Установив палатку, двое: Карацупа и Бубнов замесили раствор для того, чтобы выложить кирпичные тумбы для установки сруба, Бодриков ушел за питьевой водой в сторону уже освоенных участков, где стояли домики и действовал водопровод, Мякишев пошел в противоположную сторону в березовый лес, чтобы запасти дровишек.
Вскоре разожгли костер – сухостойные березовые дрова горели хорошо, на таганке стоял котелок – верный спутник друзей еще со школьных лет. Готовить обед взялся Бодриков. Митяй пошел помогать выкладывать столбики. Завтра, когда будут складывать сруб, раствор уже затвердеет, и кирпичные опоры будут прочными.
Через час у Гены был готов суп из консервов. Мужики решили сначала закончить работу, потом обедать. Бодриков пришел им на помощь и стал подносить кирпичи. Бубнов сразу же, сославшись на головную боль, ушел спать в палатку.
- Не понимаю, как может кость болеть? – Вслед ему съязвил Семён.
Бодриков заступился за Олега:
- Сэм, да пусть он отдыхает – видишь, у него синяки под глазами появились.
- По мне так козла больше жаль – он-то за что пострадал? Небось, на его козлиной морде сейчас синяки никто не разглядывает.
Еще через час работа была закончена. Карацупа посмотрел на часы:
- О, так еще только пятый час. После обеда какой фронт работ? – Он посмотрел на Бодрикова, который уже резал хлеб.
- После обеда, Сэм, купание и отдых. Завтра наработаемся.
- Тогда я сгоняю домой за удочкой, заодно свою предупрежу, что ночевать здесь останусь. А то мне так и выпить не придется с этим рулем.
Дмитрий встрепенулся:
- Кстати, Гена, в сумке еще три осталось…
- Ша, ребята, - остановил его Семен. – Теперь только вечером. Иначе объявлю сухой закон до конца стройки.
- Еще один Горбачев выискался, - проворчал Митяй, - сухой закон до конца перестройки… - Но спорить с Карацупой не стал – знал, что тот если сказал, то так и сделает.
Обедали прямо на траве. Геннадий хлеб положил на газетку, туда же и батон колбасы, разрезанный на четыре части.
- Это на второе. А то суп из рыбных консервов не очень жирный. Правда, я туда двенадцать картофелин положил и две луковицы…
- Одна попадья говорила: «Бульон наваристой должон быть, я в ём ажно десять яиц вкрутую сварила!» - сказал Мякишев и заржал, не дожидаясь, когда другие оценят его шутку.
Горячий суп ели прямо из котелка вприкуску с хлебом и колбасой. После, попив горячего чаю, Карацупа собрался заводить машину.
- Олег, может и ты со мной, - спросил он Бубнова.
- Сэмэн, ну куда я с такой рожей?
У него под глазами выступили темно-синие круги, и Бубнов стал походить на китайского медвежонка-панду.
- А если не появишься – опять у вас скандал будет…
- Да, хрен с ним со скандалом, он всегда бывает. За восемь бед один ответ!
- Ну, как знаешь.
Семен укатил, а трое друзей отправились на речку. Для того, чтобы туда попасть, нужно было всего-навсего пройти несколько минут по центральной улице садового кооператива, повернуть направо и спуститься к реке. Если вы свернете налево, то попадете на подвесной мост, перейдя который, можно подняться на небольшой холм, сразу за ним лежала деревушка Малый Яр, где не было сельсовета, не было колхозного правления, не было клуба и даже почты. А был только магазин местного сельпо, в котором продавали товары первой необходимости, но отсутствовали товары второй, третьей и четвертой необходимости. Население на восемьдесят процентов состояло из пенсионеров, к которым на лето приезжали дети и внуки, и население деревушки в сто дворов увеличивалось вдвое.
Через десять минут друзья были на берегу, где кроме них не было никого – дачники еще «загорали» на своих сотках. Зато на противоположном берегу было полно ребятни.
Искупавшись в прохладной бархатной воде, улеглись на песок, подставив солнцу спины, и без того уже получившие за день изрядную порцию ультрафиолетовых лучей. Сладко щурились на солнышке, которое переходило в западный сектор небесной сферы и уже не обжигало, но нежно скользило по коже.
Прямо из-под солнца, на тропинке, ведущей от садоводства к дикому пляжу, появилась стройная кофейного цвета женская фигурка. Друзья как по команде: «Вперёд смотреть!» подняли головы и, щурясь, пытались разглядеть, кто же спускается к пляжу, чтобы разделить их одиночество. По фигуре девушке можно было дать лет восемнадцать-двадцать, но по кокетливой уверенной походке можно было лет пять-шесть накинуть. Геннадий её узнал, как только дама приблизилась на расстояние, позволяющее разглядеть её лицо без бинокля.
- А, да это же Галина Евгеньевна! – сообщил он друзьям. – В бухгалтерии у нас работает. А в садоводстве нашем она казначей. Летом почти безвылазно здесь живёт.
- Надо же, такая молодая, а сколько должностей! – воскликнул Митяй.
- Так, не моложе нас, а может даже постарше будет.
Женщина подошла к дружной компании. Она была в купальнике, а из остальной одежды на ней была только соломенная шляпа с широкими полями и лёгкий полупрозрачный платок, повязанный на талии и прикрывающий загорелые бёдра. Теперь вблизи мужчины убедились, что ей никак не меньше тридцати.
-Ой, Геннадий Иванович, какая встреча! Здравствуйте! А я думаю, что это за интересные мужчины у нас на пляже загорают. Познакомьте меня с вашими спутниками.
«Ну, вот и началось!» - Сказал Бодрикову его внутренний Голос. «Теперь жди, Гена, какого-нибудь сюрприза от этой «шерше ля фам»