«Ледовое побоище»
Зима с 1958 на 1959 г вышла снежная. И вот, как-то в январе, сделали мы – ребята школьного двора, и примкнувшие к нам с Октябрьской улицы, во дворе нашего дома, что по улице Школьная 14, снежную крепость с бойницами, лазами, пушечками из торчащих во все стороны деревянных чурок.
-Ну, думаем, – наиграемся на следующий день!..
Да не тут-то было! Какие-то злоумышленники, из-зависти или по привычке всё ломать, нашу великолепную крепость ночью, вероломно разрушили.
Мы мальчишки, от кого-то всё равно узнали, что сделали вероломное нападение на нашу крепость – пацаны с другого двора, что за забором школьного стадиона. Того самого двора, где по улице Советской армии, стоят добротные трёхэтажные кирпичные дома. За вероломное злодеяние надо отвечать! И мы, насмотревшиеся фильма «Александр Невский», всей нашей «школьной ватагой-дружиной» объявили войну «Псам-рыцарям» с соседнего двора, трусливо, под покровом ночи, разрушивших нашу «снежную крепость».
И вот, мы, уже – «боевая дружина Александра Невского», состоящая из ребят и девчат наших двух дворов, – вызвали ночных погромщиков, по-нашему «псов-рыцарей» на залитый льдом каток стадиона, что раскинулся за первой городской двухэтажной школой, на честный бой. Стадион и нашу дружину отделял от врагов деревянный забор.
Для побоища мы изготовили деревянные мечи и копья из оструганных стволов выставленных в снег после новогодней ночи осыпавшихся ёлок. Серёга Белоногов нарядился в настоящий, сделанный из жести его старшим братом, шлём и в бутафорские латы, Валерка Каверзин потрясал красивым копьём. К нам примкнули мальчишки с соседних домов: братья Борис и Олег Аникины, братья Александр и Владимир Бурцевы, Витька Шутиков, Юрка Колесников и кто-то ещё. Даже мой младший братик Толик, которому исполнилось в тот 4 года, тянул, вместе с девочками, на «передовую» салазки груженые ледышками «снарядами и ядрами» - обстреливать врага. Он наотрез отказывался идти домой, пища: «Я с вами, у меня сабля есть!» - и размахивал алюминиевой сабелькой, что ему родители подарили на Новый год.
Впрочем, за давностью лет я могу и ошибиться в фамилиях «бойцов-ратоборцев» и в некоторых подробностях самого «ледового побоища». Мы, Болговы, собрались на битву все, исключая разумеется родителей, что о «битве» не знали и не догадывались, как и о многих других наших «подвигах».
Витька Петров сделал себе щит из половинки фанерной бочки, и вместо меча взял откуда-то добытый ремённый пастуший кнут. А я взял круглую крышку от жестяного бака для белья и недавно выстроганный из широкой рейки деревянный меч. Собралось нас человек двадцать, вместе с девочками. Они, как Толик, отказались уйти, и напросились быть санитарками – перевязывать раненых, а также снабжать нас боеприпасами, для этого, наши девчонки, на санках подвозили к нам, выстроившимися на стадионе в длинную шеренгу, снежки-снаряды. Противник, уселся на заборе и махал с него палками – приглашая атаковать себя.
Как мы подсчитали – их было в двое больше чем нас. Но с нами была правда. Не мы же им крепость разрушили, а они нам. Мы свято верили, что правда и добро всегда побеждают зло и враньё. И не страшились предстоящей битвы, уверенные в своей победе!.. Иначе и быть не могло!
Не помню точно – был ли на стадионе залит каток или нет, вроде бы был лёд, но припорошенный недавно выпавшим снегом. Наверно ещё поэтому, предстоящую битву, мы, насмотревшись фильма «Александр Невский» не сговариваясь назвали «ледовым побоищем» а бить нам было кого и за что. За Александра Невского у нас был, Витька Петров – паренёк, по возрасту, года на три старше меня. На голове Витьки красовался бутафорский богатырский шлем, одетый прямо на шапку, но в руке у него был не меч, а обыкновенный кнут или бич.
У меня в руках были сделанное из ствола бывшей новогодней ёлки копьё, и крышка от маминого жестяного бака. В нём мама обычно замачивала для стирки бельё. У Борьки Аникина, Серёги Белоногова, Братьев Бурцевых, Витьки Шутикова, Вовки Бурцева и Валерки Каверзина и у мальчиков помладше: Олежки Аникина и моих братьев: Коли и Толи, - в руках тоже были подобные моему, - копья, и щиты: у кого из боковины фанерной бочки, у кого от кастрюли… у многих были и деревянные мечи.
Девчонки наши; моя сестра Валя, Ира, Нина, Люба, Катя и другие… тоже пришли поддержать нас. Правда ни мечей, ни копий, даже щитов, у них не было – зато они прикатили с собой полные салазки ледышек и круто слепленных снежков.
- «Эй, вы, псы рыцари», – крикнул Витька Петров, врагам, сидящим по ту сторону стадиона на заборе: «Выходите на поле битвы для сражения!» и громко щёлкнул кнутом! Впоследствии, в ходе битвы, кнут показал себя во всём размахе и решил судьбу боя в нашу сторону. Пастуший кнут оказался нашим «секретным» неожиданным для врага оружием.
Но пока они ещё храбрились: «Сами вы псы рыцари!» - отвечали с забора.
- «Эй, псы рыцари!, трусливые крестоносцы!» – рассерженно кричали мы враждебным нам мальчишкам, сидящим на заборе, - «выходите на честный бой!..»
- «Сами вы «псы рыцари» - не выйдем!» – кричали те в ответ. Такая перекличка «обзываниями» могла бы длиться ещё долго, так и не перейдя в сражение. И тогда мы перешли к более активному действию, а именно к «артподготовке» атаки.
Мы, вместе с девочками, стали швырять в наших врагов снежно-ледяные ядра, и враги спрыгнув на свою сторону, что относилась ко двору улицы Советской армии, трусливо попрятались за забором.
Видя это, Витька Невский, то есть Петров, громко щёлкая кнутом, скомандовал: «Дружина, на штурм!» - И первым побежал на штурм вражеского забора.
С дружным криком «Ура!..» мы «бросились бегом к забору.
И мы победили!..
Правда, при штурме забора, мне крепко досталось палкой, я как куль, упал с забора, в мягкий снежный сугроб под ним. Но перед этим моим личным фиаско, я видел, как Витька ловко вскарабкался на забор и стал хлестать своим бичом на лево и на право.
Отбросив в сторону мешавший щит и длинное копьё, я, размахивая деревянным мечом, вскарабкался вслед за Витькой на забор и - бац!..
Тут меня чем-то тяжёлым сверху и оглоушили.
Точно кто-то выключил в глазах свет и я, потеряв сознание, свалился с забора на ту сторону! На голове мгновенно выросла здоровенная шишка.
Без сознания, правда, я был не долго, не более двух-трёх минут, но этих минут хватило, что бы враг был разгромлен и постыдно бежал.
Когда я очнулся, то первым делом спросил – «кто это меня так?» Мне показали – «вон тот, их главный магистр, через стадион убегает!.. - Не догнать.»
Но я, живо вскочил, даже не подобрав упавшую с головы шапку, что несколько смягчила удар. И, не смотря на прыть трусливо улепётывающего «главаря псов рыцарей», подхватив выпавший было из рук, свой деревянный меч, - догнал «магистра» - здорового бутуза, на другом краю стадиона.
«Стой, не уйдёшь, гад!» - и, зло, с отмашкой, со всей силы, ударил плашмя деревянным мечом по покатой спине. Даже мой деревянный меч сломался. Главарь «псов рыцарей» упал, и – взвыл не столько от боли, сколько от страха, прикрыв голову руками: «Не бей, я больше не буду!..»
Я отбросил обломок меча в сторону, и склонился над ним: "Ладно, не бойся, больше не ударю, - ты же первым меня стукнул, да ещё по голове!.." О шишке я ему не стал говорить, чтобы не радовался. Однако, тогда мне стало по -человечески жалко своего обидчика.
Да и все мы мальчишки считали, что поверженный враг – уже не враг, и бить лежащего нельзя.
Ныне это правило чести крепко забыто и бьют людей отморозки по чём зря ради потехи, собьют с ног и пинают всей толпой.
Тогда же, при виде слёз, поверженного врага, с меня тут же вся злость сошла. И даже появилось странное чувство виноватости перед ним, лежащим в ногах. "Ему же больно!.."
Я развернулся и молча пошёл за своей шапкой.
Вот и вся история из моего далёкого, и кажется совсем недавнего детства.