Глава 19.
Наконец надоевшие деревья расступились в стороны и тропинка вывела к небольшой деревне, метрах в пятиста отсюда, что располагалась на берегу речки в низине. Насчитывалось не более двух десятков домов на одной единственной улице, скромненький причал с тремя-четырьмя лодками, ну и похоже храм одному из местных небожителей. То что это храм сомневаться не приходилось; колокол виден, характерный шпиль в небеса упирается, весь корпус постройки разрисован яркими красками, ну и прочее. Так же на берегу, с той стороны деревни, наличествовала водяная мельница, для летнего времени. Обычная мельница, для зимнего периода, находилась в некотором отдалении от реки, ближе сюда. И присутствовало что-то смахивающее на административное здание; здоровенный домина на несколько окон наверняка занимает деревенское начальство, староста, там, или председатель.
Петров решил просто зайти в населенный пункт. Просто зайти, никаких баб, никаких праздников, никаких посиделок у костра, никаких ночлегов. Просто похмелиться, наконец-то, поесть чего-нибудь горячего, сытного, мясного, потребовать бесплатную лодку с веслами, как ни как в Пророчествах указан, посему – всё должно выдаваться задаром. И уже сплавляться по реке до самого порта Хуз. Даже в Харкол заплывать не намеревался, нечего время тратить, а – прямиком в порт. Там уже на корабль усаживаться, предварительно запасшись спиртным и съестным, и следовать до порта Март. Оттуда…
…Доспехи взвыли, извещая о том что со стороны гор приближается корабль крейсерного типа, так же добавили что корабль является тем же самым что совсем недавно спугнул с парусника Леды. Движется резво, зрительный двухсторонний контакт произойдет через двадцать четыре секунды, желательно побыстрее найти укрытие и отключить все электронные наружные системы.
Петров выругался и отступил к деревьям. Там, найдя кусты подремучее, закопался в прошлогоднюю листву и нападавшую хвою насколько возможно, отключил всё заметное, и принялся наблюдать за развитием событий. Догадывался, что его по-прежнему ищут. Ну, или не ищут, а вновь пугают, как с Ледой вышло, тем самым ориентируя на правильный путь. Вернее, не правильный, а нужный неведомому, сука, предсказателю. Похоже что в деревню заходить не следует, иначе кораблина не появилась бы вовсе. Этакий индикатор, что ли, получается… нет, даже указатель. Мол; не ходи туда, там корабль сейчас искать будет, ходи вон туда – там корабля нету и никто никого не ищет. Обойди сей населенный пункт лесом по краю и топай дальше, ну а не хочешь – выходи в поле зрения поискового оковалка и через пять-десять минут встретишься с его хозяевами. И сто процентов у них растут крылья.
Позади раздался гул приближающегося корабля. Лёха сильнее вжался в землю и замер без движения. Неотрывно следил за деревней, так как предполагал что неопознанный звездолет обследует её на наличие его, Петрова, персоны. А если обнаружит, вполне и окрестности обыску подвергнутся, то пошлет соответствующий сигнал знамо куда – на материнский корабль. Жди потом гостей…
Предположения частично оправдались. Крейсер 2-го класса, обычно используемый для поисковых работ, навис над населенным пунктом всей своей громадной тушей, едва не задевая шпиль храма. Выпустил из своего чрева около тысячи автономных следящих зондов, кои принялись рыскать по всей деревне как стая отмороженных пчел, потерявших кучу меда где-то тута. Зонды носились по единственной улице, облетали окрестности, ныряли в речку, рылись в лодках, заглядывали во все углы, во все сараи, во все пригодные для пряток места. Даже окна в постройках выбивали нахрен, стремясь обследовать и внутри. Собаки заливались лаем во всю мощь динамиков. Перепуганные куры теряли перья, силясь удрать от летающих механизмов. Аборигены выбегали из домов с визгами и матом, пытаясь противостоять такому бесцеремонному обыску частной собственности; хватали всё что попадалось под руку, вилы, топоры, косы, просто дубьё какое, и колотили неожиданных визитеров, когда имелась возможность достать с земли до пролетающих мимо зондов. Но тех это мало смущало, всё так же продолжали поиски. Сбить или повредить хотя бы одного не удалось никому из местных
Спустя десять минут безобразие окончилось, невозмутимые зонды закончили свои дела и втянулись в крейсер, а сам корабль двинулся дальше, держась реки. Потревоженные жители еще долго гомонили, стоя посреди улицы внушительной толпой. Потом разбрелись по домам, наводить порядок и вставлять выбитые окна. Собаки по-прежнему гавкали. Тревожно звонил колокол храма.
Петров выбрался обратно на тропинку. Раздумывал.
- Хорошо хоть в лес не полезли…
Идти в деревню не следовало. Жители, прознав или догадавшись, что монстр в небесах, стая отмороженных зондов, и невысокий путник в доспехах как то связаны между собой, могут выместить всю злость на последнем. Дескать, пока не поможешь порядок навести, он из-за тебя кстати нарушен, ни спиртного, ни съестного, ни плавательного не получишь. Топай дальше пешим, голодным, и неопохмелённым… Можно, конечно, наказать с десяток, силу применить, но разве чего-то этим добьешься? Попрячутся в домах, в результате, все бутылки и кувшины разобьют, все припасы на землю вывалят и ногами разотрут, девок грязью измажут, а все имеющиеся лодки в реке утопят. И тогда с них вообще ничего не получишь. Даже силой не получишь. Можно, конечно, напугать. К примеру, сообщить что нетрудно за каменной девкой сходить и в деревню ее приволочь, без зеркала в руке. Но вряд ли поверят, скажут, мол, неси, если сам не боишься окаменеть. Доказывай им потом, что взгляд каменюки доспехи хрен когда возьмет… Да и самой её на свете больше нету, рассыпалась нечаянно.
- Гребанный крейсер… опять все планы спутал.
Пешком до порта Хуз топать не хотелось явно. Не один день уйдет. Следовало либо раздобыть лодку, либо действительно преодолевать расстояние на своих двоих. Желудок начал ворчать, требуя пищи. Голова так и не проходила, требуя лечения. В общем, все пути всё равно вели в деревню. Пусть даже и придется отбирать у аборигенов требуемое силой, но без этого никуда.
Сплюнув сердито, Петров опустил щиток и направил свои шаги к населенному пункту. В случае чего, решил не выдавать своей роли в надоевших Пророчествах. Можно представиться и уроженцем Схомара, низкорослым уроженцем, незачем про другие миры рассказывать. А то еще окна заставят ремонтировать…
У первого дома на Петрова накинулась здоровенная лохматая псина. Кусать не пыталась, просто бегала вокруг него и громко всем давала понять что обнаружился чужой. Лёха на нее не реагировал никак, всё пытался определить вероятную реакцию деревенских на его появление. Вполне могли и с вилами-топорами кинуться.
Но нет, никто не кинулся. Двое бородатых мужиков у первого дома отреагировали спокойно. Скользнули хмурыми взглядами по доспехам, и вернулись к прерванному занятию; вставляли оконную раму сообща. Старушка рядом сидела на лавочке у крыльца, руководила. Петрова вообще не видела похоже, либо подслеповатость мешала, либо каждый день по деревне кто-нибудь проходит из кластерных туристов. Трое одинаковых пацанят таращились из-за забора, это уже в следующем доме. Женщина на крыльце стояла, рукой заслонившись от солнца, рассматривала. Но на лице ни злости, ни восхищения. Рядом, похоже, муж. Тоже раму вставляет. Петрова не видит, занят делом. В третьем доме слышались забористые маты из выбитых окон на тему визита небесных непонятностей. Это, кажется, про зонды поисковые. Еще был старик, весь седой будто побеленный, что-то вырезал из дерева, у себя на завалинке восседая.
Псина, наконец, успокоилась. Поняла что её старания никому вообще не нужны, кроме её самой. Потому гавкнула пару раз выразительно, остановившись. Развернулась и побежала по своим делам. Больше ни одна собака не приставала.
Петрову такое положение дел не нравилось. Шел по улице и недоумевал. Хоть бы кто из местных заинтересовался, подошел, там, или окликнул. Вместо это будто за своего принимают, будто он в конце деревни живет и сейчас к себе домой топает. Тогда почему не здороваются? Неужели так заняты? Надо бы поинтересоваться на этот счет. Вон, мужик впереди, о калитку оперся. Трубку курит. Смотрит.
Выбрав с чего начать, Лёха направился к тому мужику.
Подошел. Решил создать вид, что ничего не знает о недавних событиях с поисковым кораблём.
- Добрый день, уважаемый. Что такого случилось тут, если все окна выбиты?
Мужик пыхнул трубкой. Оглядел с головы до ног. Ответил снисходительно:
- Пророчества сбываются, малой.
- Пророчества?
- Оне самые. Давече на деревню стая неведомых железных птиц напала. Теперича должон появится Великий Воин. Ждем, вота, его появления.
Петров призадумался. Непонятное выходило. Крейсер, получается, не отпугивал его от деревни вовсе. Сам по себе в предсказаниях значился, как некое преддверие появления главного действующего лица этих самых предсказаний. Тогда почему не был отмечен в воспоминаниях жителей Хурма? Даже не в воспоминаниях, а в текстах для того места. Странные дела, однако… Кстати, а тут ничего не предназначается, случаем? Эмилия, местная, например. Или местный вариант Эмилии… Хрен с ней, с вариацией, суть-то одна. Надо бы подробностей раздобыть.
Петров поднял щиток шлема. Поинтересовался, продолжив развивать интересующую его тему:
- А как появится, тогда что?
Мужик ощерился, перекинув трубку с одного угла рта в другой.
- Пьянствовать будем.
- Пьянка тоже в Пророчествах указана?
- Нету вроде. Но как не попьянствовать, если такой великий человек в деревню зайдет? Логично, малой?
- Немного есть. А что еще в Пророчествах говорится?
Обладатель трубки поднял вверх указательный палец. Поделился:
- Великий Воин зайдет в деревню после нападения птиц ужасных, наведет порядок, подбодрит морально сомневающихся, скажет что ему нужна лодка и что хочет он выпить и поесть мяса.
Всё совпадало, Лёха это видел, даже похмелье с голодом и плавучим средством. Оставалось только узнать о планах жителей деревни. В крепости, той же, горной, пир собирались закатывать в его честь и самую красивую в личное пользование выделять. В Хурме, памятном, одна девка страшная сознательно личную жизнь угробила. На двух побережьях компании аборигенов наваристой ухой и чистейшей самогонкой угощали. Гномы подземные кластерными доспехами и оружием одарили. Лита губастая себя с усердием отдавала. Три затворницы в занесенной снегом крепости тоже двое суток старались. А вот что готовы предпринять здесь, дабы их надежда так накостыляла Черному Колдуну, что небеса минимум бы покраснели?
Петров оглядел окрестности. Посмотрел на собеседника:
- И что делать будете, когда этот воин забредет в вашу деревню?
- Как что, малой?! Мы ему отличнейшую лодку приготовили всей деревней. А сейчас уже и мясо начнем на огне жарить. Видишь возле Храма Солнца дым поднимается?
Петров посмотрел в указанном направлении. Дымный столб действительно поднимался в небо.
Повернул голову обратно. Кивнул:
- Вижу.
- То большой костер. На нем зажарят целого быка. Для Великого Воина. Ещё столы обильно накроем, пять бочек вина хорошего выкатим, самую красивую девку Воину предоставим, все дела, малой.
Заманчивые перспективы открываются, однако. Девка красивая еще ладно, сколько их на каждом углу, но вот зажаренный целиком бык… да ещё и вина целое озеро практически… Надо бы кое что уточнить, насчет внешнего соответствия. Спросить о местном представлении ключевой фигуры Пророчеств. Начнут наверняка перечислять четыре метра росту, пять метров в размахе рук, припомнят десяток убитых драконов, сваленные пинком деревья, намотанный лом на руку, сотню избитых демонов и киллеров, сбитых всадников с седла простым ударом руки, прочее… Как бы опять не пришлось силовые характеристики доспехов показывать.
Петров уточнил, для себя:
- А как тот Воин выглядит?
Мужик выпустил дым, пожав плечами. Поведал:
- Не указано, малой.
Помолчал малость. Продолжил, найдясь:
- Но наверняка Великий Воин должен быть здоровенным мужиком, при виде которого у всех обязаны поджилки затрястись. Да и как еще Каменную Царицу победить, если быть слабым и мелким? Надо обладать взглядом похлеще чем у неё самой, иначе эту падлу не убить. Правильно я говорю, малой?
Петров мысленно выругался, скрипнув зубами. Понял, что придется немало доказывать, прежде чем поверят в то, что именно он должен Колдуна избивать, и что именно ему предназначается зажаренный бычара и озеро вина.
Вспомнил последние слова:
- Что за каменная, еще, царица?
- Не знаешь?
- Нет.
- Ты же с Хармано идешь, так?
- С Хармано.
- А видел очень много каменных статуй?
Тут до Петрова дошло, кого он повстречал в каменном жилище среди каменных статуй, несколько часов назад, и кого угробил. Каменюка, оказывается, царицей являлась. Да еще и каменной царицей. Гроза окрестностей этакая. А то что её пришлось на небеса отправить, так это еще оказывается Пророчествами прописано. Стало быть его не по-пьяни к статуям занесло, как поначалу думалось, его занесло туда, куда и надо было. Хреновые дела, однако. Никакой свободы действий, понимаешь.
Он не стал врать и сочинять. Так же не стал расписывать подробности. Ответил:
- Видел.
- Это всё она натворила, падла эта. Кто на неё глянет – сразу же каменеет. И стоит там до скончания веков.
Петров кивнул и с интересом глянул в сторону поднимающегося в небо столба дыма. Всё что надо узнать, он уже узнал. Следовало идти дальше. Есть жаренное мясо и пить вино. Потом – мять предоставленную девку и отплывать на приготовленной именно для него лодке.
- Ладно, пойду я. Спасибо за подробный рассказ.
Мужик теперь кивнул. Пыхнул своей трубкой.
- Рад был побеседовать. Успеха в дороге.
- Благодарствую.
Миновав два дома Петров вышел к Храму Солнца. Остановился. Увидел перед Храмом небольшую площадь, вернее вытоптанное пространство двадцать на двадцать метров. Посреди утоптанного полыхал солидный костер, чей дым и уходил в небо. На краю площади возвышался здоровенный бык, еще вполне живой, а нихрена не жареный. Мычал и подозрительно косился на огонь. Вокруг будущего блюда для Великого Воина суетилось с десяток местных жителей, видимо выбирая кому забивать животину. Ни бочек вина, ни накрытых столов пока не наблюдалось. Так же не зрелась и приготовленная именная лодка. Как и самая красивая девка. И чего тянут? За то время, что прошло с визита стаи бешенных зондов, можно было хотя бы пять бочек вина выкатить, столы вытащить, да скорый перекус сообразить. Воин может и в гнев прийти, с голодухи-то.
Петров разочарованно вздохнул, понимая что рановато в деревне появился. Еще ничего не готово. Бык жив. Салаты не нарезаны. Пельмени не сварены. Котлеты не пожарены. Стаканы не протерты. Девка не выбрана и не накрашена. Следовало подождать хотя бы несколько часов, прежде чем начинать соответствовать Пророчествам, слоняясь по населенному пункту и всем говоря что охота жрать, охота выпить, и охота заиметь лодку. Да и какие девки на пустой желудок и больную голову?
Не зная чем себя занять до того момента пока не будет готова еда и выпивка, огляделся. Но кругом видел лишь суетящихся деревенских жителей, наводящих порядок в своих дворах после неожиданного визита поискового крейсера. Трактир подразумевать здесь тоже не стоило, кому он нужен если никто в нем не останавливается. Остается либо идти к костру и скромно ждать там, либо – наглеть и требовать пожрать и выпить. И плевать что еще не готово ничего, пусть предоставляют из собственных запасов. Наверняка у кого-нибудь чего-нибудь имеется из съестного и спиртного.
Поразмыслив с минуту, решил заглянуть сначала в Храм. Может там чего найдется. Да и если доказывать что именно он, Петров, в Пророчествах указан, то начинать следует с представителей религии; как ни как большое влияние имеют и гораздо быстрее донесут до остальных, чем те что пониже рангом или имиджем. Вот взять того же старосту или председателя, кто его нахрен слушает? А если взять главного жреца – это, понимаешь, железный авторитет! Чуть что не так, сразу же богам жалуется. Те его выслушивают, а потом молнии шлют с небес, посевы гнобят, рыбу в речке травят, возле мельниц ветер в неправильных направлениях гоняют, и прочими выходками настроение портят. В общем – начинать надо с представителей религии.
Лёха направился к Храму, в обход площади. Но не успел даже до входной двери дойти, как от толпы местных, что окружали быка, отделился высокий лысый мужик в просторных белых одеяниях и устремился к Петрову.
Подошел на три метра. Остановился. Внимательно оглядел с головы до ног. И только после этого произнес:
- Храм Солнца закрыт для странствующих вояк. В Храм приходят только мирные и довольные жизнью люди.
Петров в свою очередь осмотрел местного. Отметил что рожа довольно наглая, ребра весьма уязвимы, а по блестящей лысине ох как приятно будет стукнуть кулаком.
Вопросил, нахмурившись под щитком:
- А чем тебе странствующие Воины не нравятся?
Лысый презрительно усмехнулся. Начал приводить причины такого отношения:
- Всем не нравятся. Вместо того чтобы мирно жить честным трудом, такие как ты бродят по свету и нормальным людям житья не дают своими постоянными войнами. Не будь вас, забияк, мир был бы намного светлее и чище. Да и Черный Колдун не наложил бы своего поганого заклятия, после того как взбунтовались несколько королевств.
Петров сделал шаг вперед. Сжал кулаки.
- Это тебе кто сказал?
- Мне не надо объяснять понятные вещи. Я сам до всего додумаюсь.
- Стало быть, ты у нас умный?
Лысый смерил взглядом сократившееся расстояние, но угрозы в этом не увидел. Продолжил показывать, что он выше всяких там вояк и задир странствующих:
- Поумнее тебя.
Лёха еще шаг сделал. Намеревался стукнуть по лысине и поубавить в наглом аборигене уверенности. Основательно поубавить.
На всякий случай спросил:
- Если ты такой умный, то почему не боишься?
Расстояние еще больше сократилось. Но собеседник никак на это не реагировал. Не догадывался, видимо, что совсем скоро будет очень больно и страшно. Оно и понятно – кого ни возьми, все считают что они круче всех, умнее всех, и сильнее всех.
Продолжал в своем ключе:
- Я под защитой сложнейшего и неуязвимого магического щита. И мне не страшны такие как ты, низкорослые и драчливые. Не раз уже доводилось иметь дело с подобными тебе. А если всё же попробуешь напасть, то в наказание будешь отрабатывать целый месяц на полях.
Петров еще сократил расстояние. Теперь видел, что может легко атаковать наглого придурка и тот никуда не денется. А если всё же магию использует какую-нибудь, например в пространстве перемещаться начнет, то утяжеленная пуля везде догонит, как бы быстро не бегал. В горах один придурок уже огреб, теперь и здесь правосудие свершится. А что касается магического щита, пусть даже и сложнейшего, то доспехам всякие там щиты как трухлявая ткань; не порвется, так сомнется.
- Много вас таких было.
Подпрыгнул и попытался достать до блестящей на солнце лысины. Не кулаком, а ладонью. Проучить. Но, что очень удивило, натолкнулся на невидимую стену. Отступил на шаг, приземлившись и выравнивая центр тяжести.
Лысый, тем временем, расхохотался. Но спустя несколько мгновений, сделал рожу хмурой.
- Я тебя предупреждал, коротышка. Наказан ты будешь очень жестоко. Я сам лично прослежу чтобы тебя выпороли кнутом у всех на виду. Триста ударов, думаю, выбьют из тебя всю наглость.
Петров пожал плечами, собираясь стукнуть посильнее. На угрозы не стал реагировать, а молча сделал шаг вперед и, с упором на заднюю ногу, как следует приложился кулаком к воздуху впереди себя. Тут же ощутил что попал основательно, так как кулак наткнулся на невидимую преграду. Но, против ожиданий, аборигена не откинуло на десять-пятнадцать метров. Вместо этого позади раздался жуткий треск и совсем рядом с Петровым на землю грохнулся колокол. Тот самый колокол, что висел на Храме. Был смят конкретно, будто по нему танк проехал тысячетонный.
Лёха с удивлением обернулся. Увидел, что двери храма сорваны с петель и валяются на ступенях крыльца, стены в трещинах, а шпиль, где висело упавшее, заметно раскачивается, вот-вот грозя рухнуть вслед за колоколом.
Он повернулся. Увидел, что лысый наглец вот-вот глаза потеряет, до того широко они распахнулись. Мало того глаза, так еще и трясется весь мелкой рябью, зуб на зуб не попадает, на лице ужас и непонимание одновременно, а под ногами расплывается заметная лужа. Аборигены у костра тоже глаза выпучили и не смыслят чего творится и почему колокол упал. Бык, пользуясь замешательством, тихонько пятится в сторону огородов.
Петров понимающе хмыкнул. Мысленно пообещал себе, что в следующий раз ударит на всю мощность доспехов. И плевать что в результате деревня на несколько метров сдвинется. Главное, чтобы уважать начали.
Начал медленно сокращать дистанцию:
- Так ты, выходит, на Храм запитался? Поэтому тебя не откинуло? Ну так сейчас и Храму твоему кердык наступит, и тебе тоже.
Тот отскочил в испуге на несколько шагов. Замахал руками. Затрясся еще сильнее.
- Погоди! Не разрушай Храм! Боги будут недовольны!
Петров пошел на него быстрее, обходя лужу. Пообещал, примериваясь:
- И богам тоже достанется, можешь мне поверить. И деревне достанется. И собакам. И курицам. Даже дома пострадают.
Тот уже к костру отскочил. Боялся что вновь по щиту шарахнут. Сил у низкорослого задиры было как у пьяного дракона.
- Остановись! Я заплачу за оскорбление! Все что хочешь проси!
Лёха остановился, удержав себя в руках. Избивать лысого придурка у всех на виду не следовало, могли разбежаться в страхе. А избиение запросто Храм за спиной развалит. Тогда уж точно придется в Харкол топать пешим и голодным, что бы в Пророчествах не было указано. Когда жильё разрушают, уже не общих интересов, своё бы спасти.
Но вот возмещение с идиота надо потребовать. Иначе никак нельзя.
Петров покосился на костер и остальных свидетелей. Начал перечислять:
- Хочу лодку с веслами, жаренного быка, бочку вина, и самую красивую девку.
Проследил за кивающей лысой головой. Добавил:
- Ну и дом, соответственно, где я буду есть жареного быка, пить вино, и… ну ты понял, короче, чего я с девкой красивой буду делать.
- А лодку куда?
- Ты че глупые вопросы задаешь?
Лысый потупился.
- Извините, Великий Воин из Пророчеств…
Петров совсем успокоился. Понял, что признали полностью и уже скоро он получит все необходимое.
Поднял щиток шлема.
- Дошло, наконец? Мог бы и сразу догадаться, если такой умный как говоришь.
Смерил взглядом притихших свидетелей разговора. Указал на быка, что почти добрался до огородов:
- Ловите, иначе убежит. И не надо на меня так смотреть.
Всей толпой кинулись ловить, толкаясь и мешая друг другу. Загалдели усиленно. У костра остался только недавний пострадавший собеседник. Пучил глаза по-прежнему и страшился даже шелохнутся. В то что пронесло и угроза убийства больше не висит над ним, боялся поверить. Молчал, не решаясь заговорить.
Петров подошел к костру. Присел на корточки. Посмотрел на быка и его ловцов. Перевел взгляд на оставшегося.
Спросил:
- Долго бык жариться будет?
- Часа три… Пока зарежут, освежуют, на вертел насадят…
- Хреново… А где вино?
- В подвалах жителей…
Петров встал. Не терпелось поесть и унять головные боли. Хрен с ней, с этой девкой, главное самочуствие восстановить. Ждать целых три часа занятие весьма утомительное, можно и с голоду последнее настроение растерять.
- В общем так, лысый. Сейчас ты показываешь мне дорогу до ближайшего подвала с вином. После – уговариваешь владельцев этого подвала чтобы меня накормили. Ждать пока бычара будет убит и приготовлен я не хочу. У меня голова с похмелья раскалывается и желудок матом рычит. Понял меня?
- Я всё понял, Великий Воин из Пророчеств. Я покажу дорогу.
- И смени одежду, а то запах от тебя…
- Хорошо.
Перед уходом Петров достал пистолет из кобуры и помог аборигенам с приготовлением основного блюда, попросту прострелив сопротивляющегося быка насквозь. Своим поступком еще больше страха нагнал. В том, что он Великий Воин из Пророчеств теперь никто не сомневался.
- Хлафий, это…
- Я в окно все видел, Лепий… Добро пожаловать, Великий Воин. Вы пока располагайтесь, а я сейчас быстренько за винцом сбегаю. Покушать хотите?
- Хочу.
- Жена! Быстро на стол накрывай! У нас гость великий! Быстро, я сказал!
Дом, куда привел Петрова лысый, буквально на уши встал. Хозяин, усатый толстяк по имени Хлафий, живенько сбегал в подвал, приволок запыленный кувшин с вином. Супруга его, полноватая женщина, выставила на стол здоровенный тазик пирожков, крынку с молоком, сало, лук, и чугунок с вареным картофелем. Принялась растапливать печь, пообещав что вот-вот угостит наваристым борщом, только его разогреть надобно. Седой старик, видимо отец Хлафия, притащил копченую рыбину немалых размеров, поведав что такой вкусной рыбы в деревне ни у кого нету. Дети, пацаненок лет десяти и девчушка лет восьми, были отправлены к какой-то Вимане, с наказом привести себя в порядок, накрасится, приодеться, и прочее. Лысый грубиян недавний, по имени Лепий, поспешил уйти, мотивировав это тем, что ему надо проследить за приготовлением быка, заодно и одежду сменить. Кошка была бесцеремонно выкинута в окно, с напоминанием не возвращаться до самого вечера. Собака пыталась было гавкнуть, но получила увесистый пинок. Забилась в конуру, повизгивая от огорчения. Даже курицам досталось, когда какая-то из их числа взлетела на подоконник.
Сам Петров сидел за столом, мало обращая внимания на суету, и жевал пирожок с капустой. Все думал о какой-то Вимане, подразумевая под ней самую красивую девку этого населенного пункта. А иначе зачем приводить себя в порядок, краситься, и прочее? Такие действия производятся женщинами только для одного. Природа всё расставила на места давным давно, против нее не попрешь.
Хозяин дома нарисовался, вспотевший от беготни и раздачи указаний. Сорвал пробку с кувшина, малость утерев пот и отдышавшись. Принялся наполнять объемистую расписную круженцию.
Петров проследил как она заполняется вином.
Повел рукой.
- Хорош.
Хлафий кивнул. Налил уже себе в такую же по объему и такую же расписную, сев напротив. Покосился на дверь, куда только что вышла супруга. Предложил тост, после:
- Ну что, за победу над Черным Колдуном?
Лёха прожевал. Проглотил. Поднял посудину:
- За победу.
Тут же выхлебал всю, стремясь поскорее избавиться от похмельных болей. Вздохнул облегченно. Улыбнулся. Вновь принялся за пирожок, чувствуя как тепло растекается в животе и как постепенно начинает подниматься настроение. Еще часок и можно считать себя самым счастливым человеком. Не только самым счастливым, но самым пьяным. Пусть грузят в лодку, провожают всей деревней, останется только в Харколе проснуться… Нет, дорога подождет, еще Виману таинственную не видел. Пусть лучше в её постель грузят, а там видно будет. Главное чтобы действительно красивая была, без магического приукрашивания, а то получится как с Эмилией-утихомиривательницей в Хурме.
Хлафий вопросительно шевельнул кувшином. Получив утвердительный кивок шлема, принялся разливать по кружкам. Одновременно следил за входом, видимо опасаясь появления супруги, которая по-любому начнет критиковать столь скорые темпы и столь внушительные дозы. Появится, так, внезапно, подбоченится, прищурится, полотенце через плечо перекинет, и начнет перечислять все недостатки благоверного. Мол; хамло, алкаш распоследний, всех гостей постоянно спаивает, никакого сладу нету, окна не вставлены, скотина не кормлена, сено не заготовлено, и прочее, прочее, прочее.
На этот раз Петров не стал выпивать всю кружку. Побоялся что через пять минут свалится под стол, так и не утолив голод. Сделал только два небольших глотка, и отставил посуду. Начал присматриваться к копченой рыбине, так как запах от нее шел одуряющий.
Хлафий последил за его взглядом. Поведал.
- Батя мой сам коптил. Попробуй, Великий Воин, не пожалеешь. Вся деревня в очередь выстраивается, когда батя коптильню раскочегаривает. Даже с соседних деревень приезжают.
Петров кивнул. Пододвинул рыбину к себе. Конечно, на прибрежного ленивца мало похожа, как формой так и габаритами, но кто сказал что по качеству должна быть хуже. Запах обманывать не будет. Да и слова насчет большого спроса тоже говорят в пользу того, что рыбина обязана быть вкусной. Жаль, только, что пива не имеется, с вином-то не особо рыбкой побалуешься. Желудок начнет сопротивляться таким ингредиентам и выталкивать их обратно. Сладкое с соленым смешивать не желательно. Это все знают.
Поднял глаза на усатого:
- Хлафий, у тебя пива нету?
- Сейчас всё будет, Великий Воин.
Усатый ушел, предварительно осушив свою кружку до дна. Петров проводил его взглядом. Немного подумав, активировал плазменный меч, так как ножа не имелось, и отрезал от копченой рыбины кусок поаппетитнее. Решил подготовить все заранее, пока пиво не будет принесено. После, убрав оружие, принялся ожидать Хлафия, попивая вино маленькими глотками. Пьянеть не хотел. Еще надо было Виману увидеть, а уж потом решать что делать. Либо напиваться до бессознательного состояния, либо – трезветь окончательно и постараться так местную красавицу беседой завлечь, что она готова будет перейти к основным действиям уже через пять-десять минут разговора.
Петров обвел взглядом помещение. Вздохнул, берясь за еще один пирожок.
Опять же, где этими самыми действиями основными заниматься? Не на этом ведь столе, раздвинув посуду в стороны и выгнав усатого собутыльника? Надо бы отдельное помещение потребовать, в таком случае, с широкой кроватью, конкретной звукоизоляцией, и толстыми занавесками на окнах. Иначе никак нельзя. Вся деревня соберется на скрип кровати и стоны Виманы. Пусть хоть как Великого Воина боятся, кластерную порнуху посмотреть никто не откажется. Даже детишки. В итоге – в этой деревне будут помнить не пьяные чудачества Великого Воина из Пророчеств, а самую натуральную порнуху с его участием. Если брать дальше, то в следующем населенном пункте, будь это Харкол или Хуз, придется выслушивать от жителей то, как Воин-Освободитель может деревья пинками валить, драконов пачками избивать, морских спрутов шугать, девок десятками …., и прочее невероятное. Начнешь соглашаться с мужским населением, если, то попросят лом на руку намотать или стену кирпичную прошибить. Ну а если начнешь соглашаться с женским населением, то потребуют продемонстрировать не силовые характеристики доспехов, не мощь и мастерство ударов, а… а… а просто развернутся спиной, подол задерут, наклонятся в поясе, и потребуют доказать на деле что слухи не врут. Не все слухи, естественно, а только часть их, про то как… как с Виманой приключилось, короче. Дескать; если докажешь прямо здесь и сейчас, то поверим в то что ты в Пророчествах указан. Поверим, домой приведем, баньку истопим, накормим, напоим, в постель уложим, и… и… и можешь дальше доказывать. Доказывать уже спокойно, не торопясь, с толком, с расстановкой, на примере различных поз, и до самого утра.
Петров доел пирожок. Взял другой.
Да и Вимана, эта, не станет ли всей деревне рассказывать, что Черный Колдун действительно мудак распоследний, такое поганое заклятие наславший, если кластерный турист на фоне местных парней выглядит как мастер постельной борьбы на фоне своих учеников. Да какой, нахрен, мастер – чемпион среди неумех! Так лихо “борется”, столько “приемов” знает, столько ”захватов” ему известно, столько ”стоек” показывает, столько “стилей” перечислил, что просто жуть берет! А местные… местные хлопцы знают только три “приема”, всего один “захват”, да и “борьба” ихняя продолжительностью не блещет… А что? Вимана действительно может рассказать подругам, поделится впечатлениями, так сказать. Подруги потом своим подругам расскажут, от себя добавив много чего. Подруги подруг вообще по всему миру разнесут столько всего невероятного, что в глазах слушателей Петров будет выглядеть как четырехметровый здоровяк, у которого на уме только постель, и у которого впереди растет “хобот” никак не меньше трех метров длиной. Мало того растет, так еще и по несколько суток, етиху медь, этот “хобот” не уложишь. В итоге – стоит показаться в каком-нибудь следующем городе, по маршруту следования, так сразу же первой встречной аборигенкой будет задан характерный вопрос. Типа; а правда, что… что у вас… там… там… там пришитая неспокойная и стойкая змея живет? Доказывай ей, потом, что змею к человеку никак не пришить, тем более неспокойную и стойкую, и что слухи несколько преувеличены. Мало того преувеличены, так еще и распространяются со скоростью звука… Естественно она не поверит, начнет требовать доказательств, что там действительно не змея, а природная часть тела. Предъяви, мол, Воин Великий, для досмотра, иначе не поверю. Посмотрит, пощупает, туда-сюда рукой проведет в глаза смотря и заманчиво улыбаясь… В общем – слухи через некоторое время обрастут еще несколькими подробностями-преувеличениями.
Петров сделал пару глотков из кружки. Отодвинул тазик с пирожками, более менее утолив мучивший голод. Взялся за сало, лук, и вареную картошку.
Вот она жизнь. Всегда утоляешь какой-нибудь голод. Пузо прошлой еды не помнит, как его не набивай, постоянно просит жрать. Другой голод тоже настойчиво дает о себе знать, как ни старайся его утолить. Казалось бы – всё! На неделю ощущений получил! Не должно тянуть на противоположный пол! Нихрена… Как только видишь новую юбку, или тебе предлагают самую красивую юбку в населенном пункте, с новой силой просыпается тот самый голод, который еще вчера утолил, казалось бы, основательно. Просыпается, шумит в ушах, кровь в не те органы гоняет-нагнетает, заставляет совершать необдуманные поступки, произносить необдуманные слова, прочее творить. Виману, эту, взять даже – еще не увидел толком, а уже мысленно творишь с ней всё, что вздумается. Скоро она придет, накрашенная и приодетая, сядет рядышком на лавку, мило улыбнется, будет задавать всяческие вопросики, попутно стараясь стащить доспехи, нехрен, дескать, в одежде-то сидеть, ну и смотреть будет жадным характерным взглядом. И ведь не откажешься от её предложения потанцевать, музыку послушать, на звезды посмотреть, на её дом посмотреть, на её кровать посмотреть, на её нижнее белье посмотреть, на неё без нижнего белья посмотреть, и вообще на… на потолок спальни с утра вдвоем посмотреть. Заманчивое предложение, никуда не денешься, лишь бы не нарисовалась вторая Эмилия… Стоп! Надо эту Виману сначала через щиток шлема рассмотреть, он врать не станет, проверено в Хурме, а уж потом выслушивать заманчивые предложения. Магией тут все владеют, даже дрова самостоятельной жизнью живут, так что следует поостеречься.
Петров допил вино. Перестал есть. Чувствуя что уже похмелился основательно, еще пара минут и наступит неконтролируемый сон, полез за химией.
Самую красивую девку надо встречать полностью трезвым и с опущенным щитком. Только так можно определить, действительно ли она красивая самая. С внешностью Сеуны, в Тат-19, помнится, произошли разительные перемены, едва литр употребил и частично переварил. Как бы и здесь такого не случилось; пьяный взгляд даже через щиток выявит красавицу, и плевать что она полная, косая, кривая, и хромая. Тем более пьяному захочется развлечений, а там уже не до логически правильных выводов, там уже… Утром наверняка будет стыдно и противно. И Каджин нету, никто на правильный путь не наставит, никто атаки кувшином кроме зеленоглазки не выдержит. Останется лишь проснуться поутру, подскочить от испуга, продолжительно и заковыристо выругаться матом, и скорее разыскивать разбросанные части доспехов, дабы убежать прочь от того, что в кровати лежит, и храпит с подвывом и подсвистом… Нет, это если нарисуется вторая Эмилия. А если же с рассветом обнаружится рядом красавица, навроде Виктории из Хармано, то ругаться матом и убегать прочь не стоит. Она и не храпит, она и во всех позах соблазнительная, она и неделю может на грех тянуть безостановочно, у неё и… красавица настоящая, иными словами. И пусть Черный Колдун поживет лишние пару дней, в этой деревне внезапно появилось неотложное дело на этот срок. Баня, там, дискотека, еще одно снятие похмелья, еще один осмотр звезд, дома, спальни, кровати, нижнего белья, без нижнего белья, и потолка в пору раннего рассвета. Единственный минус – слезы при расставании, расписывание перспектив совместной жизни, и признания в односторонней любви. Вот тогда уж точно придется убегать. Проламывать стену дома и прыгать в реку, где никто не достанет и не догонит. А на берег вылазить уже в Харколе…
Петров припомнил пьянку на берегу речки, когда от подземных гномов выбрался, и компанию ожидающих аборигенов. Вспомнил и окрестности Хурма. Расплылся в улыбке.
Опять назовут речным демоном. Или морским, как после незапланированной и скорой высадки с корабля Леды. Опять угостят самогонкой и ухой. Опять приведут вслух выдержки из Пророчеств. Опять заинтересуют какой-нибудь местной недотрогой. А будучи в пьяном состоянии еще как заинтересуешься. И всё повторится снова. Избитая стража, сломанные ворота, террор на улицах населенного пункта, полное соответствие Пророчествам. Только на этот раз опыта побольше, и уже меньше шансов попасться на крючок заблуждений местных жителей… Взгляд на напророченную недотрогу издалека через щиток, он не соврет про качество, и выбор одного из двух вариантов. Да. Или нет. В первом случае – добавление к слухам, постельного характера добавление. Во втором – порицание со стороны недождавшейся, и более внимательное приглядывание к следующей, Пророчествами предназначенной… Вот и с Виманой также. Если красивая, то усадить её рядышком, угостить винцом, описать пару подвигов, пощупать под шумок, спросить где живет, и что на утро делает. Предложить совместно это делать, после её ответа. И по-любому скажет, что в ближайшую неделю ничем не занята, никаких встреч не назначала, и никого дома нету. Зато есть вино, музыка, кровать, плотные занавески на окнах, и еле сдерживаемое желание познать кластерную любовь. Похлопав ресницами, сообщит что готова вдвоем утро встречать. Готова. Вдвоем, под одним одеялом, и без единого предмета одежды… Ну а если некрасивой окажется, то швырять в нее недопитый кувшин вина и уходить из этой деревни поскорее. Пусть даже пешком, плевать. Поели, попили, пора дальше топать.
Химия прояснила в голове, в глазах, и в остальном. Петров тут же отодвинул от себя вино и опустил щиток шлема. Сам себе пообещал, твердо пообещал, что пока не увидит Виману, ни капли спиртного больше не выпьет.
Появилась хозяйка. Выставила на стол салат из овощей, соленые грибы, квашеную капусту, и малиновое варенье. Известила что печь нагрелась и борщ скоро будет подан. Пять-десять минут, и всё. Ушла, мало обратив внимания на опущенный щиток гостя и отсутствие благоверного. Суетилась, оно понятно, старалась чтобы столь великий и именитый гость ни в чем не был ущемлен и не испытывал голода и жажды. Пусть и выставляла не совсем совместимые блюда, но Петров её вполне понимал; свалился как сугроб снега на голову, а вот если бы заранее стало известно о его приходе, то тогда стол явно бы все угощения не уместил на своей поверхности. И борщ бы имелся горячий, и пельмени, и котлеты, и жареное мясо, и всё что душа пожелает. Ну а раз без предупреждения, то лопай что дают.
Прибежал Хлафий. Еще больше вспотел. Торжественно выставил пузатый кувшин с пивом прямо на середину стола. Вот, мол, как и просили, всё для Великого Воина. Хоть коньяк пятизвездочный запроси, и его найдем.
Петров поерзал, смотря на пиво и кусок рыбины. Понял, что рановато обещаниями начал разбрасываться. Не подумавши отказался от рыбы и пива. Не подумавши…
Поднял щиток. Махнул рукой.
- Наливай.
- Как скажешь, Великий Воин. Всё для тебя.
- Меня Алексеем зовут.
- Хлафий.
- Я знаю. Просто к тому говорю, что не надо меня именовать столь звучно. Можно просто по имени, я не обижусь.
Тот кивнул несколько раз. Попробовал исправится, наливая пиво в кружку Петрова:
- Как скажешь, Алексей… Сам понимаешь, человек ты великий, к тебе надо обращаться соответственно. Вот я и…
Лёха пожал плечами. Перебил:
- Что во мне великого, Хлафий? Я простой человек, ничем не примечательный, чего все меня так встречают и столько надежд возлагают?
- Пророчества говорят, что…
- Да знаю я что они говорят. Дескать, мне выпало уничтожить Черного Колдуна и снять с этого мира его заклятие. И что? Это любой кластерный турист в состоянии проделать. Шарахнул с орбиты десятком ракет и всех делов.
- ???
- Э-э-э-э… в смысле… в смысле заклятие помощнее применил и всё. Колдуна нет, и пакостей его нет. Типа того…
Хлафий теперь плечами пожал. Так и не понял толком ничего из сказанного. Принялся говорить о более менее понятном:
- Тебе, Алексей, а не кому-то, выпало уничтожить Паларха, а ты себя называешь простым человеком. На такое только великие и непобедимые люди способны, иначе никак с Колдуном не совладать.
Петров разломал кусок рыбины на несколько частей. Взял наполненную кружку в руку. Решил перевести тему разговора:
- Ладно, не будем о Пророчествах. Давай лучше за женщин выпьем?
- Поддерживаю.
Выпили. Петров немного отпил пива, собирался быть трезвым во время пьянки и все осмыслить правильно. А Хлафий уже третью кружку вина в себя влил. Трезвым быть не собирался, это явно. Да и к чему быть здравомыслящим? Вимана не к нему придет в гости. Она придет к Петрову. Наверняка уже накрасилась, приоделась, и сюда направляется. Деревня-то маленькая, идти недалеко. Значит – вот-вот будет здесь. С минуты на минуту. Или же носится сейчас по своей спальне, выбором мучаясь насчет чо одеть и чо покрасить. Охота же выглядеть на все сто. Охота показать что и в деревне знают, что куда одевать и что чем накрашивать.
Лёха прожевал кусок рыбы. Отметил про себя, что действительно вкусная. Прибрежному ленивцу, космос пухом его родной планете, ни в чем не уступает.
Вслух же начал о главном, на этот момент:
- А кто такая Вимана?
Хлафий расплылся в полупьяной улыбке. Поведал:
- Это самая красивая во всех окрестных деревнях девушка. И предназначена она тебе, Алексей.
- Она сама-то об этом знает?
- Конечно!
- И что, с того момента как появились Пророчества она меня ожидает?
- Не-ет, что ты. Просто на данный момент она самая красивая в округе. Если бы она тебя с самого начала ждала, то ей уже много веков стукнуло бы. Кому нужны истлевшие кости, верно?
Петрову пришлось согласится.
- Верно.
- Она еще и не женатая, в самом соку девка, понимаешь.
- Молодая?
- Двадцатый год идет. Самый смак.
Петров сделал внушительный глоток из кружки, призадумавшись. Выходило что Вимана на Эмилию явно не похожа. Местных не обдуришь магией, они толк в бабах наверняка знают и выбирают действительно качественную. Выбирают путем конкурса негласного. Стало быть, ожидать в гости сию красу местную следует с нетерпением. Только вот что-то не сходится…
- Если такая красивая, то почему до сих пор не замужем?
Хлафий вновь взялся за кувшин. Поделился:
- Говорит, что не нашла пока достойного. Да и верила, похоже, что именно ей придется ублажить героя из Пророчеств. Не зря, оказывается, верила.
- А какая она из себя? Стройная?
- Еще бы! Стройная как молодая лань. Высокая. Глазища голубые, прямо огонь.
- А волосы какие?
- Светлые.
- Это хорошо… И когда она придет?
Хлафий приподнял брови в удивлении. Замер с кувшином в руках.
- Она не придет. Ты – к ней пойдешь. Сам.
Петров тоже удивился. Но не надолго.
- В смысле?
Хлафий продолжил наливать. Пояснил:
- Съешь быка зажаренного. Выпьешь вина. На празднике в твою честь поприсутствуешь. А потом тебя к ней отведут. Как раз уже и вечер будет, все условия, ну ты понимаешь к чему я говорю.
Лёха поднялся, мгновенно потеряв интерес к пиву и рыбе.
- Нахрен эти пьянки и праздники. Показывай где Вимана живет.
- А борщ?
- Я сыт. Спасибо.
- Чё, даже пива не попьешь?
- Некогда.
- Да остынь, Алексей. Вимана сейчас красу наводит, к вечеру готовится, баню топит. А ты заявишься посреди дня, когда еще ничего толком не готово. Она может и рассердится, кстати, тогда тебе точно ничего не перепадет.
- Это мы еще поглядим.
- Гляди не гляди, а девка она своенравная. Вполне может и за калитку выставить. Тем более что…
- Что?
- Все ожидали что ты будешь несколько выше и мощнее, а оказалось… В общем, посмотрит на тебя, наглого и нетерпеливого, и уж точно не даст.
Петров сел обратно.
- Думаешь?
- Знаю.
- Ну а вечером я к ней приду, разве не тот же эффект будет?
- Вечером у баб совсем другие мысли в голове. Не те, что днем.
- Логично…
Опять рост и размах рук подвели. Когда же будут соответствовать запросам окружающих? Лет через десять? Или двадцать? Надоело, понимаешь, выслушивать о несоответствиях от всех подряд. Впрочем, одна из характеристик все же превосходит внешнюю первоначальную оценку. Основная, природная, характеристика. Вот ею и возьмем. Да, именно ею и возьмем. Прямо посреди дня. И пусть только попробуют отказать.
Лёха опять поднялся. Стоя выпил вина для храбрости из кувшина. Отдышался. И только затем потребовал:
- Плевать. Веди к Вимане, я знаю чем её покорить.
Хлафий скептически ухмыльнулся.
- Это чем же? Силой?
- Нет.
- А чем еще можно покорить бабу?
- Тебе этого не понять, Хлафий.
- И не пояснишь?
- Нет. Веди, короче, показывай где она живет.
Хлафий встал с лавки.
- Ну как знаешь, Алексей. Мое дело предупредить… Идем, здесь недалеко.