История одной жизни

                ВМЕСТО ПРОЛОГА

   Я родился в обычной советской семье на территории Казахстана огромного Советского Союза в конце далёких 60-десятых годов прошлого столетия.
       Меня часто спрашивают, какой я национальности, на что я отвечаю советской, ибо воспринимаю национальность в соответствии с гражданство и границами государства, в котором появляется на свет, а затем проживает человек.
      И так как сегодня советская страна превратилась в различные государства, то естественно человек приобрёл иное гражданство, а наряду с ним и национальность,  в соответствии с новыми границами.
    Так как с 19 лет проживаю в России то можно сказать, что я советский россиянин, несмотря даже на то, что лично мне и моей семье от советской власти досталось по полной «программе» за так называемый язык и личное мнение. Я не считаю слово советский ругательным, как многие стараются сегодня это внушить, ибо за этим словом скрывались конкретные люди-подонки, которые творили зло в отношении собственного Народа, вследствие чего и развалилась огромная держава Мира.
      Замечу сразу, что подразделение людей на национальности и вероисповедания мне лично не по душе, ибо эти разграничения несут больше вреда, чем пользы. 
        Границы государства и принадлежащий паспорт гражданина, на мой взгляд, должны определять и национальный вопрос. В своё время так называемые «властители» по чьей-то личной воле разделили нас на национальности, что привело сегодня к огромным проблемам между людьми, так как все мы россияне, а тот, кто так желает добавлять свою принадлежность к этнической народности может называться российским чукчей, русским, татарином, чеченцем и т.д.
    Во многих бедах разделения людей на своих и чужих сегодня виноваты некоторые люди нынешней власти, которые отрыто   оскорбляют других употребляя значение народности происхождения того или иного человека. Этому потворствуют так называемые свободные СМИ, которые  без ответственности за сказанное, написанное, озвученное нагнетают враждебность.
      Мне лично не понятно когда человек говорящий на единственном русском языке, не знающий азов религии, не говоря об её основах, причисляет себя к определённой национальности и религии, а зачастую к якобы особой,  избранной не понятно правда кем, когда и как, отвергая напрочь, что он россиянин. Всегда спрашиваю их, а что же они не отказываются от гражданства, за которое по их словам им стыдно. Самое смешное, что тоже приходилось наблюдать неоднократно и слышать, как эти особые в кавычках называют себя в арабских странах русскими, т.е. россиянами.
     Ещё страшней и ужасней, когда с таким утверждением подходят к религиозности, утверждая не обоснованно того чего нет и не могло быть на самом деле из-за отсутствия доказательств, что они являются носителями особой и якобы самой первой религии.
        Очень жаль, что до сих пор значимые руководители стран, знаменитые люди в мировом пространстве не требуют от религиозных сообществ, религий или с трибун ООН, прекращения лживой и враждебной пропаганды, ибо уже давно пора объединить смысл всех религий в одно целое, без превосходства одних над другими, как впрочем, и атеистическое убеждение.
     Ведь на самом деле всё просто создаётся единая книга, в которой утверждается что происхождение человека до сих пор никем не доказано. Далее, что существует две точки зрения религиозная и атеистическая, после чего кратко приводятся имеющиеся на сегодняшний день описания этих точек зрения и далее человек сам решает в кого ему поверить, а кого опровергнуть.
       Вот поэтому мне видится, что разделения людей по принципам национально, религиозного или государственного  превосходства является недопустимым и очень  негативным явлением, так как именно эти значения в отношении людей больше всего унесли человеческих жизней в Мире.
      А что касается моих родителей, то мать потомственная казачка дворянского происхождения, которая в годы голодомора потеряла  всю семью, оставшись одна в 13 лет. Её я тоже называю советской украинкой, а отца советским немцем, предки которого одними из первых переселились в Великий Новгород из Германии, для подъема экономики Руси.
        Оба по воле обстоятельств советской власти, хотя уместней сказать по воле определённых лиц от имени этой власти, оказались на территории советской Азии, где и появился на свет я.
       Говорят, родился очень слабым ребёнком, где жизнь со смертью в отношении меня, были на равных.
     Однако выжил видимо по желанию природы и естественно с помощью родителей, хотя часто задаю себе вопрос о том, что есть жизнь, природное наказание или благо? Ибо на самом деле жизнь настолько сложна, где очень часто слышится желание многих лучше умереть, чем так жить.
      Ну а если и Государство своей политикой «помогает» многим не только так думать, но чувствовать всё на себе, то людям приходится совсем плохо. Кроме того в жизни пожалуй самым тяжелым является то, что человек обязан постоянно работать над самим собой или можно сказать с самим собой. Многие думают, что решив свои финансовые проблемы, решится и всё остальное, но в жизнях богатых, знаменитых и успешных людей в итоге оказывается больше неурядиц и невзгод, чем у простых, обычных жителях.
      Поэтому и возникает вот такой вопрос о своём предназначении в этой жизни, с вопросом ты наказан тем, что живешь или тебя наградили, предоставив выживание в борьбе с самим собой, тем более в Государстве, где власть на каждом углу «пинает» гражданина, вместо того чтобы дать ему опору в трудном положении.
     До сих пор удивляюсь мужеству своих родителей, хотя понимаю и их страх, которые скрывали от детей обстоятельства незаслуженного вынужденного наказания и насильственного переселения за  свою принадлежность к иной народности, несмотря на утверждение в Конституции, что все народы СССР равны.
     Обо всём этом узнал уже после смерти родителей, когда решил восстановить родословную и столкнулся с документальными записями в архивах.

     Воспитание моё проходило в духе советской жизни, как впрочем, и сотен миллионов граждан СССР. Родители, несмотря на отсутствие образования сами достигли определённых «вершин», мама прошла путь от счётчицы на заводе, до  главного бухгалтера свинцово-цинкового комбината, а отец от принудительного трудового поселенца водителя, до начальника отдела спасательной службы.
    Заработки на свинцово-цинковых комбинатах всегда были хорошие, поэтому можно сказать, что моё детство прошло в нормальном достатке. В доме рулила мама-хохлушка, ну а аккуратист отец-немец занимался хозяйством.
     С детства мне прививали музыку, чтение книг, но видимо прививать одно, а желать другое, поэтому я всегда противился этому и мечтал, как миллионы советских мальчишек быть космонавтом или, в крайнем случае, лётчиком. Однако пару примитивных детских мелодий всё же одолел и сегодня иногда вспоминаю клавиши пианино на тему «В лесу родилась ёлочка». Отец играл на гитаре, мама на балалайке, сестра на пианино, а старший брат можно сказать на всём подряд.
      Но видимо как говорится в семье не без уродов и мне с музыкой не повезло. Чтение, учёба всё это во мне не приживалось тоже. Сколько помню, отец постоянно читал, мать тоже, сестра вечно училась и работала в школе. Таким образом, видимо есть правота утверждения, что гены это ещё не всё, что передаётся по наследству.
    А кроме того полностью убедился, что опыт жизни приносит свои плоды положительные или отрицательные, каждый сам решает, но то что гены в этом случае бессильны для меня однозначно.
     Естественно имел как впрочем, и имею до сих пор определённые недостатки своего характера, хотя возможно недостатками для кого-то их назвать нельзя и многие с завистью мечтают о таком чувстве человеческого достоинства. А кто-то наоборот назовёт это слабостью, трусостью, осудит и возненавидит. Как говорится всё относительно, но мнение каждого человека имеет право быть озвученным.
      Чувство мести вселилось в меня с раннего детства поныне, ибо рано установил сам себе свои законы и правила которых стараюсь придерживаться поныне. Помнится соседского мальчишку  казачонка семи лет, а мне было шесть, побили и обобрали ребятишки старшего возраста, после чего я решил поджечь сарай с сеном «злодеев», который заполыхал через некоторое время после избиения приятеля, ну а я вскоре оказался в углу на горохе и как говорится, отпорот матерью по полной программе. Порола меня в основном мама, на что я совершенно не в обиде на неё и считаю до сих пор, что этот метод необходимо применять в воспитательном процессе не только против детей, но и взрослых, ибо иного выхода просто иногда нет, естественно давая перед этим шанс, исправится другим путём.
      Отец в основном «поставлял» матери новый ремень, который я время от времени крал, уничтожал или выбрасывал. Он всегда висел на видном месте при входе в дом, видимо для постоянного  напоминания мне, что в случае чего я получу по заслугам. Однако извиняться так и не научился, если считал и считаю себя правым. Естественно доставалось мне не каждый день. Бывало, попадал под горячую руку раз в два-три месяца, естественно после проведения бесед на эту тему, где выводов  не делал и очередной проступок приводил к так называемой экзекуции. Пишу об этом потому, так как сказал выше, что физическое наказание порой приносит больше пользы и его необходимо узаконить, сделав естественно предварительный опрос граждан страны.
    С рогатками, камнями и воздушным ружьём в отношении птиц и животных дружил, но очень короткое время, когда однажды подстрелил воробья, за которым долго ухаживал и восстанавливал его крыло. С тех пор я не могу обидеть даже муху, если она меня недостаёт, не говоря о других животных и насекомых. Естественно во время нападения необходима обратная реакция, но что касается обидеть без причины создание природы, то я на это не способен с раннего возраста, чего не могу сказать в отношении людей умышленно меня обманувших и причиняющих мне боль.
      Так, например, когда мне было 18 лет,  я познакомился с двумя студентками из техникума приехавших к нам на практику. После  чего ребята старшего возраста стали мне угрожать, но поняв, что меня не убедить, довольно сильно избили. Не задумываясь, я прибежал в гараж отца, схватил нож, которым кололи свиней, и как говорится, мало не показалось этим «старикам», которые бегали от меня, а затем жаловались родителям, но больше меня не трогали и обходили стороной.
     Учился я в школе можно сказать не ахти, так переваливался с троечки на четвёрку, иногда появлялись пятёрки видимо после «маминого» воспитания, но мне никогда они не нравились, т.е. пятёрочки.
      Толи оценивал себя реально, толи не нравились отличники, но знаю точно, что не завидовал, ибо по сей день не знаю этого чувства, понимая и осознавая, что в одном деле кто-то может быть лучше другого и наоборот. С детства мой мозг уже срабатывал на разные аферы и, получив очередную плохую оценку, я приходил домой переписывал, заново вырвав лист  или перенося в новую тетрадь запись. После чего  при помощи красных чернил, украденных у сестры, которая работала учителем в нашей школе, ставил себе положительную отметку, но никогда самую лучшую, понимая, что это вызовет подозрительность. Однако это было разоблачено и мне как, говориться, опять приходилось нести тяготы домашнего ремня по заднице.
       Наряду с тягой к аферам, мне всегда хотелось походить на взрослых. В семь лет взобрался на верхнюю площадку вышки для прыжков в воду. Помахав ручкой родителям, сиганул в воду, после чего всё семейство ринулось в воду меня спасать, но я удачно вынырнул, естественно прослушав, нравоучения и продолжил прыгать дальше под присмотром взрослых.  Когда мне было 13-ть лет, увидел, как взрослые ребята лихо крутят «солнышко» на качели, после чего я сказал, что это чепуха. Послышались смешки, подколы, я влез на качели, не думая видимо не о чем, раскачался, сделал, один оборот, а потом руки разжались, ноги выпали из перекладины и я пропахал своей мордочкой земельный участок, естественно вызвав смех ребят и девчонок.
      Но плюс этого деяния заключался в том, что потом у колонки с  водой меня обмывала старшеклассница, которая нравилась мне. Мама естественно была недовольна моим видом, когда я появился на пороге дома, оказав мне медицинскую помощь, а отец сказал, что ничего страшного сшил мне специальные укрепляющие ремни, после чего я утирал нос старшеклассникам. Однако никогда в школе не стремился в лидеры класса, старался сидеть подальше и наблюдать за остальными. А вот работа в школьном радиоузле мне нравилась, мы мастерили разные штучки, например переговорные радиостанции через ламповый радиоприёмник и так развлекались друг, с другом после школы, находясь дома на длительных расстояниях. Однажды, до мастерились, до того, что местный самолёт не мог сесть из-за помех в эфире, после чего матери сделали замечание, но она не наказала, понимая, что это прогресс и возможно сынок стремится к чему-то путному.
      А сынок тем временем мечтал о небе, оклеив всю свою комнату фотографиями самолетов летчиков и космонавтов из отцовского журнала «Служу Советскому Союзу», который он выписывал.
      Кроме этого я был первым парнем на «деревне» т.е. в нашем посёлке по этому вопросу.
       Батя подарил мне теодолит, что-то вроде телескопа и мы вечерами в центре поселка смотрели в него на Луну, где всем казалось, что мы видим наш советский луноход.
      А ещё сестра дружила с лётчиком из поискового отряда космонавтов, который как-то взял меня в аэропорт, после очередного приземления кажется Союза-9-ть, где мне наряду с корреспондентами и другими присутствующими подарили кусочек космической прессованной ваты обшивки корабля, которая обгорает при приземлении, после чего её видимо собирают. Это историческое достояние вещества из космоса я имею поныне.
      Она долгое время имела определённый запах, которого теперь нет, но я тогда был единственным обладателем космического натурального вещества на всю свою округу.
        Отец кстати тоже мечтал быть военным, с радостью пошёл служить в Армию, в надежде поступить учится в танковое училище, но вскоре началась война и вместо танков его определили по национальному признаку на нары тюремной жизни. Власть распорядилась иначе и если вдуматься в тупость проводимой политики того времени, то в уме не укладывается, как можно было загубить так бездарно миллионы жизней граждан огромной страны. Я не говорю в данном случае о своих родителях, а о тех невинно загубленных десятков миллионов жизней, потомки которых в итоге победили в войне, но их жизнь не стала лучше жизней погибших родных.
      Вот это самое ужасное для нашего государства и я часто думаю о том, как можно ненавидеть свои народ, что бы доводить его до такого состояния. Ужасное и то, что нынешнее время стало худшим из всех времён для этих людей строивших мнимый коммунизм и социализм того времени и власть сегодняшняя отличается только одним, что не стреляет и не сажает в таком количестве, как тогда. Она поступает иначе, просто бросив их на выживание и определив мизерные подачки на существование. Я опять не говорю о своих родных, они давно умерли, я о тех россиянах отдавших в работе за мнимое советское будущее и некую лживую стабильность России по 30-40 лучших  своих лет.
     Тогда  в свои, 12-14 лет я ничего этого не знал, а если бы и  знал, то всё равно бы не осознавал, как сегодняшнее молодое поколение в силу неправильного школьного образования и воспитания.
        Ложь историческая по-прежнему доминирует, хотя не в таких масштабах как в советское время. Родители молчали о том, через какие жернова власти пришлось пройти, никогда вслух не говорили о недовольствах, и старались дать «новое светлое будущее» как трубила власть и пропаганда того времени своим детям.
      Они купили мне мотоцикл, и я был увлечён поездками и прыжками на нём, постоянно разбивая себе, то лицо, то ноги с руками.
      Восьмой класс закончил без троек и поставил условие родителям, что решил уехать в столицу республики и если они меня не отвезут, то я уеду сам или просто убегу. Семейный совет постановил, что иного выхода нет, снабдил меня денежным пособием и повёз в аэропорт городских линий, который находился в ста километрах от моего дома. Я улетел поступать в техникум связи, куда естественно не поступил, но домой решил не возвращаться.
     Хотелось самостоятельности и независимости своей личной жизни, как говорится главное подальше от родительского дома, где соблюдалась строгость, порядок и личная ответственность.      Пришлось довольствоваться 3-годичным училищем по специальности электрика с получением общего образования, что не так далеко от темы связи. Документы кстати приняли с трудом, не было якобы мест и родственникам пришлось опять кого-то просить помочь.
       Сколько помню советско-российскую жизнь везде получается, что приходится мухлевать, везде ненужные препоны, настоящие издевательства и практически всюду круговорот несправедливости и произвола. Меня научила жизнь лавировать, приспосабливаться, «нырять и выныривать», а каково тем миллионам россиян, которые не способны так поступать, которые верят в справедливость и законность, но на практике личной жизни получают постоянное унижение. Хотя многие вопросы можно решить при помощи росчерка пера издав тот или иной Указ. Кроме этого в стране есть определенная часть граждан готовых помогать власти делать полезное дело на благо всего общества, но власть умышленно не желает таким людям протянуть руку поддержки, делая все возможное, чтобы эти люди были отдалены от процесса обустройства страны. Порой кажется, что в стране проводится настоящая политика вредительства и уничтожения великой Руси, так как слов нужных и красивых с уст руководителей звучит много, а действий, увы, практически никаких.
       Забегая вперёд, скажу, что я был самым первым человеком, кто прокатился по первому льду знаменитого спортивного комплекса Медео. Я проходил там практику и когда появился первый лёд мы с приятелем остались с ночёвкой, я привез коньки и так стал «первопроходцем», хотя сегодня этот спортивный комплекс не является таковым, как это было во времена СССР.
     Поступив на учёбу в 15-ть лет вдалеке от родителей, естественно пришлось самостоятельно выживать и в самом городе, и в общежитии и на занятиях. Это нам сегодня рассказывают басни о том, что не было в советское время разграничений и дедовщины в Армии или учебных заведениях. Они всегда были или были там, где люди состояли из народа. Может быть, в не таком кошмарном виде как сегодня, когда   армейская и студенческая молодёжь попрошайничает на улицах, что на мой взгляд унизительно и омерзительно, в первую очередь для самого Государства. В советское время тоже требовалось доказательство своего характера и свободы, особенно в условиях вдалеке от дома родителей.
      Так, попав впервые в городской парк столицы, на меня тут же наехали местные ребята, которые объявили что это их территория, но получив отказ подчиняться их правилам, и после определённого физического конфликта мы стали так называемыми друзьями. Эти ребята прижимали одиноких, занимались поиском денег рано утром у качелей, где многие посетители теряли деньги во время катания на них.
      Мне тогда было 15-ть лет, а самому старшему нового моего «общество» друзей 22-ва. Однако мы частенько ругались, несмотря на разницу в возрасте. Когда приходили раньше нас другие мальчишки собирать деньги у качелей, которые, как  правило вылетают из карманов во время качания, то я настаивал не трогать этих ребят, так как они пришли первыми, пока мы спали.
      Ужасно не любил, когда «мои» придирались и особенно, к одному или двум парням или ребятам, понимая превышенную численность, а значит силу.
     Хотел бы тоже попросить нынешних молодых людей не придираться без причины к незнакомым, особенно в случае если численность не равная. Особо противным считаю, когда кто-то из парней видит так называемую «свою» девушку с другим парнем и норовит устроить драку, якобы в защиту девушки. Считаю, коль эта девушка пошла добровольно, то все претензии, если они возникают необходимо предъявлять именно ей или женщине, но никак ни парню, мужчине, которые не применили насилие, обмана в этом знакомстве.
     Не знаю, откуда во мне сидело такое понятие, книжек я в юности на такие темы, да и на другие не читал, но так называемое чувство справедливости присутствовало и присутствует до сих пор.
      Естественно как можно быстрее хотелось отойти от зависимости родительской и доказать, что сам чего-то стоишь.
    Родители посылали 30 рублей в месяц, что естественно было достаточно, так как, обучаясь в советском ПТУ молодой человек был на полном государственном обеспечении, а хорошей зарплатой тогда считалось иметь 120 рублей в месяц, которые получали инженера, врачи, чиновники.  Но я приспособился обманывать родичей, порой не отвечал на их письма, они естественно думали об отсутствии копеек на конверт и я получал внеочередную финансовую помощь родительского дома.
     Я по-прежнему общался с новыми друзьями и время от времени помогал то одному на работе разделывать мясо, то другому подносить болванки к токарному станку, когда был свободен от учёбы. От денег всегда отказывался, что совершенно считаю сегодня неправильно, ибо безвозмездный труд может быть, среди очень близких родственников или уж очень хороших друзей. 
    Во время очередной встречи они предложили  торговлю в моём учебном заведении сигаретами и зажигалками, которые я успешно продавал ребятам, получая свою долю, осваивая, как говорят сегодня, азы бизнеса, хотя в то далекое советское время такие деяния назывались преступлением, т.е. спекуляцией.
      Старшего как-то на работе в столовой начальник наказал и как он сказал, что  незаконно, после чего  мы решили отомстить. Главарь сказал, что ему не заплатили за работу и предложил грабануть столовую. Я был против, но коллектив за и мне пришлось стоять на стрёме. А когда делили ворованные копейки, то я узнал, что зажигалки и сигареты тоже из ларьков знакомых, которые по сговору грабили мои новые приятели. Вот так я оказался в маленькой банде.
      В итоге появились дополнительные деньги девочки, а вскоре и мой первый сексуальный опыт. В школе мне кто-то нравился, но это были, как правило девочки из старших классов. Помню, как зимой приходили в школу пораньше, чтобы позажиматься с девчонками в темном классе. Ну а тут совершенно иное, Новый Год, многие разъехались я в комнате один, а значит и флаг, как говорят в руки, тем более столько, разговоров об этом среди сверстников и в новом обществе.
   Она была старше меня, кажется 19-ти лет, что на мои тогда 15-ть многовато, а может быть наоборот. Я помню до сих пор её громкую фамилию и кличку, хотя внешне представить не могу. Помню и то, как мне с трудом удалось завести её в мужское общежитие, где я жил.
      Возможно, это была первая моя дача взятки при входе в общагу в новогоднюю ночь, для реализации задуманного общего плана. Увидев на мне нижнее трико, она скомандовала, чтобы я и его снял, после чего мы как говорится, занялись любовью с сегодняшним привычным словом секс.
     Какое-то время общались, но потом появились новые знакомства девочки и как говорится пошло и поехало. Чувство любви во мне так и не проявилось, видимо понимая, что его не может быть в том понимании, в котором его воспринимаю, когда один полностью, а лучше оба отдают свои жизни друг другу. Кроме того необходимо самому быть таким, а я пожалуй не способен на это, поэтому до сих пор и не построил своей семьи и пока об этом не жалею, ибо как и о любви имею своё представление и о семье.
      Однако призываю всех граждан создавать семьи, ибо это очаг определенной стабильности человеческой жизни, даже не смотря, что жизнь порой распоряжается иначе и в очень благополучных семьях происходит всё совершенно наоборот, что было задумано, и что создавалась годами.
        Таким образом, правильней сказать, что человек вначале должен, думать о себе, о своей семье, а уже на следующем этапе о месте жительства, стране и так называемой Родине, тем более, если эта Родина, в образе определенных лиц не исполняет элементарные свои обязательства перед гражданином в соответствии главным законом страны.
     Поэтому «моей семьёй» стала  политика и переживание за Россию, за граждан, принося время от времени пользу от своего имени в решении того или иного государственного вопроса. Практически по всем вопросам государственной жизни, имею своё представление, а правильно оно или нет решать должно общество.
     Написать, предложить, потребовать, пресечь это, и есть тот долг, который я  иногда исполняю, хотя было бы намного продуктивней и полезней, если бы так делали желательно все граждане страны, требуя того, что им положено иметь в соответствии с Конституцией России.
     Часто вижу, как у подъезда бедные мамочки с колясками объезжают тротуар, на котором стоит машина, место которой только на проезжей части. И тут ничего нового выдумывать не надо, организуй службу наложения штрафа, как это есть во всем Мире, и пополняй казну своего населенного пункта. Не буду вдаваться в подробности, какие у нас тротуары и какие они должны быть на самом деле, как впрочем и все остальное.
    К примеру, сегодня когда редактирую эту запись, а на породе конец 2013 года, двигаясь по пешеходной зоне у магазина ГУМ заметил, как снуют люди в сторону Кузнецкого Моста и обратно, где машины естественно пропускают поток пешеходов.
       Поток в этом месте таков, что там можно стоять и 5-10-20 если не больше минут, так как люди идут, хотя на самом деле так просто установи светофор и регулировать движение при помощи его и машин и пешеходов.
       Можно понять тех водителей, которые матерят это место, создавая ненужный огромный затор.
       И это все происходит в нескольких сотен метров, от Кремля, от ГУВД города. Самое смешное, что тут же стоят два полицейских, но они не реагируют на происходящее. По зоне, для пешеходов на скорости пролетает мопед, и реакции полицейских тоже нет.
      Спрашиваю этих горе «блюстителей порядка», почему допускают, почему не штрафуют или элементарной беседы не проведут. Отвечают, а какое Ваше дело.
      Приходится приходить домой направлять сообщение в МВД России. Примут ли это сообщение к сведению или нет, не знаю, но знаю одно, что я предложил рационально для пользы человека решить этот вопрос.
      Мне не важно, назовут мою фамилию или нет, тем более я стараюсь не афишировать её для определенных лавров, а просто предложить что-то, что действительно изменит ситуацию к лучшему.
       И таких писем, заявлений, предложений написано мной более нескольких сотен, которые сегодня обретают некую законность на бумаге, а благодаря мне или иным людям это ведь на самом деле уже не важно.
      Единственное жалко, что я писал и предлагал десятилетия назад, а некоторые только сегодня воплощаются в жизнь, хотя в нормальном постсоветском обществе, все эти процессы занимали несколько недель, месяцев, а некоторые были решены росчерком пера в течение суток, издав например Указ.     Мне трудно понять, почему у нас этого не произошло, как понять и то, почему власть не объединит молодежь, не даст возможность тому же Навальному и иным объединениям, организовать структуру контроля. Тем более она практически организована, действует самостоятельно, приносить огромную пользу обществу, а значит и Государству, а это самое Государство в образе вредителей, другого слова здесь подобрать не возможно, всячески препятствует  этому объединению. Задую такие вопросы постоянно гаранту конституции, но получаю только одно, или закрывают сайт, как экстремиста, или заражают вредоносными программами.
  Часто наблюдая в прямых эфирах так называемые заседания Правительства, где показывают такое, от чего просто тошнит.    Задаю вопрос и себе и естественно в секретариат Правительства, а зачем все это надо, тем более на эти сборища выделяются сотни миллионов народных средств, но вопросы практически не решаются или молотят чушь, ересь, а главное с видом серьезного обсуждения.
   Вот так и получается, что моей «семьей» стала самостоятельная позиция и предложения по государственным вопросам. Семья как я говорил выше, у каждого на первом месте должна быть, но все же, в своем жилище, в своем подъезде, на своем тротуаре, улице, ближайшем магазине, аптеке и т.д. каждый из нас может внести частицу полезного для всего общества, к чему и призываю всех. 
   Однако возвращаюсь к воспоминаниям своей молодости и представляя по честному происходящее того времени, говорю, что мне стыдно за все те действия, которые привели меня тогда на скамью подсудимых.
      Можно сказать, что это был определенный опыт, определенная школа жизни, где главное то, что с каждого негативного  опыта человеку необходимо извлечь что-то полезное и сделать затем правильное решение.
    Банда в которую я влился, просуществовала около года и наша «незаконная» деятельность была не долгой, приближалось окончание первого курса обучения и наш «главарь» решил ехать на знаменитое озеро Иссык-Куль не как обычно на такси или автобусе, а на личной машине в кавычках. Было решено позаимствовать машину, т.е. стибрить. Для этого мы вечером спустились к гаражам в микрорайоне и стали выбирать гаражи с одним замком, которые вскрывали ломом. Увы, но постоянно не везло, в одном оказалась моторная лодка, в другом мотоцикл, третий был пуст и только четвёртый нас осчастливил советским запорожцем.
      Вдуматься только, какое людское счастье тогда было иметь такую машину, на которую сегодня практически никто не смотрит. Лично я машину водил уже с семи лет и порой вёз отца с подложенной подушкой под спину на расстоянии ста километров, а он за это время умудрялся выспаться.
      Будучи ребёнком, решил задним ходом заехать в гараж, но машина упала одним колесом в яму, но я тут, же попросил проходящих мимо трех мужиков помочь мне, а когда родители пришли с работы, то не поверили, что я сам заехал.
       Кстати я мало что помню из личной жизни в детстве, но вот этот случай запомнил, видимо под воздействием страха. Всегда удивляли люди, прожившие долгую жизнь, но помнившие о себе, все, то, что с ними происходило в 3-5 лет. Видимо память хорошая или отсутствие такого бурного потока жизненных изменений, которые были у меня, сменяя одно событие на более важное другое.
     А когда стал писать дневник, то информация, находящаяся в голове перекладывалась на бумагу, затем постепенно гасла, освобождая пространство для других новшеств.
       Так что крутить баранку мне нравилось с детства, но что касается помощи в ремонте, то я всегда отлынивал, когда  просил отец, что естественно впоследствии вышло мне боком в жизни, когда случались элементарные неполадки, после приобретения уже личной машины. Но как говорится, опять жизненный опыт научил и порой по нескольку раз в день устанавливал зажигание, регулировал клапана и много чего ещё умел, чего, кстати, сегодня уже не помню.
   Но тогда я только мог рулить. Выкатив машину из гаража, наш главарь стал пробовать её завести, соединив все вырванные провода вместе, и машина просто-напросто дергалась и двигалась рывками на стартере, вместо того, что надо было присоединить контакт к общему пучку, дав машине завестись, а затем отсоединить.
     В это время к гаражам подходил мужчина, который прошёл мимо нас, а вскоре догнал наше «сообщество» с арматурой в руках приказав всем сидеть, стал кричать призывая на помощь, что бы кто-то позвонил из соседних домов в милицию. Я сидел, справа и вскоре не задумываясь, выскочил из машины и убежал. Оббежав дома, я приблизился к дому поближе от машины и устроился в зарослях, выслушивая мольбу нашего главаря, как он жалобно скулил и просил дядю отпустить, хотя вспоминается, он хвастался то топором, то ножом, если надо будет, то порешит, всех на нашем пути. Он мне стал противен, ибо действительно думал, что он способен постоять за нас.     Помню как надо мной стоял мужик на балконе, который курил, естественно видел меня, понимал в чём ситуация но совершенно не вмешивался, что тоже говорит о раздвоении общества как тогда, так и сегодня.
     Оставшуюся ночь пришлось прогулять, и когда я пришёл на учёбу, то поведал приятелю по парте о своём «горе» и мы однозначно сделали вывод, что меня сдадут как соучастника.
      Ну а минут через 15-ть после разговора меня вызвали на выход, где мужчина в штатском спросил, знаю ли я, почему меня побеспокоили, на что я ответил, догадываюсь. Однако как только я сел в машину, и мы отъехали, то последовал удар в мой живот, и я оказался на полу милицейского уазика. Затем удар ногой и вопрос звучал так: «Где оружие?»
       Как я узнал позже, в нашем тире при училище украли винтовки и автоматы, к которым мы естественно не имели отношения. Но как говорится, пришлось главный удар принять на себя и пару недель пока не поймали второкурсников укравших это «достояние нашего заведения», мне приходилось не сладко. Пришлось познать, что такое подсадные утки, что такое пальцы веером, как проходит «прописка» на малолетке, и много ещё чего, для восприятия жизни иначе и задуматься о справедливости, хотя, что она означает, думаю, ник-то толком не сможет ответить, ибо она нарушается при  появлении второго участника в человеческой жизни.
      Это как право человека одного по отношению к другому. Поэтому все эти глупые тезисы давно надо заменить, на тему соблюдения законности всеми участниками общества и как говорится прекратить балаган и болтовню.
     То же самое это касается так называемого понятия, коммунизм, капитализм, фашизм, религия и т.д., ибо нет нигде в Мире точного воспроизведения этих понятий в жизни, которые кем-то навязаны обществу и как правило, в основном больными на голову людьми, несмотря, что все очень складно было изложено.
      Думаю тоже, самое кто-то подумает обо мне, но я излагаю, свои воспоминания и не требую на особую значимость в этом мире, что было у тех, кто придумывал разные новые течения, значения, словечки и т.д., а в итоге сам не мог объяснить, что это такое.
  Довольно часто приходится встречаться с такой категорией людей, где только встреча дает основания понять, насколько человек болен не понимая этого. При всем этом отменная речь, слог и даже мышление порой, но действий нет, типа того что происходит сегодня с горе-правителями России. Под сказанным, прочитанным, произнесенным можно подписаться и руками и ногами, но потом понимаешь, что дальше этого действий нет, а если они и бывают, то такие, что даже трудно себе представить как человек мог дойти до такого.
      Поэтому для меня понятия: «левый, правый, фашист, нацист, коммунист, капиталист, антисемит, исламист ит.д.» не имеют никакого конкретного значения из-за отсутствия внутреннего стержня в самих людях, в соответствии с тем, что внушается.
     Необходимо все лучшее брать из всех этих понятий, внедрять в общественное сознание при его одобрении большинства граждан развиваться время от времени корректируя, изменяя или отменяя, то, что общество впоследствии будет отвергать.
     В отношении наших «делишек», скрывать смысла не было, всё уже было рассказано до меня моими «братьями по оружию», которые так и сидели в машине после «задержания» героическим дядей, до приезда милиции и к моменту моего задержания всё было «чистосердечно» написано. Единственное висел в воздухе вопрос с кражей оружия, поэтому пришлось отдуваться мне за всех, о чем впоследствии я сказал себе, что так тебе и надо.
     Думаю об этом написано достаточно книг и углубляться не наверное не нужно. Хочу заметить одно, что не стоит определенной части нынешней молодёжи двигаться в этом направлении, так как путь практически вне куда, тем более делать деньги сегодня можно намного проще и доступно. Было бы желание, а возможности не ограничены. Этот вопрос опять необходимо адресовать руководству страны, что лично я делаю постоянно, ибо политики воспитания молодежи в нашем Государстве совершенно нет. Слов много, трат еще больше, а молодежь привлекать в обустройство страны Кремль боится!
      Ну а далее как обычно суд и все процедуры, где мне впаяли полтора года сначала общего режима, но затем благодаря мамочке, которая меня как говорится, выкупила, и мой приговор заменили с общего режима  на условное наказание, и я оказался на свободе. Главное я осознал, понял свою ошибку, а это, пожалуй, самое главное в жизни, хотя познать тюремную жизнь впоследствии пришлось ещё дважды, но уже по политическим мотивам.
        Тогда я благодарил в душе своих родителей, хотя скажу честно, что уделял внимание им, намного меньше чем требовалось. Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что больше всего мы обязаны им. Однако, к сожалению, это понятие приходит в основном поздновато, а у кого-то порой и никогда, когда встречаются люди, не вспоминающие родителей не только в день их рождений, но и смерти.
    Так что призываю всех по возможности помнить своих родителей и почитать, не забывая дня рождения и естественно смерти, а лучше иметь контакт почаще, чем эти две даты года. Старайтесь больше узнавать о ваших родителях и остальных родных, ведь именно так вы сможете что-то ответить своим детям, а они последовательно другим. Родителям можно посоветовать, чаше записывать или констатировать на аудио и видео разные факты из жизни детей, которые интересно узнать, увидеть и проанализировать в зрелом возрасте. Но главное помнить, почитать и понимать друг друга.
      Ну а я, познав, те самые тяготы жизни, которые устроил сам себе тупым пониманием, вернулся на учёбу, где естественно приобрёл авторитет в связи с небольшой «отсидкой». Увы, но до сих пор отсидка или Армия как-то поднимает престиж молодого человека. И если в вопросе понятия службы как бы она понятна, но тюрьма это тот негатив, который вдалбливают в телевизионных коробках, под видом нашей истории. Опять нет никакой политики Государства в этом вопросе, и некий Гарант Конституции России является главным виновником происходящего, как впрочем, и в любых иных жизненно важных вопросах.
     Группа, в которой учился летом, была на каникулах и я тоже, но по иному поводу, о чем написано выше. Освободили в середине сентября, учёба началась, но я быстро втянулся и все пошло по плану.
      Из одной крайности перешел в иную, вступил в ряды дружинников, но продержался там не долго, пока не расквасил рожу фотографу, который оказался педрилой, приставая к молодым ребятам предлагая фото или вместе сходить в душ.    Так что все это было и в советское время, но не в таких масштабах и не так открыто в СМИ, как это сегодня.
     Право распоряжаться своей задницей, должен иметь каждый, но не так как это происходит сегодня, крича об этом на каждом углу, осуждая или наоборот одобряя деяние. Видимо ввиду того, что так называемых меньшинств, в Кремле становится все больше и больше, они решили общество закормить этой темой.
      А у меня как у человека прошедший определённый тюремный путь было вдолблено определенное не восприятие к ним, и когда мне пришлось пообщаться с бургомистром Берлина, то больше всего думал об этом, оправдывая себя, что, сколько пожимал руки банкирам, официантам, юристам или врачам зная об их  иной сексуальной ориентации.
     Так что, покинув ряды дружины, я стал восстанавливать вопрос справедливости входа в женское общежитие, независимо от года обучения. На втором курсе я возмутился устоями третьекурсников, которые нам запрещали ходить в общежитие девчонок и организовал протест в виде битвы между курсами, когда человек 50-70 должны были драться на открытом поле с другим количеством такого числа.
     На поле битвы, можно сказать, собралась армия с дубинами и штырями, но после разъяснения и выяснения вопроса решено было, что наши претензии правомерны и впоследствии я стал приятелем третьекурсников, запретив тоже, самое, делать нашим, когда мы перешли на последний курс.
 Зимой на втором курсе познав, что такое секс на первом, поехал на каникулы домой, где на станции отец встретил меня, удивился моей стильной одежде, и мы поехали домой, где надо было проехать по бездорожью 120 километров. Машина сломалась, отец завернул меня в шубу, а сам что-то паял, делал с поплавком бензонасоса при 30-тиградусном морозе, где не души степь и снег. Тогда я тоже познал, что такое холод и был горд за действия своего бати.
 Ну а через пару дней все забыл и уже как городской житель выпендривался, перед теми с кем учился.
     Решили отметить Новый год, набрали водки, шипучки, где мне предложили показать, как пьют в городе. Запивая водку шипучим вином, я вскоре оказался в ауте и очнулся только дома на следующий день, где увидев маму, которая произнесла: «Ну, вот воспитала пьяницу».
      Сестра поведала, что я постучал в дверь, мне открыли, я весь был в снегу с одной женской рукавичкой на руке. Произнес мама я не пил и вывалился за дверь. Меня подняли, подвели к кровати, но я сам разделся, аккуратно повесил одежду и уснул.
Больше всего было стыдно, перед теми с кем гулял, с кем учился.
     Оказалось, я наблевал, матерился, меня посадили на детские санки и повезли домой. Так что и этот первый опыт пьяного состояния я прошел в 16 лет, которых впоследствии ещё было два, видимо не осознав правильно начальный.
     Напивался, уже будучи можно сказать взрослым, после Армии в 24 года когда работал в уголовном розыске, устроив скандал на уровне дежурного по городу. После этого сказал себе нет, хотя во время еды в кампаниях пью бокал вина или 50-100 грамм коньяка или водки. Могу немного больше вина, но дозу чувствую, а это главное.
     Так что с этим делом я так и не «подружился», как впрочем, и с табаком, понимая, что многое надо уметь и рационально использовать.
      Поэтому возможно для кого-то мой пример даст основание задуматься над своими поступками, которые всем нам надо преодолевать самостоятельно, отклонив от себя так называемые заговоры, проклятия и разную ересь которой, быть не может.
   Все зависит от нас самих и многие вещи мы способны в себе изменить и преодолеть, если будет желание и настойчивость, хотя эта работа является самой сложной в жизни человека.
  Например, сегодня борюсь с ленью, понимая и осознавая насколько она пагубна в моей жизни, как впрочем, наверное и в жизнях других людей.
Но возвращаюсь в юность и продолжаю описывать своё житьё-бытиё.
        Нашёл общий язык и с руководителем нашей группы, с которым имел вначале конфликт, когда он притеснял ребят, но после обсуждения этой темы мы стали близкими и я даже был вхож, в его личный дом. Норовил все сделать меня старостой, видя авторитет, но я категорически отказывался, понимая уже тогда, что название должности не является самой должностью, что в общем, и было доказано жизненным опытом.
      Он одобрил моё желание ехать в военное училище, после учебы, так как сам тоже в своё время был военным лётчиком, но списанным по состоянию здоровья. В конце обучения я прошёл медицинскую комиссию, где у меня обнаружили гланды, которые я вырезал, не поставив даже родителей в известность. А вот врождённый, порок сердца удалось обнаружить только западным медикам в мои 44 года, что и являлось той самой моей гранью между смертью и жизни во время рождения. Комиссию проходил для лётного училища, но затем выяснилось, что разнарядки нет, и мне предложили ехать с политическое, да ещё строительное училище.
       Короче, тоже как и тогда, так и сегодня в этом вопросе бардак разнарядки и расходовании государственных средств не по назначению. Иного выбора не было, я согласился, руководитель проставил мне в дипломе только хорошие оценки, от пятёрок отказался и я покатил сначала домой к родителям, а затем в военное училище.
Моя правдивая жизнь. Часть первая. 17.02.09 – продолжение.
      Я впервые в жизни так далеко уезжал от родного дома, хотя совершенно не испытывал никакого страха. Крым это уже не столица Казахстана.  Раньше мне приходилось уезжать далеко с родителями, как на машине, так и поездом когда посещали родные края матери в Украине. Вспоминаю, что ездил далеко с сестрой и что даже падал со второй полки вагонного купе, и если кто-то «замечает» в моих мыслях не то, то я отвечаю, что это итог той самой полки в вагоне.
      Когда-то в юности я завидовал соседу, которому папа устроил Артек, а теперь вот сам ехал в Крым в военное училище.
     Приехал без особых затруднений, нашел нужное место нахождения, устроился,  новые знакомства, а затем недовольство приказами, принуждениями, унижениями. Но самое главное недовольство было в том, что это не лётное, а иное училище.
      Было решено покинуть его. Находясь на экзамене по сочинению, где за столом сидело четыре человека, я стал говорить о своих недовольствах соседям абитуриентам, где послышались согласия с моим мнением. Кто-то сказал, что думал это морское училище, а оно оказалось другим, кто-то высказался против политического, одним словом, подошел майор и мы хором сообщили, что не готовы и хотим покинуть экзамен.
     Нам, предлагалось подумать, но решение было принято и нам разрешили уйти, где мы получили документы, рассчитались, нам выдали проездные, ибо несмотря на тоталитаризм, все расходы по поводу военных училищ советская власть брала на себя, т.е. билеты на поездку и возможно еще какие-то деньги на расходы. Я опять замечаю, что образовательному процессу в СССР уделялось внимание.      Оказавшись на улице города Симферополя, было решено снять квартиру, после чего поездка на такси в Ялту, где в порту в отделе кадров изъявили желание работать на пароходах и посещать другие страны. Короче, нас выперли, и даже грозились вызвать милицию. Возвращение в город, разъезды приятелей, остался один, гулял по городу, дегустации вин, кинотеатр, рядом девушка, кинотеатр, последний ряд, она в мои штаны, я молчу.(расписать) После фильма посмотрели друг другу в лицо, она уходит в одну сторону, я в другую, кажется с установкой на то, что неизвестно, кто она такая и куда может меня увести. Думаю о сохранении моих денег, о том, что надо еще жить и что далеко от дома, где рядом нет никого.
        Решаю ехать в Полтаву, к так называемой тетке, т.е. сестре матери на словах. Ее подруга, с которой она познакомилась во время переселения в Казахстане, где выяснилось, что они из того самого места, где жила мама. Далее их переезды были совместны по территории, и когда мать более-менее обосновалась в поселке на постоянной работе, то эта семья всегда была рядом, они жили по соседству. Поэтому хозяйку этой семьи мама называла сестрой, как впрочем, и других своих близких подруг.  В семье были две девочки, старшая на семь лет старше меня, младшая на год, с кем тоже проходили мои юные годы. Они вернулись на Украину в 70-е годы, и мать тоже думала об этом, но работа не позволила воплотить свою мечту. И вот я решаюсь ехать к этой тете, которую так и называл тетя Галя. Мне только что исполнилось 18 лет и я, как говорится, начал путешествовать. Тетя меня встретила хорошо, свой дом, машина, девочки при мальчиках и особого внимания в мою сторону не было, старшая кажется, собиралась замуж. У тетки нашлись какие-то знакомые в артиллерийском училище, и как бы вопрос с моим поступлением был решён, в следующем году, а пока решено было искать мне работу. Естественно, об этом было сообщено родителям и не знаю, что было бы дальше, но вскоре пришла телеграмма от имени отца «срочно выезжай, мама болеет». Отъезд был незамедлительный
    ( Полтаву я посетил спустя 33 года, где встретил взрослую дочь младшей, симпатичную, но спившуюся, мать тоже умерла, старшая сестра была живая, ее посетил, описание есть в дневнике).Расписать
      Итак, я вылетел домой, где сначала долгий перелет, потом долгое путешествие на автобусе, и когда я прибыл домой и вышел из автобуса, то встретил соседку, у которой поинтересовался о состоянии здоровья матери, которая ответила, что все хорошо. Домой пришел в ярости со скандалом, где меня убедили, что я был обузой для чужих людей.
     Не знаю, правильно ли поступили мои родители, но я опять оказался в семейной жизни, где решено было идти мне работать до ухода в армию, в которую я очень хотел идти, как этого желал и отец. Мне нравилась, форма, дисциплина, порядок, опрятность, а отец тоже воплощал через меня свою мечту быть при погонах. Работал электриком, где приходилось делать все необходимое и даже рыть ямы для столбов. Но лазить по столбам на ногтях так и не научился. Бывало, что работал самостоятельно в отдаленных местах, прокладывая электропроводку в новых домах. (Первая встреча со скорпионом). Работа в электроцехе было не так много,  часто посылали перевозить взрывчатку, работать на складах. Отец тем временем решал вопросы с моими разрядами, мне чего-то повышали, увеличивалась зарплата и т.д. Жизнь в поселке после городской столичной суеты естественно никакая, и как только поступали к нам на практику какие-то студенты, то все были, как говорится, тут как тут. (Две студентки, которые работали у нас, знакомство со мной, я хожу к ним в общежитие,  меня встречают казахи и бьют. После чего месть, я хватаю нож отца для убийства свиней и ловлю одного на улице. Он взмолился, просил пощады, я ощутил победу, после которой меня больше не трогали). Об этом описано выше подогнать или расписать, а там убрать.
      Отработал примерно 4-5 месяцев и отец устроил меня в школу ДОСААФ на 6-ти месячные курсы перед уходом в армию, где я получал профессию механика-водителя. Отец служил короткое время перед самой войной в танковых восках и видимо решил передать это свое наследство мне. (Его с армии зацапали и отправили насильственно в лагерь спецпереселения). Опять большой город, опять самостоятельно, опять свобода. Учеба -  не знаю, можно ли ее назвать таковой, никогда не любил учиться, но обожал ездить на тягаче, особенно там, где экстремально. Риск, где что-то особое, например, когда тягач взбирался на гору и падал вниз или по водным преградам, когда полмашины, а то и вся находилось в воде.
        С руководителем моего курса был быстро найден общий язык, я ходил по его просьбе в мебельный магазин, что-то доставал или отстаивал очередь вместо него, выполнял иные поручения и особенно занятия не посещал. Ну а когда на экзамене меня попросили показать ключ для регулировки сцепления, то я выбрал самый большой, но мне  показали на самый маленький, сказав, хорошо, иди, пять за правильный ответ. В общем 6-ти месячное обучение в школе ДОСААФ СССР было отдыхом и радостью свободы, где танцы, девочки, самостоятельная независимая от родителей жизнь, а что еще надо уже 19-летнему парню, который в качестве своего желания мечтал о небе, о космонавтике, о знаменитостях, почему-то о других родителям и т.д. После окончания обучения пришлось вернуться домой, где какое-то время опять трудовая деятельность в качестве электромеханика, где знакомство с дочерью начальника энергоснабжения, которая в то время закончила десятилетку и немного подрабатывала в подразделении отца перед экзаменами в институт. Гуляли, целовались, хотя в поселке это сделать довольно затруднительно. Было решено, что до секса не доходим, она ждет меня из Армии. Наступает время призыва, где черти-куда надо было ехать на так называемую военную комиссию, которая почему-то находилась в 120-ти километрах от нашего поселка, который назывался рудником ибо в нём добывали различные ископаемые. Попадая в этот районный центр, я часто вспоминал отца, который меня встречал, когда я приезжал на каникулы из столицы, когда учился. В холодные  суровые зимы я модничал, прикатывая в ботиночках, стилягой городским. А расстояние до дома большое, тем более по бездорожью, без инфраструктуры и вот однажды машина отца поломалась. Отец в студеную зиму в 30градусный мороз, что-то паял, что-то делал, так как полетел поплавок карбюратора, а я был, полностью завернут в полушубок, где отец напоминал мне о моем бестолковом поведении в отношении моей одежды при такой погоде. (Бывало меня просили показать и рассказать о городской жизни во время посещая на каникулах родителей. Выпивка первая. Совет молодежи.)
    Перед Армией военная медицинская комиссия заключила,  что я полностью здоров и годен для службы, несмотря на то, что я имел врожденный порок сердца, о котором узнал аж в свои 43 года, о чём я уже сказал выше. Мне пообещали, что я буду служить в танковых войсках и естественно, отцу это понравилось, как говорится, его мечта должна была воплотиться во мне, т.е. в сыне. Были какие-то проводы, какое-то прощание с подружкой и вскоре я оказался в большом областном городе, из которого нас отправили эшелоном в другой большой областной город Караганду, где наш поезд должен был находиться до следующего отправления 6 часов. В этом городе жила хорошая знакомая матери, тоже тетя Аня для меня, которую мама тоже называла сестрой. Я попросил сержанта отпустить меня на 3-4 часа, где мне поставили условие притащить  три бутылки водки. Приехал к тёти Ани, царства ей небесного, так как она уже умерла. Помылся, покушал, а потом с добром в три бутылки я возвратился на вокзал, где на пути не обнаружил своего поезда. Быстро забежал к военному коменданту вокзала, который сообщил, что ему доложили, что все в поезде на месте и что поезд ушел десять минут назад. Не знаю, что происходило в моей голове, кто ей руководил, но я знал номер поезда и решил догонять, выбежав на улицу, где стояли такси. Один из мужчин согласился взамен на все мои деньги и водку и после моего согласия мы бросились в погоню за желанием служить в Армии. Даже несмотря на то, что в поезде было выяснено, что нас везут на север на не танках кататься, а работать лопатой, т.е. в строительные войска. Не знаю, что повлияло на такое решение военкомата отправить меня к лопате, то ли отцовское этническое происхождение немца, то ли обычное стечение обстоятельств. Таксист гнал как говорится профессионально, тем более он видно знал разные объезды и когда мы за городом остановились у какого-то перехода, то он выяснил, что мой поезд вот-вот должен подойти. Рассчитавшись с таксистом и упросив его отдать  одну бутылку стрелочнику железнодорожного переезда, рассказав всю параду  моей погони,  поезд сбавил ход и я запрыгнут на подножку, а железнодорожник дал сигнал дальнейшего движения. Я стал стучать в дверь вагона, которую открыл сержант и грубо спросил, мол, что тебе надо, на что я ответил все что произошло, меня впустили, поезду набирал ход, а меня повели к начальнику эшелона, как говориться на ковёр. Доложил по военному, кто я и с какого вагона, после чего на меня стал орать капитан, грубо оскорбительно, обвиняя в том, что я пьян, хотя ни у тети, ни по дороге я спиртного не пил. Мне приказали встать смирно, а выпивший офицер кричал как угорелый, приказав сержанту наказать меня, а когда я уходил, он произнес: «Молодец, что догнал». Не знаю, что мной двигало, почему так срабатывали мозги, но многие не верят в то, что такое могло быть. До крайних просторов севера мы тащились не то трое, не то пятеро суток, точно не помню, но все это время наше молодое пополнение советской Армии кушало, на станциях добывало через солдат спиртное, в пути выбрасывало свою одежду и чемоданы или меняло её на что-то иное, а порой просто отбирая друг у друга. Когда я вернулся на свое место в вагоне, то выяснил, что вещи мои уже перевернуты, место занято, где я устроил скандал и добился своего прежнего места. Привезли нас в город Североморск на базу распределения новобранцев, которая называлась по морскому ( Экипаж или что-то в этом роде, из головы вылетело). Там в большей мере очутилось наглое отношение так называемых служак в форме, которые требовали отдать им ту или иную одежду на дембель. Проблема в том, что многие, уходя в армию брали с собой самое лучшее, в надежде через два года надеть это лучшее после демобилизации. Я к таким не относился, понимая и зная понаслышке как все происходит, поэтому против меня в этом понимании унижений и оскорблений не было, хотя видел, как били тех, кто не давал свои вещи. Сегодня у нас говорят, что российская армия – это насилие, но вспоминая советскую, я тоже могу сказать, что там незаслуженного насилия, оскорбления и унижения было тоже достаточно. Экипаж, кажется так называлось место распределения новобранцев, где все военные были в морской форме, которая на мой взгляд является самой красивой в мире. Однако нас переодевали в форму сухопутных войск, которая тоже выглядит неплохо и думаю, что лучше, чем сегодняшняя, где мы стараемся кому-то подражать. Дошло дело до распределения, где я стал проситься во флот, но мне сказали, что это невозможно. Я сообщил о своем желании быть военным, что жизнь свою не мыслю иначе и упросил офицеров в таком случае направить меня в школу сержантов, готовивших командиров взводов для тех же строительных военных частей. Мои бумаги листали, кто-то о чем-то перешептывался, возможно имея в виду моего отца или что-то другое, но в конечном решении мне было дано добро, и я был направлен для прохождения службы в школу сержантов курсантом этого заведения, где нас муштровали, мы учили устав, естественно, много работали то там, то тут на разных городских работах и за все время учебы в полгода всего один раз пришлось выстрелить по-настоящему, хотя нахождение в карауле с карабином проходили, где самое желанное место для многих было свинарник, где более-менее тепло и есть место посидеть и покемарить. Бывало, что я засыпал, снился сон, что меня разыскивают, открывал глаза, передо мною стоял сержант, который орал, а  затем следовало наказания, как это требовал устав. Самое тяжелое, что мне давалось в Армии, те самые пробежки по тревоге, где я кажется первый раз, пробежав три километра, отказался дальше делать это, сославшись на то, что нет никакой тревоги и что мне тяжело. Я  уже писал о проблеме с моим сердцем, поэтому все это сказывалось тогда. Меня наказывали, весь взвод заставляли повторно что-то повторять и как говорится, недругов у меня было достаточно, но все знали, что я себя в обиду дать не мог и если что, брал на голос или дрался. Командир взвода тоже был недоволен мной, часто наказывал без повода, но в какой-то момент я высказал ему свои претензии, даже пригрозил, после чего, видимо, то ли он понял свою ошибку, то ли что-то в нем произошло, но он изменил свое отношение ко мне, иногда даже бегал со мной по утрам и между нами наладились отношения и думаю, не без его участия в моем свидетельстве об окончании школы командиров взводов, стоят только отличные оценки. В общем, месяца через три я кажется втянулся в службу и стал одним из авторитетных среди служащих во взводе и роте. Тяжело было найти контакт с командиром роты, он частенько приходил в роту пьяным, от чего многим незаслуженно доставалось, а если не заслуженно, то это самое унизительное и оскорбительное наказание, с чем естественно я смириться не  смог. Однажды как-то находясь дневальным по роте, он в пьяном виде потребовал от меня принести воды, где я в умывальнике разбавил воду со своей мочой и когда вернулся в кабинет с докладом о том, что приказание выполнил, то весь дрожал внутри, но вида не подавал. Командир роты тут же налив стакан, и выпив его залпом, приказал мне проваливать,  покинул его кабинет в полной удовлетворенности. Время учебы заканчивалось и нас должны были распределять по частям, но я подал рапорт с просьбой направить меня в военное училище. Разнарядки в авиационное не было, и я выбрал военно-морское радиоэлектроники, где вскоре попал на месячные сборы подготовки, где мы повторяли предметы школьной программы, но в основном работали то там, то тут в качестве рабов. Кроме этого глупые строевые занятия , еще наряды, под видом рабов на кухне и т.д., но с погонами сержанта жилось, намного лучше и свободней. К сожалению так устроен этот жестокий Мир и я мечтаю в этом вопросе об одном чтобы служба в Армии была для российских граждан не мукой, а желанием отдать положенный долг защитника отечества, без издевательств и унижений, примерно так как эта система построена во многих армиях Мира.
     Военное училище мне понравилось, но увы, моя голова не была готова к знаниям физики, я получил двойку, а значит обязан был вернуться в лоно своей новой службы, где нас вместо того, чтобы распределить по частям всех выпускников школы сержантов, собрали в одной роте, одной части в далеком городе на севере с названием Полярный, в который я возвращался с сожалением, но с радостью о том, что какое-то время пожил в Ленинграде, в Петродворце, где много гулял, много увидел, но подруге, которая проводила меня в армию не изменял принципиально, хотя к тому времени уже сексуального опыта было достаточно. Он был у меня можно сказать богатым по жизни в столице республики во время обучения, во время поступления в военное училище в Крыму, во время моих похождений в поселке со студентками или во время обучения в ДОСААФ большого областного города. С подружкой я по-прежнему переписывался, где она рассказывала о своей учебе, о жизни, а я о своей и службе в так называемой советской армии, толком не видавшим автомат Калашникова. Вернулся в часть, где узнал, что наша рота ненужных сержантов в основном используется на строительных работах, где вскоре по данному факту выразил свое недовольство командиру роты, который с момента моего открытия  рта возненавидел меня. Чуть ли не каждый день, заходя в роту, он орал на входе, бунтаря ко мне и все уже знали, что это обращение в мой адрес, где я шел в его кабинет и он начинал промывать мне мои мозги на тему моего недовольства. В нашей роте, кроме нас почему-то собрали и таких, кто например вернулся из наказания после дисциплинарного батальона и какое-то время я дружил по тем временам со старожилом грузином, служба которого составляла четыре года, т.е. два положенных и два в дисциплинарном батальоне. Командир роты меня тоже пугал дисбатом и даже помнится, без повода лишил меня одно звания сержанта, где я из сержантов стал младшим сержантом. В какой-то момент у меня созрела мысль противостоять этому произволу и я подговорил всех объединиться и выдвинуть претензии, хотя естественно, на меня стучали, меня предавали, но все же костяк протестных сержантов и бывших дисбатников сохранился и было такое время, когда все заявили о недовольстве командиром, который был шокирован противоречивым мнением к нему и даже решением его избить, где я в присутствии его возразил против таких действий, сославшись на то, что это несправедливо, бить всем одного и что ему необходимо дать шанс исправиться. Унижение офицера своими подчиненными было остановлено, он резко изменил свое отношение к нам, и особенно ко мне и принял все меры, чтобы нас распределили по частям. Вскоре я был направлен на новое место службы на базу подводных лодок в один из поселков Гремиха Кольского полуострова, куда пришлось плыть на корабле. Во время следования в новую часть я в военном билете вместо мл. сержант, поставил ручкой жирное ст.сержант, где в военном билете ставится только номер приказа и его дата. Таким образом я сам присвоил себе звание и попал в новую часть с новым званием. Срок службы к тому времени у меня составлял менее года, а по понятиям армейским я еще считался молодым, несмотря на должность заместителя командира взвода, которую мне определили после прибытия. Часть занималась каким-то строительством и в мои обязанности входило водить людей на работу, где как и в тюрьме свои правила, которые изменить одному трудно, но мне приходилось находить общий язык, чтобы было меньше унижений одной части людей другими. Хотя без конфликтов не обходилось. Помнится, заступил дежурным по кухне столовой, в обязанности которого входило получить продукты, выдать их поварам и следить за чистотой, организовав работу наряда. Пожалуй, это было мое первое дежурство по кухне, которое закончилось неприятностью. Где-то часов в 11-12 ночи послышался стук в дверь, где на кухне находился я один, который обязан был в 3-4 часа организовать работу поваров. Открыв дверь, я увидел трех выпивших старослужащих, где один из них спросил меня, получил ли я тушенку и сколько ящиков. Я ответил, что да, четыре ящика, после чего один в приказном тоне заявил, чтобы я два отдал, а два засыпал в общий котел, что это якобы приказ офицера. Я ответил отказом, сославшись на то, что этому не бывать, где естественно, разговор был в грубой нецензурной форме, после чего последовал удар в мое лицо и прямо, как говорится, в глаз. Я всегда имел моду и привычку ходить в перочинным ножом и совершенно, не думая ни о чем, достаю его, открываю и наношу одному удар в область сердца, после чего он съезжает вниз по стене, другой выбегает на улицу, третий забегает в варочный цех. Не знаю, как-бы я повел себя, если бы окажись в моих руках огромный нож или топор. Наверное, именно так, ибо достояния общественности, тем более таких как я, не могут быть предназначены отдельным лицам. Стучу в варочный цех, требую открыть и забрать этого страдальца, который скорчился у дверей в коридоре. Открывается дверь, один из служащих, который забежал в этот цех, держит в руках огромный черпак (чумичку так она кажется называлась) как лопату и смотрит на меня. Я показываю ему на его приятеля и требую проваливать, после чего они уходят, а я совершенно спокойно ложусь спать и засыпаю, видимо не осознавая, что произошло. Вскоре слышу стук в дверь, открываю, стоит один и просит меня пройти с ним посмотреть, что я наделал. Идем в кочегарку, где моя жертва лежит на скамейке уже без гимнастерки, у которого видна рана в области сердца и немного крови, видимо из-за незначительной длины лезвия ножа. Я произношу не сдохнет, где слышу, как меня начинаю пугать, что меня посадят, что мне будет плохо и т.д., но я с радостью удовлетворения возвращаюсь на кухню и опять засыпаю. Утром мое лицо превратилось в кроваво-синее месиво, где естественно, возникали вопросы у командира роты, у дежурного по части и многих других, что в таких случаях ответ всегда один, упал, споткнулся, очнулся проблемы. Смех смехом, но дело дошло до командира части, он стал допытываться, сказал, что ему всё известно, стал говорить об их наказании, на что я ответил, что я сам их наказал и ничего делать не надо. Получив слово офицера о том, что наказаний не будет я рассказал, как все было. Он был в шоке, выяснилось рана была незначительна, что медбрат обработал ее йодом и все обошлось. Наказаний никаких не последовало, как и обещал мне полковник, видимо понимая значение слова офицера. Таких офицеров в нашей Армии я уверен много, проблема в том, что высшая власть состоит совершенно из других, не знающих ни понятия ответственности ни чувства долга пред страной и её народом. Больше, никто в этом полку не просил у меня ни тушенки, ни хлеба армейского, предназначенных для всех. Однако, продолжение этой истории аукнулось спустя годы, о чём пойдёт речь позже. А я прослыл среди сослуживцев бандитом и видимо, поэтому находил общий язык со старослужащими. Армейская жизнь была противной, неинтересной и скучной, и я решил ее разнообразить, записался в вечернюю школу, ходил на занятия для проформы, чтобы общаться с гражданскими людьми. Однако мысль быть военным не покидала меня и я повторно обратился с рапортом направить меня для поступления в военное училище, где было необходимо собрать новые документы, где оказывается появилась графа с обязательной беседой и рекомендацией особиста, т.е. офицера, работающего на КГБ. К тому времени мне еще не исполнилось 20 лет, но в так называемые разведчики мне поиграть пришлось. Офицер, с которым я встретился, стал расспрашивать меня о том, как бы я мог попасть в закрытое место, если бы был шпионом и сам отвечал, что есть вариант выхода замуж за офицера, которого направят сюда служить или под видом командированного и если сейчас вдуматься в тот бред, который я слышал от дебильного забитого пропагандой, что повсюду шпионы и предатели, то честно говоря, можно рехнуться. Но все же задание он мне поручил, узнать у одного солдата, что ему пишут из Австралии, где живут его родственники. Хотелось бы этого дурака офицера спросить, а как тогда этот солдат попал служить, хоть и в стройбат в такое секретное место СССР. В итоге я рассказал этому мудаку, то что этот солдат рассказывал всем после получения очередного письма, которое скорее всего уже было прочитано кем надо. Я получил заветное разрешение и согласие на мое поступление в военное училище, и на этом моя игра в разведчиков закончилась в мои почти 20 лет, хотя в жизни играть в нее пришлось очень и очень много. Я опять попал на те самые сборы, в которых уже принимал участие год назад и офицеры  знающие меня прозвали аферистом, мол, таким образом я отдыхаю во время службы. Было даже какое-то противостояние,   меня не хотели направлять в училище,  но мне удалось доказать обратное, тем более так оно на самом деле и было. Однако разнарядки в летное училище опять не было и я согласился на киевское инженерное училище связи, куда вскоре и выехал, получив для этого необходимые документы. Уезжая, человек всегда думает о том, что он покидает эти свои места и естественно забирает все самое большое богатство армейской жизни – это фотографии, где мы фотографировались на фоне подводных лодок, с одним единственным автоматом или с карабином в руке, среди сослуживцев, ибо ничего другого из достопримечательностей в военных поселках Кольского полуострова нет. И вот с этим богатством я прибыл в столицу Украины Киев, где познакомился с одним сержантом в поезде, который тоже ехал в училище, в которое ехал и я. Проблема в том, что он как бы уже отслужил свои положенные два года, а у меня еще впереди было более полугода - года службы. Но он, как и я имел желание стать офицером и тоже подал рапорт о поступлении. Выходя из поезда мы решили погулять, так как говорится, в училище мы всегда успеем, а тут такая возможность свободы. Где-то познакомились с какими-то девчонками, где одна, ради шутки надела на свою голову мою фуражку и в таком виде мы шли по городу, пока где-то не открылась какая-то дверь и нам было приказано подойти к помещению, где на дверях или возле них имелась вывеска, то ли городская, то ли гарнизонная военная комендатура, где естественно с порога на нас начали орать, кто, откуда, что за форма одежды и т.д. и тому подобное, проверка документов, обыск личных вещей, где естественно офицер увидел мои фотографии на фоне подводных лодок, которые якобы секретные и фотографии на их фоне не допустимы. Что тут началось описывать не стоит, но я был подвергнут особому допросу, где мне пришлось много чего выслушать на тему шпионов и предателей, что мне уже приходилось слышать. Не знаю, то ли особый отдел меня не захотел забирать, то ли офицер махнул рукой, а может быть тот мой особист отозвался обо мне неплохо, но в конечном итоге после 5-6 часов задержания нас отпустили и мы дали деру в то место, куда  нам предписывалось прибыть. Фотографии естественно изъяли, взяв кажется подписку о неразглашении данных о базе подводных лодок. Кому нужны эти данные о которых знал весь Мир в открытых источниках, но не советский народ. Мы устроились в общаге и стали ожидать своего первого экзамена по математике письменно.
18.02.09. К сожалению, а может к счастью или правильней сказать удаче, я как обычно ничего не знал в математике и на письменном экзамене получил отрицательную отметку, как впрочем и мой приятель, с которым я недавно познакомился в поезде. Списки с отрицательными отметками были вывешены и мы убедившись, что нам не суждено учиться в этом высшем учебном заведении, решили попробовать найти удачу в другом и выяснив несколько адресов военных училищ уговорили канцелярию дать нам разрешение поездить по этим учебным заведениям. Кстати, у приятеля тоже было желание быть поближе к небу, к голубым погонам и нам даже говорили, что где-то в Полтаве кажется еще идет прием документов, но мы решили поехать в другое училище. Голубые погоны и самолёты на площадках в училище ошеломили нас и мы опять стали мечтать о генеральских погонах,  о карьере космонавта великого Советского Союза на чём мы были воспитаны советской пропагандой в хорошем смысле. Таким образом, пропаганда всего хорошего и достойного нашего российского народа и государства нам необходима как кровь из носа, кажется, так говорят. Но увы опять замечу, что нынешняя власть пропагандирует совершенно иной образ, образ вражды, насилия, беспредела, подлости и лжи, отодвигая и народ и государство на задворки мировой истории. Забегу сразу на несколько десятилетий вперед и поведаю, что на самом деле этот сержант стал генералом, ну а я пока в свободном и независимом полёте с мечтой и уверенностью занять место руководителя государства Великой Руси. В училище нам сообщили, что у них еще идет набор документов, что они это делают позже, чем другие и что готовы принять наши документы, которые естественно находились в другом учебном заведении. Мы вернулись назад в наше родное училище и стали просить выдать свои документы. У приятеля сержанта особых сложностей не возникало, но ему необходимо было узаконить документально в военном билете, т.е. поставить печать, сделать необходимые записи в связи с тем, что он отслужил свои два года и на основании этого уволен из сержантского состава срочной службы. А вот мне объяснили, что отдать документы мне не могут, что я обязан вернуться в течение 3-х суток в свою родную часть, из которой приехал в соответствии с существующим положением. Я естественно возмутился и стал упрашивать, но затем перешел на вопрос моего возвращения, что мне необходимо как минимум 6 суток, что трех суток до Мурманска, потом двое на пароходе, сутки на оленях и понес как обычно какую-то чушь в этом вопросе. Начальник канцелярии капитан  сказал, что он выяснит, а пока предложил мне поработать у него в канцелярии, выдавая личные дела тем абитуриентам, которые получили двойки на экзаменах. Он заверил меня, что в таком случае он на следующий день подойдет к генералу – начальнику училища и попросит его под ответственность капитана выдать мне документы для сдачи в другое училище, не отправляя меня к месту службы. Я ответил согласием поработать, а приятелю сержанту предложил собрать наши вещи и быть наготове к отъезду, так как его формальности по оформлению документов были улажены и в этой спешке капитан ему выдал документы без возврата экзаменационного листа абитуриента. Сержант ушел, а я стал работать, где мне необходимо по номеру было находить личное дело того или иного абитуриента, забирать у него экзаменационный лист, записывать фамилию, имя в специальную книгу, где этот человек расписывался и получал назад свои документы, в которых как правило находились документы, подтверждающие среднее образование, характеристики, направления, медицинская справка и т.д. Не помню сегодня точно, что еще, но кажется для поступления в военное учебное заведение советских времен необходим был такой перечень справок. Естественно, свое дело я нашел несколько раз и знал точно уже где папка, на каком расстоянии, думая постоянно о том, как выкрасть эти документы, ибо капитан сказал, что он подойдет к генералу, а подойдет ли или нет, еще вопрос, даст разрешение генерал или нет, тоже вопрос и я решил действовать по-своему. И как только капитан отлучился куда-то, я тут же не думая ни о чем, подошел к стеллажу, вынул свои документы, расстегнул гимнастерку (П.Ш. так кажется называлась, гимнастёрка) и сунул документы, как говорится за пазуху. А когда появился капитан, то минут через 10-15 я попросился пойти на ужин, где он отпустил меня, выразив удовлетворение о моей работе и пообещав еще раз обратиться к генералу, на что, в моих мыслях прозвучало, а на хрена теперь мне генерал, если документы у меня. Сержант ожидал меня в казарме где мы тут же собрались в поехали в другое училище. Приняли документы и нас, правда  не с почестями, но с удовольствием, как уже состоявшихся военнослужащих. Экзаменационный лист в такой заварухе тоже остался при мне и на следующий день в моей голове созрела идея записать в нем сдачу некоторых экзаменов. Думаю каждый представляет себе, что такое экзаменационный лист, где на одной стороне фотография с фамилией и инициалами, а на другой графа сдачи экзаменов, в которой записываются отметки и делаются росписи двух преподавателей. Результаты экзаменов по устным предметам  заносятся непосредственно на экзамене, а по письменном,  впоследствии. Таким образом наши «неуды», т.е двойки в экзаменационный лист не перекатили. Усевшись на стадионе училища в одном из рядов, я сделал запись в графе экзаменов, кажется математика и физики, проставив отметки в одном четверку или тройку, а в другом двойку, сделав записи разными чернилами (цветами) и запись о втором экзамене, сделал мой приятель сержант. После чего я расписался за преподавателя, он за ассистента в надежде на то, что возможно нам засчитают один из экзаменов, хотя сержант в это не верил. Нам не нужны были какие-то баллы, мы как служащие Армии  и Флота шли вне конкурса, и достаточно было получить еще одну тройку, чтобы оказаться в качестве курсантов этого военного авиационное технического училища. Дата первого экзамена была назначена кажется спустя неделю после нашего прибытия и когда этот день настал и нас выстроили для объяснения условий, то из слов майора прозвучало о том, что возможно среди нас есть кто-то, кто прибыл с других училищ и уже сдавал какие-то экзамены, то в этом случае необходимо предоставить экзаменационные листы. Что говорить, я весь дрожал, ну а рядом стоящий приятель, наверное, готов был обкакаться, но я произнес громко и четко, что такие есть, протянув свой и товарища экзаменационные листы. Майор взглянул в них с деловым умным и понимающим видом и сообщил нам, что этот экзамен нам будет засчитан и что мы свободны и должны готовиться  к следующему, который кажется был по литературе -  сочинение, где мне и моему приятелю удалось что-то списать и кажется я получил даже четверку и таким образом мечта о голубых погонах сбылась, мы были зачислены курсантами военного училища в одну из рот в качестве заместителей командира взвода или кажется командиров отделений, как бывшие и настоящие военнослужащие. Естественно такому событию были рады и мои родители, я также о нем сообщил своей подруге и какое-то время  я был в этом удовольствии достижения своей цели. После зачисления в училище гражданских абитуриентов, новоиспечённых курсантов из этого города и окрестностей отпустили кажется на неделю домой, ну а кто жил далеко, остался в училище и мы занимались с ними обычной военнообязанной ерундой, типа подъем за 45секунд, строевая и т.д., что на самом деле совершенно не нужно сегодняшней современной Армии, как впрочем и не сегодняшней, ибо это обучение на самом деле не приносит никакой пользы Армии, а главное личности человека, будущему солдату, сержанту, офицеру, командиру, т.е. защитнику родины и отечества. Вопрос в том, что такое защитник, что такое родина и отечество и мне кажется, что армия – это прежде всего работа, которую надо выполнять как и другую добросовестно и в соответствии с предписаниями и указаниями об этом исполнении. Тогда естественно в свои юные годы я не думал об этом и тоже выполнял то, что мне велели старшие мои начальники и воинский устав вооруженных сил СССР. Однажды занимаясь как-то такой работой, службой, обучением ко мне подошел офицер, который представился командиром роты. Он сказал, что наблюдает давно за мной, что видит мою службу, которая ему нравится и что он меня приглашает служить дальше в его роте в качестве старшины. В обязанности такого человека входит контроль за ротой, а это более ста человек, кроме того хозяйственная деятельность, разные учеты инвентаря, вооружения, стендов, порядок  и т.д., одним словом, старшина – это уже огромная ответственность, но и преимущества: выход в город в любое время, отдельное помещение для сна, после окончания училища направление служить и работать в страну социалистического содружества, а помнится, еще учеба не началась, а все уже мечтали о службе в Польше, ГДР, Венгрии. Негатив старшинства заключался в том, что после окончания училища, когда все разом становятся офицерами-лейтенантами, которые могут тебе напомнить твои негативные действия и как говорится немного побить. Я объяснил командиру роты, что в общем я не против, но у меня проблема с физической подготовкой, а старшина – это прежде всего лидер и он все должен делать лучше других, на что командир ответил, что этот вопрос будем решать вместе. Он приходил частенько до официального подъема и мы с ним вместе занимались на турнике, делали пробежку, но я все же ощущал постоянную слабость и опять задумываюсь над тем, сколько мне приходилось пройти разных медицинских комиссий,  и никто из них не мог выявить то, что у меня врожденный порок сердца. Итак, моя служба и учеба началась в качестве старшины роты с названием «Чертова», ибо она имела нумерацию в число 13, т.е. тринадцатая рота. Командир разрешил мне иметь нарушения в личной уставной форме одежды, видя как я к этому отношусь, т.е. я имел вставки в погонах, обтянутую форму, что почему-то по уставу запрещено и, честно говоря, сегодня, когда вижу офицера или солдата, одетого в какой-то балахон, где на нем форма болтается, как одеяние на чучеле в огороде, то становится обидно и больно за такой вид любого военнослужащего. А такое к сожалению сегодня можно увидеть довольно часто и как бы  там ни было в советское время, к вопросу подтянутости формы относились строже. Хотя естественно подтянутость не должна быть безупречна, что делал я, ибо вставки в погонах – это красиво, но неудобно, например, во время сна, а в случае резкого движения форма могла быть порвана, хотя вид она имела совершенно иной. Поэтому я всегда имел убеждение в том, что во время работы, учебы должна быть одна свободная форма одежды военнослужащего, ну а на людях офицер и солдат должен выглядеть совершенно иначе. Так что все было прекрасно как в вопросе моей формы, так и то, что кругом летают самолеты, ну а  все остальное было более-менее в удовлетворительном состоянии, я время от времени встречался со своим приятелем, так как он остался служить в другой 5-й роте. Мы со смехом вспоминали, как нам удалось поступить в военное училище. Я занимался ротой, воспитывал как говорится молодое неотесанное пополнение юных парней, которые в основном были младше меня на два – три года. Начались занятия, молодое пополнение прошло формальности и по курсу молодого бойца и принятия присяги, одним словом обычная жизнь вступила в русло, где я как старшина требовал, наказывал, а если надо, то и поощрял. Но видимо жизнь создана так, что хорошее должно сменяться как говорится плохим, т.е. неприятностями и в один из дней меня вызвал командир роты и сообщил мне о том, что у меня есть проблемы. Он назвал фамилию курсанта, выяснил, что я его наказал за дело, заставив мыть полы и толчок после того, как он не пел в строю и не поднимал ноги в соответствии с требованием во время строевой подготовки. Однако командир роты сообщил мне и то, что данный курсант является сыном секретаря городского комитета партии, что в то время означало главное лицо города. Командир сказал, что начальник училища генерал приказал ему, чтобы я написал рапорт на отчисление из училища по собственному желанию, что я делать отказался, так как считал, если я невиноват, то причем тут собственное желание. Однако командир роты на протяжении недели упрашивал меня и уговаривал меня сделать такой шаг ради него, чтобы он остался на своем месте и не был наказан из-за меня. Честно говоря, я до сих пор не знаю всю суть моего так называемого отчисления из училища по собственному желанию. Возможно были и другие подводные камни, когда так называемый особый отдел при училище начинал работать и собирал данные о курсанте, включая подноготную и его родителей. Рапорт написал, думая прежде всего о капитане, но уходил из училища честно говоря со слезами на глазах.  Командир разрешил мне ехать в форме курсанта и он проводил меня на вокзал тоже с сожалением, где мой путь лежал обратно в мою часть, ведь до полного окончания срока моей службы еще оставалось 2-3 месяца службы. Ну, а как я написал выше, мой приятель сержант сегодня является генералом одного из серьезных подразделений советской, а ныне российской Армии. Вот так моя эпопея стать военным закончилась неудачно, о чем сегодня возможно я не жалею, ибо не смог бы понять по-настоящему жизнь, пройдя все ее сложности дальше или может быть теми же стереотипами, которые несмотря на должность и большие погоны некоторых моих знакомых, остались на уровне внушённой им пропаганды советской коммунистической системы, не способных правильно понять, что происходит в стране и мире и кто в этих вопросах виноват и кто должен нести ответственность. Но об это более подробно пойдет речь немного дальше, а я возвращаюсь в момент дальнейших воспоминаний, когда я попал в поезд, выгнанный из училища несправедливо, где в документах значилось по собственному желанию. По пути на Север заехал к приятелю в Москву, к одному из сержантов, который служил со мной в части во время нашего противостояния командиру роты, о чем я уже написал. Этот сержант по призыву был на полгода старше меня и его служба закончилась на пол года раньше моей, весной 1977 года и он  уже почти полгода находился как говорится на гражданке. У этого парня в Москве было жилье, так как мать проживала с другим мужчиной, отца не было, он погиб и поэтому он разрешил мне остановиться у него на пару дней, где я впервые познакомился со столицей нашей Родины Москвой и увидел все величие, которое было описано в учебниках и книжках и о которой нам внушали постоянно, особенно не задумываясь, что за всем этим фасадом есть и другая жизнь граждан страны. В столице я сфотографировался в курсантской форме, которая постоянно передвигается со мной при переезде, и находится у меня на виду в рамке. Далее опять поезд, опять вагон в сторону Севера, до Мурманска, где проснувшись утром на верхней полке, я увидел девушку, лежащую тоже на полке напротив меня. Моргнул ей, она мне и дальнейшее путешествие до станции Петрозаводск, куда она ехала, происходило в общении с ней в основном в тамбуре вагона, где я, как «великий» врунишка врал, что еду на практику, что летаю пока в качестве  курсанта, что будущий летчик и космонавт. Тем более моя подруга обещавшая ждать меня с Армии внезапно прекратила писать письма, несмотря на настоятельные просьбы объясниться, тем более я уже был в состоянии понимать любую позицию человека. Одним словом мой обман особенно не отличался от того, что сегодня рассказывают сверстники моих тех лет, правда без примечания значимости о полетах или космосе. Сегодня иные приоритеты жизни – адвокат, экономист, в крайнем случае криминальный тип, чтобы тачка была, естественно западная, чтобы  бабки, золото и бриллианты, а также одежда, жратва и всё это не дай Бог не российское. Знания многих сжаты до мизера с восхищением о каких-то мировых или российских знаменитостях, как правило, из-за их состояния или положения в обществе. Естественно не вся молодежь в таком состоянии, но ясно одно, что неправильная политика воспитания в Государстве, даёт свои негативные плоды, во вред стране и обществу.
Подруга вышла в Петрозаводске, поцеловала меня и обещала написать, ну а я поехал дальше, где с поезда в Мурманске пересел на пароход и вскоре прибыл в свою часть, где большим стыдом считал для себя появиться в качестве отчисленного по собственному желанию, тем более командир части давал хорошие напутствия.  Секретаршу штаба уговорил исправить запись о собственном желании на запись по состоянию здоровья, подарил ей шоколадку и на следующий день явился к командиру части в красивой курсантской форме. Доложив причину прибытия, где он меня сразу вспомнил, в связи со случаем защиты госсобственности при помощи перочинного ножичка. Выразил сожаление и сочувствовал о случившемся и стал размышлять  вслух, мол, что теперь со мной делать, куда послать, ибо приказ о демобилизации моего призыва  уже был, но ещё не вступил как бы в законную силу. Он предложил дослужить в штабе помощником дежурного офицера по части в ночное время суток, который заступал на службу на 24 часа и как бы отвечал за всё. В мои обязанности входило сидеть на стуле у стола в комнатке напротив кабинета начальника штаба, т.е. охранять помещение. Офицеры каждый день были разные, а значит и разные люди, от которых я получал определённые знания о жизни, ну а некоторых мог бы и сам многому научить, ибо дебилов в погонах как тогда, так и сегодня тоже достаточно. В свободное время гулял в посёлке, был у многих офицеров дома, ходил на танцы в форме курсанта, знакомство с дочерью адмирала, проверка документов во время гуляния с ней, сообщение в часть о том, что хожу в форме курсанта. Одним словом служилось пару месяцев как в бочке с мёдом, но правда без икры. Служба заключалась в том, что находишься ночами в штабе среди кабинетов, где ничем не заниматься, где были созданы все условия, например, оформлять свой личный альбом армейской жизни. Ключи от кабинетов были у меня и время от времени я лазил по столам и шкафам наших командиров, где более всего мне интересно было читать различные доносы офицеров и солдат в основном на сослуживцев или на начальство. В один из дней меня чуть не поймали за этим делом, когда один из дежурных почему-то не улегся спать как это делали другие, а прогуливался по части, заметив якобы какое-то мерцание в кабинете начальника штаба. Я заметил этого офицера через окно, быстро выскочил и сел на свое место, а он, войдя в штаб, спросил, все ли хорошо закрыто, ибо ему померещилось, что кто-то находился в кабинете. Я естественно ответил, что все нормально, хотя можно представить, что творилось в моей душе и если бы офицер попросил открыть кабинет, то мне бы пришел настоящий «конец» ибо сейф был открыт, документы все выложены и как говорится проступок был бы задокументирован. Но видимо мне везло и я стал дальше быть осторожным и изучив все кабинеты  сделал вывод, что  пора с этим заканчивать, предварительно набрав несколько чистых листов с печатями, как угловыми, так и с гербовыми печатями, как говорится, на всякий случай. Видимо на тот же всякий случай прихватил несколько чистых воинских требований для проезда на транспорте. На этом моя разведывательная, по сути неправомерная деятельность закончилась, в связи с чем стыжусь своих поступков. Однако все же было интересно во время личной беседы или чаепития, выслушать мнение офицера, о другом, зная, что он накатал на него донос.
     Время от времени бывало, что тот или иной офицер приводил в штаб какого-то провинившегося солдата или сержанта и сажал этого человека, вернее помещал в холодную темную комнату, которая кажется, использовалась для посылок и естественно вечером и ночью постоянно пустовала. И вот ретивые офицеры устраивали свой самосуд, ну а я после того, как уходил офицер, открывал эту комнату и беседовал с так называемым арестантом, где в основном людей наказывали ни за что, и я решил об этом написать жалобу в военную прокуратуру.
    К этому времени пришли мои документы из училища, где моя формулировка значилась иной, нежели по состоянию здоровья и меня вызвал командир части и стал стыдить, но я ему рассказал правду, и он изменил свое мнение на сочувствие. Ну, а жалоба моя докатила до нужного места, приехала проверка, кто-то был наказан, комнату для арестов использовать запретили. Командир распорядился уволить меня из армии самым первым из нашей части, чтобы подальше быть от общественных «контролеров», хотя и нарушителей, но как говорится, не пойманный не вор, но я уже писал выше, что за все воздается природой и все наказания будут впереди.
     Ну а я был демобилизован по окончанию срока службы и прослужил  день в день с 24 ноября 1975 года по 24 ноября 1977 года, выпросив направление  на рабфак в университет со сложным названием физико-математический, кажется, так назывался имени Баумана. Физика математика, для меня всегда были сложным делом, а тут направление, так как в газете увидел объявление.
      К тому времени я списался с одним сержантом, который учился со мной вместе в школе сержантов, но после бунта его направили в одну часть, а меня в другую и мы договорились после службы встретиться в Москве, чтобы продолжить наши дальнейшие жизни в столице. Решили съездить к родителям на неделю и сразу в столицу. Его тоже демобилизовали в те дни, что и меня и мы встретились в Москве у приятеля на очень короткое время, после чего разъехались по местам проживания родителей.
    В эшелоне, состоявшем в основном уже из бывших солдат, матросов сержантов и старшин  Армии и Флота, моя форма смотрелась особенной – короткая подтянутая шинель, белый офицерский шарф, брюки-клеш, красивые обтянутые погоны, немыслимые значки боевой и военной подготовки, к которым я естественно не имел никакого отношения. Но в показуху тех времен играл видимо из-за неполноценности удовлетворения в службе, ведь служить в строительных частях, было для меня всегда каким-то стыдом. До сих пор не пойму, почему эти части не подлежат запрету, ибо они выполняют, роль рабовладельческого общества, хотя моя служба такой не была. Однако такая Армия -  тюрьма вдвойне, втройне являются  таковыми в этом вопросе, ибо людей заставляют насильно исполнять что-то вопреки их желанию. А это уже рабство в истинном его проявлении с полным значением и доказательством.  Не знаю и не помню, что я плел в своем родном поселке, где я служил и как, хотя пожалуй особых разговоров не было, родители знали. Больше всего был огорчён отец моим отчислением из военного училища, ну а мама радовалась той бумажке благодарственного письма о хорошем сыне из Армии, которую я сам «состряпал» во время службы в штабе и отправил домой от имени командования. В родительском доме я естественно пробыл не более 3-4 суток, как обычно нашлась почва для скандала, меня опять начали учить как надо жить и что для этого делать, ну а я уже понимая больше, чем мои родители, не соглашался с этим, собрал чемодан, выписал себе билет  по военному требованию и поехал к подруге в соответствии с договоренностью по окончанию двух лет моей службы. Прилетел в город, где она училась, нашел ее общежитие, комнату, но почему-то она была холодна, а через минут 10-15-ть она исчезла и я долго выяснял у подруги ее, где она и что, но сам ответил на тот вопрос, мол у нее кто-то есть и подруга рассказала правда, после чего я накрыл стол, остался в комнате моей подруги с ее подругой, с которой естественно переспал, а на следующий день, выписав себе новое требование на билет, улетел в Москву, где через день два приехал мой приятель Анатолий и мы остановились у Евгения за незначительную плату, стали думать о том, с чего начинать новую жизнь и что дальше делать.
  Вспомнив о своём направлении и тех бумажек с печатями, которые стырил у начальника штаба начал думать об этом названивая в различные институты. Параллельно решили искать работу на заводах и предприятиятиях, ибо это единственная зацепка остаться в столице, которая советского гражданина никогда не желала принимать и всячески отталкивала от себя. Это творится и по сей день в так называемой свободной демократической России и ее столице, где на бумаге человек имеет право жить в столице своего Государства, а на самом деле его нет. Тогда я уже понимал это, думая, а вдруг бумажка с печатью пригодится поэтому и наштамповал их, в надежде что они помогут в несправедливой жизни гражданина разделивших по непонятному принципу общество. Человеку, пожелавшему жить и работать в Москве, приходится проходить адский труд, чтобы удовлетворить свое желание, хотя весь мир давным-давно решает вопрос регистрации или по-старому прописки в течение нескольких минут, если есть договоренность о жилье, где так называемая регистрация не дает никаких прав на жилье по собственности, тому или иному человеку, который поселился на эту жилую площадь в соответствии с юридической договоренностью. Отсутствие такого правила у сегодняшнего россиянина является грубейшим нарушением прав человека, а также основного закона российской Конституции. В этом виновата полностью нынешняя и предыдущая власть как России, так и Советского Союза и уже давным-давно против этого нарушения необходимо привлечь всех виновных в этом вопросе, начиная, естественно, с главы государства. Вдуматься только, что гражданин России не имеет права находиться на территории государства более трёх суток, если он не житель этой местности или такой маразм как отказ в медицинской помощи по принципу отсутствия проживания. Ну а если начинать рассуждать о том в каком состоянии граждане России, покидают службу во имя Родины и Отечества, то волосы встают дыбом от такого отношения к человеку. Поэтому я и написал трудный вопрос как понимается Родина и Отечество.
      При этом я ещё не затрагивал вопрос отношения власти в молодым гражданам страны, где люди выброшены из жизни Государства и если бы не родители, то трудно представить, что было бы с ними дальше. Или армия заключенных, где освободившиеся, граждане тоже остаются без помощи власти. Так что перечислять тут можно много и долго, хотя все эти вопросы решаются росчерком пера, но почему-то власть не желает делать благое дела для своего народа, но везде на словах прикрывается мнимой заботой о гражданах.
      Не буду останавливаться на этом и других вопросах, что надо и как необходимо что-то делать, обо всем этом пойдет речь дальше по ходу описания моей жизни. Хотя к примеру, вопрос регистрации может быть решен при единой базе данных тех же отпечатков пальцев или оболочки глаза, после чего передвижение человека прослеживаются без особого труда и если он в чем-то виновен, то вопрос о его ответственности решается именно во время его регистрации, но свобода проживания и передвижения должны быть любому россиянину доступны.
     Итак, я с Анатолием ринулись по заводам, куда к сожалению, а может, к счастью нас не брали из-за отсутствия паспортов, так как после демобилизации необходимо было получить их на основании военных билетов и свидетельств о рождении, что можно было бы сделать и на том же заводе или предприятии, если они берут к себе на работу человека. В общем в лимитчики нас брать ну никак не хотели, в институтах сообщали что набор на рабфак закончен, но я надежды не терял и продолжал названивать, порой туда куда уже звонил, понимая что сегодня говорят одно, завтра другое, а делают третье. РАБФАК это нулевой курс высшего учебного заведения куда направлялись бывшие военнослужащие или «хорошие» работники по направлению.
    После собеседования и тестирования по некоторым предметам, комиссия решала принять или отказать, а те кого зачисляли в течение несколько месяцев в институтах проходили подготовку по общим предметам, что практически автоматически было зачислением на первый курс.
Обзванивал все московские учебные заведения, где приоритет был отдан торговли, там девочки и доступность товара, ну а затем все остальное, ибо чтобы там  не говорили о советском времени, многие хотели жить в элементарном достатке, которого нигде не было, за исключением Кремля, КГБ, Армии, Флот и естественно партии. Ответы практически звучали одинаково, прием закончен, извините, приходите в следующем году и т.д. Однако я продолжал названивать и увидев очередную графу «Историко-архивный институт» скривил лицо и спросил Анатолия, а не желает ли он быть историком или архивариусом. Анатолий посмотрел на меня с усмешкой и довольно серьезно ответил, что он всегда мечтал об этом и что эта тема больше всего интересует его. Я тоже с усмешкой ответил, что в таком случае сейчас все решим и дадим указание тебя принять, понимая что ответят то, что уже слышал. Стал набирать телефонный номер, где рассказал  девушке-женщине на другом конце провода, что мы приехали из Севера, что наше увольнение из Армии задержалось, что у нас есть направление, но мы знаем, что набор уже закончен и мол, что нам делать. На другом конце провода я услышал совершенно иное, нежели то, что слышал ранее от других. Мне сообщили приезжайте, что они получили телеграмму из Северного Флота о задержке демобилизации и что они рады будут нас видеть в своих рядах. Видимо кто-то собирался в этот институт из тех мест, где служили мы, но не приехал, послав телеграмму. Анатолий был рад, но грустно ответил, что афера, которую мы обсуждали, не пролезет.
    В шутках прибаутках попросил соседку приятеля Евгения, у которого проживали, напечатать на машинке направления и характеристики. Отправив в магазин Анатолия за шампанским и шоколадом, для Галины, которой я дал образец, что печатать и как, сделав изменения содержания характеристик на меня, на Анатолия, чтобы не выглядеть полностью дураками в этом вопросе, когда все будет одинаково, как под копирку.
      Когда вернулся Анатолий, то все уже было готово, я расписался за командира части, его прошу это сделать за заместителя части по политическому вопросу, иначе говоря, за замполита. Он начинает опять мне доказывать, что такой трюк у нас не пройдет, что он служил в другой части, не там где я, что печати в моем военном билете совпадут с печатями на бланке, а его нет, ибо номера частей совершенно разные. Я доказываю ему, что на это внимания никто не обратит, ибо это уже профессионализм, которым не обладают даже в милиции. Анатолий с трудом соглашается идти со мной в приемную комиссию на следующий день. Опять не знаю, как сработали мозги, но я был  совершенно спокоен и когда мы появились в кабинете приёмной комиссии, где нас хорошо приняли, объясняя, что собеседования по предметам не будет, что группа уже давно занимается и мы зачислены на нулевой курс желаемого института Анатолия. Нас поселяют в общежитие, выделяют стипендию, как студентам в размере сорока рублей, а ыскоре мы получили новенькие паспорта с временной пропиской в соответствии с учебой и как говорится опять успех, опять достижение.
       Начинается новая скучная учеба, новые знакомства, новые девушки, но я по-прежнему переписываюсь с той девушкой, с которой познакомился в поезде, когда ехал после отчисления из военного училища и затем, будучи ночным сторожем штаба писал ей письма о том, что полеты усложнены, что погиб мой приятель, что я думаю уходить из училища в надежде на то, что она меня увидит в иных погонах во время встречи, когда я буду ехать как демобилизованный из Армии, через её город.
   Правду о моего отчислении из училища она  не знала, поэтому пришлось опять петь разные байки. Когда я ехал после демобилизации поезд остановился ночью на одну минуту, эта девушка пришла, мы обнялись, поцеловались, я поехал дальше.
   Наступает новый 1978 год и я решаю ехать на новогодние каникулы к этой девушке в Петрозаводск. Выписываю себе новое воинское требование на билет. Получаю билет и еду к ней, где она работает медицинской сестрой, снимает жилье и вместо каникул в несколько дней, я прожил у нее три месяца, а когда вернулся в Москву, то естественно уже был отчислен за не посещаемость и как говорится, и в этом учебном заведении моя учеба закончилась. Честно скажу, что имени той девушки, как и многих других, сегодня не помню, дневника тогда не писал. Каюсь, стыжусь а может нет, но признаюсь, что  стал гулякой, после того как меня не дождались из Армии, что наверное опять пошло на пользу, ибо общение с женщинами это всегда наслаждение, а кроме того ещё один огромный опыт жизни. Жизнь устроена так, что человечество на 93% живёт на самом деле друг для друга в интимном понимании этого вопроса. Но главное я чист перед всеми этими подругами, так как никогда не давал надежд на совместное дальнейшее проживание, не клялся и не признавался в любви, теряя тем самым процентов сорок новых знакомств. 
   Забегая вперёд, замечу , что Анатолий впоследствии закончил институт, добился хорошей карьеры, стал управляющим огромного архивного управления в одной из советских республик, но после развала СССР все изменилось, его место необходимо было отдать «национальному» приоритету. В итоге он потерял все, остался ни с чем. Разведясь уже со второй женой, имея  детей, и когда мы увиделись спустя почти 17 лет, после моего отчисления, то единственное, чем я ему смог помог, попросив компаньона устроить  на работу в качестве грузчика на складе с зарплатой в 500-700 долларов, когда почти все граждане страны находились в нищенском состоянии. Сегодня тоже за чертой бедности живёт почти 40% населения. Но всё же это не «лихие» 90-е годы, когда в один из дней в квартире раздался телефонный звонок, где  Анатолий предложил увидеться и поведал о своей жизни. Он, кажется, до сих пор не может пережить, вспоминая, кем он был и как его «уважали» сравнивая с тем, чего добился я без образования.
   Ну, а у меня опять встал вопрос, что делать дальше. Петрозаводск меня не прельщал, зная, что такое Москва и я как-то, зайдя к Евгению у которого мы жили, узнал о том, что у них происходит административное деление района. Открывается новый, куда требуются милиционеры, которых берут по лимиту, можно сказать грубовато, как рабов на определенных условиях,  т.е. предоставляя временную прописку, о чем я писал выше. Об этой прописке-регистрации и до чего доводят людей написано столько, что описывать все процедуры маразма советской и нынешней власти не буду.
       Обидно то, что ничего в этом вопросе не меняется, унижение, оскорбление, а главное грубейшее нарушение Конституции России продолжается, как было в годы светской власти. Об этом я уже коснулся выше и вот повторился, но я пошёл в милицию не только ради прописки, а ради желания там работать и познать новый опыт жизни. И так далее ……….
       P.S. Дальнейшие события, которое описаны на протяжении 30 лет, являются особенно интересными и казусными, так как быть таксистом, это разговор не с одним человеком, а с сотнями, как и что происходило во время 90-х, знакомство с западной жизнью, переворот 1999-го года в высших эшелонах власти и что творится по сей день.