Отрывок из неопубликованного, ненаписанного и не придуманного шпионского романа "99 лет одиночества или по ком звонит колокол безумия".
СВЯЗНОЙ
Я ждал связного из "центра" уже 503 вторника. И еще 52 пятницы. Ждал упрямо и сосредоточенно, именно так как должен ждать связного из своего засекреченного центра настоящий профессионал - нелегал. Две эти несовпадающие цифры поддерживали мою работоспособность и настороженность. Лишь изредка мой ум приходил в смятение. Именно в те пьяные среды и субботы после очередного неудачного ожидания, когда я в очередной раз задавал себе этот, терзающий меня вопрос: "Почему число пятниц так катастрофически не совпадает с числом вторников?" И в очередной раз не находил на него нужного ответа. Впрочем, деньги на выпивку кончились почти пять лет назад. Несколько глотков одеколона «Шипр», которыми изредка угощал меня мой сосед Вовка Бык, общей безрадостной картины не меняли. Вопрос оставался без ответа. Я продолжал деградировать в духовном и физическом плане. И продолжал ждать связного из «центра».
Годы изнурительных тренировок не прошли даром. Я продолжал оставаться высококлассным профессионалом. Но это круглогодичное ожидание измотало даже меня. Страна куда я когда-то попал по воле своего руководства, была странной, опасной и неприятной. В ней не было крокодилов, дикарей с духовыми трубками, Бруклина и легальных публичных домов. И, тем не менее, опасность поджидала меня здесь на каждом шагу. В общественном туалете, в собственной ванне, на лестничной площадке, при беседе с безобидным с виду пенсионером, на остановке общественного транспорта, при общении с работниками ЖКХ. Везде и в любое время суток. И в любое время года. Не смотря на все тренировки по йоге и самовнушению, не смотря на принятые перед отправкой сюда вакцины и антидоты, не смотря на марлевые повязки, без которых я не выходил из дома уже более тридцати лет, я понимал, что подцепил две опасные неизлечимые местные заразы. Склероз и пофигизм. Хорошо, что я не стал здесь пьяницей. Это уже было бы перебором. К пьянству я пристрастился еще там, дома. Поэтому я довольно непринужденно влился в социум шумной, многоквартирной и много пьющей «малосемейки». Произнося мысленно это слово, я всегда вздрагивал и повторял: «Дома, дома, дома... Где же он, мой дом? И был ли он у меня? Быть может, я родился и вырос в этой малогабаритной хрущебке? А все мои воспоминания о таинственном разведцентре и странном задании, это результаты моего алкоголизма и ежесуточного просмотра бандитских и шпионских сериалов? На которые я когда-то подсел, как на наркотики. И смотрел их круглыми сутками. До того радостного часа, в который местные «бомжи» проломили мне череп монтировкой и украли мою шикарную «плазму» и портмоне с набором шифров и кодов. Портативную рацию у меня, и гораздо раньше, сперли малолетние тинэйджеры из местного Дома Творчества». И вот, когда мне стало казаться что последние силы на исходе и самое время пойти туда, куда надо обязательно время от времени заглядывать всем иностранным агентам, и написать явку с повинной...
Три коротких звонка. Три длинных. Я насторожился. Снова сорок семь коротких. И сорок шесть длинных. И вибрирующее в моих вздыбившихся от напряжения ушах позвякивание медных колокольчиков. Кажется, валдайских. Сначала я пытался считать. Но вскоре сбился со счета. Потом я осознал что почтальон или забухавший сосед – пенсионер Божий Страх не будут звонить с такой странной и закономерной периодичностью. (Каким же наивным я продолжал оставаться! прожил здесь сорок два года, состарился, ушел на пенсию, но так и понял, что в этой стране с такой, или с подобными этой продолжительностью и настойчивостью в дверь моей квартиры могут звонить все кому это вздумается!) Я был всего на волосок от провала, но еще не знал этого. Машинально продолжив тщательное облизывание прошлогоднего пакетика из-под лапши «ролтон», которое с некоторого времени стало заменять мне завтраки и ленчи. Пакетиков этих было у меня еще три мешка, и окончательной смерти от голода я не опасался. Мысленно я уже запускал в квартиру, крепко обнимал и пил водку с долгожданным связным из центра. Позабыв про пароль и отзыв, позабыв о том, что за окнами солнечное первомайское воскресение и не вспомнив точное количество условных звонков в дверь. Но все же я оставался профи! Заученно встрепенувшись и, отфутболив к стене предательские радость и благодушие, я стал подтаскивать к подоконнику в зале большие тяжелые чугунные утюги. «Должен ли связной звенеть валдайскими колокольчиками? Или ему положено играть на гуслях? – Внезапно подумал я. И уронил на ногу последний принесенный утюг. Я был непростительно взволнован и даже не почувствовал боли. Не распознал я и угрозу начинающейся гангрены. – Должен, или не должен? Может он кришнаит? Или брахман? Или ямщик с заблудившейся и с замерзшей в степи почтовой тройке? Бедные лошадки, им - то за что? Ничего, разберемся. Небось, где наша не пропадала».
Да, я был серьезно болен склерозом, но это число помнил прекрасно. Тридцать три чугунных утюга на подоконнике. И одна красная кумачовая штора с левым надорванным краем. Именно они подсказали бы людям из центра, что моя явка провалена и на ней их ожидает засада вражеской спецслужбы. Я знал, что эта явка пока не провалена. Единственным человеком, который мог бы ее провалить, был именно я. Но я этого, кажется, еще не сделал. Штора была на месте. Правда, разодранная на две половины моим злейшим врагом Паразитом. Но я решил не придавать этому серьезного значения. Утюгов оказалось только двадцать девять. Сконцентрировав свою растренированную память в жалкое подобие кулака, я принес к подоконнику еще два утюга. Один из чулана, в прошлом этот утюг играл там роль гнета в баке с мочеными помидорами.(Да, когда-то у меня были собственные соленые помидоры.) Второй утюг я достал из барабана неисправной стиральной машины. Какую функцию он выполнял там я вспомнить не смог. Не вспомнил и того, куда делись еще два утюга. «Небось. – Произнес я вслух и вздрогнул от звука собственного голоса. Я не произносил слова вслух уже около трех лет. И почти десять лет я не выходил из квартиры. С того самого момента, когда из центра до меня дошла последняя шифровка, о том, что ко мне срочно посылается связной с новой рацией, деньгами, беконом и планом дальнейшей шпионской деятельности на благо своей далекой любимой родины. – Небось. – Повторил я, вслушиваясь в хриплый фальцет своего внезапно расконсервированного голоса. – Кто их будет там, на подоконнике, считать. Главное, что все они тяжелые, чугунные и их много». Так решил я.
Я не забыл азов конспирации. К двери следовало передвигаться на руках по скобам, вмонтированным в потолок. Допрыгнуть до потолка я так и не смог. Сказывалось голодание и отсутствие тренировок. Тогда я подтащил к стене стремянку, забытую в квартире когда-то веселыми и забывчивыми молдавскими строителями. Они забыли в моей квартире не только эту стремянку. Еще они забыли довести до конца начатый ими ремонт. Но не забыли спереть остававшиеся у меня тогда еще деньги. Срываясь с каждой третьей-четвертой скобы, я вновь упрямо карабкаясь к ним по стремянке. Уже через полчаса я добрался до входной двери. Количество комбинаций коротких и длинных звонков приближалось к тысяче. И сопровождалось монотонными ударами в стены, в пол и в потолок наносимыми руками и ногами самых нервных соседей. Крошился бетон на стенах. За шиворот ссыпалась штукатурка и светильники. Вставал на дыбы линолеум на полу. Я продолжал свое движение к входной двери. Спокойно и отрешенно. «Именно так крепостные строители вколачивали свои сваи в местные болота при строительстве Петербурга». – Зачем-то подумал я, и мысленно поаплодировал физической мощи своих неутомимых соседей. И даже улыбнулся аскетической усмешкой хронически голодного и не совсем адекватного человека «оттуда». Передвинув стремянку в последний раз, я с трудом забрался на антресоли. Именно там я подготовил свое самое надежное и подготовленное тайное убежище. Коробка лапши «ролтон», несколько разнокалиберных пластмассовых емкостей для оправления естественных надобностей и три изрисованных разноцветными стержнями порнографических журнала помогли бы мне без особого напряжения выдержать в этом убежище еще пару-тройку нелегких лет. (Порнодивы с пририсованными к их похотливым лицам красными, черными и зелеными бородами, усами, синяками и очками казались мне более целомудренными, женственными и похожими на одну из трех моих бывших жен. На которую именно, я так и не решил.)
«Нет, это не пенсионер Божий Страх, тот давно бы выбил дверь. – С надеждой подумал я, удобно угнездившись на уютной антресоли. – Это он – мой связной. Мой связной с деньгами, с постным йоркширским беконом и с новыми инструкциями. Хорошо, если он догадался захватить и недостающие мне утюги. Лучше, с запасом. Штук десять». И все же я заставил себя выждать еще полчаса этой утренней ободряющей звуковой какофонии. Только после этого (увы, блеснуть остроумием мне не получилось) я с деланным безразличием спросил: «Ну, и какого хрена тебе, звонарь, здесь надо?» Звонки прекратились мгновенно. Соседи пробовали свои силы еще долго. Но через час угомонились и они. За дверью по-прежнему было тихо. Я затаился на антресоли. И только мои руки, помимо моей воли, заползли в коробку с быстрорастворимой лапшой и жадно тискали, мяли, гладили еще остававшиеся целыми пакетики. «Сколько можно лизать пачки из-под того, что съедено годами ранее? Почему я решил, что за дверью стоит связной? Там – засада. Будь на моем месте их шпион, он слопал бы все это на первое 23 Февраля. А то, что не смог, подарил бы на 8 Марта своим радисткам и диверсанткам. – Подумал я. – Почему мы так слепо выполняем все предписания, инструкции и правила? – Затем я несколько раз откашлялся и громко членораздельно сказал. – Давай, или говори пароль, или проваливай ко всем чертям. Усек?»
- Усек, - мгновенно прошипели из-за моей, неряшливо обдермантиненной двери. – Земляк, слышишь, я пароль забыл. – Затем я услышал из-за двери звуки, сильно смахивающие на жалобное приглушенное рыдание. – Напрочь забыл.
- Аризонский койот тебе земляк! Это твои проблемы. Я – то тут при чем? Вспомнишь, приходи, - строгим голосом сказал я и невольно скривил лицо, представляя свой обратный путь по скобам. И болезненные падения на пол, изрядно загаженный соседским котом Паразитом, с высоты трех метров.
- Подожди! Я сюда второй раз не доберусь. Я обязательно заблужусь! Здешние аборигены коварны и злы. Они украли мою барсетку с сэндвичами и пепси-колой. И портсигар моего умершего от малярии дедушки. Слушай, может ты подскажешь мне пароль? Пойми, я – свой! Я твой связной! – В голос завыли за дверью.
- Ага, держи карман шире! Так я тебе и поверил! – С торжеством выкрикнул я и решительно разорвал первую упаковку с лапшой. – Я ждал связного десять лет. И еще подожду столько, сколько нужно. Пусть присылают настоящего профи, такого как я! – Я всыпал всю пачку в широко раскрытый рот и принялся сосредоточенно пережевывать сухую хрустящую умопомрачительно вкусную лапшу.
- Уйти просто так я не могу! Там, в центре, мне этого не простят! Ты же знаешь, что бывает у нас за неисполнение приказа? Таллин!
- Что, Таллин? – Перестав хрустеть вкусной лапшой, удивился он. – Ты бредишь?
- Разве это не пароль? - С надеждой спросил незнакомец за дверью.
- Нет, - разочаровал его я.
- Рига?
- Нет…
- Вильнюс?
- Нет…
- Москва?
- Нет…
- Киев?
- …
- Минск?
- …
- Ташкент?
- …
- Душанбе? Фрунзе? Ереван?
- Столицы бывших союзных республик? Не прокатит, - сказал я справившись с десятой пачкой «ролтона». Затем сытно икнул и забросил в рот, на десерт, остававшиеся не тронутыми пакетики с пряностями и растительным маслом. С маслом, раскусывал и высасывал, с пряностями, разжевывал и глотал. Пакетики из-под масла я складывал в клетчатую сумку, на «черный день». – Мы тут не в города играем. И не в «Поле Чудес». Другие варианты есть?
- Есть. Черное море?
- Нет…
- Белое море?
- Нет…
- Красное море?
- Нет…
- Оранжевое море?
- …
- Море Зеленого Ужаса?
- Чего? - Не на шутку изумился я и перестал пересчитывать высосанные пакетики из-под масла
- Так, на всякий случай. Проверка. Море Лаптевых?
- …
- Охотское море?
- …
- А какое же? Саргасово?
- Мне - то откуда знать? Пароль говоришь ты. Я говорю отзыв. Неужели это так трудно запомнить? Может быть Арал…
- Аральское море!!!
- Нет…
- Ты же сам только что…
- Ну, мало ли. В том – то и дело что я - это я. Я тебе что угодно могу сказать. Могу, озеро Мичиган. Могу, озеро Байкал. Могу сказать, да пошел ты! Знаешь куда? – С доброй укоризной спросил я, свесившись с антресоли и выковыривая из своих редких зубов самые упрямые и вкусные вермишелинки. – Потому что я – резидент. Ты же – мой связной. Ты тоже можешь болтать все, что тебе вздумается. Но только после того, когда назовешь мне пароль, а я назову тебе отзыв. Понятно?
- Догадываюсь. Озеро Медео?
- Нет…
- Монблан?
- …
- Пик Коммунизма?
- …
- Земля Санникова?
- Это художественный вымысел и паролем быть не может, - усмехнулся я посчитав уместным немного блеснуть своей эрудицией.
- Арарат?
- ...
Я проснулся часа через три. Бодрый, сытый и готовый к трудному словесному поединку с хитрым, изворотливым и непредсказуемым противником.
- Анжела Дэвис?
- …
- Мэрлин Монро?
- …
- Нона Мордюкова?
- Слушай, это ты в колокольчики звонил? - Неожиданно спросил я, попытавшись сбить его с толку.
- Ну, я…
- В валдайские?
- Нет, в пекинские. А что?
- Зря прекратил. Красиво…
- Дин Рид?
- … - "Не так он прост". - В очередной раз проигнорировав его вопрос с тревогой подумал я.
- Леонардо ди Каприо?
- …
- «От заката до рассвета?»
- …
- «Выживший»?
- …
- Кин-дза-дза»?
- Ты бы лучше на колокольчиках… - Сказал я и осекся. "Там тоже были колокольчики. На что намекает этот упрямый тип?"
- Обойдешься. Сволочь ты, а не резидент! Хоть три первые буквы скажи. Или четыре последние, - жалобным голосом попросил забывчивый связной.
- Но-но, попрошу без оскорблений! – Прикрикнул я и принялся разрывать очередную упаковку с лапшой. Но внезапно сообразил, что мне нужно не это. Я спрыгнул с антресоли с изяществом барса. И только соприкосновение моего костлявого зада с полом, предательским грохотом выдало перемену места моей дислокации. Впрочем, тому, за дверью, было не до этого. Стараясь не наступать в кучки и лужицы оставляемые в коридоре нечистоплотным, наглым и бесхвостым Паразитом я стремительно юркнул в туалет. Но даже там, поерзывая задом на стульчаке, я удовольствием слышал:
- Мама мыла раму?
- …
- Клара у Карла украла кораллы?
- …
- У попа была собака, он ее любил?
- Упрямый. Совсем как я в первые годы после заброски. Я таких людей всегда ценил и уважал, - выйдя из туалета и зачем – то попеременно нюхая пропахшие "ролтоном" ладони сказал я и подкрался к входной двери. – Но лучше бы ты еще на колокольчиках позвенел. Впрочем, Сампур.
- Сампур? Это что за еще фигня? Пароль? Это не честно! Нет такого пароля! Я бы запомнил!
- Есть. Тебе бы мне за это спасибо сказать, а ты в бутылку лезешь. Выпиваешь?
- С тобой бы не стал…
- Тебе и не предлагают. Выпивку заслужить надо, - решил немного «сблефовать» я. - Ты сначала пароль скажи, потом будешь своими принципами козырять. Я здесь тоже своими поначалу козырял. Пока к местному стоматологу на прием не записался. Сука, говори пароль! – Неожиданно нервно выкрикнул я и решил, что надо временно воздержаться с лапшой. – Сампур – это город такой. Наверное.
- Ну, Сампур…
- И без всяких «ну»! Пароль?
- Сампур…
- Молодец, сообразительный. Жаль что память у тебя такая плохая. Сколько драгоценного времени с тобой потерял, - сказал я и попытался снова забраться на антресоль. Стремянка сломалась на третьей ступеньке и падать было не высоко. – Все молдаване пособники и наймиты! – С обидой констатировал я эту неожиданную поломку.
- При чем тут молдаване?
- Так, к слову. Типа, проверка слуха…
- Я пароль сказал. Ты чего дверь не открываешь?
- Слушай, ты где учился? Неужели Рябой Смит не вправил тебе мозги?
- Ты псих! Не знаю я никакого Рябого Смита! Зачем ты про него!
- Затем, что ты его не знаешь, а должен знать. Ты не знаешь ни одного закона конспирации! Сказав пароль, ты должен потребовать у меня отзыв! Или тебя не учили и этому? – Я разозлился и затопал ногами. Сильнее чем обычно запахло экскрементами Паразита. – Все по новой! Сука, пароль!
- Сампур! Отзыв?
- Хрен тебе, а не отзыв! Забыл я его. Раз и навсегда! Ты же ко мне десять лет нес срочную инструкцию! Охренеть, просто охренеть! Я здесь без денег, без жратвы, без связи! А ты там уплетал гамбургеры толстожопой поварихи Сары Бернар и не усвоил даже азов нашей трудной и опасной профессии! Куда смотрел старик Петерсон! Все, этому викингу пора на пенсию или в крематорий!
- Нет, ты точно псих! И прекрати на меня орать! Конспиратор хренов! Из всех квартир уже высунулись твои соседи! Я шел сюда всего пять лет. Но на три года задержался в Гватемале. Если бы ты видел, что это за женщина! Впрочем, тебе, старому маразматику, этого уже не понять! Они пишут и снимают нас на свои мобильники! Я не знал никаких Сар! Тем более Бернаров. Ни рябых, ни толстожопых, ни грудастых! Немедленно пусти меня в квартиру!
- Небось! Тьфу на эту Сару. Но почему ты не знаешь старика Петерсона? Этот старик, живой талисман нашего центра! Триста прыжков с парашютом! Двести пятьдесят два удачных приземления... Стоп, может, ты перепутал адреса явки?
- Я что, похож на идиота?
- Откуда мне знать на кого ты похож. У меня начинается глаукома. Если бы тебя, перечисляющего все, что взбредет на язык, услышал кто-то из местных психиатров, то ты гарантированно, и почти мгновенно, оказался бы в казенном желтом доме. Ладно, выкладывай, какой у тебя адрес явки?
- Я его потерял. Но прежде выучил наизусть. Без всяких рябых и жопастых. И без ходячих реликвий. И без викингов. Если хочешь знать, я за чистоту латиноамериканской расы. Переулок Розы Люксембург, строение 3, подъезд 3, этаж 3, кв. 11. Усек?
- Усек, - ответил я и догадался, что этим словом неудачливый связной хотел принизить мои достоинства, как профессионала экстра-класса. - Ты уверен? Ты ничего не перепутал? – Спросил его я и мои разноцветные глаза (левый, стеклянный и красный, сильно отличался от глаза естественного, серого, не только цветом, но и размером) заблестели добродушными мрачными огоньками.
- Я еще относительно молод и умен. И никогда не жаловался на свою память…
- Нет, ты кретин! И самодовольный олух! - Я решил окончательно поставить связного на место. - Это не переулок Розы Люксембург, это тупик Розы Люксембург! Ты понимаешь разницу? – Уже спокойно пояснил ему я.
- Не очень… - Голос за дверью потускнел и поскучнел.
- Тупик Розы Люксембург находится совсем на другом конце этого вшивого грязного задрипанного городка. В том районе живут только цыгане и гастрабайтеры. Усек? – Я с наслаждением продолжил пояснения.
- Усек. Значит, ты меня не впустишь? – Совсем тихо прошептали из-за двери.
- Зачем ты мне такой? Неудачливый бабник с потерей памяти...
- С женщинами у меня все в порядке. Три года эта гордая неприступная гордячка не сводила с меня глаз и выполняла все...
- Ложь! - Довольно грубо перебил его я. - Если это было бы правдой, то я не дождался бы тебя еще десять лет. Ты не знаешь пароля. Я не помню отзыва. Мы сапоги из разных пар обуви. Но я почему-то испытываю к тебе симпатию. Небось, где наша не пропадала. И в нарушение всех дурацких и вредных инструкций. Для тебя может это и в диковинку, но я к этому тут привык. Просиди три года без денег, облизывая пачки из-под «ролтона» и ты станешь таким же профессионалом как я. Ты откуда? На чью разведку ты работаешь? На нашу?
- Я хочу отдохнуть. Я хочу спать и кушать. Ну, из Гондураса. На гондурасскую. А ты?
- Земляк? А я на аргентинскую. Подожди… - Я принялся стремительно открывать засовы, шпингалеты и проворачивать многочисленные ключи.
- Не понял, ты хочешь меня впустить? – С надеждой спросили из-за двери.
- Земеля, блин. А текила у тебя есть? – С надеждой спросил я.
- Куда же без нее. Целая «полтарашка». И два кило жареной саранчи…
- Земеля… Целая "полтарашка» текилы? – Я открывал оставшиеся запоры с какой-то нечеловеческой быстротой и ловкостью. И все-таки я оставался профессионалом. Я буквально заставил себя приникнуть здоровым серым глазом к дверному глазку. Действительно, с той стороны двери переминался приятный загорелый белозубый молодой человек в желтом сомбреро и в темно - красном пончо с авоськой в правой руке. Содержимое этой авоськи полностью подтверждало его слова о "полторашке" и жаренной саранче. Даже отсутствие в ней запасных утюгов не выбило меня из равновесия. Прижавшиеся к стенам коридора молодые улыбчивые люди в серых костюмах с новенькими блестящими утюгами в руках, человек десять, не больше, так же внушали мне явную положительную симпатию. Я сразу сообразил что это носильщики, которых нанял мой долгожданный связной.
- А пароль и отзыв? - Спросил молодой человек в сомбреро и пончо.
- Небось… - Пробормотал я. Быстроте моих пальцев позавидовали бы лучшие иллюзионисты мира.
- А твои соседи? Ведь они наверняка уже успели позвонить местным контрразведчикам. Или выложили запись нашей беседы в "YouTube"...
- Небось, где наша не пропадала. Текила и жареная саранча! Да пропади оно все пропадом. Успеем до их приезда. Если они вообще когда-нибудь приедут, - сказал я и с мясом выдрал из замочной скважины последний заржавевший ключ, после чего широко и гостеприимно распахнул свою дверь. – Небось…
5-6.03.16г.