был. Ещё полгода должен был плавать. Узнал про несчастье с отцом и раньше приехал. Побудет зиму дома. На место… туда… в тайгу съездит. А друг Димы, Гриша, они с детства дружили. Вот, тоже, весной приезжал. До июля с Димой пробыл, потом уехал, и инфаркт случился. Переживал, наверное, за что-то. Немного в себя пришёл, а тут с Димой такое случилось. Тоже приехал. Сговорились с Сергеем вместе приехать. Часа через полтора подъедут. Ребята за ними с вечера уехали.
Женщина говорила так спокойно, обстоятельно, и Андрею казалось, что он знает её много лет. И ещё он был благодарен ей, что она не трогала его рану, кровоточащую душевную рану.
Он не мог просто так сидеть. Сидеть и думать, думать. И она совсем не удивилась, когда Андрей предложил поколоть дрова. Он легко колол огромные чурки и думал о том, как хорошо здесь. Свежий воздух, эти чурки, аккуратная поленница дров, лохматый пёс, уже смотревший на него, как на знакомого. И время бежало быстрее, чем положено. И он не удивился, когда около калитки притормозил чёрный внедорожник.
Друг Дмитрия Ивановича, мужчина лет 60, седой, спокойный, слегка медлительный, как и многие сердечники, тоже сразу не спросил о цели его приезда. И сын Примаковых, Сергей, не спросил. Выглядел он чуть старше Андрея, совсем на немного. И это как-то располагало. Всё в этом доме располагало к себе. И люди и сам дом. И Андрею показалось сразу, что приехал он не зря. Потом, когда утрясли все мелочи, связанные с приездом, и Григорий и Сергей отвели Андрея в комнатку, скорее всего, в которой обретался раньше Сергей, Андрей рассказал о причине своего приезда.
Слушали его молча, не перебивали. Скорее всего, Лидия Петровна рассказала о нём всё, что знала. Потом Андрей достал карту и показал на ней несколько точек.
Первый заговорил Сергей. Сначала он глянул на Григория, и тот, будто давая согласие, утвердительно махнул головой.
-Есть такое место. Далековато, правда, от места аварии. Километров пятнадцать будет. Понимаете, нам не хотелось бы, чтобы кто-то, кроме Вас, знал некоторые детали нашего разговора. В первую очередь, мать. Не надо ей этого знать. Так вот.
Говорил Сергей не долго, минут пятнадцать. А, казалось, целую вечность.
Сергей с семьёй жил во Владивостоке. Зимой к нему приехал отец. Привёз деревенские разносолы, вечером они выпили, и Дмитрий Иванович рассказал, что приехал в больницу на обследование. Вместе с сыном они сходили туда, сюда, побывали везде, куда направляли Дмитрия Ивановича. Диагноз был страшным и неожиданным. От химиотерапии, операции и прочих, как сказал Сергею отец, «пыток», Дмитрий Иванович отказался. Так и сказал:
-Пожил. Нажился, не хочу, чтобы меня мучили и жалели.
Договорились, что матери ничего не скажут. И договорились ещё вот о чём. Построить где-нибудь в красивом месте в тайге хижину. Ну, не барак, в котором охотники и шишкари спят в одежде, и где печка по-чёрному топится. Совсем крохотный домик. Из Челябинска вызвали друга отца, Сергей подтянул к этому делу двух друзей из Владивостока, и в течение мая и двух летних месяцев они отстроили Дмитрию Ивановичу, как тот говорил, «санаторий». Речка в то время была полноводная, всю технику и материалы завезли за несколько раз на надувных лодках с мотором. Мать ничего не знала об этом мероприятии. Как сказал Дмитрий Иванович: - Когда невмоготу станет, уйду в лес, скажу, что на рыбалку или охоту, она и проверить не сможет. А там, как Бог даст. В лесу легче будет.- Когда стали определяться с местом, где строить хижину, решили рискнуть. Нашли подходы к руководству заповедника, объяснили ситуацию. Денег, как ни странно, с них не взяли. Но тот, с кем договаривались, Сергей, кстати, так и не назвал его имени, поставил условие, что потом, а все понимали, что такое имеется в виду под этим «потом», хижину заберёт этот чиновник от природы. Он, кстати, даже стройматериалом помог и выдал некие «гарантии», что Дмитрия Ивановича там никто не будет беспокоить. Собственно, гарантии эти и не нужны были. Место было настолько глухое, что никто туда и не догадался бы сунуться.
А тут на работников заповедника возбудили несколько уголовных дел, и этот «гарант» сделал ноги. Уехал вообще из Приморья. Поговаривали, в Белоруссию. Поэтому о домике никто не знал кроме тех, кто его строил. Ну, конечно, дом не походил ни на дачу, ни на летнюю кухню, и комфорта особого там не было. Но для житья был вполне приспособлен. Дмитрий Иванович собирался переехать туда в сентябре. Но не поехал. Не передумал, нет. Говорил, что лучше чувствовать себя стал. Даже в начале октября съездил на могилки родителей. А, вот, на обратном пути таким страшным образом судьба и решила все его проблемы.
Рассказывая о доме, Сергей уточнил, что там имеется запас продуктов, консервы, мука, сахар, свечи, керосин, спички, одеяла, вся необходимая посуда, мыло. Даже дрова накололи «про запас», вырубив поблизости больные деревья. До речки рукой подать. В течение лета Дмитрий Иванович несколько раз заезжал проверять дом. Найти его, действительно, мог только человек, знающий о его существовании. С воздуха дом тоже не виден, поскольку стоит среди высоких кедров. Трубу сделали с умом, чтобы со стороны дым не был заметен, и самим не угореть. В общем, для Дмитрия Ивановича постарались и его друг и сын.
-Вот, я думаю, это единственное место, куда мог отправить отец эту девушку с Вашим сыном, - закончил Сергей свою историю.
Все замолчали. Выглядело всё фантастически просто. Хижина есть! И в то же время, всё было фантастически сложно. Пятнадцать километров пути для слабой девушки с ребёнком на руках и вещами. И это при том, если она смогла понять все ориентиры, которые указывали путь. Сергей показал на карте, как с места падения вертолёта можно было пройти к хижине. Спуститься к речке и идти по берегу вверх по течению. В то время речка была маловодная, обмелела, и по берегу можно было идти и идти до главной метки. Обрывистого берега в виде «собачьей головы». Конечно, берег реки не тротуар. Камни, булыжники. Но это и не тайга, где не продраться, легко заблудиться и можно напороться на то зверьё, от встречи с которым Дмитрий Иванович, наверняка, и уберёг Ирку, отправив её к хижине.
Осмотрев тогда место падения вертолёта, Андрей понял, что Ирка с Прошкой ушли. Ушли искать безопасное место. На месте падения вертолёта не оказалось много вещей и девушки и ребёнка. Не оказалось переноски, в которой можно было нести уже почти выросшего из неё Прошку. Не оказалось на месте и рюкзака Дмитрия Ивановича, с которым Андрей видел его при посадке в вертолёт. Не обнаружил тогда Андрей и охотничьего ножа, который Дмитрий Иванович показывал ему в пограничном вертолёте. До старого кладбища Дмитрия Ивановича тогда довезли геологи на вездеходе, а уже оттуда он добрался с пограничниками на их вертолёте. Кто-то на заставе был знаком с Дмитрием Ивановичем, вот и присоседился он к ним тогда в вертолёт, добираясь до посёлка геологов. Говорил по пути с ним Андрей мало, да это и было понятно. Он провожал сына, и всё внимание уделял ему.
То, что Ирка с ребёнком ушли с места падения вертолёта, Андрей понял сразу, побывав на месте. Но шансов, что они добрались до хижины, не было никаких. Никаких. И он боялся даже думать об этом. Прошло полтора месяца. Полтора месяца страшной неизвестности.
Григорий и Сергей оказались именно теми людьми, которые были нужны теперь Андрею. Сергей не стал дожидаться его просьбы. Только сказал:
-Сегодня с дороги отдохнём. Отца помянём. Много пить не будем. Я не любитель этого. Как и отец. А утром поедем. Мать знает, зачем Вы приехали. Но про хижину мы ей не сказали. Она не будет вопросов задавать. Надо, значит надо.
Они ещё обговорили техническую сторону поездки, и Андрей уехал. Вечером вернулся к Примаковым уже с отцом. На ночь их определили в отдельную комнату. Ночью в доме было так тихо, что Андрей слышал тиканье ходиков, висевших на стене в кухне. А на душе тихо не было. Он долго не мог уснуть. Не спал и отец. Виктор Владимирович понимал состояние сына, но помочь ничем не мог. Только сказал:
-Андрей, спи. Копи силы на завтра.
И Андрей, как по команде, уснул. Проснулся утром, выспавшийся, полный сил. И вспомнил сон. Сын. Щекастый, глазастый, со смешными ресницами-бабочками, идёт к нему и говорит: - Па-па! Па-па!
Продолжение следует
Далееhttp://www.proza.ru/2016/03/10/1082