(предыдущее: http://www.proza.ru/2016/03/08/1665)
И нагрянул. Было прекрасное утро, уже не раннее. Городок спал. Что сразу не понравилось Всеблагому. Он прислушался, а после… принюхался. Город храпел, иногда разговаривая во сне, из домов к небу поднималось амбрэ от вчерашнего. «Доля ангелов, - усмехнулся Господь, - Что же тут был за праздник?»
Прежде, чем перевернуть назад страницу милошевской истории, Он заглянул в дом Свята. Там тоже спали. Часть гостей не ушла и почивала на лавках. Кое-кто видел сны в саду на шёлковой мураве. Воцко… архангел в облике кота дрых на верхней полке без задних лап, похрапывая!
«И он налакался! – с гневом подумал Бог, - «Хранитель» Милошева! Видимо, надо менять место службы ангелам… Оставлю-ка ему письмо. Очнётся с мозгами в кучку, глядишь, вправятся! Напишу так, что сразу протрезвеет».
Письмо Он составил хитро, как будто от Ву, не ведающего о том, что пишет Воцко, а некому Неведомому Другу. Якобы Ву спешит поделиться ужасным известием: в Милошеве тайно побывал ревизор, обнаруживший повальное пьянство. Не исключая архангела-хранителя места сего. Ждут грозных кар с самого верха.
Послание Бог пока оставил при себе. Отослать всегда успею… Гляну сначала чем живут.
То, что Он узнал: ошарашило ещё больше. Бессмертные жители Рая, называется… Чем они отличаются от других, которых уже навидался? Только условиями существования. Бедный предшественник… он так надеялся на свой проект… Жаль, что нельзя претворить придумку с аурами… Я тоже на неё уповал…
Тут в памяти всплыло, как Бог говорил, что можно читать всё происходящее будто знаки-символы, как текст об ином. Иронически скривился: о чём способна рассказать сцена, которую застал? Разве что напомнить грустные Божьи слова из Книги: «Я встал посреди мира, и явился им во плоти. Я нашел всех их пьяными, не нашел никого из них жаждущим, и душа моя опечалилась за детей человеческих. Ибо они слепы в сердце своем… Но теперь они пьяны. Когда они отвергнут свое вино, тогда они покаются». Покаются ли? – усомнился Он, - ведь им хорошо в опьянении. Ибо там же Всевышний утверждал, что познавший мир познал труп, и мир – место наказания живых существ, которые облечены плотью для испытаний духа. «Если плоть произошла ради духа, это — чудо. Если же дух ради тела, это — чудо из чудес. Удивительно как такое богатство заключено в такой бедности…»
Потом Его мысли потекли в ином направлении. Я сужу их… не меньше, чем они сами. А то и больше… Но чем Я лучше, кроме того, что был выбран на высокий пост?.. Стал ли бы Я человеком, как тот бедный честный чиновник? Неизвестно. У Меня тогдашнего всё было в отличие от него, и Мне не пришлось приложить для этого никаких усилий… Много ли стоила та Моя праведность? Выращенный в оранжерее… При первой опасности Я тогда спасовал и Всевышний за это покинул Меня.
Эти воспоминания расстроили Его, и Он попытался найти оправдания. Всё-таки Ву отказался возвращаться в Эдем и, пытаясь вернуть доверие Всеблагого, погиб в пустыне… За что Бог и спас, вновь поверив. Хотя долго не подавал вида, проверяя. Я не имею права подвести его… Но что ныне способно спасти Меня?
В таких мыслях брёл Он по пустынной улице, очнувшись у родительского дома. Во дворе ползал на четвереньках малыш, рисуя на песке палочкой. Его каракули походили на диковинные иероглифы…
Бог не пожелал быть видным никому, даже Воцко, а мальчик… протянул к нему ручку с палочкой! Как он может Меня видеть? Это же… Мой бра…тишка, о котором Я когда-то просил маму с папой!
- Тишка… - словно услышав Его мысли, эхом ответил мальчуган.
Бог склонился над ним:
- Так ты… Тихий?
- …Не всегда, - после короткого размышления признал тот.
Бог разглядывал братика и улыбался. Глаза не синие, как были у Ву, а голубые, но тоже огромные. И прямые, не вьющиеся, светлые-светлые волосы…
- Не всегда… тихий, - медленно повторил Он, почувствовав, как внутри защемило.
Тиша кивнул.
Бог не выдержал:
- Ты знаешь, что у тебя есть старший брат?
Малыш скорчил гримасу, нахмурил лоб и показал вверх:
- Он далеко… на небесах.
- Да, - подтвердил Бог, - Но Он любит тебя…
Тихий (хоть и не всегда) в упор посмотрел на Него и спросил:
- Это – Ты?
Теперь кивнул Бог. Ему почему-то стало трудно говорить.
Помог Тиша:
- А Ты видел уже нашего Воцко? Он такой… такой… мягкий и тёплый… и он тоже любит меня!
- Воцко? – чуть недовольно переспросил Бог, как вдруг до Него дошло, что именно архангелу Он обязан появлением братишки! Он был рассержен на ангела и пропустил мимо ушей то, как именно Воцко согласился на двойню Богдану с Горицей, предвидя, что стоит одним пойти навстречу, как у Свята ночевать под забором будут бездетные пары, прохода не дадут… «Дети – это ужасно… за хвост дёргают, швыряются в меня, мучают, никакого почтения к годам…» Но говоря это, понимал: не устоит. И сделал, ругая себя: «Эх… верёвки из тебя можно вить, уполномоченный по Милошеву!»
- Воцко… - уже иначе повторил Он, вспоминая, как прижимался к Ву кот и засыпал, согревая.
- Добрый Воцко… - прошептал Он, уничтожая письмо архангелу.
Потом Бог тихо спросил:
- Мама с папой спят?
Малыш кивнул, приложив палец ко рту.
- Я только гляну, - заговорщицки прошептал Бог, - давно не видел…
Но задержался Он у окна дольше, чем предполагал. Потом младший заметил, как брат зачем-то провёл руками по лицу, прежде, чем обернуться…
Наконец, Бог вернулся и поднял вверх братика, крутя в воздухе над головой.
- Хочешь, я покажу тебе Милошев сверху? – смеясь, спросил Он.
- Хочу! Очень!
И они взмыли вверх и полетели над городом. Он держал брата за руку, а тот смотрел во все глаза на открывавшееся под ним, ставшее таким маленьким, даже меньше его…
Расставшись с Тихим во дворе, Бог пообещал вернуться, попросив не рассказывать, что был здесь.
Кругом по-прежнему царила тишина, и мальчуган вновь обратился к своему рисунку. Стёр иероглифы и принялся изображать то, что видел с высоты. Затем пририсовал их с братом, летящих над городом, рекой…
Он так увлёкся, что не услышал, как подошла мама. Мира постояла за его спиной, наблюдая, как он пыхтит и рассуждает вслух о полёте. Обняла.
- Тиш, что это?
Малыш вспомнил, что появление брата – это тайна и оказался в затруднении. Говорить было нельзя, а то вдруг снова не прилетит… Но не отвечать маме… К тому же впечатления прямо распирали его. И Тихий нашёл компромисс, не ведая о таком слове. Он важно ответил:
- Мам, а я не скажу тебе, что брат прилетал… и носил меня над городом. Это – секрет!
Мира не приняла всерьёз его слова. Дети… такие фантазёры. Но брошенный ею взгляд на рисунок отметил то, что можно было увидеть лишь с высоты. В своём детстве однажды она забралась на очень высокое дерево, и столь далеко на него залезла, что при взгляде вниз кружилась голова. Она помнила, какими мурашами казались оттуда взрослые, а дома – игрушечными и плоскими. Поэтому что-то словно толкнуло её.
- Что ты такое говоришь, Тиша?
- Мне нельзя это говорить, мам… Он не велел. Не то ещё не вернётся… Ты никому не расскажешь? Он добрый и любит нас. Долго смотрел, как вы с папой спите…
И Мира поверила. И задохнулась, едва сдержав крик.
- Ву… - еле слышно, жалобно выдохнула она и опустилась на землю.
Женщина не чувствовала, как теребит её за рукав младшенький, повторяя:
- Мам, ну, мам… ну, чего же ты плачешь мам? Он обещал, что вернётся…
Папа Милко проснулся от рёва во дворе и, удивлённый, выглянул в окно. Там плакали уже оба, в голос, навзрыд…
А Бог шёл по городку в растрёпанных чувствах и думал о том, как нелегко приходится Воцко. Всё его хитроумие требуется, чтоб удержать в рамках местный люд. Ишь, додумался добрин им в хмельное сыпать… Это не от хорошей жизни. Тут и сам запьёшь, с такими-то делами! А Я на него окрысился… Прости Меня, Воцко, архангел Мой с хвостиком…
И Всевышний понял, что сделал для себя открытие: когда любишь, то и недостатки любимого существа милы. «Надо поддержать его, - подумал Бог, - похвалить, посочувствовать… Непременно. Когда сам проснётся. Будить не буду. Может, во сне он сейчас счастлив…»
Ещё Он решил, что не прочтёт записки земляков Господу из того мешка. И… не захочет узнать тайну мудрого старца из пустыни. «Это – один из Моих учителей, что бы он не сотворил прежде. Нужно только дать исполниться его желанию. Захочет уйти – держать не стану, коль эта жизнь давно в тягость…»
Потом Бог понял странное: Его видят и слышат дети! Они провожали белую фигуру, плывшую в воздухе мимо домов, вытаращенными глазами. Впрочем, чего удивляться? Небесный Словарь состоит во многом из записанных откровений девочки, не способной говорить…
Он вспомнил, как увидел братика, чертившего на песке, и внутри потеплело. Трудно быть человеком… даже Богу. Чего же хотеть от них? Впрочем, как известно, надежда умирает последней. Её обычно передают по наследству… «Однако Мне больше по душе другое высказывание: надежда любит настойчивых».
Так размышляя, сопровождаемый выводком детей, Господь незаметно очутился у края городка, где дорогу перекапывала длинная канава. Одним мановением Бог засыпал её на глазах изумлённых детей, не оставив даже следа от вчерашних усилий горожан.
Он было собрался повернуть назад, ибо почувствовал, что Его чёрный архангел на белых лапках вот-вот проснётся, как Его заставило замереть невероятное предположение. То, что чертил на песке Тихий… эти иероглифы, значения которых он, конечно, не представлял…
Раз что-то увидев, и ангелы запоминают навсегда. Бог воспроизвёл картинку в воздухе и принялся расшифровывать идеограммы. Текст гласил то, что Он ныне понял: «Нелегко быть Богом, но и человеком не легче. Но что труднее всего: это Богу быть человеком».
Какое-то время, поражённый, Он пребывал без мыслей, как и без иных чувств. Наконец, Бог вновь обрёл способность соображать. Кто мог передать через мальчика такое? Мог? Или ушедший?..
Солнце уже стояло высоко над Милошевым, когда город пробудился, стуча дверьми, звуча голосами с певучим выговором. Земляки здоровались, смеялись, вспомнив вчерашнее, хлопотали о позднем завтраке…
*
Ниже автор хочет указать тех или то, что способствовало созданию этой книги, чьи мысли в ней использовались (помимо его собственных), выразив за это свою глубокую благодарность. Наверняка я кого-то не упомяну, пропустив. Пусть критики напомнят, сделав этот список полнее.
Хотя, кажется, Пикассо заявлял, что присваивает своё всюду, где встретит, а Элиот выразился так: «Талант крадёт, а гений берёт своё везде, где находит» ;
Вот он, этот список:
Тора
Библия
Иехошуа Назорей
Евангелие от Иуды Дидима Фомы
Гностики
Чжуан цзы
Соня Шаталова, не говорящая девочка-аутистка, в 8-10 лет изрекшая на бумаге немало из того, что попало в Небесный Словарь
Михаил Дымов и его идея писем детей Богу
Станислав Ежи Лец
Диоген Синопский, первый гражданин мира, понявший, как мало людей
Константин Циолковский, чьи идеи озвучивал Всемысл
Сирен Кьеркьегор, не удержавшийся от роли чудодея, подслушав спор о чуде
Аркадий и Борис Стругацкие
Вильям Шекспир
Мигуэль Сервантес
Авторы теории систем
Герман Гессе
Франц Кафка
Гиппократ
Павел Флоренский
Лао цзы
Павел (Шауль) из Тирса
Антуан де Сент-Экзюпери
Владимир Маяковский
Вольфганг Гёте
Фридрих Шеллинг
Жан-Жак Руссо
Владимир Высоцкий
Стивен Хокинг
Евгений Евтушенко
Джордж Оруэлл
Александр Секацкий, первым написавший о Могах и их могуществе, хотя его версия была иной, и он причислил к оным даже вашего автора
Андрей Скропышев, проживший так недолго, но навсегда оставшийся в моём сердце
Владимир Скропышев, ничего не жалевший для друзей
Бхагавад - Гита
Сидхартха Гаутама
А. Бхактиведанта Свами Прабхупада
Ле Корбюзье
Павел Антипов
Евгений Торн
Софья Сладенько
Новелла Матвеева
Марк Шагал – его летящие над городом герои
Николай Гоголь
Сестра Тереза
Гераклит Эфесский
Солон
Пифагор и его последователи по музыке небесных сфер
Боэций
Иоганн Кеплер
Джавахарлал Неру
Махатма Ганди
Иоганн Себастьян Бах
Рене Декарт
Николло Макиавелли
Тот реальный человек, бедный, но праведный чиновник из Сибири (помнится, 19 век), чьё имя, к сожалению, не удалось найти – его история не придумана мной