Шуршали голуби на крыше. Часть десятая

Валентина Телухова
Осенью день год кормит. Началась уборка картофеля в огородах. Зиночка выкосила косой ботву и убрала её со своего огорода, потом с огородов соседок.
Теперь недельки две нужно дать картофельной плантации постоять на солнышке, чтобы картофельные грядки просохли, клубни картофеля дозрели, покрылись плотной корочкой и хорошо хранились зимой. Однако погода подводила. Заладили осенние дожди, туманы, мороси. Дороги развезло, уборочная встала. Убирали зерновые урывками. Небольшая часть хлеба погибла на полях, из-за того, что убирали раздельным способом. Вначале скашивали хлеба. По замыслу агрономов, хлеб должен был дозревать в валках. Такой способ уборки хорош был бы при солнечной погоде, но вот занепогодилось, валки дождями прибило, и они стали прорастать. Матвей Иванович за голову хватался.
 
Вся деревня от старого до малого вышла спасать труды человеческие. Вооружившись обыкновенными палками, люди переворачивали валки, чтобы их могли обмолотить комбайны, а полученное зерно пустить на комбикорм для скота.
Вместе со всеми на поля ходила и Зиночка. Поля стали топкими и вязкими. Прасковья Терентьевна на поля ходить перестала, потому что из за грузности своей утопала в земле по колено и не могла двинуться с места. Она горевала до слез. Вся деревня в трудах, а она уныло сидела на обочине и с завистью смотрела на легоньких ровесниц. Матвей Иванович велел ей оставаться дома и готовить командировочным. Это было тоже дело, которое никуда откладывать было нельзя. Зато на поля каждый день ходила Мария и свысока смотрела на соседку.

- Я не сама себе формы выбирала. У нас все в роду крупные были, не такие пигалицы, как ты. Женщину должно быть издалека видно, - как бы оправдываясь говорила негромко Прасковья Терентьевна.

Мария отмалчивалась, но по утрам в сапогах и теплой куртке, повязанная пестрым платком, неспешно шла к конторе с очень важным видом, чтобы вместе со всеми потрудиться, спасая урожай.

-Это она на зло мне по утрам мимо ходит! Дразнит меня! Ведет себя не по-соседски! - гневалась тетя Паша. Она называла соседку пигалицей несчастной, а Зину смешила эта неприязнь, возникшая между ними. Нашли из-за чего ссориться!

Зина копала картошку в огороде урывками. Рассыпала на просушку в сарае. Однако клубни сохли плохо, да и на хранение они не годились. Разве что заморозить их, и скормить зимой козе и поросенку.

Иван Захарович дал мудрый совет.

- Не торопись, девочка. Будут еще теплые деньки!    

Сырость грозила уничтожить и зерновые и картофель и даже заготовленное сено, но когда всем казалось, что дождь будет всегда, вдруг установилась пора бабьего лета. Опять пригрело и припекло, опять засияло и стало лазурным небо, но уже, как первая проседь в женской косе, летели ниточки паутины, осыпала листву черемуха, и в природе появились желтые краски.

Зина с соседками выкопали картошку на всех трех огородах, пересушили, шофера помогли засыпать картофель в подполье. Осталось только засолить капусту в бочку и можно было зимовать!

Грибы в лесу отошли, зато поспели орехи. Орешник был прямо за деревней. Длинной и узкой полосой он тянулся вдоль оврага. Зиночке некогда было в гору глянуть, не то что сходить за орехами, и когда она решила, что не успеет запастись, к ней пришли дети и принесли собранные орехи в подарок.

- Вот, Вам!

Мальчишки немного стеснялись, смотрели в землю, девочки были смелее. Мария Ивановна подбодрила дарителей.

- Вот и молодцы, вот и ладненько! А когда вы успели? Вроде и в школе и в поле и в огороде – везде взрослым помогаете, поиграть некогда! Сами додумались, или кто подсказал?

- Сами, конечно, сами!

- Спасибо! Давайте я вас конфетами угощу!

- Нет, лучше расскажите что-нибудь!

- Рассказать? Садитесь, слушайте и конфеты кушайте! Может быть в дом пойдем?

- Нет, мы тут, на крылечке устроимся.

Зина читала много, она вспомнила одну историю из сборника «Фантастика» и стала рассказывать детям про старого дедушку, который жил одиноко и однажды вечером увидел, как за его домом упала звезда. Он пошел туда и обнаружил странное существо…

Дети слушали внимательно. Эта трогательная история про то, как подружился человек с инопланетянином и помог ему починить межпланетный корабль и вернуться на свою планету, и самой Зинаиде Алексеевне очень нравилась, а поэтому рассказывала она увлеченно. И голосом своим и интонацией она передавала своё отношение к рассказу. Дети вначале сидели на крылечке группами, но потом они незаметно пододвинулись к Зиночке поближе и окружили её плотным кольцом. Кто-то из них обнял её за плечи, кто-то облокотился на её колени. Когда Зина закончила рассказ, некоторое время все сидели неподвижно, и только лай Полкана вывел их из оцепенения. Зина почувствовала трогательную доверчивость детей. Она ещё раз подумала, что это самое главное, чем стоит дорожить в этом мире, и опять её сердечная рана и душевная боль забылись на некоторое время.

- А это правда было?

- Это – фантастика, сказка!

- А я думаю, а вдруг и у нас за деревней корабль приземлится, и какие-нибудь неведомые существа пойдут по деревне. Что мы им скажем?

- Найдем, что сказать, если они прилетят. Мы народ общительный. Если сами растеряемся, баба Маша на помощь придет. У неё ведь всегда есть что рассказать соседям, значит, и инопланетянам тоже. А сейчас – по домам. А то я вижу, вы задремали даже у меня на крылечке, так уютно устроились.

- Как мы за Вами скучаем. А Вы в школу еще вернетесь?

- Вернусь. Я ведь в институте учусь на учителя младших классов. Пойдемте, я вас провожу.

- До свидания! До свидания!

Музыка детских голосов постепенно стихла, и ночь по-хозяйски укутала темнотой деревенские улицы и дома, и только торжественное сияние звездного неба придавало округе праздничный вид.

              *******************


После завершения уборки зерновых был небольшой перерыв. Соя ещё не вызрела, и хлеборобы с её уборкой не торопились. На две недели командировочные уехали на базу, а потом вернулись, но в другом составе. Вторая смена была не такая дружная, не такая приветливая, не такая доброжелательная. На завтрак они опаздывали, на обед являлись маленькими группами, ужинали до поздней ночи. Приходилось все время греть еду, накрывать на стол, убирать со стола. Обедали командировочные теперь на кухне, потому что под навесом было прохладно.

Поварихи стали жаловаться Матвею Ивановичу, он подумал, и решил оборудовать столовую прямо в клубе. Туда перевезли самодельные столы, скамейки. Теперь поварихи только готовили еду на подворье Зинаиды, потом грузили на тележку и отвозили в клуб, переоборудованный под общежитие. Кормила командировочных Вера.

Новые командировочные никому в деревне не понравились. Они были нагловатыми, искали приключений и не оставляли без внимания местных красавиц. Некоторые удальцы стали ухаживать за старшеклассницами, но Матвей Иванович собрал стариков, вечером они все явились в общежитие и высказались по этому поводу. Дед Черемисин даже принес с собой дробовик и отдельно от себя сказал, что если кто тронет его внучку, он будет с женихом сам разговаривать.

- Да нужно нам ваше деревенское стадо! Пусть шеи научаться сначала мыть!

Чуть не вспыхнула драка, но мудрый Матвей Иванович остановил всех и сказал очень длинную речь.

- Как жаль, что люди не всегда понимают друг друга. Мы наших девочек приструним, но и вы перестаньте с ними играть. Вы хоть и молодые люди, но в большинстве своем  семейные. Для вас это не жизнь, это игра, приключение. Вы приехали в деревню, и проявляете неуважение к её жителям. Дома вы себя так не ведете. Почему же здесь можно себя так вести? Да, у нас нет асфальта на улицах, да, у нас пыльная полевая дорога, да у нас нет в домах ванных комнат, к нам не приезжают музыканты и артисты. Но мы смотрим те же программы по телевизору, с небольшим опозданием вслед за вами мы смотрим те же фильмы, что и вы, читаем те же газеты, наши дети учатся по тем же школьным программам, по тем же учебникам. Наконец, мы говорим на одном и том же языке! Мы с вами делаем одно дело – трудимся на благо страны. Каждый на своем месте. Город нас одевает, обувает, дает горючее, свет, машины, всякую технику, учит, образовывает наших детей и мы ему благодарны за это. Только делиться на деревенских и городских мы не будем. Ты, дед, ружье свое убери. Не враги в деревню пришли. Мы пережили одну гражданскую войну, второй не будет. А вы, командировочные, ведите себя прилично!

Речь Матвея Ивановича стала в деревне известна всем. Зине о ней рассказала Мария Ивановна, которой все деревенские новости сорока на хвосте приносила. Она же рассказала, как Матвей Иванович к бабушке Фленушке ходил и просил её помолиться за здоровье Анечки и попросить у всевышнего послать им с Аней здорового ребенка. Он сказал, что молился бы и сам, только не знает как. Не научен.

Молиться за Анечку и Матвея Ивановича стала Зиночка. Она была крещеная, в маленькой шкатулке у неё лежал крестильный крестик. Мама ей говорила, что как будет ей плохо, пусть Зиночка вспомнит о Боге, оденет крестик и помолится. Мама учила, что Бог милостив, и всякая молитва человека будет им услышана, если она искренняя и не мелочная.

Зина молилась искренне, и к Богу у неё было всего три просьбы. Пусть Бог поможет всем сиротам и одиноким, пусть он сжалится над Аней и пошлет ей здорового ребенка, и пусть останется Юра живым и здоровым. А больше ей не нужно ничего.


Зина ждала писем.  Она думала, что Юра напишет ей, расскажет в письме о своих горестях и радостях, но он не писал. Она смотрела на телефонный аппарат и торопливо брала трубку, если раздавался звонок межгорода, но звонили не ей, а односельчанам и она приглашала к телефону и ближних и дальних соседей. Лена поступила в техникум связи на очное отделение и уехала в Хабаровск, теперь она тоже не звонила, а только посылала иногда открытки к праздникам. Не было никаких откликов на её запрос, но письмо не вернулось. Значит, кем-то оно получено и прочтено. Только Галя писала дружеские письма регулярно и иногда присылала ей бандероли с учебной литературой, которая была в личной библиотеке её мамы. Однажды Зина получила сразу две бандероли, в которых был «Философский словарь», учебник «Философия» и небольшая книжка в невзрачном переплете «Поиски мудрости». Во вложенной записке значилось, что Галя посылает Зине литературу для работы над контрольной по философии.

Чтобы избавиться от чувства тоскливого ожидания Зина заполнила дни учебой. Теперь она вставала на час раньше обычного времени и садилась за учебники. Еще три часа она занималась вечером.  Раньше она с увлечением читала художественную литературу, а теперь на её письменном столе лежали другие книги. Зина делала открытие за открытием и сама поняла, что школьное образование – путевка в мир знаний, горизонты которого безграничны. Зина училась так увлеченно, что иногда за книгами забывала все вокруг.   

Между тем  все менялось в природе. Первый  снег выпал рано. Правда, пролежал он недолго. Солнышко пригрело, и к концу дня снег истаял весь. Природа исправила свою ошибку.

Наступила пора поздней осени. Леса и поля оголились, краски мира исчезли, в природе стало слишком много серого цвета. Холодный сырой воздух пробирался в дома, проникал сквозь одежду. Вода в осенних лужицах замерзала за ночь, и тонкий лед странно хрустел под ногами. Угомонилась Кудринка, вода в ней стала убывать, рыба прятаться в заводях. Птицы сбивались в стаи, гуси летели на юг, делая остановки за околицей Кудринки. Охотников было мало, выстрелы звучали редко, птицы чувствовали себя здесь в безопасности. От холодов все стало унылым, серым и тоскливым. А когда всеобщее уныние достигло самой высокой точки, выпал зимний снег. Он великодушно укрыл землю белоснежным покрывалом без всякого выбора. И дома, и дороги, и поля, и кучи грязной ботвы в огороде и дымящийся навоз за фермой надежно спрятались за его сверкающей белизной. Настал день всеобщего прощения, мир обновился и снова радовал взгляд.

В деревне каждый человек живет своей личной жизнью и своими личными переживаниями, но иногда случаются такие невероятные события, что они становятся причиной для общих переживаний радостных или горестных.

В начале ноября случилась в деревне настоящая беда.

Зина услышала крик.

- Люди! Люди! Дети на Ротаньем озере тонут!

Зина была во дворе в привычной рабочей одежде, и она сразу схватила веревку, которой перевязывала вязанки сена, и бросилась бегом на озеро. Она бежала так быстро, как только могла. Её догнала телега, запряженная лошадью.

- Зиночка, садись на бегу!

Ей подали руки, она ловко прыгнула и оказалось в телеге.

Лошадью правила бригадир животноводства Надежда Степановна, про которую дед Черемисин говорил уважительно: "Бой баба!"

Она стояла в телеге в полный рост и гнала лошадку вожжами.

- Поехали на велосипеде на озеро рыбачить Слава и Олег. Озорные мальчишки, ничего не скажешь. Стали по озеру на велосипеде кататься, а ледок стал потрескивать! Младший Олег испугался и слез, а старший выехал на середину озера и там провалился вместе с велосипедом. Велосипед на дно ушел, а Слава пытается выбраться, висит на кромке льда, а только начнет выбираться, лед обламывается. Вот младший и бросился за помощью в деревню. А я как раз на телеге с фермы ехала домой, услышала крик, и к озеру. По дороге вот деда Черемисина Захара Максимовича догнала, он на краю села живет, тоже крик услышал и бросился на помощь, а потом тебя догнали.

Надежда Степановна говорила громко и торопливо, перекрикивая шум дребезжащей телеги.

- Слава! Слава! Помощь идет! Держись, мальчик!

На озере чернела неподвижная точка. Но когда над озером разнесся голос Надежды Степановны, мальчик зашевелился.

- Осторожно! Держись за лед и ногами немного шевели! Мы сейчас, мальчик!

Захар Максимович ловко снял полушубок, велел Надежде Степановне обвязать его веревкой, а Зиночке – принести крепкую валежину, лежавшую на берегу.

- Распрягай лошадь, снимай вожжи!

Маленький и худенький старик побежал по хрупкому люду к полынье. Зина держала конец веревки. Когда лед стал похрустывать, старик расстелил полушубок, продел в рукава палку и пополз по льду по-пластунски, двигая перед собой свое сооружение.

Веревка в руках Зиночки уже кончалась.

- Быстрей, Надежда Степановна, давай вожжи.

Вожжи привязали к концу веревки одну за другой. Тем временем Захар Максимович оказался у полыньи. Он распластался на льду на расстоянии от неё, а свое сооружение продвинул так, чтобы мальчонка сумел ухватиться за рукав тулупа.

- Держись! Господи! Помоги!

Мальчик протягивал руки, но они у него одеревенели, и он никак не мог взяться за рукав.

- Ну, простите меня, люди добрые, если что!

Дед Черемисин осторожно пополз по овчине, ухватил Славу за полу куртки.

- Теперь тяните, бабоньки, изо всех сил!

Женщинам не нужно было давать команду два раза. Они потянули с такой быстротой, что лед хоть и хрустел некоторое время и проваливался, и вспенивалась вода на озере, но только позади полушубка по кромке ломающегося льда. Сооружение из полушубка и большой валежины проламывало хрупкий лед и двигалось, как маленький ледокол. Последние метры до берега, где лед был покрепче, Захар Максимович со спасенным Славочкой проехали на заледеневшем полушубке, как на санках.

Привязанная к кустику лошадка беспокоилась, металась из стороны в сторону, а когда ребенок был спасен, она заржала, а лес покачнулся облегченно. Все живое вокруг было наполнено состраданием к бедному ребенку. 

- Снимайте с него все!

Захар Максимович сам стал ножом, вынутым из кармана брюк, разрезать заледеневшую одежду на мальчике.

Зина стала раздеваться. Она сняла куртку, шарф, сняла свитер и брюки и осталась в шерстяных колготках и майке с длинными рукавами. 

Надежда Степановна скинула с головы теплую клетчатую шаль и укутала ей деда, потому что полушубок его промок, а Зиночке велела одеть свитер.

Славочка дрожал.

- Все позади, все позади!

Взрослые, загородив ребенка от ветра, вытирали его шарфом и растирали щуплое тельце теплыми руками. Ноги у ребенка были почти сухими. Кожаные сапоги были маловаты и так плотно облегали ногу, что вода не добралась до ступней.

Мальчика сразу же закутали в сухую куртку, которую сняла с себя Зина. Зина крепко обнимала ребенка, отдавая ему свое тепло.

Дед отвязал, а в некоторых местах отрезал вожжи от полушубка и вновь запряг лошадь. Надежда Степановна села на телегу, распахнула свой полушубок и приняла на руки Славу, как новорожденного ребенка и укутала его полами одежды. Зина села к ней спиной и загородила ребенка от ветра. Полураздетые, измученные, они собирались ехать назад, в деревню, но тут на дороге к озеру появилась машина Матвея Ивановича. Она громко сигналила, а когда подъехала вплотную, из машины выскочили Матвей Иванович и Аня с медицинским чемоданчиком в руках.

- Живой? Спасли? Немедленно все в машину!

- А лошадь?

- Привяжем, никуда она не денется! Переоденетесь и вернетесь за ней. Не хватало ещё, чтобы вы все простыли здесь!

Матвей Иванович повез всю компанию в деревню, а навстречу им уже шли и бежали люди.

- Все хорошо! Живой! Едем в фельдшерский пункт. Лошадь в деревню пригоните.

Матвей Иванович остановился только на секунду, успокоил всех и помчался на бешеной скорости дальше.

В фельдшерском пункте уже ждала их бабушка Фленушка с мазями и натираниями, кто-то уже по её приказу принес большую жестяную ванну, и наполнил её теплой водой.

Славочку сразу окунули в теплую воду и постепенно стали отогревать, подливая воду погорячее. Он засыпал, а Зина не давала ему уснуть, и рассказывала всякие истории. Мать к Славочке не пускали, она громко ревела под окном.

- Пусть не голосит, а принесет чистые простыни, полотенца мягкие, да одежду помягче.

Только через несколько часов Славу отогрели окончательно. Тем временем Матвей Иванович из районного центра привез хирурга, он осмотрел ребенка, похвалил Анечку за то, что она все сделала правильно, сказал, что серьезных обморожений у ребенка нет, но он нуждается в госпитализации. Нужно понаблюдать за ним несколько дней. Вдруг отдаленные последствия неблагоприятные появятся. Может быть пневмония. Купание в ледяной воде - дело серьезное!

Хирурга одарили гостинцами, Славу с мамой отправили в районную больницу. А потом пошли к деду Черемисину и всей деревней поклонились ему в ноги. А он сидел растерянный и все жаловался, как ребенок, на то, что полушубок его пришел в негодность. 

Полушубок осмотрели и решили, что с ним ничего не случилось страшного. Немного оторвался рукав, да намок изрядно, но если правильно просушить и починить, он ещё сто лет прослужит. Захар Максимович успокоился, взял в руки гармошку и стал играть плясовые мелодии. Он так успокаивался после всего, что пришлось пережить на озере. В доме у ветерана устроили небольшое застолье. Заставили выпить и Надежду Степановну и Зиночку. Для профилактики. Надежда Степановна отправилась домой спать, а Зина оказалась во хмелю буйной, и она все рвалась пойти, и разобраться с отцом Славочки, который так плохо за сыновьями смотрит.

А когда все ушли, и старенькая бабушка Наташа стала убирать потихоньку со стола, Захар Максимович подошел к жене, обнял её и попросил прощения.
Она знала за что. Он не умел плавать и, пожалуй, единственный в деревне, боялся воды с детских лет. Он мог оставить её одну на свете, она без него не выжила бы, но он не мог бросить мальчика на погибель. Такой у него был характер. Он и на войне сам погибал а друзей выручал! В танке горел, под бомбами  шел вперед, а в кусты никогда не прятался. И звенели у него награды на груди, когда он в своем парадном костюме ( мая торжественно шел в клуб. И все встречные оказывали ему глубокое свое почтение!

Наталья Егоровна только осторожно погладила мужа по руке. Они понимали друг друга без слов, потому что прожили вместе уже больше полвека.      

Случай на Ротаньем озере в деревне долго обсуждали, о нем даже написали в районной газете, а Захар Максимович получил медаль «За спасение утопающих» и прикрепил её на праздничном пиджаке рядом с боевой медалью «За отвагу».

Славу из больницы выписали через неделю. Все обошлось. Если не считать маленьких внушений, которые сделали родители всем пацанам Кудринки на всякий случай о том, что не следует поздней осенью ездить на рыбалку на Ротанье озеро на велосипеде и кататься по тонкому льду. Есть другие места!


На следуший день вечером к Зине пожаловал гость. Он приехал на рейсовом автобусе и, порасспросив о чем-то ребятишек, направился прямо к её дому.
Полкан рвался с цепи и не давал войти во двор пожилому человеку с огромным чемоданом в руках. Он стоял за калиткой и почему-то плакал.

- Хозяйка! Хозяйка!

Голос у незнакомца был жалобный. Зина набросила куртку и выскочила во двор.

- Вы к кому?

- К Зине Колосовой.

- Я – Зина Колосова.

- Я понял, я тебя сразу же узнал.

- Узнали? Разве мы с вами встречались прежде?

- Встречались. Вот…

Незнакомец протянул Зине конверт, на котором она написала свой адрес и отправила в места, где она родилась, вместе с запросом.

- А как оно у Вас оказалось?

- Попридержи собаку, я тебе все расскажу. Я с твоей родины и приехал по этому адресу. Я – твой родственник. А чтоб ты поверила, вот тебе мой паспорт. Я - Колосов Алексей Владимирович.

Зина ахнула, бросилась к пожилому мужчине, широко открыла калитку и взяла чемодан, который был неподъемным.

- Проходите, проходите в дом.

Мужчина зашел, увидел в рамке фотографии родителей Зины.

- Деточки мои дорогие! Не чаял я, что получу известие о вас. Простите отца, простите! И ты, Зиночка, прости меня, старого! Не поверил я, что они тебя вырастят. А они – вырастили! Да какую дивчину славную на ноги поставили!