Бог велел делиться. часть 4

Розалия Ханзарова
Народ в деревне встает рано. Кто собирается на работу, кто начинает заниматься домашним хозяйством. Скотину надо обиходить. Огород полить,  пока солнце не припекло. В кадки воды натаскать. Вообщем дел полно. Иной раз и дня не хватает.

Поэтому, когда раздался истошный крик на улице, все дружно повыскакивали из домов. Павел с Манькой чинно завтракали на кухне, когда услыхали в открытое окно крики. Павел метнулся на улицу, Манька  за ним. Из соседнего дома выбежала Любаня, а следом, из окна прямо, выпрыгнул Петька, застегивая на ходу портки.

По улице бежала, хотя какой там бежала, так... переваливаясь с боку на бок, то убыстряясь, то замедляясь, тащилась Никитишна, хлопая себя по ляжкам, и голосила:

- Ой, помёрла. Ой, батюшки мои, помёрлааа. Что же теперича будет? Аааааа!?

Любка оказалась ближе всех к ней. Цапнув Никитишну за руку, остановила её и, глядя в вытаращенные от ужаса глаза, спокойно так спросила:

- Никитишна, кто помер-то? Ты часом не опилась своего пойла, что несешь чушь?

Никитишна сама схватила Любку и, крестясь быстро и часто, затараторила:

- Вот те крест, не брешу. Надюха помёрла. Как есть неживая лежит.

- Да с чего ты взяла?

Народ уже подтянулся и Никитишна, горделиво оглядев всех, сказала:

- А я к ей пришла с утреца, пока её ишо тверёзой застать можно, долг спросить. Самогонку брала? Брала. Обещала отдать? Обещала. Дык отдавай. Зашла к ей, а она лежит на кровати, рот открыт и не дышит. Мухи летают над ей. Я к ей - Надюха, Надюха, а она молчит, не шавелится и не дышит. Ну я со страху и выскочила из избы.

Лидуха крикнула :
 
- Айда, поглядим!
 
Ну все и потянулись за ней. Дом Надюхи был недалече. Когда-то большой и красивенный, он  превратился в тусклое подобие дома. Стоял немного накренясь, необихоженный, окна затянуты дорожной пылью. Штакетник перед окнами весь развалился. Лавка сгнила. Калитка была распахнута настежь и болталась на одной петле.

Глядя на это убожество, Маньке вдруг подумалось:
 
"Вот ведь мужики, поганый народец, драть к ей они ходят с удовольствием, а хотя бы кто помог обиходить дом, починить и крыльцо, и калитку, и штакетник."
 
Манька тут же устыдилась своих мыслей, ведь еще неизвестно что с Надюхой-то, а она все о мирском.
Когда все ввалились в избу, то картина перед ними предстала точь в точь, как описывала Никитишна.  Надька лежала на кровати, рот у нее был открыт, мухи жужжали и над ней и над неполной бутылкой самогонки, стоящей на столе.

Петруха сказанул:
 
- Никитишна, никак с твово пойла Надька и окочурилась. Вишь, даже допить не смогла. А когда это Надюха не допивала, а?

Народ повернулся к Никитишне, а та опять заголосила:

- Да вы чё, ополоумели  чё ли? Хош кто-нибудь травился когда моей водовкой? У меня хорошая водовка, не брешите! Могу из энтой бутыли хлебнуть сама. -  И она подошла к столу, схватила бутылку и только поднесла ко рту, как....

- Я те дам моё пить, не трожь, падла, моё. - Это завозилась Надюха и села на кровати. Мутными глазами оглядела всех. - Чё приперлись? Опять бить будете?  А вот фиг вам. Я на вас заявление напишу. Как пить дать напишу.- Надька икнула. - Ишь моду взяли, то в морду тыкать, то поджигать. Надоели вы мне все. Уйду я от вас. Меня в другую деревню звали.

Тут все опомнился и ну давай хохотать, аж изба затряслась. Пока народ отвлекался, Надюха выхватила бутылку из рук Никитишны и забулькала. Потом повалилась опять в кровать, завозилась в ней, устраиваясь, и, уже вырубаясь, все продолжала бормотать:

- Уйду, как есть уйду. Мне участковый сказал, чтобы заявление на вас написала, ежели опять бить будут.

Лидуха сквозь смех спросила:
 
- Ты никак и с участковым перепихнулась, Надюха? 

Баба Вера, тоже сквозь смех, одернула Лидку:

- Будет тебе, охальница. Ты хоть нашего участкового видела? Он еще Зимний штурмом брал.

Новый взрыв хохота и народ повалил из избы на улицу. Глядя с улыбкой друг на друга, расходились по домам, и похоже все были довольны, что Надька осталась жива, что миновала деревню еще одна глупая смерть от вина. И пока еще не успели разойтись, Манька вдруг решилась:
 
- Вот мы сейчас посмеемся и разойдемся до следующей причины смеха. Живем как в цирке, смеемся друг на друга, тыча пальцами, и довольны. А ведь бог велел делиться и не только хлебом. Неужто мы не можем поделиться теплом человеческим и участием. Разве Надюха такой была всегда. Ведь ее уважали когда-то. И тогда, когда она покатилась по наклонной, никто из нас палец о палец не ударил, чтоб ее поддержать. - Она глянула на мужиков. - А вы, кобели, неужели так трудно помочь одинокой бабе с починкой в хозяйстве? Или только водку жрать можете, да тайком к ей бегать.

Мужики старательно отводили глаза, делали независимый вид, мол мы тут ни при чем.

Манька продолжила:

- Завтра воскресенье. Бабы! Наплевать на мужиков, раз они такие. Может пойдем сами, да приведем Надькину избу в порядок?

Бабы облегченно закивали головами, у каждой на душе осталось тягостное впечатление от жилища Надькиного. На том и порешили, с утреца  и отправиться. А баба Вера сказала:

- А вы, мужики, только попробуйте не прийти, тогда дома вас будет ждать обструкция.

Народ разошелся по домам, чтобы разбежаться кому куда. И весь день, время от времени, похмыкивали, вспоминая утрешнее происшествие, и улыбались чему-то радостному в душе.


Следующая часть-  http://www.proza.ru/2016/05/16/157